Дарья Донцова
Ананас на ёлке

Глава седьмая

Кузя оперся локтями о стол.

– Районные сыщики опросили соседей, выслушав показания дамы с первого этажа, и сделали простой вывод. Некто просил у Петра денег в долг, мужчина не дал ни копейки, вот ему и отомстили. Марин уверял Ирину, что его с кем-то перепутали. Но разве Петр мог сообщить посторонней любопытной бабе правду? Рассказать ей, кто является ростовщиком? Следователь поинтересовался у Василия: «Твой отец давал деньги под процент?» – «А что это такое?» – изумился школьник, который еще не успел познакомиться на уроках литературы с произведением Федора Достоевского «Преступление и наказание». Мужчину, который скандалил, не нашли, Василия определили в интернат. Мальчик, несмотря на юный возраст, понял, что помогать ему никто не станет, продолжил учиться на одни пятерки, заработал золотую медаль, поступил в вуз, окончил его с красным дипломом, затем направился в аспирантуру, несколько лет писал кандидатскую диссертацию, а потом исчез с радаров.

– Не понял, – остановил докладчика Дегтярев.

– В те годы существовало так называемое распределение, – решил объяснить Кузя. – Выпускники институтов были обязаны…

– Да знаем, – отмахнулся Дегтярев, – требовалось отработать несколько лет там, куда тебя отправили. Юноша из Костромы, имея в кармане диплом МГУ, мог оказаться в Норильске, и наоборот.

– Василию выпало улететь в Грузию, – сообщил Кузя.

– Ух ты! – восхитился Леня. – Мечта жизни прямо! Теплый климат, фрукты, овощи, почти нет зимы, женщины красивые. В Грузии отлично, и море там есть.

– Солидарен с твоим мнением об этой прекрасной стране, – кивнул Кузьмин. – Но наш обладатель диплома с отличием имел другие планы. Он, как я только что сказал, поступил в аспирантуру, начал писать диссертацию, а потом вдруг отправился в Тбилиси. Не завершил кандидатскую, не защитил. Василий улетел, и все.

– Не понял, – прогудел полковник. – Уточни.

Маршал компьютерного войска агентства «Тюх» развел руками.

– После сообщения об отлете Марина в Грузию никаких сведений о нем нет. Поскольку речь идет о семидесятых годах двадцатого века, информацию сразу получить сложно. Попросил помочь приятеля, который в ФСБ служит. Эта структура славится трепетным отношением к любым документам. Как ни назови ее – ЧК, ГПУ, НКВД, КГБ, МГБ, ФСБ… Вывеска меняется, но архивы-то остаются, не выбрасывается ни одна бумажка. Во время Великой Отечественной войны сотрудники НКВД, понимая, что в город, где они служат, вот-вот войдут фашисты, уносили на себе архивные документы, вытаскивали сумки тайком, бросали продукты, но бумаги берегли. В Ленинградскую блокаду сотрудники хранилища документов переехали жить на рабочие места. В зданиях царил адский холод, люди один за другим умирали от голода. Но ни одной папки не сожгли. Я попросил Юру пробить Марина по их базе. Я могу в нее влезть, однако не в каждом закоулке сумею порыться. Но никаких данных на мужчину нет. Можно предположить, что он вел тихий образ жизни простого учителя. Этакий аккуратный простой человек. Подобные люди – золотой фонд России. Честно работают, живут в хороших семьях, не пьют, не скандалят, не воруют, не совершают преступления, воспитывают детей, внуков. Радуются, что смогли приобрести дачу, квартиру, машину, копят деньги на отпуск, справляют праздники вместе с друзьями. К счастью, таких граждан в нашей стране большинство, но о них не пишут в газетах, их не зовут регулярно в телепрограммы. У СМИ нынче другие герои, поставщики скандалов. Василий ни разу не попал в поле зрения КГБ, о нем ничего нет. Из мрака неизвестности Марин выныривает в конце восьмидесятых. Он женат на Авдотье, у них есть младенец Филипп, местом рождения которого указана Москва. Семья обладает скромным жильем, и муж, и жена работают, оклады у них невелики. Есть маленькая нестыковочка. В анкете Василий указывает, что является учителем математики, данное заявление подтверждается копией его диплома. В МГУ с архивом порядок, как в ФСБ, ничего не утеряно. Я поинтересовался студентом Василием Мариным. Обмана нет, он окончил флагманское учебное заведение России с отличными отметками. Но…

Кузя сделал паузу. Когда она превратилась в мхатовскую, Сеня не выдержал:

– Послушай, мы сейчас смотрим не постановку «На дне», продолжай!

– Марин учился на историческом факультете, – объявил Кузя. – Мне это показалось странным.

Я не поняла проблему.

– Полно людей, которые слушали лекции по химии, а потом стали журналистами.

– Если журналистами, то неудивительно, – неожиданно согласился со мной Кузя. – Но математика! У тебя диплом преподавателя французского языка?

Я кивнула.

– Семью восемь сколько? – не отстал Кузя.

– Сорок восемь, – быстро ответила я.

– Садись, Васильева, два, – засмеялся Сеня. – Извини, но результат – пятьдесят шесть. Кузя прав, выпускник исторического факультета может оказаться хорошим математиком. Он даже сумеет научить младших школьников делению, умножению в столбик, вероятно, объяснит дроби, но…

– В гимназии с математическим уклоном вряд ли сможет работать, – перебил Кузьмин. – И по какой причине Василию захотелось вбивать в головы учащихся алгебру с геометрией, если он писал диплом по Древнему Египту? Историки в средних учебных заведениях тоже нужны.

– Может, перекусите? – крикнула из кухни Марина. – Обед готов. Салат «Коломбина», куриные котлеты с шампиньонами, к ним рагу из капусты.

– Перерыв, – объявил полковник.

– Саша, – улыбнулась Марина, – думаю, тебе надо снять свитер.

– С какой стати? – пробурчал ее муж.

– Ты вспотел.

Полковник молча вышел за дверь. Марина поспешила следом.

Мне стало смешно. Александр Михайлович – один из лучших специалистов на своем поле, в остальном он подросток, который активно бунтует против всех взрослых. На службе Дегтярев собирает совещания, внимательно выслушивает каждого участника, никогда не настаивает на своем мнении. Справедливости ради замечу, что полковник почти всегда оказывается прав. Став частным сыщиком, он не изменился, всегда внимателен к версиям, которые выдвигают сотрудники бюро, не спорит, обсуждает все вопросы. Но как только полковник перестает работать полковником, он вмиг превращается в человека, который нетерпим ни к чьему мнению, требует поступать только так, как он велит. Если Дегтярев в двадцатиградусный мороз собрался отправиться во двор в шортах, футболке и во вьетнамках, ни в коем случае не следует восклицать: «Оденься потеплее, ты простудишься!» В ответ раздастся рык не вовремя разбуженного медведя: «Сам знаю, в каком виде мне дышать свежим воздухом!» Поведение Александра Михайловича, когда он не руководит расследованием, проходит под девизом «назло маме отморожу уши» или «чтобы наказать кондуктора, не сяду в автобус, пройду двадцать километров пешком».

Вот и сейчас он почему-то не пожелал вымыть руки на первом этаже, пошагал на второй. Иногда мне кажется, что Александру Михайловичу тринадцать лет!

И тут на мой телефон прилетела СМС от Марины: «поднимись скорее к А.М.». Я поняла, что что-то случилось, испугалась и ринулась вверх по лестнице.

Глава восьмая

Влетев в комнату толстяка, я увидела Марину и выдохнула. Похоже, ничего ужасного не произошло.

– Небольшая проблемка, – сдавленным голосом произнесла подруга.

Я окинула взглядом Дегтярева. Полковник стоял у входа в гардеробную. На нем по-прежнему был дурацкий свитер со слоном, но выглядел наш борец с преступностью нормально, разве что лицо его было чуть краснее, чем обычно.

– Он не хочет снимать пуловер, – продолжила Марина.

– Нет, – отрезал Дегтярев.

– Ты весь потный! – возмутилась жена. – Похож на вареного рака! Я имею в виду лицо.

– И что с ним? – побагровел полковник.

– Рак превратился в свеклу, – констатировала жена. – Сними свитер.

– Нет, – уперся муж и громко чихнул.

Я услышала тихий звон, прищурилась и лишь сейчас увидела, что к хоботу пришиты крохотные колокольчики.

Александр Михайлович схватил бутылку минералки, которая стояла на тумбочке, открутил пробку, вмиг выпил все ее содержимое и выдохнул. Марина уперла руки в бока.

– Что-то здесь не так! Тебе жарко, хочешь пить, а пуловер не стаскиваешь!

– Нет, – зарычал полковник.

– Почему? – с упорством, достойным лучшего применения, уже в который раз поинтересовалась Марина.

– Не хочу, – объявил полковник.

– Думаю, вещь тебе мала, – засмеялась жена, – поэтому ты просто не можешь из нее вылезти. Сядь в кресло, подними руку.

– Зачем? – процедил Дегтярев.

Я решила присоединиться к их диалогу.

– Снимем с тебя обновку.

– Не хочу, – пробубнил Александр Михайлович.

– Саня, – ласково пропела Марина, – мы никому не расскажем, что ты купил фигню, в которой похож на сардельку в особо тесной упаковке. Правда, Дашуля?

– Ничего не вижу, ничего не слышу, ничего никому не скажу, – кивнула я. – Едина в трех мартышках.

– Дайте попить, – прохрипел полковник.

– У тебя небось давление зашкалило, – вкрадчиво произнесла супруга.

Я сообразила, что жена решила сейчас наступить на педаль мужского ужаса заболеть насморком и умереть мгновенно от этого страшного неизлечимого недуга, поэтому бойко соврала:

– Знаю одного парня, который целый день носил рубашку на два размера меньше, да еще и воротник застегнул. Бедняга.

– Что с ним случилось? – неожиданно поинтересовался Дегтярев.

– Умер наутро, – рявкнула Марина.

В толстяке мгновенно ожил следователь.

– Откуда у тебя сведения?

– Так от Даши, – живо перевела на меня стрелку супруга. – Сорочка мужика задушила.

– Правда? – насторожился Александр Михайлович.

Меня понесло по ухабистой дороге вранья.

– Звали его Петя. Парень купил обновку. Захотел стройнее выглядеть, взял на пару размеров меньше. Застегнул на все пуговицы. Через пять минут стало ему жарко.

– Петя густо покраснел, – добавила свою деталь Марина, – но не захотел расстегнуться.

– Да-да, – кивнула я, вынула телефон и начала быстро писать сообщение Кузе.

– Весь день он проходил в тугой одежде, – исполняла свою арию наша кулинарка, – спать лег в ней. И – упс! Инсульт. Правда, Дашуля?

– И инфаркт в придачу, – сгустила я краски.

– Ужасная история! – всхлипнула Мариша. – Жаль дурака! Ему бы снять идиотскую сорочку, так нет же! Настоял на своем и помер!

– Кошмар, – прошептала я, – бедный Петя.

Мой телефон мигнул, и я поняла, что Кузя выполнил просьбу. Пару раз всхлипнув, самым скорбным тоном произнесла: «Вот, смотри, вчера на его могилу родные ездили, прислали фото». Дегтярев взял мой мобильный, мы с Мариной встали за спиной полковника и увидели творение рук нашего хакера.

Кладбище. За железной оградой – памятник. Скульптура мужчины, который раздирает на себе рубашку. На груди у него надпись: «Спи спокойно, дорогой Павел. Мы никогда не забудем, как тебя задушила одежда».

Глаза полковника приобрели форму и размер советских пятикопеечных монет.

– Встречаются дураки, которые не расстегивают воротник рубашки? – пробормотал он.

– Ой, еще есть те, кто впихивает ноги в тесные ботинки, – защебетала жена. – Побегают день-другой в туфельках не по размеру, поспят в них – и гангрена! Отрезают идиотам нижние конечности.

Полковник положил телефон на столик.

– На памятнике имя Павел, а вы говорили, что он Петр.

– Родители никак договориться не могли, – тут же выдала новую историю Марина. – Мама хотела, чтобы мальчик откликался на Петю, а отцу нравился Павел. Вот и обозвали Петром-Павлом.

– Как крепость, – добавила я.

– Ты о чем? – не сообразил Дегтярев.

– Петропавловская крепость в Питере, – улыбнулась я. – Ладно, я пошла.

– Куда? – занервничал Александр Михайлович.

– Проголодалась, – сообщила я, – хочу вкусно поесть. Марина, ты со мной?

– Конечно, – объявила супруга полковника.

– Эй-эй, стойте! – заголосил полковник. – А что с пуловером?

Я пожала плечами:

– Ничего. Останешься тут, ляжешь спать в свитере. Телефон Гены у меня есть.

– Какого такого Гены? – прошептал Дегтярев.

– Геннадия Анатольевича Медникова, патологоанатома, – объяснила я. – Он давно хочет оказать мне услугу, звонит часто, спрашивает о здоровье членов семьи, напоминает: «Дашенька, всегда рядом! Если кого-то убьешь, сто раз в него ножик воткнешь, сразу пиши. Приеду, заберу трупик, напишу, что покойный чистил картошку в состоянии алкогольного опьянения, сто раз на лезвие упал. Оно стояло на полу под углом в девяносто градусов». Не беспокойся, если тебя задушит свитер, у нас проблем не окажется. Гена из любви ко мне все наилучшим образом устроит. Марин, побежали, очень уж есть хочется!

Мы направились к двери.

– Стойте! – закричал полковник. – Снимите это с меня немедленно!

– Слышу речь не мальчика, но мужа, – прошептала подруга и громко добавила: – Милый, подними руки.

На этот раз полковник спорить не стал, молча воздел к потолку верхние конечности. Мы ухватили рукава пуловера за вязаные манжеты, потянули… но свитер не поддался.

– Саня неправильно сидит, – осенило жену полковника. – Котик, нагнись, опусти лапки.

Полковник беспрекословно сменил позу. Мы опять вцепились в рукавчики, что есть сил дернули за них… Обновка осталась на месте.

Глава девятая

– Интересненько, – пропела Марина, – почему одежонка словно приклеилась к Саше?

Я впала в задумчивость.

– Не знаю.

– Теперь подними руки, – попросила жена мужа.

– Так уже делал, – решил сопротивляться супруг.

Но Марина возразила:

– В тот раз не получилось, как мы хотели. Авось со второй попытки сработает. Встань, прими позу солдата, который решил сдаться в плен.

Последние слова подруга произнесла зря. Александр Михайлович выдал в ответ длинную страстную речь. Приводить всю ее не имеет смысла, сообщу лишь основные тезисы. Дегтярев не солдат, а полковник. В плен он никогда сдаваться не станет. Если Александр Михайлович лишится сознания и противник утащит беспомощного толстяка к себе, то, очнувшись, храбрый воин перегрызет решетки зубами, которые сделаны гениальным стоматологом Аркадием Залмановичем Темкиным, и сбежит. Ни одна коронка его при этом не пострадает. Стоять с поднятыми руками – позор для полицейского, даже если он крыса из министерства и пороха не нюхал.

– А лежать на кровати, вытянув верхние конечности за голову – это как? – осведомилась я.

Александр Михайлович призадумался.

– Ну… просто поза такая для отдыха. Мне она не кажется удобной, но у всех свои причуды.

– Ложись на постель, закидывай за подушку лапы, – велела Марина.

Удивительно, но Александр Михайлович молча выполнил указание. Он не начал вредничать, не объявил, что у него нет лап и вообще у человека в наличии только верхние и нижние конечности, не высказался, что за бред мы придумали. Нет, он просто расположился на койке ногами к изголовью. В первую секунду я хотела сказать, что класть ступни на подушку не принято, но вмиг сообразила, что деревянная спинка упирается в стену, нам не встать за ней.

Марина объявила:

– Еще одна попытка!

Но и она закончилась неудачно.

– Сейчас вернусь! – пообещала жена Дегтярева и убежала.

– Дышать нечем! – пожаловался полковник. – Голова кружится! Сердце как веревкой стянуло!

Я испугалась и быстро пошла к двери.

– Эй, куда? – окликнул меня Александр Михайлович.

– Приведу Леню, – объяснила я.

– Отличная идея, – запыхтел толстяк. – Но я пока жив, вскрытие рано проводить.

– Леонид окончил медвуз, – напомнила я.

– Сто лет назад, – донеслось с постели. – Патологоанатом мне не нужен.

– А он все равно приперся, – произнес знакомый голос.

Я обернулась, увидела эксперта и несказанно обрадовалась.

– Что происходит? – осведомился Леонид. – Александр Михайлович, ты цветом лица похож на мякоть спелого астраханского арбуза.

– Все в порядке, уходи, – прошептал Дегтярев.

Мы с Мариной, перебивая друг друга, рассказали про неснимаемый свитер.

– Упаковка цела? – спросил Леонид.

– Где-то тут она, – тоном умирающего лебедя сообщил «больной».

– Пойду пока руки помою, – вздохнул эксперт.

– Только не трогай жидкое мыло! – занервничал толстяк. – Его на донышке осталось! Шампунем на ладони попрыскай, он приятно пахнет, чем-то сладким.

– Если кто-то собрался покинуть сей бренный мир, то последнее, о чем он станет думать – это о своей косметике, – рассмеялся Леня и вышел из комнаты.

Вскоре мы опять услышали его голос:

– Нашел пакет, в нем инструкция.

Когда прошло пять минут, я постучала в дверь санузла.

– Ты жив?

Дверь открылась, Леня вышел, распространяя запах шоколадной жвачки, встал посреди спальни и начал доклад.

– На ярлыке указано, что данная вещь – сорок восьмого размера.

– Какого? – хором ахнули мы с Мариной.

– Саша, у тебя пятьдесят четвертый, – добавила супруга. – Как ты ухитрился влезть в пуловер для не особо тучного кота?

– У меня сорок восьмой, но я не похож на кота, – заявил Кузя, который только что вошел в комнату.

– И я такой ношу, – добавил Сеня.

– В полном составе сюда явились? – начал сердиться полковник. – Больше в доме не нашлось места, чтобы потрепаться?

– Да, мы все здесь, – простодушно подтвердила Нина. – Марина сказала, что вам плохо – так плохо, так худо, так ужасно… Вот мы и прибежали!

– Зачем? – зашипел Дегтярев. – Среди вас медиков нет! Чего примчались? Отвечайте!

– Ну… ну… ну… – залепетала Нина, – посмотреть…

– Как я умру? – рявкнул Дегтярев.

– До смерти тебе еще далеко, – сообщил Леня. – У меня, кстати, диплом медвуза. В случае острой необходимости не перепутаю задницу больного с его головой, сделаю укол в нужную часть тела. У тебя волосы на груди растут?

Стало тихо. Лично я ожидала от эксперта разных слов, но вопрос про растительность меня изумил.

– Мне плохо, – простонал полковник, – а ты издеваешься.

– И в мыслях не имел издеваться, – заверил Леня. – Ярлык читал перед тем, как впихнуться в обновку?

– Да! – бодро сообщил Александр Михайлович.

Эксперт сел в кресло.

– Значит, надел под пуловер футболку.

– Зачем? – не понял Дегтярев.

– Ага, ты не изучил ярлык! – Леонид потряс листом, который держал в руке, и продолжил: – Слушайте! Руководство по носке и стирке свитера из акроцетатбутигеленейлонового волокна. «Поздравляем, Вы приобрели изделие, которое сшито из натурального материала, выращенного на полях солнечной Индонезии, родного брата чайных кустов! Осторожно выньте вещь из пакета, встряхните, полюбуйтесь на роскошный декор «Слон счастья». Аппликация наклеена на вязку. Внимание! Берите пуловер на размер больше, чем Вы привыкли носить. Мешковатый свитер смотрится дорого, элегантно, а тот, который в обтяг – словно Вы его у кого-то сперли. Кроме того, совершенно натуральное акроцетатбутигеленейлоновое волокно имеет обыкновение сжиматься. Чем больше вы растянете свитер, надевая, тем сильнее он уменьшится на человеке. Особое замечание для тех, кто обладает растительностью на торсе: через крохотные дырочки в вязке на ваше тело могут попасть микроскопические следы натурального стопроцентного нетоксичного клея. Мы производим его из ядовитых тараканов, которых экспортируем из Африки. Данные насекомые там используются для травли местных крупных змей. Таракан выпускает особый липкий секрет, кобра ползет по нему и приваривается насмерть. На этом восхитительном средстве держится потрясающий декор «Слон счастья». Наш клей – мегасуперклейкий, если хотя бы его малая часть попадет на растительность вашего торса, снять пуловер будет невозможно без того, чтобы не выдрать ваш личный мех. Поэтому рекомендуем всегда использовать майку».

– Бред! – заорал Дегтярев.

– Вот почему свитер не снимается, – осенило Марину.

– Во-первых, он катастрофически мал полковнику, – сдавленным голосом начал Леня. – Во-вторых, клей попал на… на…

Эксперт расхохотался.

– Снимите это с меня немедленно! – застонал полковник. – Не хочу носить нечто с ядовитой пакостью, которой травят гадюк!

– Зная правду про онлайн-покупки, – захихикал Кузя, – советую не нервничать. В инструкции, как всегда, вранье. В реальности кто-то приобрел самую дешевую синтетическую ткань, нашил на свитерок аппликацию – морду, зад, хобот, бивни слона – и склеил все это с помощью… ну… да любой состав пойдет, лишь бы намертво держал. В доме есть растворитель?

– Что это? – осведомилась Нина.

– Жидкость для снятия лака, например, – уточнил эксперт. – А в нашем случае подойдет и эпилятор.

– У меня на раковине слева стоит хороший шампунь, – сделал заявление не по теме полковник.

– Прекрасно, – кивнул Леонид, – но он не поможет.

– Сейчас! – подпрыгнула Нина и умчалась.

Наша домработница способна передвигаться со скоростью мысли. Я и моргнуть не успела как помощница по хозяйству вернулась, держа большой тюбик.

– Лучший обезволосиватель! – затараторила она. – Стоит недорого, работает, как зверь!

– Отлично, – одобрил эксперт. – Дамы, мы вас отпускаем. Займитесь чем-нибудь интересным. Избавим Александра Михайловича от оков свитера и опять встретимся.

– Леня, ты же справишься один? – осведомился Кузя.

– Конечно, – заверил его эксперт. – Чем меньше зрителей, тем успешнее вскрытие… То есть, я хотел сказать, сдергивание пуловера.

– Тогда пойду – у меня поиск запущен, – обрадовался Кузя.

Мы с Мариной тоже покинули комнату.

– Еще не вечер, – зашептала подруга. – Полковник, после того, как вылезет из одежонки, точно обозлится на нас с тобой! Давай удерем, пошляемся по магазинам?

– С удовольствием! – оживилась я.

– Потом заглянем в «Нурикафе», – расширила план Марина, – слопаем их фирменные эклеры, выпьем кофейку.

– Уже бегу за ключами от машины.

– Сама сяду за руль, – естественно, возразила жена Дегтярева.

Не хотелось признаваться, что каждый раз, когда Марина вертит баранку, у меня начинается припадок нервной трясучки. И вдруг на ум пришло решение проблемы.

– Я езжу медленно и всегда рада занять место пассажира, но если ты станешь водителем, то не сумеешь выпить рюмочку ликера, которую «Нурикафе» всегда предлагает к нашим любимым пирожным.

Пару секунд подруга стояла молча, потом приняла решение:

– Садись за руль. Мне тогда достанутся две порции их замечательного напитка.

Дальше день у нас пошел расчудесным образом. Мы погуляли по торговому центру, Марина купила какую-то особенную миску для теста, я приобрела чашку с изображением мопса. Потом мы попили чаю в любимой кондитерской.

Марина засмеялась, глядя на часы:

– Сначала очень хочешь выйти замуж, а потом, получив кольцо на пальчик, начинаешь мечтать хоть на один вечерок оказаться свободной женщиной и делать что пожелаешь, а не исполнять ежесекундно обязанности семейной дамы. Давай оторвемся сейчас по полной!

– Согласна, – обрадовалась я.

– Берем набор пирожных, едем домой, устраиваемся в твоей спальне и смотрим новые серии про Кракозябру. Они уже скачаны, – потерла руки подруга. – Никому в голову не придет искать нас в твоей комнате. Прошмыгнем как мыши.

– Увидят свет под дверью и живо сообразят, куда мы подевались, – возразила я.

– Люстру не будем включать! – воскликнула Марина.

Примерно спустя час мы, не встретив никого из домашних, пробрались на второй этаж, сели в кресло, включили сериал и начали пить чай, который тоже привезли с собой в стаканах. Но уже через пять минут стало страшно. В доме стояла полная тишина, в комнате царил полумрак. Я пересела на диван и закуталась в плед, Марина устроилась около меня и забрала себе часть шерстяного одеяла.

– Жуть, – прошептала я.

– Кошмар, – пролепетала Марина. – Кракозябра всех захватила, по очереди в каждого переселяется.

– С виду человек как человек, а он Кракозябра! – задрожала я. – Она временно на пару секунд принимает свой облик! Волосы черные, до плеч у нее! Ведьма! А потом снова человек.

– Похожа на собаку размером с Мафи, – прошептала Мариша. – Эх, очередная серия заканчивается…

Подруга не договорила – на экране появилось лицо колдуньи.

– Аха-ха! Боитесь меня? – вкрадчиво произнесла она. – Нет? Думаете, Кракозябры не существует? Сейчас она к вам придет в гости! Экран не помеха! Энергетическую сущность ничто не остановит! Я уже в пути!

В ту же секунду страшилище обернулось чем-то похожим на пса с волосами, как у участников группы «Битлз». Чудовище оскалило клыки, присело на задние лапы и словно выпрыгнуло из телевизора. Мы с Мариной вздрогнули и обнялись. Экран потемнел.

– Страшно-то к-к-как, – начала заикаться жена полковника.

– Нечисть прямо из телика выскочила, – зашептала я. – Вдруг она у нас в доме?

– Нет, – без особой уверенности возразила Мариша. – Это же кино! Может, не надо следующие серии смотреть?

– Она так прыгнула, – повторила я. – И прежде сказала, что энергетическую сущность экран не остановит. Что будем делать, если завтра в столовой встретим Кракозябру?