Дарья Калинина
Фан-клуб Посейдона

Глава 3

Какое-то время все суетились и кричали, только мешая друг другу. Но потом Дима, на правах мужа, взял командование на себя, и сразу все наладилось.

– Она жива! Пульс есть!

– Но она без сознания.

– Ничего удивительного, переохлаждение. Ее необходимо согреть!

Но сначала Олю требовалось вынести на берег. Дима с Егором взяли Олю под мышки и вдвоем еле выковыряли несчастную из столь полюбившегося ей единорога. Избавиться от надувной игрушки оказалось не так-то просто, чересчур полная Оля буквально застряла в надувном круге, а ее упитанная пятая точка никак не хотела расставаться с углублением в единороге, в котором так удобно устроилась за это время.

Наконец, раздался шмякающий звук, и Оля с единорогом разъединились. Как только эти двое перестали быть одним целым, операция по возвращению Оли к жизни пошла намного бодрей. Олю укутали всей теплой одеждой, какая только нашлась в компании. Женщины обняли ее, стараясь согреть своими телами. И даже Барон носился рядом, стремясь быть полезным, он то и дело совался внутрь человеческого скопления, чтобы лизнуть Олю в нос своим теплым языком.

Несмотря на все старания, Оля никак не приходила в себя. И синюшный цвет ее кожных покровов говорил о том, что состояние больной все еще очень тяжелое.

Врач был вызван, он оказался настолько любезен, что даже вышел на берег.

– Как это случилось?

И узнав, что пострадавшую в таком виде извлекли из воды, пожал плечами.

– Переохлаждение? – с надеждой спросил Дима.

Но доктор всех удивил.

– Очень похоже на удар электрическим током.

– Что вы говорите? Где бы она посредине реки нашла электричество?

– Не знаю. Но только видите вот эти пятна у нее на ноге? Они тут раньше были?

И врач указал на две небольшие отметины, два ярких красных пятнышка, проступившие у Оли на щиколотке левой ноги.

– Видели вы их раньше? Может, ее кто-нибудь укусил?

Дима покачал головой:

– Нет, Оля мне ни на что такое не жаловалась.

– Не было у нее никаких пятен! – вмешалась Вера. – Жара стоит, мы все в открытой обуви ходим. Оля мне свои новые туфли показывала, хвасталась, долго передо мной красовалась. Так что я хорошо разглядела и их, и ноги. И кожа на обеих ногах у нее была идеально гладкая.

Остальные тоже подтвердили, что до купания у Оли на теле никаких подозрительных пятен не наблюдалось.

– Тогда это точно то самое, о чем я думаю, – заявил врач. – Она каким-то образом получила удар током, от которого и потеряла сознание.

– Но что вы говорите? Как такое возможно? Где ее током шибануло? На середине реки? Вы там розетки видите?

Но врач не смутился и продолжил развивать свою мысль:

– Будь мы в жарких краях, я бы назвал несколько рыб, контакт с которыми мог бы вызвать у человека такой эффект. Но и в наших местах имеются любители экзотики.

– Хотите сказать, что кто-то из наших соседей выпустил в воду электрического ската?

– Или угря. Существует также электрический сом. Впрочем, сейчас это все неважно. Нам необходимо транспортировать пострадавшую наверх. Она нуждается в срочной госпитализации.

– То есть нам придется тащить ее вверх по лестнице? – уточнил Егор, взглядом сопоставив путь от берега до участка.

– Да.

– А это не вредно в ее-то состоянии?

Всем было ясно, что брату совсем не хочется надрываться, таща упитанную сестрицу вверх. Но врач не предоставил никому шанса.

– Если оставить ее тут, то она точно погибнет. Носилки я вам дам. Дотащите?

С грехом пополам удалось доставить Олю до участка и ожидавшей там машины «Скорой». Неисправная лестница вызвала дополнительные трудности, которые надо было каким-то образом преодолевать. Всей мужской части компании пришлось при этом здорово попотеть, а женской сильно поволноваться. Пару раз Олю чуть было не выронили с носилок, но благодаря тому, что кто-то догадался ее к ним примотать широкими лентами, все прошло более или менее благополучно.

По-прежнему не приходящую в сознание Олю загрузили в «Скорую», и Дима попытался сесть туда же.

– А вам зачем? – удивился врач. – Я уже сообщил реаниматологам. Нас встретят. А вас в реанимацию, хоть вы муж, хоть кто другой, все равно не пустят.

Диму уговорили остаться, помочь своей жене он все равно ничем не мог.

Саша улучил минутку, когда врач уже садился, и спросил у него:

– По-вашему, что все-таки с ней могло случиться? Отчего она так сильно пострадала? Неужели в реке и впрямь завелся какой-то электрический монстр?

– Возможно, что все обстояло куда прозаичнее, – вздохнул доктор. – Женщина получила удар током еще на берегу.

– Как на берегу?

– Наступила ногой на оголенный провод или что-то в этом духе. И готово!

– Но как она тогда очутилась посредине реки?

– А вот это уже другой вопрос.

И тут из машины неожиданно раздался голос самой Оли:

– Что тут происходит? Где я?

– Вы едете в больницу.

– Я? Зачем мне в больницу?

– Вы чуть не утонули.

– Я не могу утонуть! – запротестовала Оля. – У моего мужа сегодня день рождения.

Дима подпрыгнул на месте:

– Очнулась! Оля пришла в себя! Раз про меня вспомнила, значит, ей лучше!

Он полез в машину, откуда ему навстречу выбиралась все еще бледная, но уже живая и активная Оля.

– Ни в какую больницу я не поеду! – заявила она то ли мужу, то ли врачам.

Последним было все равно, а вот Дима запротестовал:

– Тебе надо обследоваться.

– После! Отпразднуем, тогда и поеду.

И как ни уговаривали ее все собравшиеся, максимум, на что она согласилась, полежать в кровати до ужина.

– Меня и впрямь еще слегка колбасит. Какая-то дрожь в ногах неприятная. Но к вечеру уже все пройдет.

– Ты помнишь, что с тобой случилось? – спросил у нее Стас.

– Да. Я сидела на бережку, смотрела на реку. Дима катал ребят. Внезапно позади меня раздались чьи-то шаги, но прежде чем я успела оглянуться, что-то больно укусило меня за шею!

– А дальше?

– Это все. Больше я ничего не помню. Очнулась уже на носилках.

– И кто это был? Кто к тебе подкрадывался?

– Говорю же, я не знаю! Я не видела.

Дима какое-то время размышлял, потом потребовал от жены:

– Покажи шею. Где тебя укусили? В каком месте?

Впрочем, вопросы он мог бы и не задавать. Как только Оля подняла густую гриву своих волос, как всем сразу же стало видно место укуса. Точно такие же маленькие, но яркие красные точки, возле которых виднелось покраснение, видимо, это была аллергическая реакция на что-то, попавшее в кровь Оли.

– Больно?

– Терпимо.

– А что у тебя с ногой? Там что за пятна? Там тебя тоже кто-то кусал?

– Не знаю. Говорю же, я ничего больше не помню.

– И как ты на надувном единороге выгребла почти на середину реки, тоже не помнишь?

– Я это сделала? – изумилась Оля. – Нет, не помню.

Поняв, что она ничем не сможет прояснить ситуацию, ее отправили отдыхать и набираться сил, в которых Оля очень нуждалась.

Несмотря на бледность и упадок сил, Оля предупредила мужа:

– Я ни за что не пропущу сюрприз, который мы для тебя запланировали.

Когда Оля закрылась в своей спальне, счастливого Диму напоили коньяком и попытались тоже уложить в кровать.

Но он заявил:

– Нет! Хочу разобраться в том, что произошло! Вера! Как получилось, что вместо тебя на единороге оказалась Оля?

– Понятия не имею.

– Говори правду!

– Я и говорю! Пока вы там с твоим новым приобретением развлекались, на катере волну гоняли, я на реке спокойно плавала. Потом мне это надоело, я подплыла к берегу и пошла домой.

– Зачем?

– Хотела сухую одежду надеть и волосы подсушить. Что тут неясного?

– А твой единорог?

– Он на берегу остался, понятное дело. Его я с собой не потащила.

– Почему?

– Очень мне надо самой его туда-сюда таскать. Я его вниз-то еле-еле транспортировала, а уж наверх… Нет, я решила, что кто-нибудь другой пусть его тащит. Я хрупкая женщина, мне такое несподручно таскать. Он же огромный! И неуклюжий! Неужели я стала бы его на себе носить?

В этом была вся Вера, никто даже не усомнился в ее словах. Именно так она всегда и поступала. Сначала что-то придумывала, а потом предоставляла другим разгребать последствия ее затеи.

– И сколько времени ты провела дома? Не помнишь?

– Почему? Как раз могу с точностью до минуты сказать. Ровно полчаса. Когда входила, то часы пробили три. А когда выходила, пробили один раз. Значит, было полчетвертого.

Речь шла о напольных часах, которыми Оля очень гордилась, утверждая, что они – часть семейной истории. Часы долгое время простояли в гараже у Олиного папы и лишь потом были торжественно подарены дочери. После пребывания в гараже выглядели часы соответственно. Древесина покрылась трещинами, краска облупилась, лак облез. К тому же часы не ходили.

Дима от такого подарка сначала пришел в ужас, но так как Оля настаивала, что эти часы останутся в их доме или она уйдет вместе с ними, то Дима нашел хорошего часовщика, который полностью перебрал и починил внутренний механизм часов. Потом этот же часовщик посоветовал мастера-краснодеревщика, который смастерил новый футляр для часов. После этого ими стала гордиться не только Оля, а Егор уже предпринял несколько попыток забрать часы себе, утверждая, что имеет на них ничуть не меньше прав, чем сестра. И получив отказ, долгое время ходил обиженным. И даже однажды предпринял попытку вывезти часы, пока Дима с Олей возились в другой части дома. Это ему не удалось, часы остались на своем месте и точно отсчитывали часы и минуты счастливой семейной жизни своих хозяев.

Итак, теперь все знали, что несчастье с Олей произошло в промежутке между тремя и половиной четвертого.

И Дима продолжил расспрашивать Веру:

– В доме ничего необычного не заметила?

– Ну… не знаю. Когда я стала сушить волосы, то в один момент выключила фен. И мне показалось, что на втором этаже кто-то ходит. Я позвала, никто не откликнулся.

– А где ты приводила себя в порядок?

– В уборной на первом этаже. Я там оставила свою косметичку и другие мелочи. Платье тоже было там.

Дима посмотрел на Сашу:

– Пойдем со мной. И Барона тоже возьми.

Втроем они поднялись на второй этаж, заглянули там во все комнаты, но ничего подозрительного не обнаружили. Барон также ни разу не проявил признаков тревоги. Бегал, вилял хвостом и чувствовал себя превосходно. Впрочем, в плане обнаружения посторонних злоумышленников на него нельзя было особенно сильно полагаться. Пес ровным счетом всех людей на свете считал своими лучшими друзьями. И если кто-то посторонний появился бы дома у Димы, то автоматически оказался бы включенным в длинный список любимых Бароном людей.

Зная эту особенность своего пса, Саша не слишком ему доверял. Он лично проверил все комнаты, но ничего и никого опасного не обнаружил. Разве что на незаконченном балконе второго этажа они обнаружили чьи-то забытые шорты, которые Дима зачем-то прихватил с собой.

– Ничего! – объявил он, бросив шорты на спинку кресла. – Верка, рассказывай дальше!

– А дальше я досушила волосы, развесила мокрый купальник на просушку и отправилась назад к вам. Когда уже возвращалась, то с удивлением увидела, что мой надувной единорог посередине реки плавает, а возле него мечется какая-то тень.

– Наверное, это были мы с Бароном, – предположил Саша.

– Не уверена. Мне кажется, что вы еще на берегу были.

– Тогда что за тень? Большая? Маленькая?

– Средняя.

– Вероятно, ты видела тень от самого единорога, – сказал Дима. – Его голова торчала над водой.

Все согласились, и даже Саша не стал возражать. Хотя был уверен, что в тот момент никакого солнца уже не было и в помине, а значит, голова единорога отбрасывать тень на воду или куда-то еще никак не могла. Был некто или нечто, что спряталось под водой и ударило Олю током в ногу. Но озвучивать свои выводы вслух он пока что поостерегся, для этого еще было не время.

А Вера закончила рассказ:

– Потом я стала спускаться, и, когда оказалась на берегу, то все уже прыгали возле Оли.

– И кого ты видела? – спросил Саша.

– Всех вас!

Получалось, что никто не видел, как Оля отплыла от берега. И что стало тому причиной, тоже никто не видел. Так и осталось загадкой, сама ли она это сделала или ей кто-то помог. И была она при этом в сознании или уже нет, также сказать никто из них не мог.

– Мне кажется, что кто-то решил над Олей подшутить. Подкрался, хотел ее напугать, но не рассчитал силы удара. Она потеряла сознание, шутник испугался. И чтобы скрыть свою проделку, посадил Олю в единорога и отправил ее в плавание по реке.

– Ничего себе шуточки у человека!

– А если бы Оля вывалилась в воду и утонула? Она же была без сознания!

– По крайней мере, это объясняет появление у нее на ноге красных ссадин. Когда этот тип волок ее по пляжу к воде, то держал под мышками, а ноги волочились по земле и острые камни поцарапали кожу.

Саша промолчал, хотя его в этой версии очень многое не устраивало. И в первую очередь он бы мог поклясться в том, что красные пятна на ноге у Оли могли оказаться чем угодно, но только не ссадинами от камней и песка.

– А что с шортами? – спохватился он. – Мужики, чьи они?

Оказалось, что шорты никто не торопится признать своими. А между тем это были мужские шорты или купальные трусы ярко-красного цвета в тонкую белую полоску. И они были мокрыми. Случись за последние дни дождь, можно было бы обвинить его в этом. Балкон, на котором лежали трусы, был открыт для доступа всех стихий. Но в том-то и дело, что дождя не было в их местности уже целую неделю.

– Может, рабочие оставили, – предположил Дима. – Они второй этаж приходили красить. Но ни у кого из них я что-то таких приметных трусов не видел. И вообще, трусы-то насквозь мокрые! Хоть выжимай.

– Душ в них принимали.

– Маляры приходили три дня назад, за это время трусы бы по-любому уже высохли.

Диму появление в его доме незнакомых мокрых мужских купальных трусов по понятным причинам очень раззадорило. Он во что бы то ни стало хотел докопаться до правды. Но сколько бы он ни расспрашивал, никто ему так и не признался, что сам является хозяином трусов или хотя бы знает их владельца.

Саша и сам снизошел до того, что внимательно осмотрел трусы. Что он мог сказать? Трусы были недешевыми, вряд ли такие по карману рабочим. И размером они были три икс эль, то есть владелец должен был быть очень крупным и рослым мужчиной. Но в их компании таким мог считаться разве что один Дима. Егор был высокий, но тощий. А Денис, Саша и Стас – все среднего роста. Оставался еще Степа, но тот был настолько тучен, что на него и три икса вряд ли налезли бы.

И была в этих купальных трусах еще одна странность. На правой штанине отсутствовал маленький кусочек ткани. И Саша был уверен, что эта дырка будет совпадать с тем обрывком красной материи, найденной Бароном на берегу реки.

До ужина все решили немного передохнуть. Саша прилег и неожиданно быстро забылся. Стас где-то гулял. Рядом с Сашей устроился лишь его верный Барон, который был и сам не дурак лишний часочек подрыхнуть в тишине и покое. Только они с Бароном задремали, как вдруг раздался громкий звук. Казалось, что там что-то упало. Вслед за этим раздался голос Димы.

– Осторожней! – произнес он раздраженно. – Экая ты раззява!

– Вот этого не надо, Димочка! Что мне нужно, я очень хорошо подмечаю и держу крепенько.

Второй голос принадлежал Верочке, и звучал он ехидненько и с подковыркой.

– Ты бери да помалкивай.

Какое-то время было тихо, потом Верочка произнесла:

– Этого мало.

– Как мало? – взвился Дима. – Ты офонарела?!

– И не разговаривай со мной таким тоном. Что это за выражения такие? Офонарела? Фи!

– Я тебе и так кучу денег отвалил в этом месяце. Муженька твоего на работу пристроил. Дом вам нашел.

– Дом он нам нашел! А ничего, что Егор в этом доме простым сторожем работает?

– Дом и работа, два в одном. Разве мало? Твоего Егора и в сторожа с его послужным списком не хотели брать. И денег ты с меня гребешь столько, что сторожу и за год не заработать.

– Но этого мало.

– Чего ты от меня еще хочешь?

– Я скажу. Ты подойди поближе, я тебе все скажу.

Видимо, Дима выполнил просьбу Верочки, подошел к ней ближе, потому что дальнейший их разговор Саша уже не услышал. Как ни напрягал он слух, ничего подслушать ему не удалось. Может, оно и к лучшему, погружаясь в сонную дрему, думал он. Ну, какое ему дело до странных взаимоотношений в чужой ему семье? И все-таки странно, какой командирский тон взяла Верочка, разговаривая с Димой. А тот и не думает поставить на место зарвавшуюся нахалку. Такое впечатление, что Верочка знает про Диму что-то такое, что позволяет ей подобным образом вести себя с ним.

Думая об этом, Саша и уснул. Спал он крепко и без всяких сновидений. Лишь под конец был ему то ли сон, то ли полуявь. Увидел он Диму в тех самых красных трусах с полосками, которые нашлись сегодня на балконе дома. И будто бы трусы эти были битком набиты золотым песком, драгоценными камнями, монетами и прочими приятными и ценными вещицами. И разгуливал Дима в этих самых трусах, рассыпая перед своими друзьями и родственниками банкноты с монетами, а ничего другого, кроме трусов, на нем и не было. Даже каких-нибудь завалящих тапочек и тех не было.

Так они проспали до заката и проснулись лишь от шума, который подняли доставщики заказанной в ресторане еды. Оказывается, Дима решил, что хватит ему изгаляться у жаровни и проявлять чудеса кулинарии, нужно сделать то, что у него получается лучше всего, заплатить и предоставить выполнять всю работу профессионалам своего дела.

Благодаря этому решению гости были избавлены как от наполовину сырого, так и от наполовину сгоревшего угощения. И честное слово, все были этому только рады. Никому даже в голову не пришло намекнуть, что приготовленное своими руками может быть лучше покупного. Никто и не подумал заикнуться о том, что выставлять на стол покупное – значит проявить неуважение к своим гостям, будто бы ты уже и пальцем о палец для их удовольствия пошевелить не хочешь. Всем было ясно, что Дима и так сделал больше, чем следовало бы. Испытывать его дальше в его же собственный праздник было бы просто нечестно.

Поэтому все дружно проявили радость при виде выставленного угощения.

– О! Суши с красной рыбой и роллы с крабом! Мои любимые!

– Пицца – четыре сыра! Обожаю!

– Морские гребешки в кляре! Изысканно!

И гости радостно накинулись на привезенную из ресторана снедь. Водка, вино, шампанское и виски лилось в фужеры, бокалы и рюмки, а из них уже в желудки гостей. И закуска залетала туда на ура. Никто не хотел в этом признаваться, но обеда всем показалось как-то мало. Кулинарные изыски Димы всех оставили глубоко разочарованными. Да и то сказать, если выкинуть все сырое или подгоревшее из приготовленного им, то на тарелках у всех оставалось и впрямь совсем негусто. А длинная прогулка на свежем и прохладном воздухе еще больше подогрела аппетит у всех.

Новым меню был недоволен разве что один лишь Барон. Ему теперь не перепадало со стола ни единого, даже самого крохотного, кусочка. Все, включая корочки от пиццы, подъедали эти жадные люди, которых он по недоразумению считал своими друзьями. А ведь Барон был бы совсем не против еще немножко подкрепиться. Да, обед был у него сытным, но он был страшно далеко. И сколь много ни съешь за один раз, все равно, это только один раз.

Но пока что Барону приходилось слышать лишь восторженные стоны:

– У-у-у! Как вкусно!

– Мм… Пальчики оближешь!

– Объедение!

И бедный Барон, который прекрасно сознавал смысл этих восклицаний, давился под столом слюной и нервно облизывался, окидывая страдальческим взглядом своих друзей. Псевдодрузей, как оказалось. И никому, ровным счетом никому из этих ужасных и черствых людей не было никакого дела до голодной собаки. Знай, поедали порцию за порцией, кусок за куском. Отвратительное и гадкое зрелище, вот как думал Барон. Но никто не разделял с ним этого мнения. Гости продолжали вдохновленно стонать, чавкать и причмокивать, смакуя вкус ресторанных блюд. И так продолжалось до тех пор, пока со стола не оказался сметен последний кусок.

Барон узнал об этом первым. Ему поведало об этом его уникальное чутье. Еще до того, как люди осознали, что их трапеза завершена, Барон уже знал, что поживиться ему тут больше совершенно нечем. Он облизнулся в последний раз, тяжело вздохнул и пошел прочь от этих людей. В дверях он оглянулся, чтобы убедиться, что они поняли, какого он мнения о них всех.

Но никто на него не смотрел. Даже хозяин и тот уставился куда-то осоловевшим и ничего не выражающим взглядом. Еще раз громко и тяжело вздохнув, Барон вышел на улицу. Ему требовалось отдышаться и привести нервы в порядок. Да и оставаться с этими людьми под одним кровом он считал невозможным. Пусть побудут без него, пусть поскучают! Может быть, тогда научатся ценить превосходнейшую собаку и начнут делиться с ней вкусными корочками и нежными кусочками.

На улице было хорошо. Неожиданно выглянуло солнышко. И плюс Барон увидел человека. Любой человек воспринимался им исключительно с позиции доброго друга. А этот еще и был хорошо знаком Барону. И тоже был рад его видеть. Он тихонько свистнул и поманил Барона к себе. В руках он держал что-то вкусное, нос услужливо подсказал Барону, что это крекер. Не курочка и не мясцо, но на безрыбье сгодится и крекер. Так что Барон решил немедленно возобновить теплые отношения с этим человеком, он завилял хвостом и поспешил на его зов.

Теплая рука погладила Барона по загривку.

– Хороший, хороший пес. Умница. Веди себя тихо, ешь печенье и молчи.

Барон не возражал. Что нужно собаке для счастья? Хороший друг и вкусный крекер!

А в доме гости постепенно приходили в себя после трапезы. Какое-то время они даже не могли толком дышать и только теперь получили возможность шевелиться.

– Ну, Дима! Ну, угостил!

– На славу закусили!

– За именинника!

Дима пытался отказаться:

– Ну сколько можно за меня пить?! Давайте за вас!

Но друзья, которые наконец-то наелись, хотели чествовать его, и только его. Дима смущался, но пил вместе со всеми. На столе появились фрукты, которые прекрасно подошли в качестве легкой закуски. Ранняя клубника и виноград, мушмула и первые персики. Все было таким сочным и вкусным, что аппетит моментально открылся снова.

Вот только за всем этим великолепием скрывался один жирный минус. От угощения, полученного из рук горе-кулинара Димы, никому из гостей плохо не стало. Максимум кто-то проглотил таблеточку ферментов для улучшения пищеварения, а кто-то выпил средство от изжоги. И на этом все. Ну, еще Стас с его язвой хором заявили, что им слишком остро, кисло, жирно и все такое прочее, вместе взятое. Но и они вскоре угомонились, и дальше все пошло мирно. А вот от чудесных и наивкуснейших блюд высокой ресторанной кухни среди гостей случилась настоящая драма.

– Егор, ты что-то совсем ничего не ешь, – внезапно произнес Дима. – И не пьешь. Ты как? В порядке?

Все посмотрели на Егора, который и впрямь выглядел бледным. Сидел он, неестественно выпрямившись и устремив взгляд в одну точку. Смотрел он в окно веранды и выглядел при этом таким напуганным, словно бы воочию увидел там призрака. Он ничего не ответил на вопрос Димы, лишь перевел на него помутневший взгляд. Лицо его было покрыто крупными каплями пота.

А затем рухнул прямо на стол, сметя пустые тарелки и приборы на пол. Потом и вовсе перекатился на пол и там, скрючившись и схватившись за живот обеими руками, громко закричал.