Дарья Донцова
Белочка во сне и наяву

Глава 3

Наверное, пришла пора объяснить, каким образом я стала сотрудником дизайнерского бюро Нины Феликсовны Зуевой.

Не так давно я, поддавшись на уговоры своей подруги Иры Звягиной, дала согласие поучаствовать в одном телешоу^[3]. Что из этого получилось, рассказывать не хочется, но в процессе подготовки к съемкам я познакомилась с милой женщиной-костюмером Еленой Гвоздевой. Недавно Лена приехала поздно вечером ко мне домой и попросила помочь, как она сказала, «интеллигентной девушке, которая оказалась в беде». Сначала Леночка упорно не называла имени бедняжки, говорила о ней в третьем лице, но потом расплакалась и выложила всю правду.

…У Гвоздевой есть дочка, обожаемая Настенька. Матерью Лена стала едва закончив школу, и хотя родители с пеной у рта уговаривали ее отказаться от ребенка, забрала его домой. Семья Гвоздевых жила в крошечной «трешке». В одной комнате ютились старшая сестра Лены с мужем и сынишкой, во второй проживали бабушка с дедушкой, а Елена обитала вместе с родителями в третьей. Кухня у них была пятиметровая, санузел совмещенный, прихожая отсутствовала, ее заменял тридцатисантиметровый коридорчик и холл размером с десертную тарелку, куда выходят двери всех комнат. Понимаете, как Гвоздевы обрадовались появлению в их рядах нового члена семьи, постоянно, днем и ночью, отчаянно орущего?

Выстроившись, как немецкие псы-рыцари, «свиньей», родичи пошли в атаку на вчерашнюю школьницу. Они говорили о необходимости получить высшее образование, о тесноте жилья и больших расходах, связанных с воспитанием чада, об отсутствии у Леночки работы, о диабете бабушки, гипертонии дедушки, вечных скандалах в семье старшей сестры и в один голос твердили:

– Девочке будет лучше в приюте, ее оттуда непременно возьмут обеспеченные люди. А ты, став постарше, выйдешь замуж и родишь себе в законном браке другого ребеночка. Не надо воспитывать ублюдка, которого по глупости произвела на свет невесть от кого.

Бедная Лена пару месяцев молча слушала эти песни, а потом взорвалась и высказала близким все, что думала. Мол, диабет у бабушки от бесконечного обжорства, гипертонию дедушка заработал запоями, с мужем сестра живет плохо, потому что она по характеру шотландская волынка – нудит с утра до вечера, а квартира у них маленькая из-за отца, просадившего в игральных автоматах деньги, вырученные от продажи жилплощади его покойной матери, на которые Гвоздевы планировали расшириться. Младенец не виноват в несчастьях семьи.

Разразился феерический скандал, в процессе которого мать прокляла дочь, а отец вышвырнул Лену на улицу вместе с отчаянно вопящим кульком, выкрикнув на прощание доброе напутствие:

– Сдохнешь под забором, домой не возвращайся!

Но Леночка не умерла. Она, правда, так и не получила высшее образование, но вышла удачно замуж за Никиту Мельникова. Супруг работал на телевидении и пристроил туда же жену костюмером. Никита любил крохотную Настеньку, баловал своих женщин, но, к сожалению, будучи на тридцать лет старше Лены, умер на седьмом году брака. В наследство Лене достались две квартиры и небольшая дачка. Гвоздева после похорон Никиты не впала в уныние, стала пахать на нескольких программах, пыталась заработать, где могла, обеспечивала любимую дочку, возила ее на море, покупала ей одежду, красивые игрушки, считала Настю лучшим ребенком на свете, а когда та перешла в пятый класс, начала собирать деньги на ее высшее образование. Лене самой не удалось получить диплом, но ее любимая Настюша обязательно должна поступить в институт. Годы, когда дочка ходила в школу, были для Гвоздевой, несмотря на материальные трудности, очень счастливыми. А потом богиня судьбы, видимо, решила: хватит приносить Елене пирожные со взбитыми сливками на блюдечке, надо добавить к ним немного сапожного крема…

Елена прервала рассказ, достала из портмоне фото и положила на стол.

– Смотри, это Настюша, снимок сделан пару месяцев назад. Правда, она на редкость хороша собой?

– Красавица, – покривила я душой, разглядывая самое заурядное лицо и думая, что девушка с такой внешностью сольется с толпой.

Гвоздева погладила фото рукой и продолжила свою историю.

…В шестнадцать лет Настя связалась с плохой компанией и пошла по кривой дорожке. Слава богу, девочка не пристрастилась ни к алкоголю, ни к наркотикам, не стала проституткой, не заболела СПИДом. Она просто влюбилась в красавца цыгана Костю Леонова, промышлявшего воровством, привела парня в родной дом и стала его верной помощницей.

Бедная Лена, больше всего на свете не хотевшая походить на свою мать, некогда вытурившую ее из дома, вытерпела все: приезд к ней в квартиру табора, Костю, разгуливавшего по квартире почти голым, вечно пустую коробочку в комоде, куда костюмерша аккуратно складывала заработанные деньги, табачный дым, плотной завесой висевший теперь в «двушке», истеричные вопли Насти: «Мама, ты обязана подружиться с Костей! Мне плохо оттого, что два дорогих мне человека не могут найти общий язык!»

Сцепив зубы, Лена говорила себе: «У девочки любовь. Но через пару лет чувство пройдет, и все изменится. Если я сейчас буду протестовать, скажу: «Настя, это моя квартира, пусть твой хахаль ведет себя прилично», – она оскорбится, и наши отношения станут враждебными. Ничего, потерплю, зато дочка будет любить меня по-настоящему».

Может, так бы оно и было. Но однажды Настя не вернулась домой, а вскоре Гвоздевой позвонили из полиции и сообщили об аресте ее дочери. Та пыталась вынести из бутика дорогую одежду, «забыв» заплатить за нее на кассе.

Едва за Настей захлопнулась дверь камеры следственного изолятора, Костя испарился. Покидая квартиру Лены, цыган прихватил не только свое имущество, однако Гвоздева не расстроилась, лишившись любимых вещей. Она решила: слава богу, мерзкий мужик исчез, теперь Настя узнает ему цену, и все будет хорошо. Надо только нанять ушлого адвоката, чтобы вызволить дочь из беды, и забыть этот кошмар.

К сожалению, Настеньке на момент кражи уже исполнилось восемнадцать. Юрист, которого посоветовали Лене приятельницы, оказался неопытным, а судья вела себя на процессе как злобный, давно не кормленный носорог. Наивная мать полагала, что Настю освободят прямо в зале суда. Ну разве вина девочки так уж велика? Она никого не убила, не ранила, не изнасиловала, не нападала на людей с ножом, просто, надев на себя неоплаченные шмотки, попыталась выскользнуть на улицу. За это не следует сажать за решетку, хватит штрафа и общественных работ. Ну пусть Насте прикажут год бесплатно убирать тот бутик, она тут же возьмется за тряпку. Девушка давно раскаялась, горько рыдает на скамье подсудимых и на все вопросы отвечает фразами:

– Ой, простите меня, я больше никогда не буду! Никогда! Никогда! Я не хотела! Я случайно!

Лена была совершенно уверена, что после оглашения приговора увезет дочку домой. Даже купила обожаемый Настюшей торт «Полет» и поставила его в холодильник. Поэтому после слов судьи: «Приговаривается к четырем годам лишения свободы…» – Гвоздева онемела.

Настенька закричала:

– Мама! Помоги! Сделай что-нибудь, иначе я повешусь!

А Лена не могла даже моргнуть. Четыре года? За попытку унести джинсы и топик? Такое возможно?

Настя отсидела не весь срок, ее выпустили по УДО^[4]. Дочь вернулась домой, и у Лены при взгляде на нее сжималось сердце. Веселая, активная, энергичная, шебутная Настенька превратилась в молчаливое, испуганное существо, покорно произносящее: «Как хочешь, мама, так и сделаю».

Мать упросила дочь поступить на заочное отделение факультета журналистики и сказала ей:

– Никому не рассказывай о том, что сидела, начинай жизнь с чистого листа, учись, получай диплом.

– Как хочешь, мама, так я и сделаю, – стандартно отреагировала Анастасия.

Костюмерша надеялась, что Настюша заведет хороших друзей, оживет, снова научится смеяться. Но дочка никуда из дома не выходила. Лишь раз в неделю ездила в институт, сдавала выполненное задание. Все остальное время она сидела в квартире.

«Ей надо пойти на работу», – решила Лена и попыталась пристроить дочку на свой телеканал администратором. Но в отделе кадров, увидев отметку об условно-досрочном освобождении, мигом соврали: «У нас вакансий нет».

Не взяли Настю и в риелторское агентство, страховую компанию, косметическую фирму, распространяющую товар через сеть агентов. Мать почти впала в отчаяние. И тут вдруг в одно из шоу, где Лена работает костюмершей, в качестве гостьи пришла известная правозащитница, основатель и руководитель фонда «Новая жизнь» Нина Феликсовна Зуева.

Она была очень откровенна с ведущим, рассказала свою биографию:

– Когда мне исполнилось восемнадцать лет, я тяжело заболела туберкулезом, непонятно где подцепив заразу, и попала сначала в больницу, потом в санаторий. В общей сложности период лечения длился около двух лет. В палате я познакомилась с Наташей, бывшей заключенной. Мы были почти ровесницы, но как разнились наши судьбы! Ната по глупости утащила у женщины кошелек, за что ей дали восемь лет. На зоне девушка заразилась палочкой Коха и была отправлена в больницу. После выписки из санатория мы с Наташей продолжали дружить, и я знала, как тяжело ей приходится: своей квартиры нет, нигде бывшую зэчку на работу не принимают… Наташа пыталась выжить, а потом сломалась и покончила с собой. Я же поклялась, что в память о ней буду помогать самым отверженным гражданам страны. Почти десять лет назад я организовала фонд, который поддерживает заключенных, вышедших на свободу. К сожалению, мы не можем протянуть руку помощи всем, наши возможности пока ограниченны, сейчас принимаем к себе только тех, у кого нет родственников и жилья. Кроме того, человек должен сам хотеть изменить свою судьбу и быть готовым много работать и упорно учиться. Те, кто попадает под эгиду фонда, получают комнату в доме Доброй Надежды, так мы называем наше общежитие, работу, питание, одежду, а в перспективе, если попечительский совет увидит, что человек действительно покончил с криминальным прошлым, готов к нормальной самостоятельной жизни, стремится стать достойным членом общества, у него появится шанс получить с нашей помощью свою квартиру.

Лена выслушала выступление Зуевой, подождала, пока она отправится в гримерку переодеваться, и бросилась за ней.

Глава 4

Зуева оказалась сострадательной женщиной. Выслушав рыдающую Лену, она сказала:

– Очень хочу вам помочь. И могла бы взять Настю на работу в свое дизайнерское бюро, у нас как раз вчера освободилась ставка, сотрудница уехала с мужем на ПМЖ в США. Но вот места в общежитии нет, у нас полный комплект постояльцев. Фонд существует на пожертвования и на то, что мы с моим сыном Вадимом зарабатываем. По счастью, нам от родственников достались две большие квартиры на одной лестничной клетке, их мы и превратили в дом Доброй Надежды для бывших заключенных. Хочется помочь всем, но мы можем принять лишь ограниченное число женщин и мужчин. Для вашей Анастасии уголка сейчас не найдется.

– И не надо! – закричала Гвоздева. – Дочка живет дома, у нее есть собственная комната. И кормить, одевать ее нет необходимости. Настенька не станет для вас обузой, ей лишь требуется работа.

Нина Феликсовна нахмурилась:

– Елена, основное правило нашего фонда – помогать тем, у кого нет любящих родственников, средств к существованию и жилья. Анастасия же находится в не столь бедственном положении. Если мы возьмем вашу дочь под опеку, кто-то из нуждающихся останется на улице.

– Мама, – сказал вдруг присутствовавший при беседе Вадим, – давай один раз изменим своим правилам. Пусть Настя проработает год в нашем дизайн-бюро секретарем. Там как раз есть место. Потом ты дашь ей рекомендацию, и Гвоздеву без проблем примут на службу в какую-нибудь контору. Молодой девушке трудно начать карьеру, кадровики не хотят брать людей без опыта, да еще после отсидки.

Елена упала на колени.

– Нина Феликсовна, всю жизнь за вас молиться буду, помогите!

– Что вы делаете? Встаньте скорей, – испугалась Зуева, – нельзя ни перед кем ползать на коленях, это унижает. Ладно, сделаем исключение, пусть Настя завтра к десяти утра приходит в офис, она принята на службу. Но ей, несмотря на особое положение, придется выполнять наши требования – помогать по хозяйству в общежитии, не курить, не употреблять алкоголь, заниматься самообразованием. Мы тщательно воспитываем тех, за кого несем ответственность. И вот еще что: на квартиру Гвоздева претендовать не сможет.

– Настюша вас никогда не подведет, – всхлипнула Лена. – Дай вам бог здоровья и удачи!

Работа оказалась не сложной, а Зуевы совсем не вредными начальниками. Платили, правда, копейки. Но Лена без устали твердила дочери:

– Тебе сейчас нужно заслужить хорошую характеристику, через год-полтора ты перейдешь на другую работу, будешь получать нормальные деньги.

И Настенька старалась. Она попросила мать купить ей книг по оформлению интерьеров, тщательно проштудировала их, говорила о том, как интересно помогать людям делать их дома красивыми и уютными. А самое главное – стала снова улыбаться.

Лена радовалась, что дочь ожила, не возражала, когда она затеяла перестановку в квартире и сшила новые занавески. Старшая Гвоздева опять стала счастливой. Но, видно, богиня судьбы за что-то крепко осерчала на нее.

В начале апреля Настя пришла домой притихшая, отказалась от ужина, а потом сказала:

– Я больше не хочу работать с Зуевыми.

– Почему? – поразилась мать.

– Мало платят, обязанностей много, а Нина с Вадимом ни черта в оформлении интерьера не смыслят, – перечислила свои претензии Анастасия. – Я прочитала кучу книг и сейчас понимаю: Зуевы клиентам глупости говорят. Ты бы видела, какую жуткую мебель в их мастерской бывшие зэки мастерят. Знаешь, что они делают? Берут на фабрике диван или кресла по дешевке, обтягивают их новой тканью, слегка изменяют форму, скажем, поролона насуют в спинку, и впаривают клиентам как изделие штучной, ручной работы. Или стол обдерут и заново красками распишут. Жуть черная!

– Не всем по карману из Италии эксклюзив заказывать, – встала на защиту Нины Феликсовны Лена. – Кому-то нравится и по карману то, что предлагают Зуевы. Вадим и Нина святые! Надеюсь, ты не сказала людям, которые тебе в трудную минуту руку помощи протянули, того, что мне? И нельзя бросать работу, не найдя новое место.

– Я открою свое агентство, – заявила вдруг Настя. – Да, да, прямо сейчас начну искать помещение для офиса. Главное, чтобы оно находилось на северо-западе Москвы, лучше всего на Ленинградском или Волоколамском шоссе, или на прилегающей к ним улице. Ну-ка…

Девушка бросилась к ноутбуку, постучала по клавиатуре и воскликнула:

– Да тут уйма предложений! Мне понадобится месяц на организацию. Мама, не нервничай, клиенты тучами потянутся. Ты уйдешь из телецентра, станешь мне помогать.

Лена всегда поощряла любые инициативы дочери, но тогда решила спустить неразумное дитятко с небес на землю:

– Солнышко, любой бизнес требует первоначального капитала. Придется вложить немалые деньги, и лишь потом проект, вероятно, станет приносить прибыль. Где найти средства?

– Это ерунда, – отмахнулась Настя и, напевая веселую мелодию, продолжила рыться в Интернете.

Елена посмотрела на оживленную дочь и проглотила замечания, так и рвущиеся на язык. Настенька очень увлечена своей идеей и пусть разрабатывает ее. Конечно, денег на старт проекта у Гвоздевых нет, но должна же быть у человека мечта. Это прекрасно, что Анастасия полна планов и желаний. Слава богу, девочка окончательно оправилась после пребывания на зоне…

Вскоре Настя огорошила мать сообщением:

– Я нашла прекрасное помещение в подходящем месте. Внесу задаток, чтобы его другим не сдали.

– Настя, где ты возьмешь нужную сумму? – испугалась Елена.

– Кредит оформлю, – засмеялась дочка. – Ни о чем не волнуйся. Я не маленькая.

А спустя два дня после той беседы к Гвоздевым явилась полиция и арестовала Настю по подозрению в воровстве. Выяснилось, что у Нины Феликсовны пропало очень дорогое старинное кольцо, доставшееся ей от прабабушки. Лена бросилась к Зуевой, и та рассказала, как развивались события.

В пятницу Нина Феликсовна вместе со своей знакомой Валей Колиной собиралась отправиться в Большой на балет. Зуева мечтала попасть в отремонтированное помещение любимого театра, но достать билеты на вечер ей не удалось, пришлось довольствоваться дневным представлением. А в десять утра ей, уже одетой для посещения спектакля, пришлось заскочить в общежитие, оттуда позвонила управляющая Лариса Малкина и сообщила:

– У нас форс-мажор, Кирилл Найденов напился. Не знаю, что делать. Он буянит, скандалит. Полицию вызывать боюсь, он же по УДО вышел.

Зуевой пришлось самой ехать в дом Доброй Надежды. Сын Вадим отправился, как назло, на швейную фабрику, где фонду обещали бесплатно отдать бракованные полотенца.

Найденов действительно был мертвецки пьян. Но парень не бушевал, лежал трупом, так ему было плохо. Зуева велела Ларисе подождать, пока подопечный протрезвеет, и объяснить ему, что он налился водкой в последний раз.

– Сейчас ограничимся устным порицанием, – решила Нина Феликсовна, – но если сей «гнилой фрукт» опять схватится за бутылку, исключим его из программы. Сотрудники фонда никогда не станут тратить время, деньги и силы на человека, который не желает использовать предоставленный ему шанс.

– Надеюсь, Найденов быстро оклемается, я сделала ему отрезвляющий коктейль. – Малкина взяла со стола литровую стеклянную кружку.

– Что это? – спросила Зуева. – Цвет какой-то странный, бордово-фиолетовый. Кирилл не отравится?

– Тут одни полезные составляющие, – заверила Лариса. – Смесь томатного и свекольного соков с огуречным рассолом, перец черный, чили, уорчестерский соус, горчица и хрен. Это мертвого на ноги поставит. Сейчас попробую его напоить…

Малкина сделала пару шагов, поскользнулась на влажном, только что протертом ею же полу и шлепнулась, не выпуская из рук кружку с питьем. Содержимое выплеснулось основательнице фонда прямо на грудь. Зуевой пришлось идти в душ. В театр она так и не попала – ехать домой переодеваться времени не осталось.

Нина Феликсовна выстирала одежду, увидела, что та безнадежно испорчена, попросила у Ларисы халат и завернулась в него. Домой Зуева отправилась ближе к вечеру. Как вы догадываетесь, настроение у нее было совсем не радужное.

Только на следующий день в районе полудня благотворительница сообразила, что при ней нет драгоценного кольца. Она позвонила Малкиной и попросила:

– Сходи в санузел и забери мой перстень.

Зуева, не раз забывавшая на полке у рукомойника кольцо и всегда получавшая его обратно, ни на секунду не усомнилась, что оно мирно лежит у зеркала. Но Лариса тут же ответила:

– Прости, я сегодня многократно заходила в ванную и не видела там перстня.

Зуева вновь не забеспокоилась:

– Поищи как следует и спроси у ребят, кто-то мою цацку унес и сберег.

Поговорив с Малкиной, она поехала по делам. День выдался хлопотным, времени на повторный звонок Ларисе не нашлось. Около семи вечера Нина Феликсовна прибыла в общежитие и ахнула – там находились двое полицейских. Оказывается, Лариса обыскала ванную, опросила подопечных, не обнаружила кольца и вызвала полицию. Подозрение пало на Настю. Почему? Давайте узнаем, как разворачивались события.

Накануне дня, когда Нина Феликсовна не смогла попасть в театр, Малкина заявила Гвоздевой и Найденову, что им завтра предстоит мыть в общежитии окна, а остальной народ сразу после работы отправится в цирк. Узнав о таком решении Ларисы, Настя не скрыла своего недовольства:

– Зачем мне полировать стекла, когда другие будут веселиться? Я здесь не живу.

– Потому что ты тоже участница программы и должна подчиняться общим правилам, – разъяснила Малкина.

В назначенный день в полдень Гвоздева пришла в дом Доброй Надежды. Представьте ее негодование, когда она увидела, что Найденов, который должен был работать в мужских спальнях, напился и вырубился. Выходит, ей надо пахать одной? Но делать нечего, Настя взялась за тряпки и до вечера исправно отмывала стекла от грязи. В какой комнате она находилась в тот момент, когда к пьяному Кириллу примчалась Нина Феликсовна, ни Лариса, ни Зуева не знали.

А теперь начинается самое интересное.

Глава фонда уехала домой в половине четвертого. В девятнадцать часов хмурая Настя отчиталась управляющей о проделанной работе и мрачно спросила:

– Можно душ принять? Я вспотела как Жучка.

Лариса ответила:

– Да, конечно. Ступай в ванную, чистые полотенца в шкафу в коридоре.

В половине восьмого Настя, неожиданно повеселевшая, с улыбкой на лице подошла к Малкиной и сказала:

– Ну, я потопала.

– Конечно, – кивнула Лариса, – отдыхай.

В начале девятого Кирилла опять стошнило, управляющая в очередной раз понесла в санузел испачканный таз. И она отлично помнит, что никакого кольца ни на раковине, ни на стеклянной полочке над ней не было. Обитатели общежития вернулись из цирка около двадцати трех. Ну и кто попал под подозрение? Ясное дело, Настя. Потому что остальные жильцы квартиры были в цирке. В доме Доброй Надежды находились Зуева, Малкина, Найденов и Гвоздева. Кирилл лежал мертвецки пьяным. А управляющая отлично помнила, какой злой была Анастасия, уходя в ванную, и какой веселой она оттуда выпорхнула. Поэтому Лариса, не посоветовавшись с Ниной Феликсовной, вызвала полицию. Парни в форме неожиданно проявили оперативность, быстренько разослали по скупкам описание пропавшей драгоценности. Далее события развивались со скоростью лавины, сходящей с гор.

Вскоре раздался звонок от Марианны Гаджиевой, владелицы небольшого ломбарда. Она сообщила, что указанное колечко вчера вечером ей сдала… Анастасия Гвоздева. Она предъявила паспорт с московской регистрацией, получила деньги и ушла. Проверка тут же выявила, что девушка ранее привлекалась за кражу вещей из бутика и была освобождена по УДО. У полицейских отпали последние сомнения, Гвоздеву задержали.

Настя не стала отрицать, что посещала скупку. Но утверждала, будто выиграла кольцо у наперсточника, который стоял на первом этаже торгового центра, расположенного у метро. Мол, она шла к станции, ее остановил очень симпатичный черноволосый и темноглазый парень с небольшой бородкой и усами, наговорил ей комплиментов, пригласил в кафе, работавшее в магазине. Он ее словно загипнотизировал, Анастасия вошла в холл универмага, и тогда новый знакомый предложил ей сыграть в наперстки. Он шепнул:

– На кону дорогое кольцо, я никогда не проигрываю. Но ты попробуй, вдруг, ослепленный твоей красотой, я ошибусь. Ты прекрасна, как Шахерезада!

Настя поняла, что очень понравилась парню. Красавец, в свою очередь, произвел впечатление на нее. Короче, девушка согласилась. А потом наперсточник глазами показал ей на перевернутый вверх дном стакан, под которым лежал выигрыш.

– Да ты еще и счастливая! – засмеялся он, когда Гвоздева взяла перстень. – Видишь вон там вывеску: «Ломбард»? Иди туда, за кольцо много денег дадут. Что ты завтра вечером делать собираешься? Приглашаю тебя в кино.

Анастасия поспешила в ломбард, думая, что получила в подарок бижутерию максимум тысячи за три. Но симпатичная женщина в скупке сразу выдала ей аж двадцать пять тысяч рублей.

Впрочем, если знать, что реальная стоимость перстня никак не меньше пары миллионов, то Гаджиева вовсе не альтруистка. Итог этой истории: Настя в СИЗО, в ее виновности никто не сомневается, будет суд, девушку заставят досиживать старый срок и еще навесят новый.