Дарья Калинина
Сделай мне счастье
Глава 2
Эта ночь была одной из худших в его жизни. Ванечка плакал, почти не умолкая. Потом начал покашливать. Внимательно приглядевшись к сыну, Герман заметил, что мальчик выглядит каким-то болезненным. К тому же на голове под волосами у ребенка обнаружился шрамик. Откуда он взялся? Вроде перед его отъездом никакого шрамика не было.
– Вот дела! Что же с тобой случилось, приятель? Голова болит?
Но Ванечка лишь вопил благим матом, отказывался есть, не хотел спать. Герман вконец растерялся и сперва даже обрадовался, когда приехала Светлана Александровна. Правда, уже через пять минут он мрачно смеялся. Кому рассказать, жена пропала, зато теща вернулась.
В ответ на недоумевающий взгляд Германа теща произнесла:
– А что? Должна же я присмотреть за своим внуком!
И, шагнув через порог, тут же принялась руководить:
– Дай мне тапки. Где у вас личное полотенце? Покажи, какой шампунь Ванечкин. Где его зубная щетка? Где мыло? Почему вы не используете зубной порошок, который я дала Ире?
– У нее и спросите.
– Не беспокойся, – кивнула головой теща, – спрошу. А тебя спрошу, что ты умудрился наговорить моей дочери, что она от тебя сбежала?
– Хорошо, тогда я вас тоже спрошу, Светлана Александровна, что произошло с Ваней, что вы не смогли поехать отдыхать, как планировали?
– Я уже тебе говорила, он заболел.
При этом теща поспешно отвела глаза, и это заставило Германа продолжить допрос:
– Чем именно?
– Какая разница?
Ответ тещи насторожил Германа еще больше.
– Нет, позвольте, – запротестовал Герман. – Как это – какая разница? Это мой сын. И мне есть разница, чем он болел. Я должен это знать.
– Я тебе не скажу.
– Тогда я позвоню участковому врачу.
– Ах, да звони сколько влезет. Участковый тебе ничем не поможет.
Герман оторопел:
– Как же так? Даже если Ваня угодил в больницу по «Скорой», врач в поликлинике все равно должен об этом знать.
– А вот и нет.
– Почему?
– Мы с Ирой нигде не фиксировали Ванечкину госпитализацию.
– Значит, вы при этом присутствовали?
– Нет, меня там не было. Ира мне потом позвонила.
– Потом – это когда?
– Когда Ванечка уже лежал в больнице.
– Все-таки он лежал в больнице!
– Я же тебе об этом с самого начала сказала. Ничего не скрыла.
– А участковый почему же тогда об этом не знает?
– Почему, почему… Потому что клиника была не государственная. Ясно тебе? Это была частная клиника, и главный врач пообещал, что с Ванечкой все будет в порядке. И даже больше того.
Последняя фраза прозвучала загадочно.
Герман покачал головой.
– А почему Ваня очутился в той клинике? Что с ним вообще случилось?
Ответ тещи прозвучал опять же туманно.
– Ребенку стало плохо.
– И в чем это выражалось?
– Я не знаю. Поговори с Ирой, когда она вернется.
– Но вы же знаете, что случилось с Ваней. У него свежий шрам под волосами. Где он ударился?
– Он не ударялся. Неужели ты думаешь, что моя дочь допустила бы, чтобы Ванечка ударялся головой?
– Откуда тогда шрам?
Герману было очень тяжело. Каждое слово из тещи приходилось тянуть клещами. Понятно было, что она не хочет рассказывать всей правды. Но в то же время совсем ничего не сказать тоже не может. И поэтому Светлана Александровна каждое слово обдумывала подолгу, а говорила мало и скупо.
– Шрам у Ванечки после операции, – наконец призналась она.
– Какой еще операции?
– Стоп! – решительно взмахнула рукой теща. – Больше я ничего не знаю! Ира мне сказала, что Ване сделали операцию и что теперь с ним будет все хорошо и даже более того.
– Что это значит? Что Ира сделала с нашим ребенком?
– Откуда я знаю? Надо было за женой следить, а не на досках по океану кататься. Тоже мне серфингист нашелся. У тебя жена! Ребенок! Ты солидный человек!
Но Герман ее уже не слушал.
– В какой клинике Ване делали операцию? – перебил он тещу. – Как она называется?
– Я… я точно не помню. Кажется, что-то связанное с красотой.
– С красотой?
– Ну да. «Личная красота», так, что ли? Нет, вроде бы не так. А, вспомнила! «Красота для всех».
– Ничего не путаете? – удивился Герман. – Это название хирургической клиники?
– Да.
– Адрес знаете?
– Нет.
– И долго они там пробыли?
– Пять дней.
Ничего себе! Вместо того чтобы наслаждаться теплым морем и белым песочком, жена с Ванечкой маялись в больнице. Пусть даже и частной и со странным названием, но все равно жена и ребенок были в больнице. На секунду Герман даже устыдился, что был таким эгоистом.
– Значит, вы их там не навещали? – спросил он.
– Нет. Ира позвонила мне уже потом, когда все было позади и они с Ваней вернулись домой.
– Но все-таки как получилось, что они вообще там оказались?
В ответ теща лишь картинно заломила руки:
– Ах, не мучай меня, Герман! Я тебе уже сказала все, что знаю! Ира запретила мне навещать их с Ванечкой в больнице. Она только попросила, чтобы я сдала путевки, которые ты купил, и, если возможно, вернула часть денег.
Герман молчал. Деньги его сейчас не волновали. Неожиданно ему в голову пришла одна мысль. А чем занималась Ира в той клинике? С кем она там познакомилась? Что, если тот хмырь на белой машине, который не похож ни на кого из знакомых, как раз и появился в ее жизни в тот период? Познакомился с симпатичной одинокой женщиной, да еще оказавшейся в трудной ситуации…
Могло такое быть? Запросто! Когда Герман рассекал на доске океанские просторы, рядом с Ирой нарисовался этот интеллигентный тип с бородкой и в очках, который предложил ей свое мужское плечо, на которое эта дурочка и оперлась.
– Вот где я могу очкастого урода найти!
Передав задыхающегося от слез и кашля Ванечку заботам тещи, Герман ушел в спальню, включил планшет и принялся искать сайт клиники «Красота для всех». Ничего похожего не находилось. Тогда Герман, не вполне доверяя памяти тещи, изменил параметры поиска. Ввел отдельно «красоту», отдельно «для всех», потом ввел «красоту для нас всех», получил немало интересных ссылок, но ни одна не указывала на учреждение, хотя бы отдаленно напоминающее клинику.
Он уже совсем отчаялся, но тут ему пришла в голову еще одна мысль. И Герман набрал «Красота не для всех». Тут же выскочила ссылка с адресом медицинского учреждения. Конечно, это было не совсем то. Оно предлагало комплекс лечебно-оздоровительных мероприятий, направленных на общее улучшение состояния.
Но стоило Герману вчитаться в подробный перечень услуг, как он понял, что главным образом клиника специализируется на косметической подтяжке и полировке кожи лица и любых других областей тела. А также на удалении лишнего жира с живота и ягодиц. Среди персонала клиники имелась парочка врачей, чьей специальностью была пластическая хирургия. Как раз один из этих специалистов – хирург высшей категории – и заинтересовал Германа.
На сайте клиники были выложены фотографии всех сотрудников. Доктор Марк Меерсон заинтересовал Германа еще и потому, что на нем были стильные очки в тонкой золотой оправе, а его длинное, худое и бледное лицо украшала элегантная бородка.
«Уж не этот ли Меерсон мою Ирку увез?»
По описанию похож. Но сказать точно могла лишь Майя Сергеевна, она одна видела таинственного владельца белого шпица и иномарки того же цвета. И Герман, несмотря на поздний час, отправился к соседке. На этот раз она не открывала гораздо дольше. А когда открыла, хотя Герман заранее подготовился к тому, что увидит нечто невообразимое, лишь чудом удержался от крика. Майя Сергеевна уже успела избавиться от металлических пружинок на голове, теперь ее волосы прикрывала шаль, под которой что-то шевелилось. Женщина избавилась и от зеленой слизи, раньше покрывавшей ее лицо, руки и все открытые части тела. Все было бы прекрасно, если бы лицо Майи Сергеевны не приобрело теперь густой темно-фиолетовый оттенок, к тому же потрескалось и явно крошилось.
Герман ухватился за косяк.
– Чего тебе еще? – проскрежетала соседка каким-то не своим голосом.
При этом от лица отвалилось несколько темных кусочков, под которыми обнаружилось что-то отвратительно красно-черное, словно гнилое мясо. Майя Сергеевна никогда не нравилась Герману, но выглядела она всегда хорошо. Ей было уже изрядно за пятьдесят, а может, и за шестьдесят, но она тщательно следила за собой. И перемены, которые сейчас наблюдал Герман, иначе как катастрофическими назвать было невозможно. Раньше у Майи Сергеевны было хотя и неприятное, но все же человеческое лицо. А то, что было на его месте сейчас, и лицом-то назвать было нельзя.
Майя Сергеевна сверлила Германа пронзительным взглядом лишенных бровей и ресниц глаз, ужасным взглядом рептилии.
И Герман не столько спросил, сколько пролепетал:
– Вы знаете этого человека? – И сунул соседке планшет с сайтом «Красоты не для всех». – Узнаете?
– Кого я должна тут узнать?
– Того, с кем уехала Ира.
Майя Сергеевна взглянула еще раз, уже гораздо внимательнее.
– Вот этого? – спросила она наконец. – С бородкой? Это он. Очень похож.
Герман едва удержался от ликующего вопля. Он сказал, что завтра поедет в «Красоту не для всех», косметологическую клинику, где есть даже пластические хирурги.
– Наверное, вам это интересно?
И от избытка чувств предложил Майе Сергеевне отправиться вместе с ним. Пусть там попытаются что-нибудь сделать с ее лицом. Авось хотя бы на десять процентов вернут ему человеческий вид. Нельзя же оставлять женщину один на один с ее бедой.
Но Майя Сергеевна предложение отклонила. И, как показалось Герману, даже слегка обиделась. Во всяком случае, дверью она хлопнула слишком громко. И из квартиры вынесло еще несколько темно-фиолетовых кусочков. Лицо Майи Сергеевны крошилось все стремительней.
– Бедная тетка! Как она будет жить с такой физиономией?
Дверь уже закрылась, а Герман все стоял на лестничной клетке. Потом побрел к себе. Ванечка наконец утих. Гордая своей победой теща встретила Германа в прихожей.
– Пить мальчик очень хотел, – объяснила она ему. – Две кружки воды подряд выдул, теперь спит.
Герман заглянул в комнату сына. Тот спокойно спал, правда, настораживающее Германа покашливание продолжалось и во сне.
– Он все еще кашляет.
– Еще бы, наорался, вот связки и подсадил. Не беспокойся, завтра все пройдет.
Теща говорила так уверенно, что Герман успокоился. Сам-то он не разбирался в маленьких детях, потому что, сказать честно, всегда старался уйти на работу еще до того, как Ванечка проснется, а вернуться попозднее, когда до отхода мальчика ко сну оставались считаные часы, а лучше – минуты. Нет, он не болтался по улицам и не сидел в баре. Всегда находились какие-то поручения Ирины, которые надо было выполнить. Вот Герман их и выполнял, растягивая каждое как можно дольше.
– Пожалуй, я тоже пойду спать, – зевнул Герман. – Завтра рано вставать.
– А разве ты куда-то уезжаешь?
– На работу.
О поездке в «Красоту не для всех» Герман почему-то умолчал. Он и сам не мог бы объяснить почему, но какой-то внутренний голос подсказывал, что не стоит ставить тещу в известность обо всех своих намерениях.
На работу следующим утром Герман не пошел. Позвонил и, сказавшись больным, попросил один день за свой счет.
– Не знаю, что со мной, – жалобным голосом врал он. – Голова кружится, ноги подгибаются, тошнит. То ли акклиматизация, то ли вирус какой-то на отдыхе подцепил. Надо бы отлежаться денек.
Разумеется, его заверили, что один день ничего не решает. Если надо, может болеть и дольше, только тогда уж обязательно с больничным листом. Начальство отнеслось к проблемам своего сотрудника с пониманием, и Герман собирался воспользоваться этим на полную катушку.
Дорога до «Красоты не для всех» заняла у него несколько больше времени, чем обещал вчера ночью навигатор. Утром на трассе неожиданно начались ремонтные работы, отчего навигатор тут же радостно взвизгнул:
– Поверните направо, следуйте до следующего перекрестка триста метров, там поверните налево.
Похожие команды навигатор подавал еще трижды, после чего Герман оказался на том же месте, откуда свернул с трассы. Тютелька в тютельку!
Но Герман не сдавался. Он был уверен, что рано или поздно доберется до клиники и сможет прищучить и Марка Меерсона, и супругу. Почему он был так уверен, что неверная супруга и ее кавалер до сих пор сидят на территории клиники, обманутый муж сказать бы не смог. Но был настроен найти и наказать обоих.
– Я ему покажу, как чужую жену увозить. Тоже нашелся любитель легких побед!
Решимость Германа подстегивало еще и то, что, судя по фотографиям, господин Меерсон был далеко не атлетического телосложения. Он был высок, гораздо выше Германа – хотя тот и был крепышом, но рост имел весьма средний. Но худые руки и узкие плечи внушали Герману уверенность в победе над соперником. Нет, такой мозгляк не может оказать серьезного сопротивления, дойди дело до драки. А Герману очень хотелось выместить на ком-нибудь накопившееся раздражение.
Клиника красоты не для всех стояла на территории чудесного старинного парка. Парадная часть парка, по которой шла подъездная дорога к входу в здание клиники, была огорожена кирпичной стеной еще дореволюционной кладки, но тщательно отреставрированной. Разросшиеся деревья надежно скрывали большую часть территории от любопытных глаз. Но и того, что увидел Герман, хватило ему, чтобы понять: лечиться здесь по карману лишь очень обеспеченным людям.
– Вот гады! Набьют карманы за наш счет, а потом наших жен уводят!
Всю дорогу Герман разжигал в себе злость и приехал на место в самом боевом настроении.
– Представляю, чем они там по ночам занимались! Под сенью вековых дубов! На ортопедических матрасах! Срамота!
Герман был ревнив, знал за собой эту черту, но ничего поделать с собой не мог. Прямо с порога он начал скандалить, наорал на приветливую девушку, встретившую его у стойки администратора, послал на три буквы охранника, а в кабинете главврача повел себя просто невообразимо, чего бы в нормальном состоянии никогда бы делать не стал.
– Где этот гад? – орал Герман. – Подайте сюда этого Меерсона! Я ему очки с бородкой в одно место запихну!
На уверения растерянного персонала, что господина Меерсона сегодня на рабочем месте нет, Герман ответил саркастическим смехом.
– Знаю я вас, врачей, вечно вы друг дружку покрываете! Но не на того напали! Я вас выведу на чистую воду! Здесь он! Я в этом уверен!
И он рванул вперед, не разбирая пути. За ним устремилась девушка-администратор, потом один охранник, потом второй, потом к процессии присоединились медсестра, уборщица, а под конец примкнули еще и санитар с пожилым седоусым доктором, по виду званием никак не меньше профессора. Вся эта свита почтительно следовала за Германом, не делая попыток его задержать, и лишь встревоженно жужжала, что господина Меерсона на месте нет.
Но чем скромнее держался персонал, тем увереннее чувствовал себя Герман. Будь он в другом состоянии, ему и самому было бы стыдно, что он так себя ведет. Орет, размахивает руками, грозится. И даже после того, как Германа проводили к нужному кабинету, он не перестал ругаться и кричать. Он попытался выломать дверь. Дергал за ручку и с упоением вопил:
– Там он! Там! Больше ему быть негде!
Надо отдать должное администрации клиники, врачам и прочему персоналу, они всячески старались замять конфуз. Огласки им явно не хотелось, поэтому вместо встречи с нарядом полиции, который живо научил бы Германа уму-разуму, окончательно распоясавшийся бузотер получил ключ от кабинета Меерсона.
– Вот! Откройте дверь и своими глазами убедитесь, что Марка там нет.
В кабинете и впрямь никого не оказалось. Но Герман не желал сдаваться и признавать ошибку. Он обежал кабинет по периметру, обратив внимание на фотографию невероятно эффектной брюнетки, смотрящей мимо объектива на высокого худощавого мужчину с бородкой. Мужчина и был Марк Меерсон. А вот кто эта женщина с густыми темными волосами, смуглой кожей и фигурой мисс Вселенная?
– Это кто такая?
– Жена. Леночка.
Герман засмущался еще больше. Имея такую жену, стал бы он смотреть налево? Он-то сам – никогда. Но кто знает этого Меерсона? Может, он из породы мужиков, которым всегда мало и которые не пропустят мимо ни одной юбки.
Но когда Герман задал следующий вопрос, голос его звучал уже куда более миролюбиво.
– Как я могу связаться с господином Меерсоном? – спросил он. – Мне необходимо обсудить с ним кое-какие вопросы.
Телефон ему немедленно предоставили. Вообще, все происходящее с Германом носило отпечаток чего-то нереального. Сотрудники «Красоты не для всех» выглядели пришибленными и напуганными. Стоило Герману упомянуть Меерсона, все словно втягивали головы в плечи, как делают черепахи в момент опасности.
Герман понимал, что один он вряд ли мог напугать столько народу. Тем более что коллектив состоял не только из представительниц прекрасного пола. Охранники запросто могли подавить шумное выступление Германа, однако почему-то во всем ему потакали. Почему? Ответа на этот вопрос не находилось, и Герману стало отчего-то не по себе.
Он позвонил Меерсону, и тот, к немалому удивлению, ответил.
– Да, – произнес он хриплым, словно спросонок голосом, – я вас слушаю.
Как только Герман услышал этот голос, утихшая было в груди буря эмоций разыгралась с новой силой.
– Это я тебя слушаю! – заорал он в трубку. – Где моя жена? Куда ты ее дел?
– Кто это говорит?
– Муж Ирины это говорит! Отец Вани. Что ты сделал с моим сыном? Куда увез мою женщину?
– Не понимаю, о чем речь.
– Ах, не понимаешь! Так давай встретимся и потолкуем обо всем по-мужски.
– Не вижу оснований для такой встречи.
– Я хочу знать, где моя жена и что ты сделал с моим сыном.
– Понятия не имею. Со мной ее точно нет.
– Не верю!
– Я нахожусь у себя дома в городе Сестрорецке и не собираюсь сегодня никуда выходить. Если хотите, приезжайте ко мне сами. Адрес я продиктую.
Он и впрямь продиктовал адрес, чем привел Германа в состояние, близкое к бешенству.
– Где моя Ира, урод!
– Кто это такая? Не понимаю, – валял дурака Меерсон.
– Учти, гад, так легко тебе это дело с рук не сойдет. И тебя, и твою машину видели вчера у нашего дома. Видели, как Ирка садится к тебе в тачку. Видели твою чертову собаку! У меня есть свидетели! Их много!
Герман нарочно приврал о многочисленных свидетелях, чтобы припугнуть противного Меерсона. Но тот оказался не робкого десятка. Во всяком случае, по телефону Меерсон держался молодцом.
– Ах, теперь я наконец понял, с кем имею счастье беседовать. Вы муж Ирины!
Голос Меерсона звучал как-то даже приветливо. Но, как ни странно, это еще больше взбесило Германа.
– Где Ира? Если у вас с ней что-то было, ты мне за все ответишь!
– Оставьте вашу ревность, прошу вас. Да, я подвез вашу уважаемую супругу. Но сделал это из чистой любезности и по ее собственной просьбе.
Герман убавил децибелы в голосе и спросил уже спокойнее:
– Слышь ты, любезный наш! Где моя жена?
– Понятия не имею, где ваша жена. Я подвез ее туда, куда она попросила. И на этом мы с ней простились.
– И куда же ты ее подвез?
– Могу назвать вам улицу и дом. Более точного адреса я не знаю.
– Говори.
– Улица Счастливая, дом пять.
Герман замолчал и недоуменно нахмурил лоб. Вся его злость и бравада мигом пропали, словно их ветром сдуло. Герман был растерян. Адрес был ему хорошо знаком, и теперь Герман пытался понять, что это – совпадение или нет?
На улице Счастливой жила одна его старая знакомая, даже, можно сказать, подруга. Одно время очень близкая, но потом она исчезла из жизни Германа. Больше двух лет назад они расстались по взаимному согласию и с тех пор даже не созванивались, но Герман непостижимым для себя образом все-таки продолжал считать эту женщину своей подругой.
Звали ее Оксаной. И жила она именно в доме номер пять по улице Счастливой. Герман это помнил прекрасно. И дом – пятерочка, и улица Счастливая. Да еще и номер квартиры – тридцать три.
Но вот что интересно, Герман не появлялся ни на этой улице, ни в доме, ни тем более в тридцать третьей квартире уже два года. И вот вдруг выясняется, что Ирина каким-то образом узнала об Оксане, более того, решила наведаться к ней. Зачем? Что ей там понадобилось?
Вот так история. Откуда Ирка могла узнать адрес Оксанки?
Конечно, у Германа оставалась еще крохотная надежда, что все это просто совпадение. Допустим, у Ирины на этой улице живет какая-то знакомая, может быть, даже в доме номер пять. Ну и что? Квартир там не меньше сотни. Совсем не обязательно, что Ирина ломанулась именно к Оксане. Хотя проверить все равно не помешает.
Эта мысль понравилась Герману чрезвычайно. Даже на душе потеплело. Но, конечно, он не мог признаться даже самому себе, что весь его энтузиазм вызван тем, что он может вновь увидеть Оксану. А увидеться с ней Герману хотелось. Одно лишь воспоминание о ней сразу настраивало на романтический лад.
Разговор с Меерсоном закончился на куда более мирной ноте, чем начался. Но Герман все равно счел необходимым предупредить врача:
– Если с моей женой что-нибудь случится, отвечать будешь ты!
Логики в этом заявлении, что и говорить, было маловато. Но Герману в его состоянии было не до того. Он шел по следу сбежавшей супруги. И след этот, он чувствовал, с каждой минутой становился все горячее.
