Дарина Бьянко
Слезы ангела

Глава 9

Толпа зевак рванула к озеру. На берегу снег превратился в раскисшее месиво, в нем топтались сельчане, кутаясь в тёплые одежды и отворачиваясь от порывов сырого, колючего ветра.

– Отойдите от проруби! – вдогонку закричал милиционер, медленно передвигаясь по растоптанной снежной дороге. – Покиньте место происшествия! Отойдите!

На это никто не реагировал. И только когда с оглушительной сиреной подъехала машина МЧС, часть толпы гуськом подалась в сторону. Оставшиеся внимательно наблюдали, то, как несколько пожарников ходят вокруг машины, перешоптываясь, то как возле проруби суетится Алексей Фёдорович.

Его руки крепко держали багор и сверкали огнём. Людской рой гудел все громче, но Алексей Федорович этого не слышал.

– Как же я любил тебя, внученька! Каждый день навещал… С тобой я отдыхал душой…. Дети выросли, не успел заметить…. Из -за работы не уделял им внимания…. Теперь бы порадоваться… Да вот оно как случилось… – его разговор доносился до Николая, и тот, перетаптываясь в резиновых сарогах с ноги на ногу, изредка вытирал обветренное лицо холодным рукавом фуфайки.

– Нужно рубить лёд, так ничего не найдёте, – издали крикнул толстый, неповоротливый сосед. Верёвка и топор всегда были его спутниками в рыболовстве и теперь он торопливо переступал сугробы, приближаясь к озеру.

– Отец, отдохни. Дай багор, – попросил Николай и, поскользнувшись, ввалился в лужу.

Оглядевшись по сторонам, Алексей Фёдорович, сбросив с себя бушлат и еще сильнее начал загребать по дну длинным багром, стараясь отогнать от себя подоспевшего соседа. Тот виновато и осторожно заглядывал в огромную лунку.

– Не мешай… Это ты рубил проруби? Иди вон отсюда! – наконец неистово закричал Алексей Федорович, и мужчина подался в толпу, в которой быстро затерялся.

Вдалеке слышался надрывный и причитающий плач Нины, изредка прерывающийся четкими криками проклятий. Все знали, что они посылались Нининой свекрови. Толпа искала ее по сторонам, перешептывалась, покачивая головами.

Поодаль, прислонившись к краю старого забора, Ольга Фёдоровна тихо молилась. Смиренно склонив голову, она прижимала кулаки натруженных и опухших рук к губам. Рядом с ней стояла маленькая и худенькая баба Настя, по ее красным от мороза щекам текли слезы и изредка она прикладывала к лицу старенький платок. Снежный настил вокруг них поблескивал и не позволял двигаться, обдирая колени острыми краями.

– Будь ты проклята! Что же ты сделала? – опять закричала Нина, пройдя мимо свекрови. Следом за Ниной, словно тень, шла Анна – ее соседка и лучшая подруга и тут же толпа расступилась, пропуская их вперёд. За ними протиснулся неопрятный молодой человек в широких коротких штанах, фуфайке и в изношенных ботинках на босую ногу. Толпа, как от чумного шарахнулась от него, но сплетни не прекратились.

– Ой… Какая красивая девочка была… Мы же вместе рожали…. Юлька спокойная, как ангел… Я же только что от матери узнала эту новость. Вот и прибежала…, – понеслось от дальней соседки Марии и зеваки развернулись в ее сторону. Потеснив присутствующих, она продолжила шепотом:

– Это же надо – утопила собтвенную внучку…. Нина со мной в палате лежала, плакала и рассказывала, что свекровь обзывает ее гулящей. Коля бил, заставлял идти на аборт. Он же ее ревнует ко всем.

– Конечно, ревновать будет, если мать зудит такое, – громко перебила толстая, как шарик, Клара. – Простить ее не может, что Колю из семьи увела.

– А при чём тут Нина? Он же ей не сказал, что женат и, что сын есть, – громче заговорила Мария.

Толпа прислушивались, обсуждая и переговаривая свежие новости.

– Не там она. Не там… – закричал подошедший неопрятный молодой человек и оглядываясь по сторонам, громко рассмеялся. – В толпе ищите… В толпе ищите вора.

– Иди от сюда, Бранич. Нечего тебе здесь делать, – послышался грубый мужской голос, и парень, словно пес, отгоняемый камнями, подался обратно в деревню.

Проводив его насмешливым взглядом, зеваки продолжили:

– Не был Коля женат. Они не расписаны. Нагуляла Сонька пацана. К ней много мужиков ходило, – по полю покатился визжащий смех Клары.

– Сонька наставница, а Нина кто? Свекровь хотела учительницу в невестки, – добавил кто-то из толпы.

– Сплетницы! – жесткий женский окрик заставил всех замолчать, и Клара настороженно развернулась. Узнав Ларису, она схватила Марию подруку и потащила в сторону.

– Чего она припёрлась? Говорят, Нина с ее мужем гуляет.

– Да… Зарплата там хорошая…. Я тоже была б его любовницей. Он щедрый, – съерничала Мария и обе отошли к куче женщин подальше.

– Все отойдите от озера! Срочно покиньте берег! – грубый мужской голос прозвучал в громкоговоритель из машины МЧС и рев матора заглушил пересуды. Тут же начал накрапывать дождь и часть людей, потеряв интерес к происходящему, потянулась к деревне. Следом покатилась машина. Берег осиротел.

К тому времени у дома Нины и Коли, кроме милицейской машины, стояла синяя легковушка. Водитель, разложив сидение, спал, не выключая двигатель, пока не хлопнула калитка соседнего двора, и к машинам не потянулись две женщины.

– Ты вчера слышала гром? – Дуня дернула пожилую горбатую женщину за плечо, потянув ее от машины.

– Плохая примета! – сквозь зубы процедила та, опираясь на деревянную клюку.

– Пойду обедать, – безразлично оглядев опустевшую улицу, Дуня пошла во двор, а горбунья осторожно заглянула под машину.

– Я кота заберу, задавит же.

Водитель, взглянув на часы, быстро вышел из автомобиля и пошёл во двор Нины. Через минуту, растерянный, он опять стоял у машины. Едкий взгляд пожилой женщины и ее черные одежды его насторожил.

– Женщина, вы что хотели?

– Уезжай, скорее уезжай, – ехидно прошипела она и поплелась по дороге, низко опустив голову.

– Мама, подожди меня, – послышался голос Бранича.

Пожилая женщина остановилась и протянула ему руку.

Глава 10

Погода гнала всех по домам мелким дождём, превращающимся на снегу в ледяную корку.

Мужчины, который час суетившиеся у озера, безнадёжно посматривали друг на друга и украдкой кидали сочувствующие взгляды на измокшую Нину. Опираясь на вымокшую Аню, она стояла у самого озера и не отрывала потухший взгляд от проруби. Николай постоянно курил, не отходя от отца, всякий раз хватаясь за свободный багор, но все было тщетно.

– Идём домой. Холодно, – сказала Аня и с силой потянула за рукав безвольную, окоченевшую Нину.

Поднимаясь по крутому склону, Нина поскользнулась и упала, уткнувшись в женские ноги в черных кожаных сапогах, которые были еле видны из-под чёрного, длинного пальто. Аня тут же подала ей руку и помогла встать. Перед Ниной стояла Лариса.

– Ты? – удивленно вырвалось у Нины. Их холодные взгляды встретились на мгновенье и тут же разлетелись, как бильярдные шары.

Лариса посмотрела по сторонам и, прикрывшись капюшоном, растворилась в куче людей, которые потянулись в сторону деревни. Время приближалось к обеду.

– Ты уже сутки голодная. Пошли ко мне, – Аня резко развернула Нину и потащила за собой по протоптанной тропинке к своему двору.

Опираясь на руку Ани, Нина брела следом, изредка оглядываясь на машину директора завода, которая стояла у ее калитки. Бодро шагая, туда подходила Лариса и это привлекало внимание всех, кто проходил мимо.

– Едем? – спросил молодой человек за рулём, как только Лариса открыла дверь и, усаживаясь, кивнула.

– Так ей и надо! Есть Бог на свете!

Водитель осторожно посмотрел на Ларису и вопрос вырвался сам:

– Вам ребёнка не жалко?

– Что ты знаешь о ребёнке? Чей это ребёнок? – крикнула она и, помолчав, добавила. – Там ей будет лучше!

– Кому? – в ужасе замер мужчина.

Лариса настороженно замерла. Выглядела она отрешенной словно водителя не слышала.

– Я помогу ей туда попасть, – вслух рассуждала она. – А теперь ты готовься. Заплатишь за все!

Ее уставшее и бледное лицо выглядело болезненным. Молодой человек поспешно повернул ключ в зажигании и, опомнившись, Лариса посмотрела на него.

– Что уставился? Только скажи кому! И ты утонешь в этом озере! – звериный оскал перекосил женский облик. Ее руки крепко сжали сумочку, и ногти впились в ее кожу.

– Вас домой или…?

– На работу, обед закончился. Гони, быстрее, – скомандовала она, торопливо взглянув на панель с часами.

Через несколько минут машина остановилась перед небольшим одноэтажным зданием в центре огромного комплекса кирпичного завода. На просторном крыльце курил высокий, статный мужчина лет сорока. Свой сверлящий взгляд он не отвел до тех пор, пока Лариса не поднялась к нему.

– Ты где была?

– На обеде, Герман.

– Почему меня не ждала?

Лариса рванулась войти в здание. Герман резко ухватил ее за руку и остановил возле себя, но женщина не теряла самообладание.

– Я все привезла. Покушаешь здесь.

– Не шути со мной. Почему мокрое пальто? Что задумала, тварь?

Замерев, она преданно смотрела ему в глаза.

– Ты думай, не то …. И дети не помогут, – Герман ждал.

Лариса вытянулась, как струна. Она силилась улыбнуться, но на глазах заблестели слезы и обильно побежали по худощавым щекам.

Это еще больше разозлило Германа. Он оттолкнул Ларису, и она быстро вошла в здание, а через нескольно минут опять стояла на том же месте, возле мужа.

– Я все подогрела. Идём.

Герман пафосно развернулся, медленно затушил окурок и пошел следом. С натянутой улыбкой они вошли в здание, но взгляды друг от друга отворачивали.

– Лариса Ивановна, у нас очередь, – послышалось из кабинета экономиста, но Лариса спешно скрылась в гардеробной.

– Минуточку. Ждите, – цоканье каблуков и шуршание широкой юбки наполнило пустой, длинный коридор в конце которого Лариса скрылась в кабинете директора.

– Герман, сегодня праздник, можно я уйду пораньше? – мягко спросила Лариса и присела на стул у входа. Руки что-то теребили, прячась в широких складках дорогой ткани.

– Нет… Много клиентов, – цыкнул Герман.

– Но ты кому-то позволил не выходить… И, вообще, у меня дети без присмотра, – с занудством проговорила Лариса и лицо Германа превратилось в багряное зарево. Он осторожно отодвинул чашку с кофе и сжал кулаки:

– Ты уволена!

– Герман, я хочу приготовить ужин. Ты же придёшь и будешь злиться…

– Домой меня сегодня не жди! – после этих слов Лариса вскочила с места и, закрывая лицо руками, выбежала из кабинета. Герман потянулся к телефону.

– Эмма Карловна, соберите накладные у клиентов и принесите на подпись, – спокойно и уважительно проговорил он в телефонную трубку.

Глава 11

Они в себе носили необъяснимый страх, обиду и тревогу, что томило их много лет, но никто не хотел разматывать этот клубок, и он сжимался в тугой узел.

В парадную дверь Полина наблюдала за падающим снегом, который ложился на их сказочный двор, словно пух, еще больше укрывая отягощенные ветки.

– Мне было семь лет, – начал свой рассказ Кирилл. – Родители привезли меня в деревню на лето к бабушке и дедушке. Они очень меня любили, поэтому чрезмерно опекали во всем. Я злился и им не подчинялся, часто игнорируя просьбы

Полина, насторожившись, прислушивалась: Кирилл выглядел пугающе. Съёжившись, он ходил по холлу со стороны в сторону. Его глаза что-то искали, а руки безудержно дрожали. Затем он присел у камина и поджег бумагу.

– Тебе холодно? – равнодушно спросила она, а потом опустилась на диван, безразлично наблюдая за Палканом. Он, тут же положил голову ей на колени, жалобно заглядывая в глаза. На его мокрой шерсти таял снег и капельки стекали на пол, превращаясь в лужу.

Несколько поленьев в камине еле-еле разгорались, хотя Кирилл спалил стопку газет. Отложив спички, он вышел на кухню и вернулся с большой бутылкой коньяка и двумя бокалами.

– Будешь? – он стоял рядом.

Недоумевая, Полина отшатнулась.

– Рядом с бабушкой и дедушкой жила молодая семья. Они дружили, и я часто играл с их маленькой дочкой, – добавил Кирилл и опять замолчал, переведя внимание на фужер и бутылку с коньяком.

Опустошаясь, фужер цокался с журналным столиком. Кирилл сидел рядом в кресле, готовясь наливать следующую порцию, словно не мог утолить жажду.

– Что ты делаешь? —Полина рванулась с места, чтобы забрать бутылку, но Кирилл прижал ее крепче.

– Теперь я могу… Могу пить сколько захочу.

Опешив, Полина развернулась и скрылась в чулане. Через минуту большую лужу возле Палкана укрыла ветошь. Палкан прилег на нее, а Полина направилась к камину.

– Девочке было два с половиной года. Ее звали Ева. Однажды ее мама ушла в магазин, а дочь положила спать. Не знаю почему, но малышка проснулась и вышла на улицу. Она громко плакала, – протараторил Кирилл бледнея. Он рывком подхватился. – Мне плохо!

Какое-то время он не выходил из туалета. Его рвало.

«Ему нельзя пить спиртное», – подумала Полина и пошла снимать верхнюю одежду, а затем ушла на кухню, чтобы приготовить отвар.

Через несколько минут Кирилл сидел близко возле разгоревшегося камина, словно хотел согреться, хотя в доме было достаточно тепло.

Полина вышла с чашкой, поставила на столик, но Кирилл отвернулся и опять стал бледным.

– Что с тобой не так? – она решительно унесла чашку на кухню, а вернувшись он продолжил.

– Я не знаю почему ребёнок был один. Не знаю. В конце огорода было озеро, за ним огромный коровник. Дедушка и бабушка всегда очень просили, чтобы я не ходил на озеро, но я часто туда убегал. На берегу я вырыл много подземных ходов, в них прятался. В тот день они уехали в поле на работу, я был на берегу под обрывом. Девочка увидела меня, – Кирилл опять схватился за живот. Его колотило.

– Мне плохо. Помоги мне, – он лёг на диван и все тело затряслось так, словно из него вытряхивали жизнь.

Полина быстро достала из комода шерстяной плед и накинула на мужа. Чувство страха и беспомощности нарастало.

– Я вызову скорую, у меня нечем тебя уколоть, – в рабочей сумке она искала тонометр, перебирая бумаги и кошельки, но его там небыло.

– Хорошо, – прошептал он. – Тонометр в камоде.

– Ничего не говори, успокойся, – вскоре Полина добавила. – У тебя высокое давление и тахикардия.

Через минуту у его ног лежала горячая грелка, он был укрыт тёплым одеялом. Полина присела рядом держа его за руку:

– Скорая едет!

Глава 12

– У вас в доме душно! – заметила молодая доктор и стянула с себя шапку.

После некоторого осмотра она сделала укол и заполняя карточку спросила:

– Как давно гипертония?

– У меня нет гипертонии! – тихо ответил Кирилл.

– Если вы не измеряли – это не значит, что нету, – грубо среагировала доктор.

Кирилл осторожно поднялся и присел на диване. Его повело.

– Девушка, я вас провожу, – сухо сказал он, но доктор, недоумевая, развела руками.

– Кирилл, если можешь, поднимись в кабинет, пожалуйста, я приду позже, – заметив недопонимание, попросила Полина, и Кирилл нехотя покинул своё тёплое место. Тяжело вздыхая, он медленно пошёл на верх.

Через пять минут Полина сидела в мягком кресле в кабинете мужа. Он стоял у окна, но даже не обернулся, когда она вошла.

– Завтра сделаем обследование. Ты как? Может приляжешь?

Время тянулось. Полина решила, что Кирилл обиделся и приподнялась, чтобы уйти.

– Она пришла на берег реки. Мы начали играть в прятки. Я прятался в подземных ходах, – монотонно заговорил Кирилл. – Она хохотала, а потом начала сама бегать и прятаться от меня.

С каждым словом Кирилл начинал дышать все быстрее, тело опять сводило резкие судороги и подёргивания.

– Я все поняла. Не рассказывай, – взволнованно прервала Полина. Продолжения она не хотела.

– Здесь же проходила дорога по которой возили корм для скота. Трактор я увидел только тогда, когда он подъехал очень близко…. Я не мог найти ее…. Несколько подземных ходов сразу же обвалились…. Я ее долго искал, звал, плакал, а потом убежал…

– Прекрати! – закричала Полина. – Это ужасно!

Она отвернулась. Голову сковала жуткая боль. Тяжёлая тишина, словно после разорвавшегося снаряда, кружилась в голове с обрывками фраз.

– Она мне снилась всю жизнь, – не сразу продолжил Кирилл.

Полина не смотрела в его сторону.

– Ее искали долго. Через какое-то время приехали водолазы и искали в озере. К тому времени прошло много дождей и берег реки смыло потоками воды…. Она приходила ко мне во снах, говорила, что я похоронил ее живою. Во сне она была в голубом комбинезоне, вся в песке и грязная. Говорила, что замерзает. Просила помочь.

– Поэтому сквозь сон ты часто кричал «не прячься», – тихо сказала Полина.

– С тех пор я никогда не был в деревне.

Кирилл подошёл к окну.

– Однажды во сне я очень просил ее вернуться, чтобы помочь. Обещал, что теперь я смогу вылечить ее. И после этого сны прекратились. Всю жизнь я носил эту боль и страх в себе…. Никогда не видел так похожую девочку на Еву, как эта. Я должен ей помочь…. Она должна жить.

Кирилл замолчал. Где-то близко раздались взрывы салюта и громкий смех детей покатился в соседнем дворе. Небо со свистом раскрасилось в разноцветные огни.

– Так кто же эта девочка? – Полина приоткрыла глаза, безразлично посматривая в окно.

– Своё имя она знает – Юля, хотя часто после клинической смерти люди долго не могут ничего вспомнить. Говорит, что есть дедушка. По рассказам понятно, что она из деревни. Хочет домой и часто говорит, что ей холодно, – он помолчал и пристально взглянув на Полину. – Именно это меня пугает и напоминает о Еве.

– Почему ты не рассказал раньше?

Кирилл присел на пол возле кресла и опершись, взял жену за руку.

– Я боялся, что ты меня возненавидишь. Боялся, что, когда узнаешь – это будет началом разрыва наших отношений. Но ты единственный человек кому я хотел рассказать.

– Что произошло с родителями?

– Вскоре они развелись. Ее мать уехала к себе на родину, она была из Молдавии, а отец спился, через два года его не стало, он умер.

Кирилл лёг на пол, на огромную шкуру медведя и раскинув руки, глубоко вздохнул.

Отвернувшись от мужа и свернувшись калачиком в кресле, Полина молчала.

Глава 13

– Шагай! Не бойся! – Вера Евгеньевна тихонько подтолкнула Юлю вперед, и та осторожно переступила порог.

– Валентина Ивановна, к вам пополнение! – громко объявила Вера Евгеньевна, остановившись перед резвящимися детьми. Толстая женщина за столом холодно взглянула в ответ.

– Почему к нам? У меня и так группа психически больная, пусть хотя бы будет маленькой.

– Очень умная девочка. Я провела тест. У вас она будет для показательных проверок. Понятно? – настойчиво прочеканила Вера Евгеньевна и недовольно потащила новенькую к столу.

Гурьба детей носилась по комнате, словно пчелиный рой, играя в догонялки. Дети толкались, падали, громко смеялись и не обращали внимания на происходящее. Они жили своей жизнью и в своем мире.

– Кто она? И зачем мне ваши проверки? – Валентина Ивановна подскочила со стула и раздражённо схватила мальчика за руку, который терся возле окна, закручиваясь в штору. – Отойди.

Перехватив над мальчиком давно не стиранную ткань, она старалась его раскрутить. Мальчуган громко хохотал и хватался за штору руками и зубами, но воспитательница применила силу, и он приземлился в центре комнаты на мягкое место. Сверху повалились разгоряченные мальчики, а сорванец, выползая, опять потянулся к подоконнику.

Юля попятилась к стене за огромным столом просматривая группу, но Вера Евгеньевна давно скрылась в соседней комнатушке.

– Александровна, весь обед раздала? – донеслось оттуда.

– Да, дети поели! – сухо ответила няня.

– Я спросила: весь обед раздала? Сейчас же покорми ребёнка! – настойчиво крикнула Вера Евгеньевна и, увидев, что Юлю сейчас собьют с ног, бросилась к ней, чтобы усадить за крайним столом в углу.

– Жди. Сейчас покормят! – мельком взглянув на часы, Вера Евгеньевна быстрым шагом пошла к выходу.

– Александровна, через десять минут я ухожу. Там все готово? – перекрикивая детей Валентина Ивановна опять потянула неугомонного мальчика. – Рома, подлец, отойди от штор! Сейчас карниз слетит.

Нависающий подбородок Валентины Ивановны от злости ещё больше раздулся и запрокинул голову назад. Ее пухлые руки уперлись кулаками в обвисшие бока, а ноги вывернулись носками по сторонам.

– Как обычно, Ивановна, – перекрикивая детей, отозвалась Александровна.

– Так! Быстро успокоились! Не то сейчас скакалку возьму и всех хлестать буду! – заорала воспитательница, и дети притихли, но все равно не могли усидеть на месте.

Юля недоуменно наблюдала за происходящим. Всю добротную одежду, в которой она приехала, сняли у медсестры и одели в поношенные лохмотья – в таких здесь были все. Эта обстановка окружила Юлю холодом и звериным оскалом, загоняя ее в угол. Шум давил и пугал. Болела голова и она крепко прижала руки к глазам.

Через минуту малышня опять кричала, бегала, прыгала. Валентина Ивановна то и дело растаскивала их в разные стороны и ругалась матом пока сквозняк не лязгнул дверью.

Валентина Ивановна облегченно вздохнула.

– Принимай, мать, пополнение.

На пороге стояла худенькая, стройная молодая женщина. Ее миловидное личико светилось радостью, а в руках она держала два серых пакета. На перебой дети бросились к ней в объятия.

– Мама Лена! Ура! Мама Лена!

– Ой, мне тяжело! – весело проговорила она и приподняла пакеты. – Помогите!

Дети, как муравьи вцепились в них и расталкивая друг друга, потащили в подсобку, Мама Лена облегченно присела у порога ожидая раскрасневшихся ребят. Они на перегонки выбегали назад и бросались обнимать воспитательницу стараясь что – то громко лепетать, рассказывая каждый о своём.

– Все за стол, – приказала мама Лена, как только их щебетание начало затихать.

Дружной компанией они уселись на стульчики за длинным столом, и только одна девочка все это время не обращала внимания на происходящее. В углу на ковре она сидела с закрытыми глазами и медленно раскачивалась.

– Здравствуй, Лиза! – мама Лена поцеловала ее в макушку и пристально посмотрела в лицо. Лиза качалась дальше.

– Пока, мать Тереза! – небрежно ухмыльнувшись Валентина Ивановна вышла в коридор и, забросив тяжёлую сумку на плечо покинула группу.

– Это кто от нас прячется? – заметив Юлю, мама Лена таинственно обратилась к детям и те суетливо развернулись.

– Новенькая, – закричал кто-то из толпы и вместе с воспитательницей все потянулись ближе, вставая из-за стола.

Мама Лена присела рядом и притихла, словно к чему-то прислушивалась. Дети толкались, но не шумели.

– Меня зовут мама Лена, – она осторожно вздохнула и посмотрела на детей, поднеся палец к губам. – Цсс.

Дети еще больше притихли.

Широко размахивая шваброй и расталкивая детей Александровна мыла полы.

– Отойдите! Не мешайте! – крикнула она и Юля крепче прижала ладони к лицу, а мама Лена ближе подсела и приобняла Юлю:

– А знаешь, я шла сюда по лесу и встретила кошечку.

Маленькие ручки Юли поползли по лицу вниз, и ее огромные зеленые глаза уставились на маму Лену:

– Мусю? – вырвалось у Юли.

Мама Лена виновато опустила взгляд и закашлялась, а белоснежное личико Юли покрылось красными пятнами.

– Нет, ее зовут Василиса. Она передала тебе ….

– А мне, а мне, а мне? – взорвались и начали ближе подступать дети, обегая Александровну и ее длинную швабру.

Юля некоторое время внимательно и с волнением вглядывалась в добрые глаза мамы Лены. В них еле-еле блестели слезы.

– Будем дружить!? —протянув руку, мама Лена улыбнулась и Юля подала руку в ответ.

Вскоре все дружно и с нетерпением разрывали полиэтиленовые пакеты, выкладывая на тарелки ароматное жареное сало, свежий чёрный хлеб и хрустящее домашнее печенье.

Юля настороженно наблюдала. Крик детей был таким громким, что она продолжала закрывать уши руками. Дети толкались, и ей приходилось прижиматься к маме Лене.

Александровна ей казалась злой. Ее размашистая походка, длинные худые руки, крючковатый нос и растрепанные черные волосы напоминали злую старуху.

– Сейчас будем есть сало с хлебом, а печенье оставим на полдник! – сказала мама Лена и переставила печенье в шкаф. Все дружно уселись за стол, но детская суета не утихла. Все с аппетитом уплетали сало.

– Это тебе. Кушай, – мама Лена положила руку Юле на плече. Перед Юлей стояла тарелка на которой лежал кусок чёрного хлеба и жареное сало с прослойками мяса. Его запах отозвался урчанием в животе и воспоминанием, как грубая мужская рука подаёт ей такой же кусок сала. Она отрывает шкурку, кладёт в рот, а остальное отдаёт обратно.

В следующую секунду Юля положила в рот весь кусочек сала и откусила хлеб.

«Да. Именно этот вкус был тогда», – обрадовалась Юля, но по лицу покатились слезы.