Дари
Станция «Эдем»
Анна
Посещение футбольного матча кардинальным образом изменило наши отношения с Марком. До этого мы относились друг к другу с некоторой опаской. После футбола, стало ясно, что искра, проскользнувшая между нами, превратилась в настоящий пожар.
После матча мы спускались в метро и, стоя на эскалаторе, обнимались, не обращая внимания на окружавших нас людей. К счастью, всем находившимся вокруг нас были безразличны наши действия. Мы не нарушали общественный порядок, и только изредка кто-то из пожилых людей бросал на нас осуждающие взгляды. Но, нам это было безразлично.
В моей груди порхали бабочки и казалось, что всё вокруг заполнено тёплым ярким светом, словно мы взлетели под облака. Помню, как я дала Марку визитку своего института, приглашая его как-нибудь приехать к нам на лекции. Несмотря на то, что институт был частным, проход на лекции был свободным и часто к нам на занятия приходили даже студенты из других ВУЗов, которые хотели послушать кого-нибудь из наших преподавателей.
Перед тем, как расстаться, мы решили на следующей неделе сходить на концерт одной из андеграундных групп. Это было встречное предложение Марка, который решил отблагодарить меня за впечатления от футбольного матча.
Всю неделю я провела в томительном ожидании. Просыпалась, ехала на работу, и засыпала с мыслью о Марке. Я постоянно вспоминала наш первый поцелуй и объятия на трибуне футбольного стадиона. Как оказалось, один из операторов, транслировавших матч, поймал нас в объектив телекамеры и нас показали на всю страну в прямом эфире крупного спортивного канала. В социальных сетях нас очень полюбили и скриншот этого момента стал локальным мемом. К нему постоянно добавляли подпись, описывающую любовь к футболу и публиковали его в самых разных Интернет-сообществах, меняя только название клуба. Так я и мой новый парень стали своего рода звездами Интернета.
Вечером следующей пятницы я не пошла на занятия, встретившись с Марком после работы. Он надел голубую рубашку и красно-синий галстук. Я сразу это заметила и оценила.
– Как твои дела? – спросил он и обнял меня за талию. Я поцеловала его в щёку, а он в ответ поцеловал меня в губы. Некоторое время мы играли языками, а потом разлепились. Я тогда сказала ему:
– Просто отлично. Куда ты сегодня меня поведёшь?
Марк хитро улыбнулся и ответил:
– Скоро ты сама всё увидишь. Это место находится в паре кварталов отсюда.
Рядом с нами стояли люди, которые тоже ожидали своих друзей и знакомых. Шум проезжавших поездов мешал услышать собеседника, поэтому нам приходилось либо кричать, либо шептать друг другу на ухо. От прикосновения его губ к моему уху на моей коже выступали пупырышки. Когда он шептал мне что-то, я вспомнила о цветке, стоявшем в моей спальне. Как ни странно, но за две недели он даже не начал увядать.
Поднявшись наверх, мы вышли в узкий переулок, застроенный старыми домами. С правой стороны находилось большое серое здание какого-то ВУЗа, а сразу за нашими спинами стояло небольшое кафе с большими квадратными окнами во всю стену. За столиками сидели люди, пившие крепкий алкоголь и обсуждавшие повседневные новости.
Марк повёл меня вниз по улице. Вокруг двигались прохожие, среди которых попадались юноши и девушки неформальной наружности. Одетые преимущественно в чёрное, многие из них имели на лице следы мрачного макияжа. Подойдя к клубу, мы увидели, что концерт ещё не начался. Зрители собирались возле входа небольшими группками, коротая время в ожидании.
Мы сразу зашли внутрь и, сдав верхнюю одежду в гардероб, отправились в зал. Стоя возле бара, мы заказали по коктейлю и принялись ждать гостей вечера. В полумраке концертного зала бродили поклонники группы. Тусклый свет ламп светомузыки иногда рассеивал мрак, создавая мистическую атмосферу, загадочно светя сквозь висящий в воздухе лёгкий туман из дыма от сигарет, которые курили посетители клуба.
Потом музыканты вышли на сцену, раздались первые аккорды и публика начала подтягиваться с улицы в зал.
Они исполняли мрачный, но очень романтичный дарквейв с текстами о любви и смерти. Атмосфера их песен была ночной. Порой у меня возникало ощущение, что в воздухе загораются красные, синие, и жёлтые огоньки. Перед моим мысленным взором возникали образы домов, погружённых во мрак, загорающихся в их окнах огоньков ламп, людей, живущих в квартирах. Меня захватило чувство сладостной тоски и городского одиночества.
Марк обнял меня сзади и принялся гладить мои руки. Я повернулась к нему лицом и тоже обняла его.
У одной отечественной рок-группы была песня, в которой пелось о том, что мы во Вселенной остались одни. Именно такое чувство у меня было в тот момент. Я смотрела Марку в глаза и в стёклах его очков отражалось то, что происходило на сцене. Солист пел о неразделённой любви, клавишник и барабанщик аккомпанимировали ему, а мы с Марком обнимались и медленно двигались в такт музыке.
Не помню, сколько мы так простояли. Помню только, что музыканты ушли со сцены и публика в зале принялась вызывать их на бис. Мы с Марком отвлеклись друг от друга и принялись смотреть за происходящим. Я держала его за руку, когда музыканты вышли из-за кулис и начали исполнять ещё две песни. Одной из них был кавер на “Who Wants To Live Forever” Queen. Эта песня стала для меня приятным сюрпризом.
Помню, что в тот момент мне действительно хотелось жить вечно, чтобы это мгновение остановилось и никогда не заканчивалось.
В тот вечер он проводил меня до дома и мы долго целовались возле подъезда, под безоблачным звёздным небом, на котором сияла полная Луна.
Марк
После нашего совместного с Анной посещения футбольного матча, стало ясно, что теперь она моя девушка. Как ни странно, но начало романтических отношений с ней не принесло мне покоя. Теперь, когда мы из друзей превратились во влюблённых, у меня появилось опасение, что я совершу какую-нибудь ошибку и эта сказка, в которую я попал после знакомства с ней, однажды закончится.
Знаете, моя жизнь, до знакомства с Анной, мне сейчас кажется сном. Как будто я родился, вырос, получил образование, начал работать, встречаться с девушками, но всё время спал. А теперь – проснулся и начал видеть. Наша жизнь – очень хрупкая вещь. Я спал, думал, что имею опору под ногами, и вдруг начал очень остро ощущать смысл жизни. Теперь я воспринимаю реальность слоями. Для меня она выглядит как торт “Наполеон”, когда ты находишься под большим количеством пластов, а потом выходишь за пределы одного слоя, и за ним сразу же оказывается другой.
Так получилось и с нами. Когда в моей жизни появилась Анна, у меня возникло ощущение, что я – персонаж какой-то книги или странного фильма, что меня кто-то придумал, и моя жизнь – самопишущееся произведение, безостановочно рождающееся в пустоте бытия.
Говорят, что волшебство встречается только в сказках, но наш роман с Анной наглядно показал, что любовь – есть истинное волшебство. В те дни, когда мы с ней не виделись, я начал обнаруживать красоту во всех объектах и явлениях окружающего меня мира. Я постоянно любовался светом Солнца на ветвях деревьев, падающими в лужи каплями дождя, тенями на земле и камнях. Как будто я прежде плохо видел, но вдруг надел волшебные очки и они улучшили остроту моего зрения.
Главной моей проблемой теперь стало то, что я не знал, как лучше выразить свою любовь к ней. Я понимал, что никакие подарки и материальные ценности, которые я мог преподнести к её ногам, не смогут заполнить пустоту у меня внутри. У меня было желание подарить ей весь мир, но не было возможности. Поэтому я иногда начал заниматься творчеством – неумело музицировал, складывал стихи, и начал писать короткие рассказы, демонстрируя их Анне на каждой встрече.
Как я и ожидал, она оказалась очень доброй и снисходительной девушкой, которая деликатно относилась к моим произведениям и ни разу не высказала ничего из того, что могло бы меня ранить, хотя, как человек с литературным образованием, несомненно имела образцы для сравнения. Поэтому я глубоко сознавал наивность и незатейливость результатов своего творчества.
Конечно, как и все влюблённые, я дарил ей цветы и разные приятные мелочи, но всё это носило лишь формальный характер.
Любовь это духовное явление. Возможно что именно про это говорил социолог Дроссельмейер в своей книге, которую принесла на нашу первую встречу моя любимая подруга Пушистый Лис. Именно после того, как начались наши отношения с Анной, я понял что всё то, что я прежде принимал за опору в своей жизни было лишь пустотой. Иллюзорность бытия открылась передо мной во всей красе. В этом был мой кошмар и в этом была моя радость. Я понимал, что всё, что есть вокруг нас – преходяще, и только любовь вечна. У влюблённых два сердца сливаются в одно. Так прекратились мои метания и поиски, которые длились всю жизнь, до начала романа с Анной. Похоже, что это именно то, что многие люди ищут всю жизнь, но не могут найти, принимая за любовь плотскую страсть и поверхностную влюблённость.
Однажды мы договорились встретиться с Анной в институте, где она обучалась. Это была очередная пятница. У меня на работе был короткий день, к тому же мы сдали один проект, над которым корпели полтора месяца. Предварительно созвонившись с ней, мы согласовали время. К восемнадцати тридцати, когда у неё закончилась первая пара, я подъехал к дверям её ВУЗа.
Это было маленькое двухэтажное здание напротив одного из иностранных посольств. Его корпус был выкрашен жёлтой краской. Над входом нависал зелёный козырёк с чугунными узорами. Перед коричневой деревянной дверью, рядом с которой висела латунная табличка с названием института, стояли студенты, которые курили и обсуждали различные новости в перерыве между лекциями.
Моя подруга стояла в окружении однокурсников. Я подошёл к ней и поздоровался.
Она сразу же представила меня своим друзьям. Один из них был худым и высоким, носил длинные волосы, косуху, балахон с рок-группой, и светлые джинсы с тяжёлыми ботинками. Оказалось, что его зовут Саня и он – металлист. Анна потом рассказала, что он любит эпатировать публику и причудливо себя вести. Ему нравится образ дурачка, который упрощает его жизнь и вынуждает преподавателей относиться к нему снисходительно, ставя ему зачёты и тройки без особых усилий с его стороны.
Рядом с Саней стояла девушка по имени Катя. У неё были крупный нос, полные губы, тёмные глаза, и волосы, выкрашенные в рыжий цвет. Их тёмные корни с головой выдавали в ней брюнетку. Я не назвал бы её красивой, но её глаза свидетельствовали о наличии у неё острого живого ума и глубокого понимания происходящего вокруг.
Третьим был модный парень, как будто сошедший с витрины магазина. Его лицо выглядело очень самодовольным. Он явно считал себя очень красивым и с некоторым, едва уловимым презрением, смотрел на окружающих. Черты его лица были очень простыми, выдавая его рабоче-крестьянское происхождение. Но, судя по его привычке к самолюбованию и пристрастию к модным вещам, он стремился попасть в ряды элиты. Его звали Анатолием и он был большим любителем R’n’B. Он был представителем поколения MTV, впитавшим в себя лоск и глянец музыкальных исполнителей, заполонивших телеэкран в последние годы.
Все трое держали в руках сигареты и курили, периодически стряхивая пепел на асфальт. Ребята постоянно шутили, больше всех в этом усердствовал металлист Саня, постоянно изрекавший разные глупости. Моя возлюбленная снисходительно улыбалась, но не поправляла его, игриво затягиваясь сигаретой и выпуская тоненькие струйки дыма. Катя периодически произносила ироничные реплики, а Толя с любопытством разглядывал мои галстук и рубашку.
После того, как студенты покурили, все начали расходиться на лекции. У Анны занятие проходило в аудитории на первом этаже. Мы зашли в просторное помещение, стены которого были выкрашены в красный цвет. В углу стоял рояль, а под потолком висел цифровой видеопроектор, направленный на белую доску за столом преподавателя.
В аудиторию вошёл солидный профессор, похожий на одного из советских актёров. В самой его манере держаться было что-то, вызывающее к нему уважение. Потом оказалось, что на его лекции приходят люди даже из соседних ВУЗов. Он начал лекцию с разбора смысловых пластов в романе Джеймса Джойса “Улисс”. Мне это произведение было незнакомо, так как я предпочитал научную фантастику и больше разбирался в романах Александра Беляева и Артура Кларка, чем в работах модернистов. В дальнейшем, при содействии Анны, этот пробел в моём кругозоре был восполнен. Но тогда я почти ничего не понимал, и только безучастно поглядывал на преподавателя, студентов, и Анну, увлеченно вёдшую конспект. Мне хотелось обнять её и взять за руку, но я знал, что сейчас не время и не место для этого. Поэтому взял себя в руки и усилием воли отказался от попыток помешать ей ведение записи слов профессора.
Сидевший в соседнем ряду металлист Саня заткнул уши наушниками от плеера и дремал, положив голову на свой лежащий на коленях рюкзак. Иногда до меня доносились громкие аккорды из динамиков его наушников. Потом он рассказал мне, что слушал альбом Bathory “Blood Fire Death”. Этот диск в дальнейшем случайно попался мне на одном из прилавков в музыкальном магазине. Оказалось что музыка, которую он содержал, довольно оригинальна и мелодична, но в тот момент она казалась мне бессмысленным набором шумов.
Так как моя возлюбленная совмещала работу и учёбу на вечернем отделении, нам не удавалось часто видеться. Поэтому её институт стал одним из мест для наших встреч. Я иногда приезжал к ней на лекции, проводил с ней там время, а потом мы ехали то к ней, то ко мне. Лишь выходные становились для нас отдушиной, когда мы могли посвятить почти всё время друг другу. Постепенно Катя, Саша, и Анатолий стали частью моего круга общения и заняли важное место в моей жизни.
Анна
Сегодня я познакомила Марка со своими родителями. Наши отношения длятся уже четыре месяца и я приняла решение пригласить его к себе домой. Сначала мы традиционно заглянули с ним в “Белла Донну”, где выпили по чашечке кофе. Сидя у стойки бара, мы смеялись и испытывали приятное волнение, сродни тому, которое чувствуют люди, собирающиеся отправиться в путешествие.
В этот субботний вечер вся моя семья была в сборе. Мама приготовила ужин и накрыла на стол, отец достал бутылку хорошего французского вина, а Серёжа с его любимой девушкой Марусей принесли конфеты и фрукты.
Не могу сказать, что Марк им сразу понравился. Поначалу они приняли его настороженно, расспрашивали о его профессии и образовании. После того, как он вкратце рассказал им о себе, обстановка стала более раскованной и общение заладилось.
Мне сразу же вспомнилось наше с ним первое свидание. Конечно, в этот раз он был подготовлен, но я сразу поняла, что он очень опасается совершить какую-нибудь ошибку, хоть и было глупо ожидать этого, учитывая его манеры и воспитание.
За то время, пока мы с Марком встречаемся, он часто приезжал ко мне в институт и был со мной на лекциях, где узнал много нового о литературе, поэзии, культуре, и искусстве. Обладая природной любознательностью, он поневоле начал интересоваться тем материалом, который мы проходим, и спустя некоторое время начал довольно свободно ориентироваться в мировой литературе. Правда, многие произведения он читал в кратких пересказах и статьях из Википедии, так как не все шедевры можно прочесть полностью из-за большого объёма текста.
Мой однокурсник Саня подружился с Марком и часто их можно было заметить болтающими в курилке, когда они за сигаретой разговаривали о современной музыке. Саня периодически приносил аудиокассеты и компакт-диски и давал их Марку для прослушивания. Я же, как и раньше, предпочитала слушать классический рок.
– Дорогой, – сказала я как-то Марку, когда он однажды включил при мне альбом Cannibal Corpse “Tomb Of The Mutilated”, – пожалуйста, пощади мою психику. Мне хватает такой музыки в институте, когда Саша включает её в аудитории перед началом лекций.
Марк слушал Сашины диски дома, иногда что-то переписывал себе, а потом возвращал их Сане во время следующего визита в институт.
Моя любимая подруга Пушистый Лис, с которой мы всегда были друзьями не разлей вода, внезапно устранилась из моей жизни. Конечно, мы иногда встречались, гуляли, валяли дурака, но она беспокоила меня всё реже, хоть мы и жили в соседних подъездах.
Помнится, однажды я спросила её:
– Лис, что случилось? Ты меня больше не любишь? Между нами как будто возникла какая-то пропасть.
Её чудесные щёчки покраснели и даже через её очки стало видно, что её глаза стали влажными.
– Нет, милая, – ответила она, – просто теперь у тебя есть Марк, и я не хочу быть вам помехой. Ты же знаешь, как я тебя люблю – без тебя меня просто не будет, но пока ты счастлива – счастлива и я. Поэтому, я немного освободила место в твоей жизни, чтобы туда помещался ваш роман. А мне достаточно и тех мгновений, которые ты можешь выделять для меня. Но, это не значит, что я не страдаю в те дни, когда мы не видимся.
– Мне тоже тебя не хватает, может быть стоит попробовать куда-нибудь почаще выбираться втроём? – спросила я, – ведь если бы не ты, то нашего романа не было бы. Мы бы с Марком никогда не встретились, это всё твоя заслуга.
Пушистый Лис зарделся и принялся теребить в руках ручку кейса своей неразлучной скрипки. Её тонкие пальцы щёлкали по ней, от чего она начала биться по корпусу кейса своей пластиковой поверхностью и по залу “Белла Донны” начал разноситься ритмичный стук. Некоторые из посетителей заведения, сидевшие за соседними столиками, стали недовольно оборачиваться на нас.
Я наклонилась вперёд и обхватила своими ладонями пальцы Лис. Она подняла на меня глаза и сказала:
– Нет, душечка, это – твоё счастье, и третьему там места нет. Мы можем иногда встречаться с тобой и Марком. С тобой, Серёжей и Марусей. Но не тусоваться постоянно втроём. Я осознавала это, когда приняла решение познакомить вас. У меня достаточно интересов для того, чтобы заполнить пустоту в своей жизни, ту пустоту, которая прежде заполнялась нашей с тобой дружбой. Что бы ни случилось – знай, что я любила, люблю, и буду любить тебя и Марка, но то, что наши с тобой встречи стали более редкими – закономерное следствие того, что в твоей жизни начался новый этап. Даже если бы я этого не понимала, мне в любом случае пришлось бы отнестись к этому с пониманием. Поэтому, лучшее из того, что бы ты могла для меня сделать – быть счастливой с Марком. Если будет хорошо тебе – будет хорошо и мне.
– А как же ты, – спросила её я, – разве любовь это не желание быть с человеком, обладать им, получить его любовь взамен?
Лис грустно улыбнулась и ответила:
– Нет, душечка. Любовь – это духовное отношение. А желание обладать – это низшее качество, порождённое неполноценностью и хищническими мотивами. Это голод, который невозможно утолить, ведь нельзя заполнить бездонное. От него можно только отказаться, иначе он породит пресыщенность и скуку. Звучит парадоксально, но это так.
Марк
Прошло полгода после начала нашего романа с Анной. Весной у неё началась сессия, что внезапно освободило у неё большое количество времени. Мы с ней виделись всё чаще и теперь она могла сразу после работы приезжать ко мне или приглашать меня к себе. Пока она готовилась к следующему экзамену, мы сидели рядом и болтали. После того, как она предварительно вычитывала учебный материал, мы шли гулять и около часа бродили по улицам, скверам, и лесопаркам. Затем мы возвращались домой и она продолжала подготовку, пока не наступало время ложиться спать.
Помню, как однажды мы нашли небольшой садик в её районе. Это было место, куда ни разу не заходили ни я, ни Анна, ни Пушистый Лис. Там была большая мраморная клумба в несколько ярусов, вокруг которой пролегала узкая асфальтовая дорожка со скамейками. Отгороженная от остального мира ровно подстриженными кустами, по ночам она освещалась светом нескольких круглых фонарей, расставленных вокруг.
Когда мы пришли туда, была уже полночь. Вокруг стояла мёртвая тишина, и во мраке ночи нам казалось, что мы с Анной остались одни во Вселенной.
Мы сели на скамейку и начали любоваться звёздным небом, красотой цветов, в изобилии высаженных на клумбе, и тусклым светом фонарей, скульптурно стоявших вокруг садика. Анна легла на скамейку. Закинула свои ножки на её поручни и положила свою голову мне на колени. Я гладил её лицо, волосы, грудь и руки, а она лежала закрыв глаза и прислушивалась к своим ощущениям.
Ни одного звука не доносилось из спящего города. В тот момент мне показалось, что мы застыли где-то в вечности. Когда мы посмотрели на часы, то оказалось, что время близится к половине второго. Полтора часа мы провели в молчании, сидя в тишине ночного садика. Это была близость более интимная, чем физический контакт, несмотря на то, что мы были одеты и не испытывали даже намёка на сексуальное возбуждение.
В дальнейшем мы часто с ней ходили на прогулки в разные места, но почему-то именно этот вечер особенно сильно запал мне в душу. Я крепко обнимал её, как будто опасался, что она растворится, исчезнет, рассыпется в прах.
– Марк, – попросила она, – не отпускай меня.
– Я здесь, Анна, – ответил я ей.
– Не отпускай меня, Марк, – повторила она, – не отпускай.
– Я здесь, Анна. Я всегда буду с тобой, милая.
Она крепко сжала мою руку. Над нашей головой сияла жемчужно-белая Луна, прекрасная и нежная, словно изваянная из чистейшего мрамора.
Мне тогда подумалось, что я очень хотел бы, чтобы у нас было своё собственное небо. Чтобы можно было жить обратной стороне Луны, где мы были бы одни и где бы нас никто не видел.
Я хочу неба
Неба для нас двоих
Всё, что я хочу – небо
Где бы мы были одни