Дарья Калинина
Убийство в стиле «Хайли лайки»
– Никто не виноват, что Боря захотел уехать.
– Он уехал не просто так, он уехал к женщине.
– Еще скажите, что к Алле! – фыркнула Ольга Семеновна, но уже значительно тише.
– Так он нам сказал, – подтвердили Галя с Лешей хором. – Алла – его врач из поликлиники.
Неожиданно Ольга Семеновна перестала шуметь и буянить. Она тяжело опустилась на стул и пробормотала:
– Нету его у Аллы! Она про него и думать забыла. Да и с чего ей о Боре помнить? У нее таких пациентов целая поликлиника.
– Разве между ними нету особенных отношений? Борис нам другое говорил.
Ольга Семеновна покачала головой:
– Может, у сына в голове что-то такое и было, но в действительности нет.
– Может быть, есть какая-нибудь другая Алла?
– Какая другая? – Мелькнувшая в глазах Ольги Семеновны надежда тут же угасла, и она пробормотала: – Борис почти нигде и не бывает.
– А концерты? Он же любит музыку и посещает выступления многих авторов-исполнителей.
– Да. Музыку он любит. Катя его иногда брала с собой.
Предчувствуя новый виток обвинений в свой адрес, Катя воскликнула:
– Я не знаю, что это за Алла такая выискалась! Лично я не знакомила Борю с женщиной с таким именем! И на концертах он ни с какими Аллами при мне не знакомился!
Аппетит у Кати пропал совершенно. Она ужасно расстроилась. Еще бы! Такая напраслина! Даже вторая котлета Кате в рот не полезла. Хотя Ольга Семеновна не только отказалась от порции своего сына, но и предложила Кате ее съесть. Кажется, женщина уже и сама стыдилась своего поведения. На протяжении всего обеда мать Бориса была неразговорчива и ограничилась тем, что выпила стакан компота и поклевала немного хлеба.
Но после окончания трапезы она проследовала за Катей по пятам в номер и заискивающе произнесла:
– Катенька, прости меня, дуру старую, пожалуйста.
– Я не сержусь.
– Не знаю, что на меня нашло. Ты всегда была добра к моему Борисочке. Ты должна мне помочь!
Последняя фраза насторожила Катю.
– Я уже помогла вам, когда забыла про свои собственные дела и по вашей просьбе поехала сопровождать вашего сына. И как вы меня отблагодарили? Налетели на меня, накричали, при всех опозорили. Как на нас смотрели! Я теперь просто не знаю, как мне показаться на глаза этим людям.
– Да наплюй ты на них.
– Легко вам говорить. А мне каково?
– Катя, пойми меня. Боря – это мое все! И он пропал! Как бы ты повела себя на моем месте?
– Уж точно не стала бы кидаться на всех подряд!
– Ты послушай лучше, что я придумала.
Катя молчала. Мол, говорите, что хотите, мне все равно.
И Ольга Семеновна принялась излагать свой план:
– Среди моих учеников из прежних выпусков есть несколько человек, которые связали свою жизнь со службой в полиции. Я обзвонила их всех. Все оказались заняты, никто не захотел помочь своей старой учительнице и поискать Борюсика. Но один… Хороший мальчик, зовут его Сережа Петюнин, так вот он согласился нам помочь.
– Нам? – еще больше насторожилась Катя. – И кому это, позвольте спросить, нам?
– Тебе и мне.
– А я тут с какого боку?
– Но ты же взялась опекать Борюсика!
– Ну и?…
– И не справилась со своими обязанностями. Нет, я тебя ни в чем не виню, деточка. Но посмотрим правде в глаза, ты свое задание провалила. Борюсик исчез. И ни ты, ни я даже не знаем, куда он делся.
– Вы так говорите, словно ваш сын – это несмышленый мальчик. А он давно уже взрослый мужчина. И может распоряжаться собой по собственному усмотрению.
Лично для себя Катя сделала вывод, что Борис и впрямь познакомился с какой-то женщиной. Пусть речь шла и не про Аллу-окулиста, а какую-то другую, но где-то Борис с этой своей пассией снюхался. И, прекрасно представляя, как может осложнить его жизнь чрезмерно любящая и заботливая мамочка, попросту из-под ее опеки слинял.
И при чем тут Катя?
– В общем, я договорилась с Сережей, он ждет тебя у себя через час.
– Что?
– Через час тебе нужно быть на Петроградской, – повторила Ольга Семеновна, словно бы уже давно заручилась согласием Кати и дальше плясать под ее дудку.
– Вы забыли…
– Забыла спросить твоего согласия? Но ты же поможешь? Ты же не оставишь меня… вот в таком состоянии?
Катя посмотрела на нее и поняла, что выхода у нее нет. Нет, не сможет она оставить Ольгу Семеновну один на один со свалившимся на нее несчастьем. И что за гад этот Борис! Умотал куда-то наслаждаться жизнью и личным счастьем, предоставив Кате разгребать все связанные с этим проблемы.
И все же Катя сознавала, что ей придется разбираться с этим делом. Ну, ничего! Как только она найдет Бориса, он у нее попляшет!
– Через час на Петроградской я никак не смогу быть. У меня нету машины, чтобы так быстро туда добраться.
– Поезжай на такси.
– И денег, чтобы раскатывать туда-обратно на такси, у меня тоже нет.
Но Ольгу Семеновну это не смутило.
– Так и быть, я дам тебе денег на такси. Будем считать это платой за некоторые твои неудобства.
– Погодите вы с такси, я еще не соглашалась никуда ехать.
– Ну, Катенька! Кто же, если не ты?
– Вы! – сделала Катя последнюю попытку уклониться от навязанного ей задания. – Вы сами вполне можете поехать. Так даже лучше будет! Вы мать пропавшего человека. И полицейского этого Петюнина вы знаете. А кто я такая?
– Ну, не совсем уж он и полицейский, – пробормотала Ольга Семеновна.
– А кто?
– Петюнин работал в полиции, но потом ушел в свободное плавание.
– Это как?
– Сейчас он что-то вроде частного детектива. Очень известного! Занимается решением самых разных проблем. В частности, берется за поиск пропавших людей.
– То, что вам и надо, да?
– Мне о Петюнине говорили другие мои ученики. Кому-то он помог найти друга, кому-то даже вернул жену. У него целый бизнес построен именно на поиске пропавших. Так почему бы ему не помочь своей старой учительнице? Тем более что только благодаря мне у Петюнина стоят четверки по русскому языку и литературе. Сколько я с ним возилась! Что же, теперь пришло время отплатить ему за мою заботу.
– Ольга Семеновна, но почему именно я? – взмолилась Катя. – Почему бы вам самой не поехать к этому вашему Петюнину?
– Потому что ты молодая, Катюша. Мне-то самой уже не под силу мотаться по всем этим делам. И сердце шалит. И давление жмет. Вот я уже к вам приехала, а чувствую, все, больше не могу. Голова кружится, перед глазами мушки летают, того и гляди в обморок бухнусь. Не могу я, сил у меня уже нету.
Ольга Семеновна и впрямь выглядела бледно. Под глазами у нее образовались синяки. И дышала она как-то слишком уж часто и мелко, словно бы что-то мешало ей вдохнуть полной грудью. И Кате стало жалко эту пожилую женщину. Пусть Ольга Семеновна повела себя некрасиво, опозорила ее своими воплями на весь пансионат, но кто знает, как бы повела себя Катя, окажись она в такой же ситуации. Пока еще у Кати детей нету. Но если бы были? И пропали?
– Одни мы с Борюсиком на всем белом свете, – неожиданно всхлипнула Ольга Семеновна. – Одни! Случись с ним что, с кем я останусь? Кто мне глаза закроет и в последний путь соберет?
Выяснив, что в материнских чувствах женщины к своему сыну крылось много эгоистического, Катя свое сочувствие несколько поумерила. Но помочь все равно согласилась. А кто бы на ее месте не согласился, видя слезы матери и наблюдая ее плохое самочувствие?
И все же по дороге к детективу Петюнину девушка не могла избавиться от мысли, что вдвоем с рыдающей Ольгой Семеновной дело пошло бы у них и быстрей, и проще. А так детектив может еще и заартачиться. Другим моментом, который порядком озадачил Катю, было то, что офис известного детектива совпадал с номером квартиры в самом обычном жилом доме.
– Неужели он принимает у себя дома?
Катя окончательно убедилась в своих подозрениях, когда оказалось, что дверь нужной ей квартиры ничем не отличалась от всех соседних квартир. Обычная такая отделанная вагонкой дверь, самая что ни есть простецкая. Ни таблички, оповещающей о том, что тут ведет прием частный детектив, причем знаменитый и прославленный, ни других опознавательных знаков не наблюдалось. Вряд ли можно было считать указанием надпись «Серега – лох», сделанную чьей-то губной помадой.
Стараясь не думать о том, что детектива зовут Сережей и, значит, надпись в полной мере может относиться именно к нему, Катя нажала на пипочку дверного звонка. Даже если Сережа Петюнин и лох, выбирать все равно не приходится.
– Кто там?
Голос за дверью был женский. И принадлежал он молодой женщине. Катя растерялась еще больше.
– А я к Петюнину.
Дверь тут же открылась. На пороге стояла худенькая блондинка в халате и жевала зеленое яблоко. Окинув Катю цепким взглядом, она не нашла в ней ничего опасного и кивнула:
– Заходи.
Катя шагнула и оказалась в обычной квартире. Да, да, в самой обычной квартире с длинным просторным коридором, от которого во все стороны отходили двери. Никакого намека на то, что тут может находиться офис известного детектива, не было.
– Тебе вторая дверь направо.
– А что, квартира коммунальная?
– Ага. Только весна, и все наши соседи по дачам разъехались. И что им там в такую холодину делать? Но руки в ноги, рассаду в зубы и вперед… На грядки. Капусту в теплицы сеют, петунию, анютины глазки. Говорят, на природе им лучше, чем в четырех стенах. Может, оно и так, я не спорю, только снег ведь еще. Но с другой стороны, нам и лучше. Считай, мы с Сережей во всей квартире вдвоем живем. Иногда дядя Толя приходит, но это если они с женой поцапаются. А так и нет никого.
Все это так не напоминало визит к детективу, который Катя нарисовала, пока ехала на эту встречу, что она даже не знала, как ей себя вести. Несмотря на то что район считался фешенебельным, данная застройка была представлена почти сплошь коммуналками. Живым напоминанием о том, как не должны жить люди. Лишь квартиры в фасадной части жилого здания могли претендовать хоть на какое-то понятие о роскоши.
Тут же длинный коридор был заставлен каким-то барахлом. Старая мебель, эмалированные тазы с облупившейся эмалью, лыжи, вешалки со старой одеждой, которую никто не удосужился убрать в шкафы, потому что и шкафы тоже были забиты.
– Это тебя Серегина училка прислала?
– Да.
– И чего у нее случилось?
– Сын пропал.
Блондинка перестала жевать яблоко и посмотрела на Катю. Вид у нее сделался задумчивым и каким-то растерянным.
– Не возьметесь? – встревожилась Катя, правильно оценив ее взгляд. – Слишком заняты?
– Клиенты нам всегда нужны.
– Тогда в чем дело?
– Обычно к нам обращаются с просьбой должников разыскать. А сын… я даже не знаю.
К этому времени они уже подошли к нужной им двери. И блондинка распахнула перед Катей дверь.
– Петюнин! К тебе!
Детектив оказался симпатичным, в меру упитанным и хорошо воспитанным. Он тут же предложил Кате стул, а блондинке, назвав ее Наташей, велел принести кофе для гостьи. Но та оказалась далеко не такой вышколенной и, заявив, что возиться с варкой кофе не собирается, согласилась принести чашку чая из пакетика. Пока Наташа готовила чай, Катя рассказала все, что знала. И так как знала она немного, то к тому времени, как она получила стакан теплого и чуть сладкого чаю с двумя печеньками, детектив был уже введен ею в курс дела.
Теперь они с Наташей смотрели на свою гостью с одинаковым выражением на лицах. Каким-то жалостливым и виноватым. От этого Кате сделалось не по себе.
И она спросила:
– Вы поможете найти Бориса?
Сергей подумал, переглянулся со своей подругой и ответил:
– Вряд ли.
Катя ощутила разочарование.
– Но почему? Ольга Семеновна сказала, что ваша специализация розыск пропавших людей.
– Должников, так будет точнее. Я ищу конкретных людей, которые задолжали конкретную сумму, и от этой конкретной суммы я получаю конкретный гонорар. А как искать Бориса, я даже не представляю. Он же инвалид, насколько я помню? Никаким бизнесом не занимается?
– Боря нигде не работает.
– И счетов в наших или иностранных банках не имеет.
– Разве что тот, на который ему перечисляют пенсию.
– Это не то! И как его отслеживать?
– С помощью телефона можно попробовать, – предложила Катя, которой очень хотелось, чтобы Петюнин решил бы их проблему. – Я слышала, что с помощью спутника можно засечь любую симку. Даже если телефон выключен, симка все равно подает в эфир сигналы.
– Это не сработает.
– Почему?
– В первую очередь Ольга Семеновна попыталась разыскать Бориса с помощью его телефона. У нее подключена функция «Поиск родственника». Очень удобно, когда речь идет о маленьком ребенке или пожилом человек с плохой памятью. Выяснить, где находится источник сигнала, не представляет особого труда. Но в нашем случае сигнал не идет. Кто-то позаботился о том, чтобы не просто выключить телефон, но и уничтожить сим-карту.
– И кто?
– Возможно, это сделал сам Борис. А возможно, кто-то другой.
Катя задумалась. Она думала так усердно, что у нее даже мозг заболел. Но результат того стоил.
– А машина! – воскликнула она. – Машина, на которой увезли Борю! Пусть название фирмы было фальшивым, такого сервиса такси, может, вообще не существует, но регистрационные номера машины! Их не подделаешь!
– Почему? Можно и подделать. Хотя риск, конечно, велик. Но ты же их не помнишь?
– Помню!
– Ну да? – удивился Сережа. – Редкий случай.
– Просто мне эта машина с самого начала показалась какой-то неправильной. Не была она похожа на такси. Сейчас все машины обзавелись приличными рекламами, а на этой была приспособлена какая-то кустарщина. Простая картонка, сложенная наподобие треугольной призмы. Я еще подумала, что первый же дождь сведет на нет всю эту «красоту».
– Фальшивое такси?
– Да! И машина была слишком большой, рассчитанной на семерых пассажиров. А Боря уезжал один!
– Диктуй номер машины.
Катя продиктовала и стала ждать результата.
– Так, белый «Ситроен», правильно?
– Нет, – покачала головой Катя. – Черный минивэн.
– Не может быть, – возразил Сережа. – Данный регистрационный номер был выдан гражданину Сипягину.
– Как?!
– Сипягину Глебу Викторовичу, – повторил детектив. – Владельцу белого «Ситроена» две тысячи двенадцатого года выпуска. А ты что так вытаращилась? Тебе этот Сипягин знаком?
Катя была слишком поражена, чтобы врать. И она кивнула:
– Да. Это мой муж.
Петюнин даже присвистнул:
– Интересная петрушка получается!
Детектив откинулся на спинку стула и еще раз внимательно оглядел Катю с головы до пяток.
– А тебе не кажется, что если так, то в первую очередь надо тебе побеседовать с твоим Сипягиным?
На этот раз Катя помотала головой:
– Ни за что!
– Как это? Он увез человека! Инвалида. Без ведома его опекунши. Да твоего мужа посадить могут за это!
– И очень хорошо! Пусть посадят! За решетку! На нары! На кол!
Тон у Кати был настолько кровожадным, что детектив хмыкнул:
– Насколько я понимаю, муж сильно перед тобой провинился?
– Еще как! Скотина несчастная! Урод ползучий!
– Что-то мне подсказывает, что муж уже бывший?
Катя кивнула через силу.
– Все равно надо с ним поговорить.
Катя не ответила. Новость до такой степени поразила ее, что ей даже говорить было трудно. Ей-то казалось, что она давно и прочно выкинула Сипягина из своей жизни, и вот теперь он снова в ней возникает. Здравствуйте, пожалуйста. Можно подумать, звали сюда его.
И все же помимо воли какое-то новое чувство шевелилось в душе у Кати. Все-таки Сипягин вспомнил о ней. Все-таки она ему не совсем безразлична. Понять бы еще, что он хотел сказать, передав другому человеку свои регистрационные номера для похищения Бориса. Но это уже за гранью возможного. Катя прожила с Сипягиным целых три года, но так и не научилась разбираться в том, что у этого человека творится в его голове. И вот сейчас спустя столько времени после их расставания у Кати появилась возможность прояснить это.
Глава 4
Сипягин жил все в том же доме, какой помнила Катя. Вот только кусты возле дома куда-то исчезли, а вместо них появилась аккуратная дорожка. Зато детская площадка выглядела заметно ушатанной. Но ничего удивительного в этом не было, время идет, и последний раз Катя была тут больше пяти лет назад. Как же давно все это у них было!
Назвав Сипягина мужем, Катя слегка покривила душой. Официально женаты они никогда не были, но все же они жили вместе, вели общее хозяйство, делали какие-то приобретения, имели общие потери. Все делили поровну, и казалось, что все так и будет. А потом Сипягин вдруг заявил, что они с Катей совсем разные люди. Ну, просто совершенно разные! Сипягин сказал, что он это и раньше подозревал, но за три года он в этом окончательно убедился.
А та, которая помогла Сипягину так хорошо в этом убедиться, стояла рядом и сверкала огромными глазищами. И Катю попросили с вещами на выход.
По своей воле она никогда бы не вернулась в это место. Хватит с нее еще и тех пятилетней давности переживаний. До сих пор становилось не по себе, когда она вспоминала, как тащилась с вещами под проливным дождем, глотая текущие по лицу слезы вперемешку с льющейся с неба водой. Б-р-р! До сих пор мороз по коже!
– Представляю, как он удивится при виде меня.
Несмотря на причиненную ей боль, все-таки Катя ловила себя на мысли, что ей интересно посмотреть, что сталось с Сипягиным за это время. Во всяком случае, машина у него осталась та же самая. И номер телефона тоже. Кате без труда удалось дозвониться до Сипягина и договориться с ним о встрече. Он велел ей приезжать прямо к нему домой. И когда Катя поднялась на этаж, он уже ждал ее.
Внешний вид бывшего любовника поразил Катю неимоверно. Сипягин очень сильно изменился, и не в лучшую сторону. Он обрюзг, облысел и обзавелся новыми морщинами. Но к ее приезду он постарался навести марафет. И даже вырядился в белый махровый халат, надетый им на голое тело. Пузо у него за это время еще больше выросло, и халат еле сходился на поясе.
В руках Сипягин держал бутылку вина и два бокала. Не дожидаясь, пока Катя войдет в квартиру, он уже наполнил оба бокала и сунул один из них Кате:
– За встречу!
От неожиданности Катя даже не смогла возразить. Поднесла бокал к губам и сделала глоток. Совсем неплохое вино. Терпкое и ароматное. Да уж, в алкоголе Сипягин всегда разбирался отменно и денег на него не жалел. Катя сделала еще один глоток и присмотрелась к бывшему жениху. Физиономия у Сипягина была красная, глаза блуждали. И весь его внешний вид говорил о том, что он наспех привел себя в порядок, а до того предавался разгулу. Сам он умыться успел, а вот прибраться в квартире нет. И все тут выдавало длительную попойку. Катя сделала еще глоток, кое-что подсчитала и решила, что это уже не попойка, а скорее всего прямо запой.
– Сколько времени уже пьешь?
– Дня два.
– Врешь, – уличила его Катя. – Не успел бы один за два дня столько выпить.
– А кто тебе сказал, что я один был? Это я сейчас всех разогнал, когда услышал, что ты хочешь меня видеть.
И Сипягин сделал попытку обнять Катю. Та уклонилась. От Сипягина здорово попахивало перегаром. Он явно квасил долго и основательно. Не хватало ей еще целоваться с этим пьяным животным в распахнутом на пузе халате.
– После всего того, что ты мне сделал, я вообще не должна была приходить!
– Но ведь пришла! – радостно возразил Сипягин. – Значит, у тебя остались ко мне еще чувства.
– Не обольщайся.
– И у меня тоже! – не слушая ее, шептал Сипягин. – У меня тоже остались!
И Сипягин попытался с новым пылом обнять Катю. Этому помешала бутылка, которая наклонилась и большая часть ее содержимого пролилась на Сипягина и частично на Катю. Сипягин даже внимания не обратил, что его халат окрасился в красный цвет. А вот Катя расстроилась. Вечно с этим Сипягиным так. Как свяжешься, так промокнешь.
– Да отстань ты от меня, пожалуйста, со своими нежностями! – раздраженно произнесла она. – Лучше объясни, как номера с твоей машины оказались у таксиста!
Сипягин вытаращил на нее свои круглые глаза.
– Ты чего, Катюха? Спятила? Какой таксист? Какие номера?
– Ну, так слушай!
Сипягин слушал какое-то время, потом отмахнулся:
– Перепутала ты! Просто похожие номера на той машине были.
– Нет, это твои номера. Ты же знаешь, у меня память на цифры уникальная.
– А в этот раз ты перепутала. Наверное, на симпатичных мальчиков глазела, вот и перепутала.
– Шутишь!
Нежелание Сипягина быть причастным к этой истории Кате было хорошо понятно. Но она от него не отстанет. Ни за что!
– Ты должен понимать, что тебя могут обвинить в похищении человека.
– Да при чем тут я? Даже если предположить, что ты правильно запомнила номер, то все равно я тут ни при чем.
– Как это так? Машина твоя, а ты ни при чем?
– Эту машину я отдал Ленке. Она на ней гоняет. Если она кому и дала номера, так с нее спрос.
– Что за Ленка?
– Была у меня тут одна… Красивая. Только характер дерьмо. Жить с ней все равно что сидеть на пороховой бочке. Не знаешь, когда рванет. А когда рванет, уже поздно бывает. В общем, я от нее избавился.
Ясно, тоже не сошлись характерами, как и с Катей. А на самом деле, Сипягин завел себе другую, а прежнюю визави выставил с вещами на выход.
– И где эта Ленка сейчас?
– Откуда я знаю? Что я, слежу за ней?
– Мне нужны ее данные. Где ее можно найти?
– Не знаю и знать не хочу, – отрезал Сипягин, а потом неожиданно забормотал: – Обидела она меня. Я ей говорю, проваливай. А она в ответ взяла и ушла. И еще машину забрала.
И как это сама Катя не догадалась поступить точно так же! Ведь могла взять машину хотя бы для того, чтобы доехать на ней до дома. Нет, предпочла тащиться пешком. Гордая идиотка! А Ленка эта сразу видно, что молодец. Сообразительная. Он ей – извольте на выход, а она ему – только на вашей машине.
– Давай телефон этой Лены.
– Ага! Счас! И что ты ей скажешь? Небось начнешь рассказывать, что у нас с тобой было?
– Нужно мне очень. Мне нужно выяснить, как номера с твоей машины вдруг оказались на такси.
Сипягину всего-то и нужно было, что продиктовать телефон. Но он вместо этого внезапно ударился в романтические воспоминания.
– А сама ты хоть помнишь, как у нас с тобой все это было?
– Нет, не помню. Телефон Лены своей найди, пожалуйста.
Но Сипягин продолжал:
– Катюша моя! В нашу первую встречу ты была такая хорошенькая. И я был в тебя такой влюбленный!
– Что-то не помню твоей влюбленности.
– Я так тебя любил, – настаивал Сипягин. – А ты взяла и все испортила.
Такого наглого вранья Катя уже не стерпела.
– Я?! – воскликнула она. – Это когда же я все испортила? Может быть, когда ты притащил ту длинноногую лахудру, а мне велел убираться из твоей жизни?
– Это было уже потом, – прошептал Сипягин. – И лишь потому, что я был на тебя обижен.
– За что?
– Ты недостаточно меня любила.
– Я?!
– Не уважала мое мнение. Совсем не заботилась обо мне.
– Да я…
– Сколько раз я просил тебя приготовить нормальный обед, а что ты вместо этого?
– Я и готовила.
Помимо воли в голосе Кати слышалось смущение. Что ни говори, а толика правды в словах Сипягина все же имелась. Кулинарные шедевры как-то не давались Кате. Да что там говорить, ей и просто картошку в мундире никогда не удавалось сварить так, как надо. Либо она у нее оставалась деревянной, либо становилась резиновой, либо разваливалась на части, плавая в неаппетитной мутной жиже.
– Что ты готовила? Покупные котлеты и пельмени. А мне супчика хотелось. Борщичка со сметанкой!
– Так ты меня на борщ променял?
Катя сопротивлялась из последних сил, но уже чувствовала, что проигрывает сражение.
– Борщ тут ни при чем. Дело в отношении. Я все для тебя делал, старался изо всех сил, а ты даже нормальных котлет поленилась для меня сделать.
– Лепила я тебе котлеты. Не часто, но лепила.
– Из покупного фарша!
– Но лепила же!
– А вот Леночка готовила мне котлетки из парной свининки. Специально на рынок моталась за мяском. И курятинку еще туда же в котлетки для сочности добавляла. И лучок жареный. И борщ она умела варить такой, что ложка в нем стояла.
– То-то я и смотрю, что ты знатно закабанел с этой своей Леночкой и ее борщами.
Катя сказала и прикусила язык, ожидая, что Сипягин сейчас пройдется по ее собственным жирным складкам. Сосчитает их все, с него станется. Но Сипягин свой романтический настрой не позволил сбить.
– Если бы ты хотя бы один разочек дала мне понять, что я тебе дорог, хотя бы один раз сварила мне прозрачного бульончика из потрошков да с домашней лапшой, разве я променял бы тебя на какую другую? Эх!
И это «эх!» прозвучало у него до того горько, что Катя прямо оторопела. Неужели Сипягин и впрямь испытывал к ней какие-то чувства, хотя бы отдаленно напоминающие те, о которых он сейчас распространяется. Не может быть! Будь она ему хоть каплю дорога, не выгнал бы он ее тогда ночью в дождь. С вещами, но без зонтика!
– Послушай, Сипягин…
Но мужчина не позволил ей ничего сказать.
– Нет, нет! Я должен побыть один. Мне нужно время… время, чтобы успокоиться.
Закрывая лицо руками, он скрылся в соседней комнате. Плечи его при этом подрагивали. Неужели плачет?
Какое-то время ошеломленная Катя оставалась на месте, а потом ее охватили сомнения. Что-то очень уж картинно вел себя Сипягин. Чтобы этот жиртрест стал рыдать по воспоминаниям пятилетней давности? Он и сейчас переживает не столько за разрыв их отношений, сколько за то, что целых три года ему пришлось просидеть на покупных пельменях. Зря потерянный отрезок жизни! Да сколько бы Сипягин ни выпил, реветь от избытка чувств все равно не станет. Он способен зарыдать только от сырого лука, попавшего ему в глаза.
– Что-то тут не так, – решила Катя и проследовала в том же направлении, что и Сипягин.
Но шуметь она не стала. Двигалась на цыпочках. Ни одна половица у нее под ногой не заскрипела. И, оказавшись возле двери, Катя стала свидетельницей удивительно занятного разговора. Велев Кате оставаться на месте, Сипягин из другой комнаты позвонил кому-то. И теперь делал этому человеку выговор:
– Женька, скунс ты эдакий, ты во что меня втянул? Ты же говорил, что все пройдет без сучка без задоринки. Так вот она здесь! Да нет! Какая задоринка? Сама Катька ко мне приперлась. Да какая тебе разница, что за Катька? Ты ее не знаешь. Главное, что она про нас знает. Мать одного из инвалидов ее наняла, чтобы разыскать своего сына. Что Катька хочет? А ты как думаешь? Требует, чтобы я ей объяснил, как номера с моей машины оказались у таксиста. Вот ты мне это и объясни! Что вы там с Ленкой крутите у меня за спиной? Нет, машина-то у нее, это я знаю. Но также я знаю, что Ленка у нас абсолютная дуреха. И ни шагу без твоего ведома сделать не посмеет. Так что ты, Женечка, мне все должен объяснить!
Разговор был очень интересный, Катя с удовольствием послушала бы его и дальше, но, к сожалению, разговор прервал какой-то громкий звон. Похоже, Сипягин уронил стеклянную посуду. Очень много стеклянной посуды. Похоже, перевернул целую горку с хрусталем и фарфором. Катя ожидала, что сейчас раздастся громкий крик возмущения, когда Сипягин будет проклинать за собственную неуклюжесть всех вокруг себя, но только, конечно, не себя любимого. Потом Сипягин позовет на помощь Катю с совком и веником и велит ей собирать осколки. И Катя уже приготовила ему достойный ответ. Слонопотам несчастный! Вот что она ему скажет и отвернется. Пусть сам машет веником.
Но ни первого, ни второго не последовало. Ни ругательств, ни криков о помощи не прозвучало. Сипягин молчал. А это было для него совсем нехарактерно. Катя нажала на ручку двери, но та оказалась запертой.
Тогда она решила подать голос:
– Сипягин! Сипягин, ты там как?
Никакого ответа.
– Сипягин, ты оглох, что ли?
И снова тишина в ответ.
– Сипягин, не пугай меня! У тебя все в порядке?
На сей раз вместо ответа Катя услышала звонок смартфона, доносящийся из комнаты, где был Сипягин. Потом звонок стих, а через несколько секунд мелодия заиграла снова. И Катя поняла, что не она одна, что кто-то еще так же сильно хочет пообщаться с Сипягиным. И точно так же, как и у Кати, у этого человека ничегошеньки не получается.
– Раз ты не хочешь разговаривать, я сейчас уйду! – крикнула Катя, ожидая хоть какой-то реакции Сипягина. – Я уже ухожу!
И Катя принялась громко топать, имитируя ходьбу. Топала она не просто так, а постепенно заглушая шаги, чтобы у противного Сипягина сложилось бы впечатление, что она удаляется от двери. Девушка ждала, что сейчас Сипягин выскочит из комнаты, желая удержать ее. Но он никак не отреагировал. План не сработал. Катя перестала топать и остановилась. Смартфон Сипягина за стеной зазвонил снова. И Кате внезапно сделалось жутко.
– Что происходит? Сипягин потерял сознание?
Дверь в комнату не представляла серьезной преграды. Это была всего лишь хлипкая межкомнатная дверь, замок на которой играл чисто предупредительную функцию. Вышибить такую дверь ногой могла и девушка. Например, та же Катя.
– Сипягин, – крикнула она, – я даю тебе последнее китайское предупреждение, или я ломаю дверь!
И, выждав несколько секунд, Катя ударила в дверь ногой. Насчет вышибить дверь Катя погорячилась. Это оказалось не так-то просто сделать, но Катя не сдавалась. Она била и била по двери, ожидая, что уж сейчас-то бывший любовник сдастся. Кому же понравится, когда портят ваше имущество? Ни один нормальный человек не будет просто сидеть и ждать, когда сломают дверь, которая стоит денег.
Но Сипягин явно не был нормальным. Или с ним не было нормально. Потому что он вообще не реагировал. И когда Катя в конце концов все же вломилась в комнату, Сипягин лежал на полу и не двигался. Сначала Катя решила, что он сильно ушибся при падении и потерял сознание. Видимо, мужчина обо что-то запнулся и упал. И, уже падая, Сипягин перевернул столик, на котором стояли различные бутылки. Частично они просто упали на пол, частично разбились, и красное вино растеклось по всей комнате.
Вот откуда Катя слышала стеклянный звон. Это разбились бутылки.
– Сипягин, – почему-то понизив голос, прошептала она. – Э-эй?
Ответа не последовало. Тогда Катя осторожно протянула руку и потрясла Сипягина по плечу. Халат, еще мгновение назад бывший белым, немедленно стал мокрым, пропитавшись красным вином, которое растеклось у Сипягина по всему телу. Это откуда же столько вина взялось? И какого странного цвета это вино! Оно похоже скорее на кровь, чем на виноградный сок. И липкое как кровь. И пахнет… пахнет тоже как кровь.
Внезапно Кате стало дурно. Она даже подумала, что может упасть в обморок, но нет, обошлось. Судорожно сглотнув, Катя прогнала подступивший к горлу комок и попыталась собрать в кучку разбегающиеся в разные стороны мысли. Их было много, но все какие-то панические. Сипягин лежит на полу, он не двигается, он весь в крови.
– Определенно это не вино, а кровь. Или кровь и вино. Но крови тут больше. Неужели он так сильно порезался?
Оглядевшись в поисках предмета для перевязки, Катя увидела еще один непорядок в комнате. В верхнем правом углу оконного стеклопакета образовалась сеточка трещин, в центре которой зияло отверстие. Это было аккуратное маленькое отверстие. И появилось оно тут недавно. Вряд ли Сипягин потерпел бы дырку у себя в окне. Он тут же вызвал бы мастера, чтобы заменить стеклопакет. А до тех пор дырку бы чем-нибудь заклеил.
