Дарья Калинина
Алмаз в декольте. Русалочка в шампанском
Глава 6
Леонид Собакевич жил в добротном кирпичном доме, неподалеку от станции метро «Московская». Уже не центр, но еще и не окраина города. Варшавская – улочка небольшая и относительно тихая. Но если пройти дворами, то вскоре можно было выйти на широкий Московский проспект, со всеми его магазинами, ресторанами, парками и прочими радостями жизни городского жителя.
– Неплохо устроился наш господин Собакевич, – оценила преимущества его жизни Леся. – Хотя я после нашего «Чудного уголка» уже ни за что не согласилась бы жить в городе.
Кира с ней молча согласилась. Даже сейчас, хотя весна еще только подступала к городу, дышать на улицах становилось с каждым днем все тяжелее и тяжелее. Выхлопные газы многочисленных машин, которых с каждым годом становилось все больше, загрязняли городской воздух. В летние месяцы казалось, что и деревья не дают прохлады, и вода не может утолить жажды, и что кругом одно лишь парящее и давящее марево.
Но сейчас подруг больше интересовал сам господин Собакевич. Атмосферу города они отметили лишь мимоходом.
– Нам на четвертый этаж, – сказала Кира, протягивая руку к кнопкам домофона.
И тут Лесю неожиданно охватил приступ паники.
– Постой! – повисла она на руке у подруги. – А что мы ему скажем?
– Что скажем?.. Правду и скажем.
– Нет, нет! Был бы он «действующим» мужем, тогда понятно. А так… Еще неизвестно, как он отреагирует на упоминание имени Светланы.
И Кирина рука замерла сама собой. Действительно, очень часто бывшие супруги не то что слышать друг о друге не хотят, их бесит даже одно упоминание имени человека, которого они когда-то так сильно любили, что даже согласились пойти с ним в ЗАГС. Вспоминать о своих ошибках не любит никто. А бывшие мужья – в особенности.
– И что же делать?
– Представимся работниками жилконторы.
Тут очень кстати дверь открылась, и из нее вышла дородная дама с крохотной собачкой на поводке. А подруги прошмыгнули в подъезд, постаравшись проигнорировать подозрительно-враждебный взгляд дамы и истошное тявканье ее собачонки.
Нужная дверь нашлась быстро. И на традиционный вопрос: «Кто там?» – Кира крикнула:
– Мы из жилконторы!
Эффект превзошел самые смелые их чаяния. Без дополнительных справок и вопросов дверь в ту же минуту распахнулась, и на пороге возник маленький и какой-то несуразный человечек. Очки криво сидели на его длинном и тонком носу. Волосы были всклокочены. А в тощих усах застряли какие-то крошки. К тому же и одет он был неряшливо. Рубашка мятая. Штаны едва держатся. Носки от разных пар.
Перед подругами был классический пример холостяка-неудачника, к тому же холостяка небогатого.
И первые же слова этого смешного человечка заставили подруг убедиться в том, что они поставили ему диагноз совершенно правильно.
– Гражданин Собакевич?..
– Я все заплачу! Честное слово! – прошептал мужчина сдавленным шепотом, даже не дав Кире договорить заготовленную фразу. – Ну, прошу вас! Что вам стоит? Поверьте мне! Я порядочный человек, не какой-нибудь там ханыга или бездельник! Я работаю. Скоро мне должны перевести крупный гонорар, и я расплачусь по всем квиткам!
Ага! Мужчина задолжал жилконторе и теперь трясется, как бы к нему не применили карательные санкции. Но в намерения Киры совсем не входило пугать доверчивого Собакевича. И поэтому она обратилась к нему как можно более ласково:
– Ну как же так получилось, господин Собакевич? Вы ведь известный ученый, а за квартиру уже год не платите.
– Всего десять месяцев!
– Вот видите, десять месяцев задолженности! Это же какие пени набегут! Вы сами подумайте!
– Я все понимаю. Жена тоже постоянно мне об этом говорила… Но видите ли, то нужен новый микроскоп, то препараты, то… Не угодно ли чаю?
Вопрос был настолько неожиданным, что подруги даже не сразу поняли, о чем говорит Собакевич. Но затем до них дошло, и они с восторгом согласились.
Собакевич провел их по порядком грязному и захламленному коридору в еще более грязную кухню, буквально заставленную немытой посудой, коробками из-под пиццы, лазаньи, готовых котлет и других блюд быстрого приготовления. В этом оазисе мужского беспорядка странным диссонансом выступала удивительно чистая и нарядная кастрюля с цветочками, в которой еще виднелись остатки заботливо приготовленного домашнего борща.
Видимо, какая-то женщина к Собакевичу все же приходила. Но, судя по его бедственному финансовому положению, вряд ли это была приходящая домработница.
Ученый разгреб небольшой чистый пятачок на столе, просто скинув весь мусор на пол. Но вот чай он заварил по всем правилам. Сначала ополоснул чайник кипятком, потом налил заварку, потом слил первую воду, снова залил кипятком. И, пока чай настаивался, произнес:
– Чай – это единственное блюдо, которое я научился готовить хорошо. Поэтому позвольте угостить вас именно им.
Подруги не протестовали. Хотя они и заметили, что, разливая чай, Собакевич положил себе вместо сахара три ложки соли с горкой. Хорошо, что подруги пили чай без «сахара». Предложенная им коробка шоколадных конфет оказалась вполне свежей, конфеты были сделаны из отличного шоколада. Чай с ними пить было сплошным удовольствием.
Собакевич тоже любил шоколад. Он взял одну конфетку, откусил от нее кусочек и запил его большим глотком приготовленного напитка. Тут же на его лице отразилось откровенное недоумение. И он, отставив чашку подальше от себя с выражением самой искренней обиды и разочарования, внимательно ее осмотрел со всех сторон, словно надеясь отыскать на фаянсе указания к странному вкусу своего напитка.
Но, так ничего и не найдя, он сказал:
– Раньше всеми бытовыми делами ведала моя жена. А после развода я как-то так растерялся… Я даже не знал, что это за листочки такие попадают в мой почтовый ящик, и что с ними нужно делать, тоже не знал! Светлана выделяла деньги на квартплату из нашего семейного бюджета, но эти квитанции… Их так много! И, понимаете, у меня всегда столько неотложных трат! Мне кажется, они куда важнее какой-то там квартплаты.
Прелесть какая! С женой он развелся уже больше года тому назад, а до сих пор не удосужился разобраться со счетами.
– Господин Собакевич, но должна же быть у вас уважительная причина, по какой вы не платите по счетам?
– Денег катастрофически не хватает, – признался ученый. – Раньше всеми этими вопросами занималась моя жена. А когда Светлана ушла… Я как-то даже не сразу понял, почему денег стало не хватать.
Нет, он не просто прелесть, как вначале подумала о нем Кира! Он – больше! Он очаровашка! Лапочка! Душка! Ну действительно, и как это так получилось, что жена ушла – и денег вдруг перестало хватать? Выходит, раньше жена зарабатывала на жизнь, а теперь придется самому попыхтеть, другого варианта тут нет.
Но господин Собакевич, слишком погруженный в свой научный мир, таких выводов, похоже, до сих пор сделать не сумел. Он моргал на подруг своими доверчивыми глазами, казавшимися излишне большими из-за сильных диоптрий в его очках. И подруги начали понимать Светлану, столько лет прожившую с этим человеком. Он был словно большой ребенок, нуждавшийся в постоянной опеке, заботе и ласке. К такому человеку привыкаешь. И нужна большая сила воли, чтобы сбросить ласкового паразита со своей шеи.
– Скажите, вы давно виделись со своей бывшей женой?
– Со Светланой?.. Дайте-ка немного подумать…
Ученый совсем не удивился заданному ему вопросу. Хотя любой другой на его месте поинтересовался бы или как минимум задумался – с чего это вдруг работникам жилищно-коммунального хозяйства расспрашивать о его отношениях с бывшей супругой.
– Да, мы виделись со Светланой всего лишь на прошлой неделе.
Это была неслыханная удача! И подруги даже не сразу в нее поверили.
– В самом деле? Вы не ошибаетесь? Не может так быть, что это была какая-нибудь другая неделя?
– Или месяц?
– Или год?
Собакевич обиделся:
– За кого вы меня принимаете?
За того, хотели было ответить подруги, кто по рассеянности надевает носки от разных пар и кладет себе в чай соль вместо сахара. Но вслух они ничего такого не сказали. И Леонид постепенно перестал на них дуться.
– В быту я немного рассеян, признаю. Но в том, что касается моей работы, я никогда и ничего не забываю.
– Встреча с бывшей женой касалась вашей работы?
– У меня пропала флешка с важными исследованиями. Они не вполне еще закончены, но тут подвернулась возможность продолжить изучение проблемы. Я был уверен, что результаты лежат у меня на жестком диске в моем домашнем компьютере. Но, когда я обратился к справке в своем компьютере, я узнал, что данные были скопированы, а мой файл удален. Я был уверен, что сам не делал эту операцию. И поэтому я обратился за помощью к Светлане.
– К бывшей жене? Но ведь вы с ней уже давно разведены!
– Ну да. Но эти исследования я проводил еще в то время, когда мы были вместе. Поэтому я и думал… полагал… хотел верить, что Светлана сохранила их у себя, в своем компьютере, и теперь вернет мне мою работу.
– И что вам сказала ваша жена?
– Она наотрез отказалась. Заявила, что не прикасалась к моим исследованиям. И более того, они ей глубоко безразличны. Но она лгала мне!
– Почему вы так в этом уверены? Только потому, что в свое время вы с женой трудились бок о бок?
– Нет, совсем не поэтому, – задумчиво помешивая ложечкой соленый чай, произнес ученый. – Дело в том, что у Светланы имеется одна особенность организма. Когда Светлана лжет, у нее непроизвольно начинает подергиваться правое веко.
– Что?!
– Светлана прекрасно осведомлена об этом своем недостатке, но ничего не может с ним поделать. Этот нервный тик сильнее ее. И поэтому Светлана, говоря неправду, либо прикрывает глаза совсем, либо прячет их за темными очками, либо поворачивается к собеседнику таким образом, чтобы он не увидел ее правый глаз.
– Вы очень наблюдательны!
– Я биолог. Я привык замечать важное в мелочах. Но об этом нюансе жена рассказала мне сама. И когда мы со Светланой встретились в кафе…
– А почему не дома?
– Не знаю, это она настояла на встрече на нейтральной территории, хотя я предлагал ей вначале встретиться у нее дома, потом у меня дома… Но она отказалась и настояла на кафе. Так вот, сначала мы со Светланой сидели лицом к лицу. Но когда речь зашла о скопированных файлах, она внезапно изменила позу, пересела на другой стул. Села ко мне левым боком.
– Чтобы вы не увидели ее глаз!
– Именно, – кивнул ученый. – Сначала я не придал этому большого значения. Светлана поменяла стул, так как сказала, что ей дует. Сквозняк, объяснила она мне, и я не увидел в этом ничего странного. У Светланы слабое здоровье, любой сквозняк может стать для нее причиной затяжной простуды.
Странно! Когда Светлана работала в фирме у подруг, она ни разу не то что не взяла больничный, но даже не чихнула. И во время эпидемии гриппа, когда болезнь косила всех подряд, Светлана оставалась на ногах и была бодрой и вполне дееспособной.
Похоже, то ли подругам еще много чего нового предстояло узнать о своей бывшей подчиненной, то ли Светлана ловко крутила своим доверчивым и весьма рассеянным в быту мужем, обманывая его не только в мелочах, но и в серьезных вещах.
– И лишь позднее, когда я анализировал наш с ней разговор, мне показалось странным такое ее поведение. Сквозняк сквозняком, но почему в таком случае Светлана ни разу больше не посмотрела мне прямо в лицо? Так и сидела все время в профиль. Сказала, что у нее болит шея. Но не могло же ее продуть всего за десять минут нашего общения? Ведь в кафе Светлана пришла совершенно здоровой! Так быстро шейный нерв не воспаляется!
Подруги тоже так считали. И поэтому захотели выяснить как можно больше о том файле, что пропал из компьютера ученого.
– В принципе катастрофы не произошло. При наличии некоторого времени я мог бы за несколько дней восстановить весь ход моих исследований. Но дело в том… Дело в том, что я опасался, как бы те люди, которые вначале были заинтересованы в моих исследованиях, внезапно не переменили бы свое мнение. Такое уже бывало на моей памяти.
– Вот как? Какие-то люди отказались от сотрудничества с вами?
– Не напрямую. Они сказали, что должны еще подумать, посоветоваться. Одним словом, я в своей жизни достаточно наслушался завуалированных отказов, чтобы научиться их узнавать незамедлительно.
– И вы думаете, что ваша жена в обход вас могла продать ваши исследования?
– Светлана?! – Ученый выглядел потрясенным. – О нет! Такая мысль мне даже в голову не приходила!
– Почему? Вы так уверены в порядочности Светланы?
– Нет, это тут ни при чем. То есть, конечно, моя жена… моя бывшая жена – порядочный человек. Но тут дело даже не в этом. Исследования были мною еще не завершены. В том состоянии, в каком я их оставил, они вряд ли могли принести кому-то пользу. Хотя тема была, безусловно, весьма перспективная. Весьма!
– А что это была за тема?
– Не знаю, насколько вы хорошо знаете химию и биологию, – заколебался ученый, вопросительно поглядывая на подруг.
– На школьном уровне.
– Что же… Тогда попытаюсь объяснить вам в самых общих словах. Вы, конечно, знаете, что сейчас главная тема для всех ученых мира – это сохранение природных ресурсов и использование для жизни человечества тех отходов, которыми мы уже успели изрядно загрязнить нашу планету.
– Экология – да. Мы знаем об этой науке.
– Так вот, в ходе моей основной работы, о которой я также не хотел бы распространяться, была получена колония весьма любопытных бактерий. Они были способны перерабатывать отходы нефтеперерабатывающей промышленности, выделяя при этом воду и тепло. Тепло могло пойти для дальнейшего использования. А вода после дополнительной очистки вполне годилась для нужд сельского хозяйства и других отраслей промышленного использования.
– Это же замечательно! – воскликнула Кира.
А Леся все же спросила:
– И чему же была посвящена ваша основная работа?
Но Собакевич словно бы и не услышал вопроса Леси. Он смотрел на восхищенную Киру и кивал головой:
– Да, да, перспективы эти бактерии открывали громадные. Но вот беда, в нашей стране мои исследования не нашли поддержки. Мне было сказано, что моя основная работа важнее. И что бактерии могут подождать.
– В чем заключается ваша основная работа?
На этот раз вопрос задала уже Кира. Но ученый снова сделал вид, что не слышит его.
– И вот Светлана ясно дала понять мне, что результатов этих исследований, посвященных росту и развитию колонии полезных бактерий, у нее нет. И она даже понятия не имеет, о чем идет речь.
– И что же? Вы пытались поговорить с ней об этом снова?
– О да! Пару раз я звонил ей, просил о новой встрече. Но она отказывалась, ссылаясь на неотложные дела.
– А потом вы отступились?
– Потом я узнал, что заинтересованная сторона желает еще немного подумать. И нужда во встрече со Светланой пропала сама собой.
– Вы не очень-то рвались к общению с вашей бывшей супругой, – не упустила случая подколоть его Кира.
В ответ на ее реплику ученый снял очки и начал задумчиво протирать стекла. Как ни странно, без очков его глаза казались еще более доверчивыми и наивными, чем прежде. Как-то с трудом верилось, что этот маленький человечек способен причинить зло другим. Хотя бы даже своим бактериям, не говоря уж о любимой им некогда жене.
– Видите ли, дело тут не столько во мне, сколько в ней.
– В Светлане?
– Да. Ведь инициатором нашего развода явилась именно она.
– И как она объяснила вам причину?
– Сказала, что устала все тянуть на себе. Сказала, что хочет другой жизни. Что ей со мной скучно. Что когда-то она меня любила и потому мирилась с моими недостатками. Но затем, сказала она, любовь ушла, а мои недостатки остались при мне. И она больше не намерена жить с ними.
– И вы не протестовали?
– Нет, а какой в этом смысл? Светлана – взрослый человек. И к тому же во многом она права. Я не идеал. Я честно пытался измениться, стать лучше, стать таким, каким ей хотелось меня видеть. Но не смог. Светлана ушла и при разводе заявила, что не хочет больше ни видеть, ни слышать меня. И чтобы я не искал с ней личных встреч. Это было тяжелое для меня время. Мне очень не хватало жены. Я привык к ее обществу. И к тому же… Светлана везла на себе груз всех бытовых проблем нашей семьи.
И, водрузив наконец свои драгоценные очки на нос, Собакевич взглянул на подруг и с обезоруживающей непосредственностью произнес:
– Как видите, я вполне откровенен с вами.
И снова девушки подумали о том, что понимают Светлану, которая столько времени провела рядом с этим человеком. Пусть он и не был миллионером, и даже вовсе не умел зарабатывать деньги, но его присутствие грело как-то по-иному. Собакевич был на редкость наивен, доверчив и человеколюбив.
Но в то же время подруги помнили, что Светлана все же ушла от мужа. И пусть наивный Собакевич считал и считает, что Светлана ушла от него, испугавшись бытовых проблем, – Кира с Лесей знали совершенно точно, что это было не так. Женщина редко уходит в пустоту. А уж от мужа, который пусть и не зарабатывает миллионы, но при этом не пьет, не курит, пашет с утра и до ночи, да еще и жене своей не изменяет, ни одна женщина в здравом уме никогда не уйдет. Если только…
– Вы не знаете, у Светланы, помимо вас, были другие мужчины?
Этот вопрос Собакевича смутил до крайности. Он даже вспотел. Снова снял очки и начал протирать стекла.
– Ну и вопросики вы задаете! – пропыхтел он наконец. – Откуда же я знаю? Наверное, до свадьбы у Светланы случались романы с молодыми людьми. Как же без этого? У меня самого был один роман, да… м-да… Ну, словом, я не интересовался личной жизнью моей супруги. Интересоваться, с кем она была связана до нашего знакомства, казалось мне… неэтичным, так, что ли?
Но Кира покачала головой:
– Нет, нет! Мы спрашиваем, не было ли у вашей жены романов уже после того, как вы поженились?
– Я всегда доверял Светлане!
– Вы не слышали, ваша жена назвала кого-нибудь Бельчонком?
– Возможно, она так называла именно вас?
И только тут до Собакевича начала доходить вся нелепость подобного рода беседы с работниками ЖКХ.
– Позвольте! – взъерошился наконец он. – А по какому праву вы задаете мне все эти вопросы? Ведь вы, если не ошибаюсь, пришли ко мне по поводу просроченного платежа по квитанциям?
Подруги молчали.
– Почему же вы в таком случае, – наступал на них Собакевич, – задаете мне все эти странные вопросы? Вас интересует моя жена? Но почему?
И что они должны были ответить? Они выбрали лучшее, что только было возможно в такой ситуации. И сказали Собакевичу правду.
К чести последнего, услышав о том, что его бывшая жена подверглась нападению, находится в больнице и, возможно, даже не выживет, Собакевич и не подумал злорадствовать. Напротив, он схватился за свою кудлатую, давно не стриженную голову и воскликнул:
– Светлана может погибнуть!
И, помедлив какое-то мгновение, он вскочил на ноги:
– Как это случилось?! Где она находится сейчас?
– В больнице.
– В больнице?! Я должен мчаться к ней!
И ведь действительно помчался! Перевернул чашку со своим соленым и так и недопитым чаем, опрокинул большую груду коробок, чуть не свалился сам, но из кухни все же вырвался! А через пару минут девушки услышали топот ног великого ученого уже на лестничной площадке. Он убежал из дома, даже позабыв про своих гостей, оставшихся у него на кухне!
Девушки поймали Собакевича уже на улице. Несуразный мужчина метался взад и вперед, пытаясь остановить попутку и размахивая обеими руками. Делал он это вовсе не потому, что надеялся таким образом привлечь к себе внимание водителей. Просто второпях Собакевич засунул обе руки в один рукав куртки. И теперь у него получалось жестикулировать ими лишь синхронно.
Вообще оделся Собакевич весьма своеобразно. На ногах у него были домашние тапки. На голове – ушанка. А разнокалиберные носки он так и не переодел. Один красный, второй синий, они вызывающе посверкивали из-под слишком коротких брючин домашних штанов ученого.
Неудивительно, что водители отнюдь не спешили притормозить возле странного пассажира и со свистом уносились подальше от разочарованного Леонида. Видимо, подруги на своем «гольфике» были первыми, кто остановился. Он так обрадовался, что даже не понял, кто именно перед ним оказался.
– К жене! – воскликнул он, плюхнувшись на сиденье. – В больницу!
– И адрес подскажете? – ехидно поинтересовалась у него Леся.
– Адрес? – растерялся ученый, которому этот вопрос, похоже, раньше в голову даже и не приходил. – А-а-а… адреса я и не знаю!
– Да неужто?! – еще ехиднее произнесла Леся, поворачиваясь к ученому лицом.
– Ах! Это снова вы! – вырвалось у него. – Ну что вам от меня надо?
– Хотим сообщить вам адрес больницы, в которой лежит ваша жена. Вы ведь к ней собрались, не так ли?
– Да, к ней!
– А хотите, мы отвезем вас туда? – повернулась к нему и Кира. – Честное слово, нам это нетрудно. А денег, я думаю, у вас на такси все равно нету. Ведь так? Нету?
Леонид повернулся к окну. Вид у него был гордый и страдальческий одновременно. Денег на такси у него, конечно, не было. Но идти на попятную он тоже так вот сразу не собирался.
– Только если вы скажете мне правду о том, кто вы такие, – пробурчал наконец он. – И не станете мне при этом лгать. Ненавижу, когда мне лгут!
– Договорились! – весело согласилась Кира. – Мы с подругой тоже не любим лгать. Расскажем вам всю правду, как есть. Все равно дорога нам предстоит длинная.
Кира не ошиблась. В этот вечерний час машин на улицах города было очень много. Кто-то ехал домой, кто-то отправился по магазинам, а кто-то ехал развлечься с друзьями. Пока «гольфик» подруг пробирался через скопления городских пробок, девушки успели рассказать ему историю своего знакомства со Светланой с самого начала. Не скрыли они и того, как обошлась с ними Светлана.
Леонид был поражен рассказом подруг:
– Если бы вы мне не сказали, что речь идет о моей Светлане, я бы подумал, что вы говорите о какой-то другой женщине! Та Светлана, которую я знал, не могла так поступить!
– Видно, вы недостаточно хорошо знали свою жену.
– Нет, нет! Напротив! Я слишком хорошо знаю свою Светлану! Она не могла! Конечно, они ее заставили! Как вы сказали? Эрни и Лаврик? А вы знаете, теперь я припоминаю: жена как-то упоминала эти имена!
Это было уже кое-что. И подруги приготовились внимательно выслушать рассказ Леонида.
