Полная версия:
Дарья Аркадьевна Донцова Коррида на раздевание
- + Увеличить шрифт
- - Уменьшить шрифт
– Убил маму мой отчим. Отравил.
Я ему объяснил:
– Яд не обнаружен.
Но мужик, танк настойчивый, он меня к Семипалатиным буквально силой отволок, они за городом живут, дом у них, лаборатория там. Чего-то шаманят, какие-то настойки, растирки делают. Венедикт посмотрел результаты, что я принес, жене показал, она ему кивнула, тот потребовал:
– Принесите ноготь с мизинца правой ноги. Надо кое-что проверить.
И через два дня объяснил: «Бедняжку лишили жизни с помощью травяного чая из Индии, который у нас свободно продается, ядом не является. Но в его составе есть добрая часть растения, которое в сочетании с обычным аспирином вызывает сердечный приступ. Дело за малым. Купить несколько банок напитка, с помощью пинцета отделить нужную травку, сложить ее в банку, подсыпать туда порошок аспирина, растворимый. Добавить к смеси все тот же чай, перемешать… Пейте, дорогая. Далее от организма жертвы зависит, два-три-десять дней или месяц она проживет. Тут уж кто сколько выдержит. И что найдешь при исследовании? Аспирин? Так его почти всем после определенного возраста прописывают. Про травяной чай никто не вспомнит. Отлично сработано. Респект. Простой человек до такого не додумается. Ищите травника». И снова он прав оказался. У дочери умершей женщины любовник был гомеопат. Говорю же, Венедикт гений! Но личность, конечно, нестандартная. Оригинальная. Мне у него пришлось лягушку целовать!
– Ты ждал, что она превратится в принцессу? – не выдержала я.
– Не, – серьезно возразил Марк, – Лариса прямо на пороге жабу мне протянула со словами:
– Облобызайте ее левую лапу.
Я чего угодно ожидал, но такого нет. Растерялся. Женщина объяснила:
– Марго считывает энергетику незнакомого нам человека. Если наша девочка пожелтеет, я попрошу вас уйти. Потому что астральное поле, которое образует человек с минусом, погубит наш с мужем баланс.
– М-да, – крякнул Макс, – Лампа, думаю, лучше всего тебе к нему скататься. Костин с жабой общий язык не найдет. Марк, как к дядьке попасть?
Эксперт вынул телефон.
– Просто позвонить, сейчас попробую. Алло! Можно Венедикта Платоновича? Брунов беспокоит. Думаю, он забыл про…
Марк умолк, потом заулыбался.
– Очень приятно, что вы меня помните…
В ту же секунду радостное выражение исчезло.
– Ну… простите… – забормотал эксперт, – нет. Не мне. Евлампия Романова. Да! Спасибо. Примерно помню. А-а-а! Жду!
Брунов положил телефон на стол.
– Семипалатин тебе что-то не особенно приятное сообщил? – заинтересовался Филипп.
Марк взял бутылку воды.
– Он странный, совершенно невоспитанный. Говорит, что думает. Сначала произнес: «Помню вас». Потом добавил: «Разбили у нас кувшин на кухне, обещали новый принести, до сих пор жду».
Я встала.
– Он прав: если убил хозяйскую посуду, купи новую.
Брунов вспыхнул.
– Посуду!!! Старая фарфорина! Такую только выкинуть! И я же не нарочно.
Телефон эксперта издал характерный звук.
– Адрес прислал, – сердито объяснил Марк, – переброшу его тебе.
Через пару секунд я посмотрела на экран.
– Интересное совпадение. Семипалатин живет в поселке Губаново, там же обитают Кирпичниковы. Во сколько Венедикт меня ждет?
– Сказал: «Пусть в любое время приезжает. Отдайте ей кувшин, который взамен разбитого купили». Вот зануда!
– Просто он хозяйственный, – засмеялся Макс. – Лампуша, думаю, Семипалатину понравится небольшой знак внимания. Например, банка хорошего чая. И коробка конфет жене.
– Заеду в супермаркет, – пообещала я, – куплю заодно там подходящую посудину.
Трубка снова запищала, на сей раз пришло сообщение от Кисы: «У меня контрольная. Неожиданная. Помоги скорей».
«Пиши задание», – ответила я.
«Где нужна в начале слова буква „з“. „…гореть“, „…бросить“, „…петь“».
«Нигде».
«Нет! Она нужна! Училка сказала: точно есть».
– Сгореть, сбросить, спеть, – громко сказала я. – Макс, где в этих словах буква «з»?
– Отсутствует, – коротко ответил Вульф. – А что?
– Киса на контрольной, – пояснила я, – неожиданной.
– Вопрос не только по грамматике, он еще на сообразительность, – растолковал Марк, – у меня парень в третьем классе, их там часто запутывают. Вчера он кол принес. Картинка. На ней две собачки, пара людей и ковер. Задание: найди животных, из чего они сделаны? Сколько здесь млекопитающих? Левка ответил: две собаки. И столько же млекопитающих. Сделаны из мяса, кожи, еды и какашек.
Макс расхохотался.
– За последний вариант ему следовало не пять, а десять нарисовать. Мы с твоим парнем совпали во мнениях, я тоже считаю, что все мы состоим из мяса, кожи, еды, а главное, из большого количества какашек. Почему кол? Все верно! Пара псов!
– Ха! Люди-то тоже животные! – отрезал эксперт. – Биологический вид – человек разумный, род – люди, семейство – гоминид, отряд приматов, класс млекопитающих.
– Марк, ты такой умный, – восхитилась я, – я тоже бы написала, что звери на картинке только собаки.
– Теперь контрольные не простые, – кивнул эксперт, – с подковыркой. Кисе надо твердо написать – буквы «з» нигде нет, только «с».
Я быстро отправила Кисуле то, что сказал эксперт, и поспешила к машине.
В тот момент, когда мне наконец-то удалось, преодолев пробки, выкатиться на шоссе, снова позвонила Киса.
– Как дела? – спросила я. – Все написала?
– Не-ет, – заплакала девочка, – два получила.
– За что?
– За поведение! Витя умер, – зарыдала Киса, – мне его жалко! Я сказала, что Минкин дурак! А Елена Васильевна… а-а-а-а! Два-а-а!
Я чуть не въехала в багажник машины, которая мирно тащилась впереди.
– Кто погиб?
– Витя!
– Господи!
– Его Минкин убил! Он дурак! А все смялись.
– Кисонька, успокойся, объясни нормально, – попросила я.
И вдруг сообразила: наверное, Витей звали хомяка, который жил в школьном живом уголке. Или мышь. Жаль зверушку. Но с ребенком ничего не случилось.
– Кисуля, – нежно пропела я. – Витя ежик?
– Не-ет!
– Хомячок?
– Не-ет!
– А кто?
– Мальчик!
Я с перепугу нажала на тормоз, услышала нервный гудок сзади и повторила:
– Мальчик?
– Да! Его Минкин убил! Так нельзя, – рыдала Киса.
– Вульф! Немедленно вернись в класс, – послышался на заднем фоне сердитый женский голос, – устроила концерт! Подумаешь, Витя умер! Раз с ним так получилось, значит, так хотел Минкин! Твое какое дело? А? Тоже мне! Критик!
В трубке повисла тишина, потом Киса отсоединилась. Я нажала на кнопку быстрого набора.
– Роза Леопольдовна, бегите в гимназию.
– Что с малышкой? – перепугалась няня.
– Скончался мальчик, Витя. Его, по словам Кисы, убил некий Минкин. Кисуля в шоке, а педагог заявила: «Подумаешь, Витя умер. Раз с ним так получилось, значит, этого хотел Минкин». Не понимаю, что у них там происходит, но надо немедленно забрать ребенка. А я выехала в область, мне до гимназии добираться часа полтора.
– Уже несусь, – закричала Краузе.
Глава 13
– Когда вас по телефону представили, я решила, что увижу пожилую даму, – улыбнулась Лариса, наливая мне чаю, – возможно, монахиню.
– Евлампия прекрасное имя, – сказал Венедикт. – Святая Евлампия и ее брат Святой Евлампий жили в период одного из самых жестоких гонений на христиан, при правлении императора Максимилиана в третьем веке до нашей эры, и погибли мученической смертью. Евлампия родители послали за хлебом…
– Веня, – остановила мужа Лариса, – у нашей гостьи есть вопросы, она на работе.
– Простите, многоуважаемая Евлампия, – опомнился Венедикт. – Спасибо, что привезли кувшин. Думаю, его купили вы сами. Господин Брунов давно про него позабыл. Вы нашли чудесный вариант, хорошее качество и нет обильного декора. В чем у вас проблема?
Я вкратце, не называя имен, передала Семипалатину суть истории. Он взял результаты анализов и ушел.
Лариса стала развлекать меня светской беседой.
– Муж очень любит Четьи-Минеи[1]. Перед вашим приходом мы их читали.
Я понятия не имела, о какой книге говорит супруга токсиколога, но вежливо улыбнулась.
– Венедикт Платонович изучает или Жития Святых, или богословскую, или специальную литературу, – продолжала Лариса, – он старается узнать каждый день нечто новое в токсикологии. Недавно научился с помощью специального состава…
Она замолчала на полуслове, в комнату вошел Венедикт. Он протянул супруге несколько листов.
– Посмотри.
Жена послушно выполнила приказ и пробормотала:
– О! Однако неприятно!
– Верно? – согласился муж.
– Но где он его подцепил?
– Возможно, отдыхать ездил. Сейчас народ повсюду летает.
Жена схватилась обеими ладонями за щеки.
– Думаешь?
– Надеюсь, нет, но считаю, что да, – совсем уж загадочно отреагировал Семипалатин.
– Простите, – не выдержала я, – ничего не понимаю.
Венедикт отвернулся к окну, Лариса смущенно забормотала:
– Результаты… они… стопроцентной уверенности никогда нет, но… если верить показателям… Извините, Евлампия, мы доктора, в свое время давали клятву Гиппократа. Есть понятие врачебной тайны, существуют этические нормы.
– Разглашать подробности чужого диагноза не этично, – остановила я Ларису. – Но в данном случае человек мертв, а родственники просят вас рассказать мне о своих выводах. Давайте я позвоню Сергею Леонидовичу Кирпичникову, он сам подтвердит…
Венедикт встал и молча пошел к двери. Мне стало ясно, что имя и фамилия, которые сорвались у меня с языка, не понравились Семипалатину.
– Многоуважаемая Евлампия, – залепетала Лариса, – Венедикт… очень эмоционален! Не подумайте, что вы мужу неприятны. Как раз нет. Сейчас произошел не очень радостный казус. Когда Марк попросил о встрече с вами… мы сначала согласились… опрометчиво. Потом муж позвонил одному знакомому, спросил: «Надо ли общаться с этой женщиной?» Человек этот знает всех. Он сказал: «Агентство Макса Вульфа одно из самых крупных и уважаемых. У них много клиентов, возможно, они потом заключат долгосрочное сотрудничество с вами». Не стану скрывать, нам с мужем нужен заработок. В медцентре мало платят. Вот мы и подумали: если господин Вульф станет иногда привлекать нас в качестве экспертов, это улучшит наше материальное положение. Наш дом старый, давно ремонта требует… И вдруг… Сейчас… выяснилось, что вы пришли от Кирпичникова.
– Знаю, по какой причине Сергей Леонидович и господин Семипалатин поссорились, – вздохнула я.
Глаза хозяйки из серых стали темными.
– Нет. Никакого скандала. Просто некое недопонимание на ниве научных воззрений.
Я кашлянула и продолжила:
– Мы, как и вы, зависим от клиентов. Да, в наше агентство обратился Кирпичников. У него умер сын, отец пытается понять причину смерти молодого человека. Он попросил меня съездить к вам, дал самую лестную оценку таланту Венедикта Платоновича. Понимаю, у вас с Сергеем Леонидовичем нет близких отношений. Но у него и Алевтины Михайловны горе. Пожалуйста, помогите! И Максу нужны такие уникальные специалисты, как вы. Вульф очень хочет сотрудничать с четой Семипалатиных.
– Ну, тогда мы продолжим беседу, – выдохнула Лариса, – лучше, если поговорим вдвоем. Венедикт Платонович сильно разнервничался, что понятно, если посмотреть на результат анализов. С большой вероятностью, на мой взгляд, девяносто восемь процентов, мы имеем дело с вирусом Каравани. Это огромная редкость. О нем знают лишь очень узкие специалисты. Единицы в мире. Что позволило нам сделать такой вывод?
Лариса взяла чайную ложку и, используя ее ручку как указку, продолжила:
– Обратим внимание на тромбоциты. Они одни в данном кавардаке имеют нормальные показатели. Но! Это-то самый тревожный симптом. Потому что в сочетании с числом нейтрофилов, палочкоядерных, не сегментоядерных, получаем…
Я кашлянула.
– У меня нет медицинского образования.
– О! Простите! – смутилась Лариса. – Тогда начну ab ovo,[2] от печки, так сказать. История медицины полна удивительных историй, они увлекательнее сказок, детективов, любовных и фантастических романов. Там есть все: страсть, роковые ошибки, чудеса, потерянные надежды, невероятные удачи, обман в планетарном масштабе, гениальные находки. То, о чем я сейчас поведаю, могло бы стать сюжетом захватывающего кино. Ну-с, начинаю.
Глава 14
В конце восемнадцатого века священник Анри Маган был отправлен в небольшой африканский городок Каравани для того, чтобы обратить местное языческое население в католичество. В те годы большая часть черного континента являлась французской колонией. Поэтому местному люду запрещалась всяческая самобытность. Искоренялись народные праздники, религия предков, изгонялись колдуны-шаманы, которые не только лечили население от болезней, но и давали вполне конкретные житейские советы.
Молодой, горячий Анри рьяно принялся за дело. Но поскольку сам священник стирать, гладить, готовить не умел, а из-за целибата[3] не мог жениться, ему пришлось нанять служанку. Африканские женщины очень красивы, часто ходят обнаженными по пояс. Чтобы постоянно не искушаться, Маган взял на работу наиболее страшную внешне из всех претенденток Лулу.
Падре не прогадал, женщина оказалась великолепной хозяйкой. Анри не мог ни к чему придраться. А вот местные кумушки во главе с колдуном неодобрительно качали головами, щелкали языками и всячески показывали: Маган совершил глупость. Потом он заметил, что народ сторонится Лулу, решил, что шаман таким образом настраивает электорат против католической веры, и потребовал от местного вождя изгнать смутьяна.
Царек почесал в затылке и сообщил Анри, что Лулу порченая. Ей уже много лет, целых двадцать, но замуж она не выходила. И никто ее в свой дом не приведет.
Маган попытался понять, что чернокожий предводитель имеет в виду под словом «порченая». Развратная? Больная? Воровка? Пьяница? Не способная родить детей, хотя как это выяснить, если парни к ней не приближаются?
Маган не в полном объеме владел местным диалектом. У вождя не было большей части зубов, что сильно затрудняло понимание его речи. Священник уловил лишь общий смысл речи царька: Лулу порченая, порчу она получила от Нгуги. Если лакомиться тем, что она готовит, можно стать мур-мур. Сообразить, кто такой Нгуги и почему мур-мур нехорошо, Анри так и не смог. В Каравани он прожил три года, потом вернулся во Францию. Лулу, которую священник переименовал в Луизу, уехала вместе с хозяином.
Алан начал служить в небольшом храме в провинции. Он вернулся к своей большой семье: отец, мать, бабушка, дедушка, три сестры, четыре брата, их мужья, жены, дети. Разветвленная фамилия, в которой не было больных, все предки Магана отличались крепким здоровьем, умирали в глубокой старости.
Через пять лет после прибытия во Францию Луиза отправилась домой навестить родителей. Из Каравани она вернулась с местными африканскими деликатесами и сказала Анри:
– Больше не поеду на родину, отец умер, мать со мной сквозь зубы разговаривала, остальной люд косился. Вы моя семья, незачем мне деньги и время на поездки тратить.
– Почему они так к тебе относятся? – спросил священник.
Луиза развела руками.
– У них спросите. Ничего плохого я не совершала.
Через пару недель после возвращения прислуги Алан стал говорить странные вещи, он рассказывал, как… в девятом веке дрался с врагами. Родные священника не знали, что и думать, в конце концов врач решил, что пациент заболел горячкой. И Маган, правда, вскоре умер.
Луиза прожила более ста лет. Она воспитала всех детей, внуков, правнуков Маганов и упокоилась на местном кладбище под рыдания членов сильно разросшейся семьи.
В начале шестидесятых годов двадцатого века богатый французский промышленник Стивен Маган обратился к известному психиатру Джону Вермону с просьбой найти лечение от семейного безумия. У Стивена только что умерла сестра, абсолютно здоровая девушка. Она стала нести чушь, вещала о том, что родители убили всех своих детей, кроме нее. Девочку злые предки почему-то пожалели, но отдали на воспитание в нищую семью. Люди не понимали, как реагировать на странные речи. Друзья прекрасно знали, что Марго всегда жила дома, купаясь в любви старшего поколения. Да и брат и сестры ее вполне себе живы. Что стало причиной непонятных отвратительных фантазий, осталось невыясненным.
Стивен сообщил Джону, что случаи подобного сумасшествия в его семье случались и ранее. Большинство французских аристократов ведет родословные книги и семейные дневники, куда старательно заносят информацию о разных событиях. Вермон попросил разрешения посмотреть летописи Маганов и понял – первый случай безумия приключился со священником Аланом. До этого никто разума не лишался.
Вермон был серьезным ученым. В сглаз, порчу, наговоры он не верил. А вот то, какие африканские колдуны умелые отравители, он прекрасно знал. Он предположил, что, приехав на родину, Луиза стала усиленно хвастаться, рассказывать, как она прекрасно живет, демонстрировать платья, смеяться над соплеменниками, которые ненавидели ее не пойми за что.
– Местный шаман обозлился, решил проучить Луизу и заразил ее неизвестной нам болезнью, – сказал Вермон, – прислуга вернулась и передала ее хозяевам.
– Вы не правы, – заспорил Маган, – Луиза умерла, прожив более века. Ее до сих пор помнят в семье. Сохранилась ее тетрадь с рецептами. Луиза всегда готовила на свой день рождения утку. Наша семья свято чтит традицию, раз в году на нашем столе непременно появляется блюдо «Луизанская утятина». Очень вкусное!
– Охотно верю, – кивнул Вермон, – однако носитель болезни не всегда сам ею страдает. Он может понятия не иметь, чем болен, передавать заразу. Например, желтуха. Повариха с этим недугом уложит на больничную койку массу народа, а сама даже не чихнет. Думаю, Луизу не зря называли проклятой. Возможно, колдун ни при чем. Местные всегда знали, что соседка инфицирована, поэтому не общались с ней, но не стали сообщать об этом католическому священнику и ликовали, когда он увез горничную во Францию.
– Глупости! Вы клевещете на женщину, которая верно служила нашей семье, – рассердился Маган и ушел от Вермона.
Он громко хлопнул дверью, но в семье-то продолжали появляться безумцы. Сам Стивен отличался крепким здоровьем, а вот некоторые его родственники окончили дни в психиатрической клинике. Маган не терял надежды выяснить: что за недуг живет в его семье. Когда он окончательно состарился, а случилось это в конце девяностых двадцатого века, к нему пришел Франк, владелец фармацевтического бизнеса, внук Вермона, и рассказал, что, разбирая архив покойного психиатра, нашел его записи о безумии семьи Маган.
– Дед читал ваши семейные книги, – объяснил Франк, – он, несмотря на то, что вы отказались от его услуг, наблюдал, как идут у вас дела. И в конце концов все понял. Смотрите. Ваша сестра умерла двенадцатого сентября, племянник четырнадцатого, первый внук одиннадцатого. Все те, кто сначала сошел с ума, а потом ушел из земной жизни, стали сумасшедшими в сентябре, в промежуток с десятого по восемнадцатое число. День рождения Луизы приходится на шестое. Вы его отмечаете?
– Да, – подтвердил Стивен, – Маганы не из тех, кто нарушает семейные традиции.
– Едите луизанскую утку? – не успокаивался Франк.
– Конечно.
– Что еще подают на стол? – не отставал гость.
Маган стал перечислять нехитрые семейные развлечения: ужин с блюдом по рецепту поварихи, чай, торт, спиртное, сигары, бридж. Потом беседы у камина. Ничего эпатажного. Соблюдение традиций.
Вермон попросил взглянуть на семейную летопись, куда Стивен с тщанием вписывал меню праздника.
– Еда у вас разная – сделал вывод Франк, – алкоголь тоже. Неизменна лишь утка. Где вы ее берете?
– Сами добываем, – ответил Стивен, – мы всей семьей обожаем охоту. В нашем поместье много дичи.
– Никогда более не ешьте ее, – велел гость.
– Почему? – оторопел хозяин.
– Не понимаю почему, но утиное мясо вызывает у вас странную болезнь, – пояснил Франк. – У вас есть адрес Луизы? Знаете город, где ее Алан нашел?
Стивен пошел в библиотеку, принес летопись за нужный год и сообщил:
– Каравани.
– Надо туда слетать, – загорелся владелец фармацевтического бизнеса, который почуял нечто интересное, – разгадка там, на родине Луизы.
– Сомневаюсь, что кто-то из ее соплеменников жив, – возразил Маган.
– Вы хотите, чтобы в вашей семье по-прежнему появлялись сумасшедшие? – спросил Франк. – Если нет, то я отправляюсь в путь. Кстати, денег у вас не прошу. Просто помогите информацией, если она понадобится.
Села Каравани Вермон не нашел. На его месте шумел город. Франк вместе с переводчиком, которого взял в посольстве, стал ходить по местным рынкам. На четвертый день толмач не выдержал:
– Зря время теряем! Никто не помнит Луизу.
– Лучше спросите у парня, который жареным рисом торгует, почему к нему выстроилась очередь, а к соседу с тем же меню стоят всего два человека, и они не местные! – велел Франк.
Переводчик выполнил приказ и узнал: юноша, у которого местные не хотят ничего покупать, проклят.
Домой Вермон вернулся «на коне» и тут же спросил у Магана:
– Ваш повар добавляет в утку нечто особенное?
– Соль Луизы, – ответил Маган, – это такая приправа. Ее надо совсем чуть-чуть! Символическое количество.
Франк забегал по комнате.
– Откуда она у вас?
Маган показал на летопись:
– Все записано. Луиза привезла из единственной поездки домой большой мешок сушеного мяса. Она называла его Ньяка. По вкусу как солонина. Прислуга клала его крохотный кусочек в блюдо на день рождения. После ее кончины повара продолжали так делать. Но запас таял, его осталось совсем чуть. Вот-вот он совсем иссякнет, традиция будет нарушена! Печально.
Глава 15
Таинственное мясо Ньяка стали изучать в лаборатории. Выяснилось, что это филе обезьяны, которая чем-то болела. Чем? Ни Вермон, ни другие исследователи ответить на это не смогли. Франк опять полетел в Африку и выяснил, что в лесах вокруг городка Каравани обитает особый вид животных. Их зовут падучие, потому что некоторые особи вдруг рушатся на землю, бьются в судорогах и умирают. Шаманы строго-настрого запрещают есть мясо погибших обезьян, говорят:
– Тот, кто попробует его, может умереть! А может и остаться в живых. И от такого держись подальше. Поедатели обезьян падальщики, они прокляты.
Население приучено повиноваться своему колдуну. Никто не хочет стать парией. Но обезьянье мясо деликатес, стоит оно не дешево. Вот кое-кто и подбирает тушку. В деревне или небольшом городке трудно что-то скрыть. Весть о том, что рядом завелся падальщик, быстро разлетается по округе. С пожирателем мертвых обезьян перестают общаться, объявляют его порченым. Но ни перспектива смерти, ни то, что можно превратиться в изгоя, гурманов не останавливает.
Эпидемии печально известной лихорадки Эбола начинаются из-за того, что местное население, несмотря на строжайший запрет врачей-европейцев, местных старейшин, колдунов, лакомится мясом павших обезьян, которые умерли от геморрагической лихорадки.
Лариса замолчала.
– У Афанасия случилась эта Ньяка? – уточнила я.
– Сложный вопрос, сейчас не отвечу, – вздохнула хозяйка. – В отличие от лихорадки Эбола, на изучение которой выделены немалые средства и человеческие силы, о Ньяке пока мало известно. Болезнь существует лишь в узком ареале, в районе Каравани. Пока было непонятно, откуда взялась Эбола, как она распространяется, мясом обезьян торговали на рынках, им лакомились те, кто не слушался знахарей. Поэтому число заболевших становилось все больше и больше. Лихорадка поразила Нигерию, Либерию, Габон, Сенегал, Камерун, Эфиопию. Но даже сейчас, когда лихорадка Эбола изучена, лечится, то и дело вспыхивают очаги. Недавно эпидемия подняла голову в Заире и Судане. Но скажу я вам, на черном континенте есть масса таинственного, локального, очень-очень опасного для европейца. Например, в небольшой деревне население ест крокодилов и заражается особым кишечным паразитом. Если человек понимает, что заболел, он спешит к колдуну, тот проводит обряд, дает попить какое-то зелье, сваренное в антисанитарных условиях, и все остаются живы. С европейцами это не сработает. Мы умрем. Почему? Мы не верим колдунам. Не станем принимать их травяные настои. А если решился проглотить его, жидкость, налитая в грязную посуду, принесет нам холеру, болезнь Боткина или еще чего похуже. И москвич, который заболел, вернется домой, помчится к своим врачам, те выпишут антибиотики, а они как мертвому припарка. Дипломаты, которые работают, например, в странах, где распространена малярия, прекрасно знают: пей для профилактики не французские, немецкие, американские таблетки, а местные.
Вирус, который вызывает у человека неостановимое желание сочинять, рассказывать небылицы, а потом приводит к смерти, получил название Каравани по местности, где он распространен. Дальше нескольких сел зараза не ходит. Почему? Деревеньки расположены далеко от туристических маршрутов. Это вам не парк Серенгети, куда со всего мира стекается народ, чтобы полюбоваться на диких животных и на побережье океана. Что интересного в районе Каравани для туриста? Да ничего. Поэтому смертность от вируса очень велика и лекарства никто не ищет. Хуже всего приходится тем, кто заболел редчайшим недугом, который распространен только в крохотном городке: создавать лекарство от того, что поражает малое количество народа на Земле, не станут. Это не выгодно экономически. И в маленький африканский городок никто из исследователей не поедет. Увы, это так!
