Дарья Калинина
Гусары денег не берут. Неполная дура
Глава 3
Подруги вышли на улицу, прошлись до дома, где жил знакомый доктора Пешкова, и Кира озадаченно завертела головой по сторонам.
– Что ты надеешься высмотреть?
– Не знаю. Какой-нибудь знак, который подсказал бы нам, в каком направлении двигаться.
И им был дан знак! Из подъезда того самого дома, где жил человек, к которому должна была отнести Леся деньги доктора Пешкова, вышел замурзанный мужичонка. Выглядел он типичным сталкером мусорных баков и прочих скоплений отходов жизнедеятельности мегаполиса. При этом он хромал и жутко кашлял. И тем не менее его появление вызвало бурю восторга в душе по крайней мере одной представительницы прекрасного пола.
– Вот он! – воскликнула Кира и на всех парах устремилась к оборванцу. – Вот тот, кто нам нужен!
Леся с трудом поспевала за ней, изрядно недоумевая, что понадобилось Кире от этого жалкого человека.
– Он должен всех тут знать! – ответила ей на бегу Кира. – Поднажми!
И Леся поднажала.
– Мужчина! – надрывалась вслед ему Кира. – Мужчина! Я к вам обращаюсь! Постойте!
Оборванец ускорил шаг и, несмотря на свою хромоту, даже попытался пуститься вскачь.
– Да постойте же! – кричала Кира. – Постойте! Мне надо с вами поговорить!
Оборванец кинул в ее сторону опасливый взгляд и припустил еще резвей.
– Куда вы? Стоять!
Как ни странно, но эта команда сработала. Оборванец замер, растопырив руки.
– Вы чего тут, а? – бормотал он, когда подруги подбежали к нему. – Я ведь ничего такого. Думал, бесхозная вещичка. Что такого? Почему не взять?
И, вытащив из-за пазухи бумажник, он сунул его Кире. Девушка машинально взглянула. Бумажник был сшит из мягкой кожи очень хорошего качества. И был явно дорогой вещью. Такой вещи совсем не место в кармане опустившегося пьянчужки.
– Вот, подавитесь! – возмущался тем временем бродяжка. – Сначала сами оставят, а потом за человеком гонятся. И чего кидаться? Все равно он пустой был, ведь верно? Коли не веришь, сама погляди!
Кира невольно заглянула в бумажник – действительно, там нет ни денег, ни кредитных карт, ничего.
– Уже спер? – возмутилась она. – Когда успел?
– Ничего там и не было! Пустой он валялся! Возле шестнадцатой квартиры. Прямо на коврике!
Кира замерла. Шестнадцатая квартира была именно той, где проживал нужный Лесе человек. Человек, который пропал, не дожидаясь, когда ему вернут его сто тысяч долларов. И чтобы возле его дверей лежал чей-то совершенно чужой, основательно выпотрошенный бумажник? Нет, такого совпадения быть не могло. А значит, этот хромой забулдыга – просто неоценимый свидетель. Куда более ценный, чем она думала вначале.
– Ну-ка рассказывай! – потребовала она у него.
– Ничего я не знаю! Двое мужиков там стояли, что-то между собой перетирали. Потом ушли, а бумажник остался валяться.
– Что за мужики?
– Как выглядели?
– Не запомнил! У меня с похмелья память завсегда первым делом страдает. Потом уже кровать.
– Кровать?
– Ага, – охотно кивнул пьянчужка. – Через это дело меня и супружница моя бросила. Проснусь и кажется мне, что уже супружеский свой долг я раз десять выполнил и перевыполнил. А она чего-то обижается. А чего обижаться, коли у меня здоровье такое?
– А выпить хочешь?
Выпить оборванец хотел. Но он оказался эстетом. Удовлетвориться бутылкой пива тут же на лавочке он не пожелал. А потребовал, чтобы его отвели в кафе. Ближайшая харчевня оказалась грязной разливухой. И на лавочке, на взгляд подруг, было куда приятней. Но у их нового знакомого был свой взгляд на жизнь.
– Две по сто и сок! – по-хозяйски распорядился он, но подавальщица на его гонор не повелась.
– Эй, а с чего это ты так шиковать вздумал? Сначала деньги покажи! У тебя ведь уже три дня в кармане ветер свистит. И когда ты работать хоть куда-нибудь устроишься?
– Они вон заплатят.
Продавщица кинула на подруг недоверчивый взгляд.
– Заплатим, – кивнула Кира. – Заплатим, если твой рассказ будет того стоить.
– Я – человек порядочный! Если сказал, что история стоящая, значит, так оно и есть.
Похоже, в предвкушении выпивки состояние памяти у забулдыги улучшилось.
– В общем, так, – произнес он, удобно расположившись за шатким столиком. – История эта дорого стоит.
Столик был весь в разводах от грязной тряпки, которой орудовала уборщица, макая ее в ведро с такой же грязной водой. И подруги не сумели заставить себя даже облокотиться на него.
– Сколько?
– Тысячу!
– Ты с ума сошел! Тысячу рублей? За что?
– Тысячу долларов, – сказал пьяница и опрокинул в себя первые сто грамм.
– Кира, мы даром теряем время! – возмутилась Леся. – Пошли отсюда!
Но Кира уже ощупала бумажник, и ее проворные тонкие пальцы нашли крохотное запасное отделение, в котором что-то вроде бы шуршало. Только она никак не могла понять, как туда к этому шуршащему пробраться. От усилий она даже взмокла.
– Сейчас, сейчас, – пробормотала она. – Одну минутку.
– Зря вы так! Моя история и в самом деле стоит этих денег! Но, уж идя навстречу вашей бедности, так и быть. Пятьсот!
– Кира! Пошли отсюда! Пятьсот долларов! Неслыханно!
– Пятьсот рублей!
Переход от тысячи долларов к пятистам рублям был таким неожиданным, что Леся замерла с открытым ртом.
– Уж эти копейки у вас точно есть! Вам жалко? Вы ведь хотите узнать, что за мужик потерял эту лопату? И о чем у него базар был с корешом?
– Ты знаешь человека, который потерял этот бумажник?
– Да не потерял, девонька. А сначала выпотрошил его и ругался очень.
– Почему?
– Вот и я думаю, почему? Там денег куча была. Он всю пачку себе в карман сунул и кредитки тоже. А потом бумажник наизнанку вывернул и ругался.
– А чего ругался?
– Так денежки не находил!
– Как же не находил, коли целую пачку в карман положил! Ты же сам только что сказал!
– Э! – хитро прищурился пьяница. – Его не те деньги интересовали. Он особую денежку искал.
– Какую?
– Так вы будете платить или нет?
Леся вопросительно посмотрела на подругу. Но та была так увлечена изучением попавшего ей в руки бумажника, что даже не отреагировала на вопрос. Вздохнув, Леся полезла в свой собственный бумажник и вытащила оттуда четыре бумажки по сто рублей.
– Все! Больше нет!
– На нет, как говорится, и суда нет! – весело заявил пьяница, сгребая со стола бумажки. – Хватит и этого! Ну, слушайте!
Рассказ подружки слушали внимательно. Кира наконец отложила в сторону истерзанный бумажник. И буквально вперилась немигающим взглядом в ханурика. Но тому после ста граммов было уже все равно. Его потянуло на откровенность.
– Выхожу я сегодня от Нюрки, – начал он со вступления. – Нюрка – это сожительница моя. Ну, я вам про нее уже говорил.
– Она же тебя прогнала?
– Прогнала, а потом обратно пустила. Лучше-то все равно никого нет.
Подруги только тяжело вздохнули в ответ.
– Так вот, вышел я от нее, на душе тоскливо, ничего не помню, что вчера было, а она еще чем-то сильно недовольная.
И забулдыга озабоченно потрогал свежий синяк у себя под глазом.
– Так вот, на часах еще шести утра не было, выхожу, значит, вниз спускаюсь на один пролет и вижу – двое каких-то незнакомых мужиков перед дверью на площадке внизу толкутся. Ну, ясное дело, парни из себя крепкие, нервничают опять же. Так что я мешать им не стал. Стою, слушаю.
Парни вели себя странно. Оба торчали на пороге приоткрытой двери в квартиру и не могли договориться, кто из них первым станет смотреть в бумажнике какую-то подсказку. Наконец они договорились. И один из них, явно нервничая, начал потрошить бумажник. Он передавал деньги второму парню. А тот придирчиво рассматривал каждую купюру и клал их себе в карман. Потом они переглянулись и уже вдвоем полезли в бумажник.
– Нет тут ни хрена! – сказал тот самый, который за минуту перед этим отправил себе в карман приличную сумму денег.
– Должно быть! – сказал другой. – Перед страхом смерти люди не лгут!
– Ну, ты же видишь!
– Вижу!
После этого второй парень со зла швырнул пустой бумажник на пол, и парочка потопала вниз по лестнице.
– А я потом уже спустился. Вижу, что бумажник еще хороший. Его на рынке всегда толкнуть можно. Или еще как сгодится. Одним словом, сунул я его себе в карман и домой.
– И что?
– Нюрке бумажник показал, она меня простила. Сказала, чтобы я, как просплюсь, шел бы да и сдал его в скупку или еще куда. Ну, я дождался, когда народ проснется, и пошел. А тут вы.
– А удирать чего стал?
– Не знаю, испугался я вас чего-то. Вид у вас… того, стремный.
Это утверждение подруги оставили на совести пьянчужки. На себя бы посмотрел!
– Ну что? – спросил он. – Помог я вам?
Подруги переглянулись. Рассказ был в высшей степени странным.
– А этих парней ты точно не знаешь?
– Даже не видел никогда!
– А знаешь, кто в той квартире, возле которой они толкались, живет?
– Так в том-то и дело, что нету там никого! Пустая она стоит. На продажу выставлена. Уже почти три месяца туда покупатели ходят. А чтобы купить, так никто не покупает. Дорого, говорят, больно хозяин дерет. Никто не прельщается.
– А хозяин кто?
Вот этого забулдыга не знал. По его словам, раньше там была коммуналка. Потом какое-то агентство ее расселило, и квартиру купил пузатый и усатый дядька, который перепродал ее другому – молодому и симпатичному.
– Но он как ремонт начал, так его больше никто и не видел. Не живет он тут. И даже не показывается. А квартиру после ремонта снова на продажу выставил.
Подруги снова переглянулись. Их обеих посетила одна и та же мысль. И что же делали эти двое крепко подозрительных молодых людей возле пустой квартиры? И чей бумажник они потрошили? Где они его взяли, если в квартире никто не живет и вообще она стоит пустая и закрытая?
– Минуточку! А когда эти двое уходили, они дверь за собой прикрыли?
Пьянчужка за то время успел хлопнуть вторые сто граммов. Глаза мужика осоловели, и его потянуло в сон.
– Да хрен его знает! – внезапно уронив голову на замызганную столешницу, пробормотал он и забылся тяжелым хмельным сном.
– Пошли! – потянула Кира подругу.
Уходя, она не забыла прихватить со стола бумажник из дорогой кожи.
– Куда мы идем?
– Туда!
И Кира потащила подругу к дверям подъезда. Возле двери знакомой шестнадцатой квартиры Леся заартачилась:
– Не хочу я туда идти! Хватит!
Но Кира уже толкнула дверь. И она открылась. Подруги вошли внутрь. Тут в самом деле было совершенно пусто. Пусто и страшно. На окнах висели плотные пластиковые жалюзи, которые не пропускали с улицы свет. А электричество еще не было подключено.
– Кира, мне тут не нравится! – дрожащим голосом произнесла Леся. – Пошли отсюда?
Кире и самой не нравилось.
– Какого черта происходит? – прошептала она. – Зачем твой доктор отправил тебя в пустую квартиру, где никто не живет?
– Не знаю. И знать не хочу.
– Напротив. Мы должны тут все осмотреть.
Кира дернула за веревочку. И жалюзи быстро собрались в гармошку.
– Ой, Кира! Смотри!
Кира обернулась и увидела, что подруга указывает на какое-то бурое пятно в центре комнаты.
– Как ты думаешь, что это такое?
Кира помотала головой. В квартире был тот особый вид чистоты, которая бывает только после свежего ремонта. Пол был выложен блестящей плиткой в сочетании с паркетной доской. И то и другое было одинаково светлым. И потому на полу особенно четко выделялось подозрительное пятно.
– Эт-то кровь? – заикаясь, спросила у подруги Леся. – Д-да?
– Не знаю.
– Пошли отсюда!
Кире и самой было не по себе. Но на всякий случай она заглянула во вторую и третью комнаты. В ванную и на кухню. Всюду было пусто. В стенной шкаф Кира тоже заглянула. Но и там не был спрятан окровавленный труп, как ей подумалось. Пожалуй, если тут и была пролита кровь, то тело жертвы давно вывезли. И куда, оставалось только гадать.
– Ладно, уходим!
И подруги выскочили за дверь. При этом они не заметили пары блестящих глаз, которые наблюдали за ними из квартиры напротив. Захлопнув за собой дверь, подруги выскочили на улицу. И помчались прочь. Непонятно почему, но пустая квартира нагнала на них такого страху, что они не останавливались, пока не добежали до следующего перекрестка, не поймали там машину и не отъехали на ней на километр.
– Что скажешь?
Этот вопрос задала Леся, когда они были уже у нее дома.
– Ни хрена не понимаю, – призналась ей Кира. – Приготовь мне чего-нибудь пожевать. А то когда я голодная, то не могу ни о чем другом думать.
– Я на диете.
– На какой в этот раз?
– Только яблоки и кефир.
Кира застонала. Ее организм требовал хорошего жаркого или хотя бы картошки с салом и чесноком.
– А больше ничего нет?
– Нет. Но я могу запечь яблоки. И они будут очень даже ничего.
– Сделай такую милость, – кисло улыбнулась Кира. – Только мои не забудь посыпать сахаром.
И пока подруга возилась со сковородкой, на которую она бережно выставляла сбрызнутые лимонным соком яблочки со снятыми уже крышечками и вынутыми сердцевинками, в которые был засыпан чайной ложечкой сахарный песок, Кира сосредоточенно разглядывала свой трофей – бумажник из дорогой кожи.
– Что ты к нему прицепилась?
– Тут что-то шуршит, но не могу понять, где именно. Вроде бы зашито за подкладкой. Но я туда еле пальцами подобралась.
– Так вскрой подкладку!
– Ты с ума сошла! Посмотри, какая она красивая!
Подкладка и в самом деле была потрясающе красивой. По темно-серому атласу шли розоватые перламутровые разводы. Портить такую вещь было варварством. Но что делать? Любопытство мучило подруг все сильней.
– Все равно мы носить мужской бумажник не станем, – резонно предположила Леся. – И хозяину возвратить, если мы про него ничегошеньки не знаем, тоже не сможем.
И Леся сбегала в комнату и принесла оттуда крохотные маникюрные ножнички. Высунув кончик языка, она осторожно подпорола внутренний слой материала в одном месте. И извлекла оттуда сто долларов. Верней, их половинку. Не в том смысле, что пятьдесят долларов, а именно половинку бумажки.
– Странно, – разглядывая испорченную купюру, признала Кира. – Очень странно. Это ты ее порвала, когда доставала?
– Вовсе нет! – запротестовала Леся. – Посмотри сама, тут больше ничего нет!
В тайничке и в самом деле больше ничего не было. Ничегошеньки. И подруги принялись рассматривать свою находку. Сто долларов были старого образца, но бумага сохранилась хорошо. И разорвана она была не по истершемуся сгибу, как можно было бы предположить. Нет, разрыв был кривой. Проходил наискосок через всю купюру и делил идентификационный номер на две неравные части. На той, что оказалась в руках подруг, было пять цифр и литера «А». Следовательно, на второй части должны были остаться еще три цифры и две литеры.
– Кому понадобилось таскать с собой совершенно испорченную купюру? Ни один банк не примет на обмен деньги, в которых не виден номер целиком.
– И не просто таскать, а зашивать за подкладку! Прятать!
И подруги снова уставились на странную находку, силясь понять, в чем крылась тайна. Леся даже повертела изуродованную купюру перед глазами, пытаясь понять, нет ли на ней каких-нибудь записей. Нет, ничего такого не было. Целая, хорошего качества денежная банкнота была разорвана кем-то на две неравные половинки.
– А я знаю, что это такое! – шепотом произнесла Леся. – Я видела в гангстерских фильмах!
– И что?
– Это секретный пароль! Двое заговорщиков разрывают вот так банкноту, прячут каждый у себя свою половинку и расходятся. А лет через десять они сами или их наследники встречаются, складывают половинки и находят…
– Что находят?
– Клад, например. А потом две банды гангстеров начинают за него драться. И как правило, в конце фильма остается только один или два положительных героя, которые находят и забирают себе весь клад.
– Как же они его находят? Тут на банкноте об этом никаких указаний не написано. Где искать-то? И как?
– Откуда я знаю как! – рассердилась Леся. – Ты от меня слишком многого хочешь. Может быть, номер этой банкноты – на самом деле номер банковского счета или код к нему.
Кира молчала. Мысль о том, что к ним в руки попала половинка банкноты, за которой охотится целый гангстерский синдикат или даже два, почему-то внушала уныние.
– У нас есть два пути, – сказала она наконец. – Либо мы прячем те сто тысяч долларов и эту купюру, словно их и не было никогда, и надеемся, что нас на кривой авось вывезет, либо…
– Либо что?
– Либо пытаемся разобраться в этой истории самостоятельно.
– А третьего варианта быть не может?
– Какого?
– Пойдем в милицию и честно все там расскажем.
Но этот вариант Кирой даже не рассматривался. Она подняла свою подругу на смех.
– Нельзя быть в твои годы такой доверчивой! Менты тоже люди! И им к семьям хочется. А у них труп доктора, так сказать, в подвешенном состоянии. Да они только спят и видят, как бы его на кого-нибудь спихнуть. А тут ты! С деньгами. Сразу и мотив тебе припишут. Мол, хотела ограбить порядочного человека, доктора наук. Втерлась к нему в доверие под личиной пациентки, а сама яду ему в бокальчик, деньги себе в зубы и бежать!
– Но я же не сразу их к себе понесла! Я сначала честно пыталась отдать их в ту квартиру. Ой, у меня же и свидетель есть!
– Какой свидетель?
– Точней сказать, свидетельница.
И Леся рассказала про замотанную в платок бабку, с которой общалась, прося уточнить, по верному ли адресу она приехала.
– Что же тебе эта бабка не сказала, что квартира уже несколько месяцев совсем пустая стоит?
– Да какая-то она странная была! Нелюбезная! Буркнула и вниз поскакала. Самой лет под восемьдесят, седые патлы из-под платка во все стороны торчат. А через две ступеньки прыгала.
– Через две ступеньки? – насторожилась Кира. – Слушай, поехали, навестим эту бабку.
– Снова туда? Не хочу!
– Не хочет она! Раньше надо было про эту бабку вспоминать! Что за дела, уже который раз мы возле той квартиры мелькаем? Это может показаться подозрительным! Ах, Леся!
– Но я не думала, что это важно!
Кира только рукой махнула.
– Доставай свои яблоки, – сказала она. – Поедим, а там видно будет.
Но насладиться кулинарным шедевром Леси, которая положила в яблоки, кроме сахара и корицы еще и изумительную творожную начинку, которая буквально таяла во рту, подругам не удалось. Потому что едва они, давясь и обжигаясь, положили в рот по крохотному кусочку пахнущего пряностями яблока, как зазвонила Лесина трубка.
– Алло!
И вилка с кусочком яблока упала на пол. Кира оторвалась от своей тарелки и с тревогой посмотрела на подругу. Вид у Леси был скверный. Рот приоткрылся, взгляд остановился и остекленел, а сама она была бледной, и губы у нее тряслись.
– Хорошо, – произнесла она наконец и положила трубку на место.
– Кто это был?
– Не знаю, – прошептала Леся.
– А чего ты тогда так перепугалась?
– Это был мужчина. Но он говорил не только от своего лица. Их там много.
– И что говорят?
– Они сказали, что если я не хочу неприятностей, то должна вернуть то, что мне не принадлежит.
– Что именно?
– Они сказали, чтобы я вернула им то, что мне дал доктор.
– Деньги? С радостью! Чего ты так испугалась?
– Кира, они еще спросили, как поживают моя мама и ее муж. Скоро ли они приезжают сюда из Турку? Понимаешь, им даже такие подробности известны!
– Откуда?
Этого Леся не знала. Ее больше интересовал другой вопрос.
– Что делать?
– Перво-наперво не паниковать! – распорядилась Кира, у которой и у самой зуб на зуб не попадал.
– И еще они сказали, что если я вздумаю дурить, то милиция узнает, кто на самом деле убил доктора.
– И пусть узнают! Ты же его не убивала!
– Кира! Они меня угрожали подставить! Как ты не понимаешь!
– Но ты же не убивала доктора?
– Нет! Но кто мне поверит? Вдруг у них есть способы навести подозрение милиции именно на меня? А я не хочу в тюрьму! Честное слово, я теперь поняла, как я туда не хочу!
Кира с сочувствием погладила подругу по стриженым волосам. Вот что бывает с теми, кто ходит к разным там подозрительным психотерапевтам.
– Не переживай! Мы отдадим им деньги, а они оставят тебя в покое!
– Так ты пойдешь со мной? Передавать им деньги?
– Как ты могла сомневаться? – возмутилась Кира. – Конечно, мы пойдем вместе. Они уже назначили тебе время и место?
– Нет, они сказали, что я могу подумать. Они мне перезвонят!
И в этот момент телефон в самом деле зазвонил снова.
– Снимай трубку и немедленно соглашайся!
Леся так и сделала.
– Я согласна! – выпалила она, не дожидаясь, когда с ней заговорят. – Куда я должна подъехать? Только учтите, я одна не приеду. Со мной будет моя подруга!
– Хоть вся ваша родня, – ответил ей незнакомый слегка удивленный голос. – Хотя обычно в такой ситуации люди приглашают с собой адвоката.
– Адвоката? – опешила Леся. – Но у меня нет на примете подходящего адвоката.
Если честно, то у Леси вообще не было на примете никакого адвоката. Но она сочла лишним посвящать в это угрожающих ей людей. Пусть думают, что адвокат есть. Просто по каким-то параметрам он Лесю не вполне удовлетворяет. Это что-то вроде визита к замужней подруге. Если ты одинока, то никогда нельзя говорить ей и ее мужу, что мужчины у тебя нет вовсе. Сожрут они тебя вдвоем с мужем заживо. И косточек не оставят.
– Как хотите, – равнодушно произнес Лесин собеседник. – Все равно приходите.
– А куда?
Мужчина назвал адрес. Как быстро смекнула Леся, все та же Петроградская сторона, где находился кабинет доктора Пешкова, где была подозрительная пустая квартира и где случилась вся эта история. Леся записала адрес и услышала:
– Найдете нас легко. Отдел по расследованию убийств. Третий кабинет. Как подниметесь на второй этаж, то налево.
Леся онемела.
– Так вы из милиции? – только и нашла она в себе силы прошептать. – И это вам я должна отдать деньги?
– Какие деньги? – возмутился мужчина. – Вы мне что, это?.. Взятку предлагаете? Возмутительно! Да вы знаете, что я могу с вами за это сделать?
– Извините! – пробормотала Леся и, торопливо бросив трубку, застонала: – Боже мой, я законченная идиотка! Как я могла перепутать следователя с бандитом! А теперь у ментов сложится обо мне мнение, как о человеке, который признает свою вину и хочет с помощью взятки избежать ответственности!
Кира только слегка нахмурилась.
– Снявши голову, по волосам не плачут, – сказала она. – Что сделано, то сделано. Всегда можешь сказать, что просто глупо пошутила. Ну, чувство юмора у тебя такое специфическое. Ты из-за него и к психотерапевту на прием поперлась! Потому что сама стыдишься.
– Ой, нам надо ехать! – кинув взгляд на часы, всполошилась Леся. – Уже пора! Нас в отделе по расследованию убийств уже ждут. Точней меня. Но ты же все равно со мной поедешь?
– Поеду. А деньги с собой брать будем?
После недолгих дебатов было решено, что деньги они с собой возьмут. Вдруг люди, угрожающие Лесиной маме и ее отчиму, объявятся, когда обе подруги в милиции сидеть будут. Тогда они чудесно им эти денежки и передадут непосредственно под носом у милиции. Все меньше риск.
Деньги переложили в пакет, а папку было решено спрятать за батареей центрального отопления. Она чудненько там помещалась, и снаружи ее совсем не было видно. А половинку банкноты Леся прилепила к поддону горшка, в котором рос кактус Федька, который счастливо произрастал на Лесиной кухне уже целых три года, вымахал до грандиозных размеров, но пока ни разу не цвел.
– А она не промокнет? – выразила опасение Кира. – В смысле, денежка?
– Ты что! Я его не поливаю.
– Вообще никогда?
– Он же на кухне стоит, – снисходительно пояснила Леся. – И возле раковины. Ему вполне хватает тех брызг, которые до него долетают. Видишь, какой вымахал?
Кактус и в самом деле впечатлял. Он был жирный, толстый и какой-то наглый. Одним словом, самый подходящий хранитель для подозрительной банкноты.
