Дарья Калинина
Рай в неглиже
Глава 3
Спустившись вниз, Кира первым делом встряхнула Эльзу:
– Ты почему мне не сказала, что Владик был женат?
Эльза молчала, хотя Кира видела, что она понимает, о чем идет речь. Ясно, что вопрос о женитьбе Владика уже всплывал в разговорах между Эльзой и ее друзьями, и не раз.
– Раз ты собралась использовать нас с Лесей втемную, то прямо сейчас выметайся из машины и до свидания!
Кира была не на шутку рассержена, и Эльза это поняла.
– Нет, девочки, не бросайте меня! – взмолилась она. – Я вам не рассказывала про женитьбу Владьки, потому что и сама толком ничего не знаю. Там какая-то темная история получилась, я вам честно говорю!
– Что за история? Рассказывай!
– Но я ничего не знаю!
– Рассказывай, что знаешь!
Эльза кивнула и принялась выкладывать.
– Владик в последнее время стал какой-то странный. Сам нас к себе постоянно звал на выходные, мы классно отрывались. У него от отца остался огромный кусок земли на самом берегу Свири. Отец еще в советские годы потихоньку скупал соседние участки, где одни пьяницы или их вдовы жили. Ну, так из пяти участков приличный кусок земли набрался. Владик все старые ветхие постройки снес или на дрова пустил. А себе отличный новый коттедж отгрохал. Да оно и верно, если у человека высокое положение в обществе, почему бы это и не продемонстрировать лишний раз? Пусть люди знают, за кем им нужно тянуться и к чему стремиться!
Эльза была в своем репертуаре, но подруги сейчас не обратили на отступление внимания.
– Ближе к делу, – лишь попросила у нее Кира. – Что там с Владиком случилось?
– Так вот, то звал-звал, а то звать нас к себе совсем перестал. Находил все какие-то оправдания, дела у него, проблемы в бизнесе. А потом вдруг появился и говорит, так, мол, и так, женился я.
– А вы?
– Конечно, все очень удивились. Стефку эту, на которой он женился, мы до этого всего один раз и видели. Несколько месяцев назад дело было. Да и то Владик сказал, что это его сестра из Польши.
– Врал, выходит?
– Да кто же теперь разберет? К Стефке и не подступишься. Она такая зазнайка, что только держись!
– Что? Почище тебя будет?
– Я? – совершенно искренне изумилась Эльза. – Я зазнайка? Да проще и демократичнее меня на свете человека не сыщешь!
– Ладно, ты давай про Владика рассказывай. Как ваши отношения с его невестой, вернее, уже женой складывались?
– Да никак. Владик нас совсем перестал к себе приглашать. А в тот последний раз, когда он нас позвал, а потом заболел, Стефки не было.
– Как так? Они что, не жили вместе?
– Жили, наверное. Как не жили, ведь поженились. Хотя, если честно, я Стефкиной комнаты в доме у Владика так и не нашла. И вещей ее тоже.
– И ты не спросила, что это значит?
– Спросила.
– И что?
– Он сказал, что Стефа предпочитает их городскую квартиру. И вообще, сейчас она в Варшаве. Подготавливает своих родителей к известию о том, что они поженились.
– А у Владика еще и городская квартира имелась?
Эльза кинула на Лесю такой взгляд, что та сразу же устыдилась своего вопроса. Ну действительно, стала бы Эльза общаться с человеком, у которого нету жилья в самом городе? Она ведь девушка продвинутая, ей «деревня» не нужна!
– Квартира Владику еще от его родителей досталась. Им повезло, они в последние перестроечные годы выменяли свою двушку на шикарную трешку. То есть тогда-то это были новостройки. Но трешка все равно отличная. Сто с лишним квадратов. Огромная лоджия. Буквально последний дом, который перед перестройкой прежнее правительство успело возвести.
Но хотя квартиры были огромные, улучшенной планировки, жить там в те годы советские граждане не очень-то стремились. Почему? Ответ был крайне прост. Кирпичные коробки были понатыканы среди абсолютно невозделанного пустыря, на котором еще громоздились кучи строительного мусора, но не было ничего, хотя бы отдаленно напоминающего магазин, аптеку или поликлинику.
Теперь трудно себе представить, что такое вообще возможно. Современные жилые корпуса возводятся при полной инфраструктуре. В жилом комплексе обычно уже имеется свой детский сад, супермаркет, а зачастую и школа с бассейном. Как говорится, нет предела совершенству. Только плати!
Однако в прежние времена советские граждане таких шикарных условий не знали. Жилье им предоставляло государство – это верно. Но в магазин родителям Владика еще долгие три года пришлось ездить на автобусе две остановки. Если в доме внезапно заканчивался хлеб, соль, спички или молоко, то это было равносильно катастрофе. Ведь за каждым пустяком пришлось бы ехать все те же две остановки туда, а потом обратно. Прибавьте сюда дорогу по пустырю до автобусной остановки, по маленькой тропиночке, которую протоптали сами местные жители среди гор строительного мусора, и вы получите всю прелесть жизни в новостройках.
Но отец Владика умел смотреть вперед. И на все жалобы жены, которая теперь до работы добиралась два часа вместо прежних сорока минут, и сына, который по утрам мерз на трамвайной остановке, а потом ехал на ледяном гремящем чудовище еще долгих полчаса вместо прежних пяти минут быстрого шага, мужчина говорил:
– Не нойте! Дайте время, еще благодарить меня будете!
И мужчина был прав. Спустя пятнадцать лет Владик уже с гордостью рассказывал об этой удачной сделке своего отца. И с содроганием представлял, что бы с ним было, останься он в прежней жалкой смежной двушке.
– Ту квартиру и за три лимона сейчас никому не двинешь. А моя хата нынче целых шесть стоит, – заявлял он, – а то и семь. Что? Неплохо батя в тот раз нагрелся? Сто тысяч бакинских с лохов состриг! Не молодец разве?
Эльза говорила и говорила. А подругам уже давно наскучило слушать ее болтовню. К чему им история Владикиной квартиры? Им нужно узнать про его скоропалительную женитьбу и понять мотивы его поступка.
Ведь если Стефа стала наследницей Владика, то она первая подозреваемая и есть.
– У Владика было что наследовать?
– Было.
– И что за личность эта Стефа?
– Не знаю, – замялась Эльза. – Говорю же, мы с ней виделись всего пару раз. Один из них на похоронах Владика.
– А кто вам сообщил о его смерти?
– Мне лично сказала Ленка. Она тогда еще была жива.
– А ей кто сказал?
– Не в курсе. Не спрашивала. Я была так потрясена, что Владик умер, что просто не могла об этом думать. А! Знаю! Кто-то из ребят позвонил в больницу, и там ему сказали, что Владик скончался!
– Ладно. А насчет похорон кто суетился?
– Ну, это Стефа, конечно. Она похоронами занималась. Колька с Юрасиком – это Ленкин хахаль – сунулись к Стефе, но она их прогнала. Сказала, что она сама со всем справится. И что ни в чьих одолжениях не нуждается.
– А на похоронах она как держалась?
– Очень натянуто. Не плакала. Была бледной, впрочем, она всегда бледная. Но веселой я бы ее не назвала. Скорей напряженной.
– Не было похоже, что она чего-то или кого-то боится?
– Нет. Не знаю. Она вся была такая закаменевшая. Ни о чем не хотела говорить. Вежливо благодарила и сразу же уходила по делам. Мы с ребятами собрали деньги, но она не взяла. Сказала, что денег у нее и у самой достаточно. А для Владика лучший подарок, что мы пришли помянуть его.
– Очень красивые слова.
– Стефа вообще такая… Благовоспитанная!
– Не чета Матильде?
– Да ты что! День и ночь! А если правильнее, свинарка и королева!
В общем, с Эльзой было все ясно. С одной стороны немытая Матильда, а с другой – благовоспитанная и богатая Стефа, приехавшая к тому же из Польши, которая, считай, Европа. А отношения в России к Европе весьма двойственное.
Часть населения нашей необъятной страны маленькую Европу от души презирает. Но есть и такие, кто перед старушкой Европой преклоняется, возносит ее на королевский трон, забывая, что, например, лягушек и виноградных улиток бедные французы жрали не потому, что были такими уж гурманами, а элементарно лопали их с голодухи. И что все их парфюмы созданы вовсе не от красивой жизни, а элементарно, чтобы заглушить вонь, витавшую в пору Средневековья, да и в более поздние годы, над всей Европой.
Но Эльза явно благоговела перед заграницей. Она была бы не прочь подружиться со Стефой, открыв для себя таким образом пропуск в иной, загадочный и манящий мир Европы с ее шопингом, распродажами, круглогодичными карнавалами и открытыми границами в обе стороны. Вот только тут Эльзу поджидал жесточайший облом. Как прежде она не хотела знаться с Матильдой, так теперь и Стефа не пожелала снизойти до дружбы с самой Эльзой.
А вот подруг очень интересовали обе женщины покойника. Одна была его любовницей долгое время и ждала от него ребенка, а вторая свалилась словно снег на голову. Но женился почему-то Владик именно на второй, хотя вначале и собирался взять в жены первую.
– И где нам найти Стефу?
– И Матильду?
– Адрес Матильды у меня есть, – отмахнулась Кира. – Что со Стефой?
– Стефа какое-то время жила в квартире Владика. А где она теперь, я не знаю.
Значит, оставалась одна лишь Матильда.
И именно к ней подруги направились на своем верном «гольфике». Машинка была уже не новой, но все еще верно служила Кире. И та все чаще подумывала о том, чтобы не продавать славного «коняшку», а когда придет время, отправить в гараж на заслуженную пенсию.
Пока подруги ехали до дома Матильды и ее нового мужа, Леся тихонько поинтересовалась у Эльзы:
– А как погиб твой Колька?
– Он разбился. Но я уверена, что авария была подстроена! Колька так трепетно относился к машинам! У него у самого был большой автосервис. Там работают две смены по семь человек. Неужели вы думаете, что Колька забыл проверить свою собственную машину? К тому же он на ней гонял!
– Гонял?
– Колька любил скорость, – объяснила Эльза. – Сколько раз так бывало: остановимся на светофоре, он увидит рядом тоже крутую тачку и гудит.
– Зачем?
– Погонять тому водителю предлагает. Кто быстрее!
– Зачем?
– О господи! Да просто так! Чтобы доказать, что он быстрее! Взбодриться.
– И… И зачем?
– Ну, вы и тяжелые обе! – взвыла Эльза. – Да ни зачем! Просто так!
Видя, что тема эта явно нервирует их приятельницу, Кира с Лесей замолчали. Но все равно они не могли взять в толк, зачем вызывать совершенно незнакомого, постороннего человека на соревнование. Что этим можно доказать? И кому?
– В общем, Колька к своей тачке очень трепетно относился. Покрышки он раз в месяц менял и…
– Зачем так часто? – удивилась Кира, которая на своей «всесезонке» ездила уже второй год и была страшно довольна тем, что надежная резина позволяла ей избегать прежде неизбежного общения с хамоватыми мастерами на шиномонтаже, куда девушка приезжала перебросить зимние колеса на летние или, наоборот, летние на зимние.
– Сгорали они у него. Когда резко стартуешь, резина горит. Ну и при экстренном торможении тоже.
– Выходит, твой Колька ездил не очень-то аккуратно?
– Да. Но за машиной поэтому он как раз следил очень внимательно. И он никак не мог бы пропустить испорченных тормозов. Тормоза испортили Кольке непосредственно перед той поездкой.
– А эксперты что говорят?
– Пока не знают. Говорят, что с машиной все в порядке.
– Почему же произошла авария?
– Говорят, что Колька сам потерял управление. Но такого не могло быть! Не могло!
– Почему?
– Да потому что Колька был асом!
– А если предположить, что ему внезапно стало плохо? Или он был пьян?
– Коля не пил на работе.
– А что, если он на мгновение потерял сознание? Колька ведь любил гонять быстро? А на скорости всего в восемьдесят километров тормозной путь составляет не один десяток метров.
– Коля от светофора к светофору летел на сто шестьдесят, – подтвердила Эльза. – А то и быстрей!
– Вот видишь! А где случилась авария?
– На КАД. Коля отправился к своим родителям, что-то нужно было срочно им отвезти. Я с ним не поехала, потому что на выходные у нас была намечена более интересная программа. Ну… там на окружной все и произошло.
– Ну… На окружной и нормальные водители едут разрешенные сто двадцать километров, а уж твой Колька наверняка несся под двести.
– Если не больше. Эксперты сказали, что его скорость была двести двадцать.
– Вот видишь! Одна секунда – и машина стала неуправляемой!
Эльза помолчала, раздумывая над словами подруг, а потом сказала:
– И что, по-вашему, могло с ним произойти? Колька был совершенно здоров! У него было отличное здоровье! Уж вы мне можете поверить. Колька за ним так следил!
Покойник следил за своей машиной. Покойник следил за своим здоровьем. Однако же тысячи людей, которые не обременяют себя излишними заботами о том или другом, живут до глубокой старости. А вот именно такому обстоятельному Кольке не повезло. Странная штука жизнь, одним она отпускает долгие годы в нищете и прозябании, а другим дает мало времени, но зато жизнь яркая и сытая. И кто поймет, что лучше?
Но теперь у подруг появилось еще одно задание. Выяснить, как именно произошла авария Колькиной машины. Это могли знать его родители, в первую очередь отец, у которого Колька был единственным сыном и который его просто обожал.
* * *
Матильда встретила Киру в дверях своей квартиры.
– У нас есть полтора часа, – прошептала она. – Управимся? Потом Славка придет с работы и… Ну, вы же понимаете? Тетя Тоня сказала, что вы на нашей стороне? Я могу не опасаться, что правда обо мне выплывет наружу?
Матильда сразу же подкупила Киру тем, что выражала свои мысли искренне и без прикрас.
– Если ты о том, что я расскажу твоему мужу о Владике, то да, можешь не опасаться. Я буду нема как рыба.
– А-а-а! – моментально повеселела и порозовела Матильда. – Спасибо!
– Но если ты что-то знаешь про смерть Владика и утаиваешь это, то берегись, – припугнула ее Кира.
– Нет, я честно ничего не знаю!
Матильда затряслась. А ее халатик – точная копия того, что Кира видела на тетке Тоне, распахнулся на талии, открыв большущее пузо.
– Ого! – воскликнула Кира. – Это на каком же ты месяце?
– На седьмом. Большой живот?
– Огромный!
– Врачи говорят, что там двойня, – покраснев, произнесла Матильда. – Редкий случай, не близнецы. Вот я все и думаю, а что, если один мальчик от Владьки, а второй от Славы?
– Ты встречалась с ними обоими одновременно? С Владиком и со Славой?
– Ну а что мне было делать? Владик – богатый, а Славка мне просто нравился. Мне с ним легко. Владик все куда-то гнался, все куда-то спешил. А Славка живет просто. На работу, с работы. За ужином выпить две стопочки. Потом телевизор и спать. Ну, в выходные, конечно, на дачу. У его родных тут дача в Дунае. Там хорошо. Они там год живут. Я как приехала, сразу же свой родной дом вспомнила. Озеро, лес, картошка. Свекор кроликов держит. Свекровь – кур. Ребенку и мясо диетическое всегда будет, и яйца. И козы у них есть. Хорошие такие козочки, каждая литра по три молочка дает. А что? Для козы это очень даже хорошо. У маманьки и корова иной раз столько не давала. А жрет корова в десять раз больше, чем коза! Вот и считайте, в чем выгода!
В общем, Матильде можно было позавидовать. Она попала в свою среду. С Владиком она вряд ли была бы счастлива. А вот со Славкой они точно были два сапога пара. А ведь для того чтобы брак был счастливым и удачным, как раз и важно, чтобы супруги смотрели на жизнь одинаково. Это поможет им избежать множества житейских неурядиц, споров и ссор. А брак без ссор и внутренних противоречий сам по себе достоин того, чтобы называться счастливым.
– Так, а что же все-таки с Владиком? Почему он передумал жениться на тебе?
– Не знаю. Словно стукнуло его что-то! Представьте себе, на аборт меня отправил! Хотя какой там аборт! Все сроки для аборта давно вышли!
– А ты ему об этом сказала?
– Ну, конечно!
– А он?
– Заявил, что попал в безвыходную ситуацию. Что ему срочно нужны огромные деньги, иначе он окажется в тюрьме. И что есть женщина, которая ему эти деньги даст. Его двоюродная сестра – кузина. Дескать, она вошла в его положение. Но она хочет, чтобы Владик на ней женился. Только с этим условием она дает ему деньги, а Владик остается на свободе.
– А зачем Стефе такое счастье?
– Владик мне этого не объяснил. Только сказал, что женится на Стефе, а она даст ему денег.
– И ты ему поверила?
– Ну а что я могла ему возразить? Он мне все подробно объяснил. Если он не женится на Стефе, то денег ему взять негде и он попадет в тюрьму. И тогда уже не сможет жениться ни на мне, ни на Стефе, ни на ком другом. То есть жениться-то он сможет, но будет ли от такого мужа и отца толк? Он сказал, что если я решу оставить этого ребенка, то он будет помогать мне материально.
– И ты согласилась?
– Ну а какой у меня мог быть вариант? Я еще раздумывала, как мне быть. А потом Владик умер. Ну и что мне было делать дальше? Идти к Стефе и требовать от нее деньги? Она бы послала меня и была бы совершенно права. Вот я и пришла к Славке. Наплела ему с три короба, сказала, что боялась открыться раньше, чтобы он не послал меня на аборт. Всплакнула, как меня тетя Тоня учила. Сказала, что все равно оставлю этого ребенка, что бы он там ни решил. Оставлю, потому что очень Славку люблю. Ну, он и растрогался. Тоже заплакал. Обнимать и целовать меня кинулся. И такой весь счастливый вдруг сделался, я прямо даже удивилась. Владик тоже счастливым выглядел, когда я ему про беременность свою сказала, но все-таки не настолько.
– И теперь ты живешь со Славкой, а на Владика совсем не злишься?
– Нет, конечно! – искренне удивилась Матильда. – За что мне на него злиться? Он попал в историю, должен был заплатить крупные деньги. Если бы он в тюрьму угодил, что хорошего бы было в этом для всех нас?
Кира слушала и радовалась. Всегда приятно иметь дело с человеком разумным и незлобивым. С тем, кто не встает при каждом удобном случае в позу, с пеной у рта отстаивая собственные принципы, а, наоборот, старается войти в положение другого человека.
– Ладно, но кому оказался должен твой Владик? Он тебе это рассказал?
– Нет, – помотала головой Матильда. – Он только сказал, что это старая история. И что он никак не ожидал, что тот человек станет вдруг требовать с него возврат долга. И еще добавил, что думал, что они прочно дружат с этим типом, а он вдруг повернулся к нему задом!
– А кто он такой? Как его имя?
– Не знаю. Владик редко посвящал меня в свои дела.
– Но ты была рядом с ним, когда ему стало плохо и его увезли в больницу?
– Да, я там была.
– Ты не заметила что-то необычное?
– Все было как всегда. Разве что…
– Что?
– Они с Эльзой чистили рыбу для копчения. То есть Эльза стояла рядом с Владиком, а он чистил. И порезался!
– Порезался? И все?
– Все, – подтвердила Матильда. – Эльза сразу же обработала Владику рану, и он сказал, что все в порядке.
– Нет, это не то, – не скрывая своего разочарования, сказали сыщицы. – Порез никак не мог стоить Владику жизни! Что-нибудь еще? Какие-нибудь особенные обстоятельства?
– Не знаю, чего вы от меня хотите, – надулась Матильда. – Говорю же вам, Владик не посвящал меня в свои дела.
– Ну хорошо, допустим. Но в том, что касается его женитьбы на Стефе, он должен был тебя просветить?
– Да, он мне все объяснил. И мама его объяснила, что Стефа – это двоюродная сестра Владика. Что их брак будет этим… как его… фиктивным! Вот! Поэтому я и согласилась еще повстречаться с Владиком даже после того, как они со Стефой расписались.
– Ты?
– А что тут такого? Стефа не все же время торчала рядом с ним. Их брак был фиктивным!
– Но за фиктивный брак Стефа согласилась заплатить Владику очень солидную сумму? Так?
– Ну, так. И что?
– И зачем ей это было нужно?
– А я знаю? – изумилась Матильда. – Но если пошла на эту сделку, значит, ей было надо.
– А как мы можем поговорить со Стефой?
– Наверное, мать Владика должна знать. Ее же племянница.
И Матильда безразлично отвернулась к окну, поглаживая свой заметно выпирающий живот. Ее очень мало интересовала судьба Владика. Он умер, и пользы от него не могло теперь быть никакой. А вот Славка, который вот-вот должен был вернуться с работы, был очень даже живой. И Матильду куда более волновал вопрос, донесет или не донесет Славка в пятницу вечером зарплату до дома, чем то, кто и зачем мог убить Владьку.
Владик и его компания были как бы из другой, прежней жизни молодой женщины. И Матильда совсем не рвалась вернуться в нее.
* * *
Мать Владика подруги нашли на той самой квартире, которой так хвастался покойник. Женщина разбирала вещи, готовясь к переезду.
– Вот, продаю квартиру. Верней, уже продала. Все мы со Стефой из имущества Владьки распродали. Квартира последней осталась. Но все равно не хочу тут больше ни минуты лишней находиться. Слишком тяжело мне все это.
– А куда же вы поедете?
– Стефа меня к себе берет. Говорит, что раз ее мама – моя сестра умерла, а у меня сын умер, то я буду бабушкой ее ребенку. Тем более что и ребеночек-то этот все равно что от Владьки!
И женщина залилась счастливыми слезами, радуясь, что погибший сын все же оставил после себя кровиночку, которую она станет воспитывать.
– Владька этого ребенка своим признал, значит, и я должна его воле послушной быть. Да и не чужая мне Стефка-то! Племянница она моя. Дочка моей родной сестры! Так-то вот! Стало быть, и ребеночек ее мне не чужой. Внук, хоть и двоюродный.
– Выходит, Стефа тоже беременна? – удивилась Кира. – Но не от Владика?
– Жениться она его когда на ней попросила, правду нам и открыла. Ну а у Владика выхода-то другого не было. Его шалава деревенская с кем-то там дите нагуляла, а ему повесить на шею хотела. А тут Стефочка… Вся такая честная и благородная. Прямо заявила, без вранья и прикрас, мол, беременна. Но хочу, чтобы отцом именно Владик числился. Готова заплатить за эту родственную услугу, сколько скажете.
Теперь Кира услышала еще одну версию случившегося. Интересно получается, сколько людей, столько и версий. Небось если послушать саму Стефу, то она тоже расскажет что-нибудь новенькое.
– Владик благородно поступил, – продолжала гудеть себе под нос мамаша Владика. – Сестре своей погибнуть не дал. А шелупонь его – девка деревенская тоже не пропала. Легко себе мужа нашла. Я Владику давно говорила, что не с ним одним эта пройдоха встречается. У нее и тетка такая же была. Всю жизнь мужу моему проходу не давала. Уж он от нее и бегал, а она все за ним. И по телефону звонила, дышала, и записки дурацкие в карманы брюк ему подкладывала, и даже лифчик один раз умудрилась ему в сумку засунуть. Вот ведь подумайте, какая зараза! Пользовалась тем, что они с мужем в одном цеху работали, всю жизнь ему отравила!
– А за что мстила-то? – спросила Кира, в душе удивляясь пластичной психике этой женщины.
Надо же обладать таким даром самовнушения! Сын женится на богатой из-за денег, а эта баба такому повороту дел только радуется. Неродному внучку умиляется, а родного приблудой кличет. А с мужем у нее тоже интересно получается. Всю жизнь мужик ей изменял, налево к тетке Тоне ходил, а жена его во всем оправдывает. Что это? Истинное счастье недалекой натуры или просто глупость?
Но всмотревшись в маленькие шустрые глазки этой женщины, Кира подумала, что все та отлично понимает в этой жизни. Но при этом четко блюдет свою выгоду. Удобно ей было жить с мужем, который хоть и погуливал от нее на сторону порой, но в целом был неплох, она и жила с ним. Удобно ей теперь пристроиться к Стефе и считать себя родней ее ребенку и ей самой, она и будет считать. Ведь сын ее умер. Матильда ей подспорьем в старости быть не может. Ну а Стефа с ее деньгами очень даже может.
– За что мстила? – переспросила Киру мать Владика. – За то, что отверг он ее притязания! Мне с ней изменить отказался. Вот она и мстила. Нервы мне понапрасну трепала!
Да, у этой тетки был готов ответ на любой вопрос. И все же пока что Кира не получила ответа на самый главный: кто же мог желать покойному сыну этой женщины зла настолько, чтобы отправить его на тот свет, да еще сделать это столь причудливым образом.
– А эта лихорадка Нила, где ваш сын мог ею заразиться?
– Да разве же теперь узнаешь? Врачи говорят, должен был быть контакт с инфицированным человеком или животным. Специально нас со Стефой допрашивали, кто из посторонних к Владьке в последнее время приходил. Нас на карантине держали. Да ничего у нас не проявилось. Выходит, не заразный Владька был. Напутали чего-то врачи!
– А как ваша племянница перенесла случившееся?
– Кто? Стефа? Да как сказать… Трудно перенесла. Заговариваться, сердечная, стала. Все сидит, в одну точку уставившись, и под нос себе бормочет, что не заслужила она этого. Что не виноватая. Что счастья хочет! И такие слезы по щекам катятся, прямо страх смотреть!
– А где она сейчас?
– В Варшаве. Меня там ждет. Вещь я ей одну привезти должна. Владик мне ее перед смертью завещал. Уж бредил он, а все-таки меня к себе призвал и нашептал. Забери, сказал, мама. Отдай Стефе. Как мы со Стефой договаривались сделать, так я и поступлю. И ты, говорит, мама, считай Стефу своей дочерью.
– А что за вещь, которую вы Стефе должны передать?
Но пора откровений закончилась. Мать Владика взглянула на часы и воскликнула:
– Ох, что-то заболталась я с тобой, девонька! Владьку-то уже не вернешь, а мне про себя подумать надо. Самолет меньше чем через пять часов. А я тут с тобой сижу и болтаю. Уж скоро и такси до аэропорта приедет. Давай прощаться. Наверное, не свидимся с тобой более. Ну, прощай же скорей!
Кира попрощалась с этой пожилой женщиной, искренне пожелав ей удачи и счастливого пути. Умению этой женщины закрывать глаза на все, что ее не устраивало и казалось вредным для собственного благополучия и счастливой жизни, можно было только позавидовать. Кира и позавидовала.
Прощаясь, она была уверена, что никогда больше не увидится с матерью Владика, которая назло всем трудностям сумела-таки сложить свою жизнь так, чтобы та была благополучной. И честно говоря, Кира была только рада этому.
