Дари
Станция «Эдем»
XII
Марк открыл глаза. Судя по всему, он опять заснул.
Головная боль снова сковывала его голову красным обручем. Он снял очки, протёр руками глаза, надел очки обратно и осмотрелся.
Он сидел на кухне, в квартире Пушистой Лис. Вокруг царила кромешная темнота. Лампа на потолке не горела и только свет Луны, висевшей в небе за окном, освещал помещение.
– Лис, – позвал Марк и встал из-за стола, – Лис, ты где?
Темнота, которой была залита квартира, хранила тишину.
Марк вышел в коридор и ещё раз позвал:
– Эй, Лис! Ты тут?
Ответа не было. Он нащупал рукой выключатель и несколько раз нажал на кнопку. Электричество не работало.
Как и в прошлый раз, головная боль начала постепенно утихать. Красных сполохов перед глазами становилось всё меньше.
– Лис, – крикнул он, пройдя по коридору и заглянув в комнату, – где ты?
Погружённая во тьму комната была пуста. Марк был в замешательстве – не могла же Лис оставить его? Зачем приводить в квартиру гостя и бросать его там?
Лунный свет отражался в стёклах серванта, на полузакрытом салфеткой экране телевизора, на глянцевой поверхности стоявшего у окошка письменного стола.
Марк зашёл в комнату и принялся осматриваться. Кровать Пушистой Лис была аккуратно застелена. Скрипка и планшет отсутствовали. Если бы Лис сама не привела его в эту квартиру, если бы они не пили чай и не разговаривали с ней несколько часов назад, то жильё, в котором он находился, казалось бы необитаемым.
– Лис, – ещё раз крикнул Марк и подошёл к окну. Уличные фонари не горели. Окна всех окрестных домов были темны. Машины не ездили по дорогам, ни одного прохожего не было на улице. Небо, ещё несколько часов назад бывшее пурпурно-розовым, стало чёрно-синим. Звёзд не было видно, лишь полная Луна сияла в чёрной вышине. Её мягкий жемчужно-жёлтый свет озарял поверхность небосвода.
“Ночное солнце”, – подумал он, – “прекрасная Селена, царица ночи, на которую можно смотреть и не бояться сжечь сетчатку”.
Внезапно позади Марка появилось красное свечение. Его отблеск он увидел на стенах, шторах, и оконной раме.
Он медленно повернулся и обомлел от ужаса.
На полу спальни лежало растёрзанное, изорванное, расчленённое тело человека. Руки и ноги были противоестественно изогнуты в суставах, серые гирлянды кишок петлями и узлами были аккуратно разложены на стареньком ковре, покрывавшем потёртый паркетный пол. Посреди жуткой композиции, окружённая изувеченными останками человеческого тела, стояла человеческая голова. Это была голова симпатичного молодого парня с чёрными волосами и правильными чертами лица.
Из стоявшего в дальнем углу комнаты торшера исходил тёмно-красный, бурый как свежепролитая кровь, свет.
Черты лица владельца головы показались Марку странно знакомыми. В испуге он отступил на несколько шагов.
Мышцы лица головы слегка вздрогнули и на нём внезапно открылись глаза. Лицо стоявшей на ковре головы приобрело насмешливое и презрительное выражение. Её глаза были наполнены мраком. Марк узнал его. Это был ехидный незнакомец, преследовавший его в метро.
От увиденного у Марка встали волосы на загривке. В ужасе он закричал и попятился спиной в сторону окна. Неожиданно наткнувшись ягодицами на подоконник, он споткнулся и, выбив стекло, выпал наружу.
Сильный удар о засеянную травой землю вышиб из его лёгких весь воздух. От боли в спине его на мгновение парализовало.
Марк лежал на газоне, окружённый осколками стекла, и смотрел на выбитое окно на первом этаже. Красный свет, горевший в комнате, погас. Никакого движения в квартире не было заметно.
Он откашлялся, перевернулся на живот и встал на колени. Улица была погружена во тьму. Вокруг стояла мёртвая тишина.
Марк сделал над собой усилие и встал на ноги.
Взглянув на часы, он с удивлением обнаружил, что время изменилось – часы показывали ноль-ноль часов ноль-ноль минут.
Разбитое окно квартиры Пушистой Лис продолжало зиять пустотой. Казалось, что события последних минут были игрой его воображения.
Набравшись смелости, Марк подошёл к окну и, ухватившись за карниз подоконника, подтянулся вверх. Перед его глазами предстала пустая комната. Оставшиеся в окне осколки битого стекла отбрасывали на стены острые зубастые тени. Никаких следов происшедшего не наблюдалось.
Он спрыгнул на землю.
“В одной из соседних квартир должны жить родители Анны. А в стоящем рядом доме находится кафе, в котором всё началось”, – вспомнил он. Отойдя на тротуар, он взглянул на тёмные окна дома, но из глубин его памяти ничего не отозвалось.
Марк посмотрел по сторонам. В доме, стоявшем слева от него, были только подъезды, выходившие на проспект. Посреди дома, находившегося справа от него, был большой вход с полукруглым козырьком и длинное окно-витрина.
Он быстрым шагом преодолел разделявшие его и дом несколько десятков метров и подошёл ко входу. Над ним была надпись “Bella Donna”. Марк взялся за ручку двери и потянул её на себя, но она не поддалась. Подойдя к витрине, он попытался разглядеть что-либо в глубине помещения, но свет внутри не горел и всё, что находилось внутри, было погружено в темноту.
Марк подобрал полы своего пальто и присел на длинный карниз, находившийся под витриной.
“Последнее из того, что я помню – проснулся здесь, поговорил с барменом, нашёл у себя визитку, пошёл в метро, доехал до института, затем нашёл свою квартиру. Из квартиры я каким-то образом попал в метро, там встретил Пушистую Лис, а теперь оказался в том месте, с которого начал. Круг замкнулся”, – подумал он. Никаких зацепок больше не было. Оставалось лишь ждать на месте или попробовать ещё раз пройти по уже ставшим знакомыми местам.
Он встал спиной ко входу и бросил взгляд направо – там было место, где толпились люди, когда он впервые вышел из кафе. А слева находился путь, который вёл к метро.
Марк сделал вдох и решительным шагом направился налево.
Идя по тёмной улице, он не узнавал знакомый проспект. По его широким полосам больше не бежали машины. Прохожие не задевали его своими плечами, вокруг не раздавался шум автомобильных шин, трущихся о покрытие, и щебет толпы. Прямоугольные коробки мёртвых домов тонули в темноте, как гигантские могучие исполины.
Внезапно наступившая полночь изменила все правила. Теперь нужно было учиться заново.
По ставшей безлюдной широкой улице он передвигался почти вслепую. Иногда он натыкался на столбы, киоски, скамейки и мусорные баки. Лишь благодаря свету Луны ему удавалось обнаруживать знакомые ориентиры и находить верный путь.
Добравшись до входа в метро, он принялся осторожно спускаться в переход.
Лунный свет узкой полоской освещал ступеньки и падал на стену. Температура начала понижаться и Марк начал чувствовать холод.
Спустившись в переход, он увидел какую-то надпись, блестевшую на больших кафельных плитках, которыми была выложена стена. Подойдя ближе, он прочитал надпись на запотевшей от холода стене, словно выведенную на ней чьим-то пальцем:
МАРК ЛЮБИТ АННУ
“Это ещё что за шутки?” – подумал Марк. Словно издеваясь над ним, капли конденсата, которыми была покрыта стенка, вдруг стекли вниз, унеся с собой надпись.
Он взглянул в сторону стеклянных дверей метро. В вымершем городе, среди вечной ночи, вход в метро был открыт. Через стеклянные двери он увидел отблески знакомого зловещего кроваво-красного света.
“Марк, не иди туда”, – раздался голос.
– Эй, кто здесь? – крикнул Марк. Оглянувшись вокруг, он не заметил вокруг никого. Пожав плечами, он двинулся на свет.
“Не иди! Пожалуйста, не ходи!”, – снова услышал Марк. Он ещё раз оглянулся и понял, что голос звучит в его голове. Ему очень хотелось прислушаться к нему, но… жуткое свечение неумолимо тянуло его к себе.
Марк подошёл ко входу и заглянул внутрь. Там не было ни души. Он осторожно толкнул дверь и вошёл внутрь, стараясь не шуметь. Турникеты были включены, эскалатор двигался, но внутри никого не было.
“Где все люди? Я что, сплю? Разбудите меня”.
Он подошёл к турникету. Как назло, все кассы были закрыты. Марк помнил о том, что у него нет билета. Но, когда он подошёл к турникету, тот внезапно распахнул свои створки, как бы приглашая Марка войти.
Марк почувствовал, как по его спине поползли мурашки. Он был один в тёмном городе. Городе, в котором он жил, но теперь ставшем ему незнакомым.
“Где только наша не пропадала”, – подумал он и прошёл через турникет. В воздухе возникло какое-то едва уловимое движение и сразу же всё стихло.
Он встал на эскалатор и направился вниз. Кроваво-красный свет бил снизу. Лестничное полотно со стоявшим на нём Марком двигалось всё ниже, и чем глубже он спускался, тем ярче становился свет. Он пугал его, от него бежали мурашки по коже, но он неудержимо манил Марка. Хотелось полностью погрузиться в это свечение и остаться в нём навсегда.
Когда Марк спустился на станцию, туманное сияние вдруг пропало. Станция была освещена красным светом ламп, горевших в вестибюле. Цветов, которые он мог различить, было только два – красный и чёрный.
Где-то вдалеке раздался слабый грохот. Постепенно он становился всё ближе, и скоро Марк смог различить шум колёс.
К тому моменту, когда Марк вышел на середину станции, на оба пути прибыли поезда. Они остановились и гостеприимно раскрыли двери.
Марк подошёл к одному из головных вагонов и увидел, что там нет машиниста. Это выглядело странно, невероятно, и совершенно не укладывалось в голове.
“Я совершенно растерян. Один в целом мире. Анну я потерял. Пушистый Лис меня покинула”, – с горечью подумал Марк, – “Будь что будет”.
Он взглянул на табло, висевшее над входом в тоннель – там, как и неизвестно сколько минут или часов тому назад, высвечивалось время – ноль-ноль часов ноль-ноль минут.
“Я – пленник. В плену у вечной ночи”, – пронеслась в его голове мысль.
Марк зашёл в вагон и присел на сиденье в дальнем конце. Двери закрылись и поезд начал движение. Колёса с диким лязгом начали тереться о рельсы, набирая обороты. Состав вошёл в тоннель, кроваво-красный свет погас, и всё вокруг погрузилось во тьму.
XIII
Серёжа сидел на танкетке в коридоре больницы перед палатой Марка. Обстановка вокруг была очень оживлённой. Через полуприкрытую дверь палаты он видел медиков, собравшихся вокруг лежащего на койке неподвижного Марка.
Экран кардиомонитора показывал прерывистый пульс, врачи вводили Марку адреналин, запускали в его сердце электрические разряды, и о чём-то громко и быстро переговаривались. Судя по их мимике, жестам, и действиям, ситуация была критической.
– Как он? – раздался рядом женский голос.
Сергей обернулся и увидел маму. На ней был серый деловой костюм с юбкой до колена. Под приталенным пиджаком была надета розовая блузка. На плече висела маленькая вишнёвая дамская сумочка, а в руке она держала эко-пакет из бумаги.
– Кажется, у него всё плохо, – ответил он.
Мама заглянула в палату. Убедившись в том, что ситуация критическая, она села рядом с Серёжей и устало откинулась головой на покрашенную в бежевый цвет стену.
– Господи, за что мне это? – вымолвила она. Её глаза начали становиться влажными. Из уголка её глаза вытекла небольшая слеза, оставляя за собой чёрный след от туши.
– Мам, у тебя тушь потекла, – сказал Серёжа.
– Знаю, – ответила она и стёрла пальцем с лица чёрную полоску.
Сергей помолчал и взглянул на лицо мамы. За последние три дня она как будто состарилась на десять лет. Сколько Серёжа себя помнил, она была молодой и ухоженной, а сейчас выяснилось, что она тоже стареет.
“Вот и проседь в волосах появилась”, – подумал он, глядя на мамину причёску. Среди её собранных в пучок густых пшеничных волос, таких же светлых, как у Сергея и Анюты, появились отдельные блестящие серебристые волоски, – “всё от стресса. Она и за него переживает”.
По коридору периодически проходили члены медперсонала.
– Как дела у Анюты? – спросил он маму.
Она устало махнула рукой.
– У неё всё так же – поломанная, без сознания, но стабильная. А бедный Марк умирает. За что мне это? – повторила она и закрыла глаза.
Сергей не знал, что ей сказать. Обычно он всегда находил слова утешения в любой ситуации, а сейчас чувствовал только пустоту. Это бессилие причиняло ему сильнейшую боль, сродни физической. Но, в отличие от телесной боли, эту её невозможно было заглушить никаким лекарством.
Он провёл рукой по груди, в которой тяжёлым камнем засело предчувствие неизбежности, и нащупал на груди крестик.
“Откуда он у меня?” – задал себе вопрос Серёжа.
– Ты второй день подряд ходишь в одной и той же футболке? – услышал он вопрос мамы. Её взгляд упал на рисунок с якорем и яхтой, изображённый на его груди.
Серёжа проследил направление её взгляда и, подняв на маму глаза, кивнул.
– Мне её подарила Анюта, – ответил он, – это напоминает мне о ней, когда её нет рядом.
Мама кивнула ему в ответ и снова устремила взгляд в палату. Кардиомонитор пищал всё реже.
Серёжа посмотрел на койку с лежащим на ней Марком.
“Господи”, – подумал он, сжимая через тонкую ткань футболки висящий на груди крестик, – “я не помню молитв, никогда не ходил в церковь, и вообще почти ничего не знаю о религии. Но если ты есть – спаси хотя бы одного из них. Если нельзя спасти обоих, то спаси хотя бы одного – Марка или Анну. Иначе, это будет несправедливо”.
Из палаты раздался длинный писк. Мама вскочила с танкетки и уронив сумочку подошла к двери.
“Пожалуйста”, – взмолился Серёжа, – “спаси хотя бы Марка, если ты можешь это сделать”.
В отчаянии он уронил лицо на руки. Он не помнил, сколько времени так просидел.
Перед его глазами возникли картинки из прошлого. День Рождения Анюты, Первое Сентября, фотографии из альбомов и записи хроники из семейного архива. Знакомство Марка с родителями, совместные торжества, их общие с ним увлечения.
Когда он открыл глаза, то увидел врачей, стоящих перед закрытой дверью палаты. Мама о чём-то тихо с ними разговаривала. Но на её лице уже не было слёз. После пережитого её глаза всё ещё были красными, но выражение лица было спокойным.
Переговорив с врачами, мама поблагодарила их. Они начали расходиться, и спустя несколько мгновений Серёжа с мамой остались в коридоре одни.
– Ну что? – спросил у неё Серёжа и встал с танкетки, – он умер?
Мама покачала головой.
– Нет, он всё ещё без сознания, но жив, – ответила она.
Сергей облегчённо вздохнул. Глубокая тяжесть в нижней части груди начала проходить.
– А как там Анюта? – спросил он.
– Тоже в стабильном состоянии. Поехали домой, сынок, – сказала мама и, подойдя к танкетке, подняла свою сумочку.
Серёжа встал и подошёл к окошку палаты. Через полуприкрытую штору он увидел лежащего на кровати молодого брюнета с коротко подстриженными волнистыми волосами. Палата была пуста и никого, кроме пациента, в ней не было. Кардиомонитор равномерно отсчитывал его пульс.
XIV
Когда Марк открыл глаза, то обнаружил себя лежащим на каменном полу в большом здании с колоннами.
Ему было не впервой просыпаться непонятно где, но это место было чем-то новым. Так же как раньше его голова была скована болью, а перед глазами мерцали красноватые сполохи.
Он издал мучительный стон и перевернулся на спину. Жуткая усталость захватила его в стальные тиски. Морок, в круговорот которого он был захвачен, настолько его утомил, что он ему хотелось заснуть и больше никогда не просыпаться. Он знал, что нужно встать, идти дальше, найти Анну, искать выход из этого места, в которое его кто-то закинул, но сил у него совершенно не было.
Марк зажмурил глаза и немного полежал. Он не помнил, сколько прошло времени. Ему это было безразлично.
Когда он открыл глаза и посмотрел на часы, то увидел, что время, которое они показывают – ноль-ноль часов, ноль-ноль минут.
Сделав над собой колоссальное усилие он сел и осмотрелся. Перед его глазами раскинулся огромный иконостас с большим изображением Христа, вокруг него были установлены более мелкие иконы. На них были нарисованы святые и сюжеты из Библии.
Ночной мрак в помещении рассеивался пламенем свечей, в изобилии установленных вокруг на подставках. Он находился в храме.
Это было удивительно. Несмотря на упадок сил, Марк встал и прошёлся по залу. Поначалу, увидев колонны, он решил, что снова оказался на одной из станций метро.
В храме никого не было. Он был совершенно один. Взглянув в сторону выхода, он увидел, что двери закрыты. Подойдя к ним, он подёргал за ручки, но ни одна из них не сдвинулась с места.
Внезапно, он понял свою ошибку.
“Ну конечно. Двери открываются наружу, это требование пожарной безопасности”, – понял Марк.
Он навалился плечом на огромную тяжёлую деревянную дверь, створки опять не поддались.
– На вашем месте я бы не стал этого делать, – раздался позади него голос.
Марк оторопел. После столкновения с нечистой силой, он не ожидал встретить её ещё и в церкви.
– Кто здесь? – крикнул он и резко развернулся. Каменные стены храма подхватили его голос, гулкое эхо отдалось под самым куполом.
На скамейке возле стены сидел пожилой мужчина в засаленной клетчатой рубашке под грязным серым пиджаком. В его зубах, под пожелтевшими от никотина светлыми усами торчала папироса, которой он периодически затягивался. Марк заметил, что на этот раз шляпы на мужчине не было – она лежала рядом с ним на скамейке. На макушке у мужчины росли жидкие белокурые волосы.
– Вы кто ещё такой? – грозно спросил Марк, медленными шагами приближаясь к незнакомцу.
– Вы же не хотите, чтобы вас снова поймали те, от кого вы чудом спаслись, – сказал мужчина, проигнорировав вопрос Марка, и выпустил из ноздрей струйку вонючего синего дыма.
– Вообще-то, здесь не курят, – заметил Марк, – кто вы такой и почему меня преследуете?
Он подошёл к незнакомцу на расстояние двух шагов и теперь чувствовал запах немытого тела, смешанный с вонью дешёвого табака.
– Извините, молодой человек, – ответил мужчина и потушив папиросу бросил её под скамейку.
– Так кто вы такой? – повторил вопрос Марк, – и что вам от меня нужно?
Мужчина ухмыльнулся и лукаво взглянул на Марка.
– Я – ваш ангел-хранитель, – ответил он.
– Кто? – удивился Марк.
– Ваш ангел-хранитель, – ответил мужчина и достав новую папиросу прикурил её, выпустив клуб дыма.
– Что-то не очень вы похожи на ангела, – сказал Марк, – больше смахиваете на бомжа.
– Что поделать, – согласился мужчина, – иногда приходится адаптироваться к окружающей обстановке. Если бы я пришёл к вам в своём истинном виде, вы бы подумали что сошли с ума.
– Каком ещё “истинном” виде? – недоверчиво задал ему вопрос Марк.
Мужчина затянулся папиросой и ответил:
– Ну, например, вот в таком, – его тело стало полупрозрачным, форма начала меняться, и внезапно перед Марком возник прекрасный молодой человек со светлой кожей, светло-серыми глазами, золотисто-белыми волосами, одетый в тунику из тончайшего белого шёлка. За спиной у него была пара огромных белых крыльев, как у лебедей.
От увиденного у Марка поползли мурашки по коже.
– Что ещё за фокусы? – спросил он, инстинктивно отходя от мужчины назад.
– Никаких фокусов, молодой человек, – ответил ангел, – я вижу, что вас смущает происходящее. Но вы должны знать, что это не галлюцинация. Можно ещё сделать вот так.
После короткой метаморфозы молодой человек с крыльями исчез со скамейки и там возник крепкий парень в красной клетчатой рубашке с белым бейджиком и ухоженной бородой на лице. Марк узнал в нём бармена из кафе “Bella Donna”.
– Что будем пить, девочки? – спросил парень и подмигнул Марку.
– Давайте что-нибудь более нейтральное, – сказал Марк, – не морочьте голову.
Бармен пожал плечами.
– Как вам будет угодно.
Тело ангела снова стало прозрачным. Затем он растворился и исчез.
– Эй, – крикнул Марк, – куда вы подевались?
В окошке храма внезапно возникло красивое золотистое свечение. Этот свет умиротворял и нёс в себе покой и безмятежность. Марк внезапно ощутил, что страх и оторопь покинули его.
– Так лучше, молодой человек? – прозвучал в голове у Марка вопрос.
– Да, неплохо, – согласился Марк, – так что здесь происходит? Где я?
Свет начал медленно пульсировать в такт словам.
– Давайте начнём по порядку. Отвечаю на ваш последний вопрос: место, в котором вы находитесь, является техническим пространством между жизнью и смертью.
– Вы имеете в виду тот свет? – уточнил Марк.
– Не совсем. Бытие, в котором существует всё сотворённое, состоит из множества слоёв. Можно было бы сравнить его с орехом или капустой, но вам, как человеку знакомому с терминологией из сферы рекламы, я бы в качестве аналогии привёл градиент. Вы же знаете, что такое градиент? – прозвучали в голове у Марка слова ангела.
– Ну, допустим, – ответил ему Марк.
– Хорошо. Представьте себе переход от чёрного к белому. Чёрный, сплошная заливка – это земной мир. Это мир сотворённый, твёрдый, косный. Белый – это тонкий мир, обиталище ангелов, демонов, духов и богов. Впрочем, “богами” последних можно назвать чисто условно, так как Бог есть лишь один – он един и неделим. От него всё произошло и всё к нему однажды вернётся.
– Я помню библейские истории, – ответил Марк, – давайте ближе к делу.
– Ближе к делу – место, в котором вы находитесь это серый участок на градиентной полосе. Мир, в котором обитают уже не живые, но ещё и не умершие существа. Это техническое пространство, являющееся временной обителью для тех, кто находится на грани жизни и смерти. Некоторые возвращаются отсюда на Землю, другие уходят в то место, которое вы называете “тем светом”. В любом случае, это место – временное, что-то вроде пересадочной станции на железной дороге.
Марк почувствовал волнение. Его очки начали запотевать. Он снял их и достав из кармана носовой платок протёр линзы.
– Почему я здесь? – спросил он.
Свет снова начал пульсировать.
– Вы и ваша подруга попали в автокатастрофу, получив тяжёлые травмы. В данный момент и вы, и она находитесь в коме. А так как кома это состояние, когда человек уже не жив, но ещё и не мёртв, то вы с ней оказались здесь, – ответил ангел.
– И где же моя подруга? – поинтересовался Марк, – я здесь бегаю уже не пойми сколько времени, но не нашёл даже намёка её присутствие.
– К сожалению, я этого не знаю, – ответил свет, – ведь я – ваш ангел-хранитель, а не её. Но если бы вы были более внимательны, то поняли бы, что пространство постоянно даёт вам подсказки. Я не могу её найти, но вы – можете.
– И как же это сделать? – задал ему вопрос Марк.
– Быть внимательным – повторил ангел.
Марк сделал несколько шагов взад-вперёд и потёр подбородок.
– А кто этот второй, который меня преследовал? – снова спросил Марк у ангела.
– Которого вы видели в метро и в квартире у своей подруги Пушистый Лис? – пульсируя уточнил свет.
– Да, – утвердительно кивнул Марк.
– Его зовут Наг.
– Это значит “змей”?
– Да, – ответил ангел.
– И кто же он такой? – спросил Марк.
Свет начал угасать, а затем разгорелся с новой силой и пульсируя стал отвечать.
– Это один из постоянных обитателей данного пространства. У него нет души, он кто-то вроде голема. Обычно он запугивает тех, кто попадает сюда. Сам бессилен, но способен довести живое существо до того, что оно сдастся на его волю.
– Каким образом?
– Наводит морок, порождает кошмары, создаёт иллюзии. Его цель – довести живое существо до отчаяния, чтобы оно отказалось от борьбы.
В храме было тепло и Марк почувствовал, как его клонит в сон.
– Он кто – Сатана? – поинтересовался Марк у света.
– Не совсем. Некоторые называют его сатаной, дьяволом, шайтаном, На самом деле это некий отдельный аспект той силы, которая выполняет здесь ряд функций, необходимых для работы пространства. Он необходим для равновесия в системе.
– И как же это пространство называется?
– У него нет названия. Если поискать аналогию, то это что-то среднее между Чистилищем и Лимбом, – ответил ангел.
Марк отвлёкся на причудливую роспись, которой по краям были расписаны окошки храма. Это был орнамент, состоявший из пересекающихся между собой под прямым углом линий.
– Отсюда есть выход? – спросил Марк.
Свет снова немного ослаб, а затем принялся пульсировать с новой силой.
– Выходов только два – обратно на Землю или на “тот свет”. Правда, дорога тех, кто уходит не на Землю – раздваивается.
– В смысле?
– Каждый из пассажиров, посещающих данное пространство, должен сделать выбор. От того, что он выберет, зависит его дальнейшая судьба. Неверный выбор может привести существо в место, которое вы называете Адом.
Марк удивлённо вскинул брови.
– А этот второй, которого вы называете Наг – служит Аду? – задал он вопрос свету.
– Как я уже вам сказал, он просто проводник той силы, которая называется дьяволом, сатаной, или силами Ада. Он – охотник.
– Зачем он выполняет здесь свои функции?
– Прежде всего – для обеспечения собственного функционирования. Наг охотится на гостей пространства, чтобы пожирать их души и поддерживать своё существование.
– Очень интересно и совершенно непонятно, – сказал ангелу Марк и принялся осматривать купол храма. В его окошках стояла непроглядная темень.
Свет на мгновение погас и переместился в одну из прорезей купола.
– То, что вы ничего не поняли, не отменяет дальнейшую перспективу, связанную с тем, что вам придётся сделать выбор, – прозвучал голос в голове у Марка.
– Какой ещё выбор? – поинтересовался Марк.
– И вам, и вашей подруге однажды придётся сделать выбор. И в зависимости от его результатов решится ваша судьба. Взгляните на свою земную жизнь – она вся представляет собой череду решений. Вы на каждом шагу сталкиваетесь с выбором, но сами этого не замечаете. И в зависимости от принятого вами решения складывается новая цепочка обстоятельств, в которые вы попадаете.
– А я могу от него отказаться?
– Конечно. Но в таком случае вы или ваша подруга достанетесь Нагу, который уведёт вас в место, откуда не будет возврата, – услышал Марк ответ.
Марк сжал руки в кулаки, так что его костяшки побелели.
– И как же мне сделать правильный выбор?
– Это зависит от вашей системы ценностей. Прислушивайтесь к своему внутреннему голосу.
– Вы имеете в виду себя? – ехидно поинтересовался Марк.
Свет в окошке купола погас и на стоящей у стены скамейке снова возник мужчина в засаленной клетчатой рубашке под грязным серым пиджаком. Рядом с ним на скамейке лежала рваная соломенная шляпа. Мужчина выпустил клуб синего дыма и ответил:
– Вы прекрасно понимаете, что я говорю о вашей интуиции. Это – шестое чувство, которое способно подсказать верное решение.
Марк подошёл к нему и присел на скамейку. Мужчина взял свою шляпу и отодвинул в сторону, освобождая место для него.
– А как вас зовут? – задал он следующий вопрос.
– Можете называть меня так, как вам удобно. Обычно мы носим имена своих подопечных, но чтобы избежать путаницы вы можете называть меня, например, Гавриилом.
– Превосходно. Оно вам очень подходит, – ответил Марк, брезгливо глядя на засаленный воротник рубашки ангела.
– Главное – чтобы вам нравилось.
– И что мне делать теперь?
Гавриил затянулся папиросой и поковырялся в носу. Марк с раздражением покосился на него и с металлическими нотками в голосе сделал ему замечание:
– Вы слишком заигрались, выйдите, пожалуйста, из образа. Это отвратительно.
– Извините! – сказал Гавриил и вытер палец о пиджак.
Марк почувствовал надвигающуюся на него тошноту.
– Что мне теперь делать? – повторил он свой вопрос.
– Ничего. Я бы рекомендовал вам остаться здесь и дождаться, пока на земле решится судьба вашего тела.
– Вы имеете в виду, что я должен сложить руки и ничего не делать?
Старик снова вставил палец в ноздрю и принялся там ковыряться.
– Это безопасное место. В этом пространстве можно найти убежище в любом храме, посвящённом единому Богу. За их пределами Нага никто не сдерживает. Опасность тут реальная, не сравнимая ни с чем из того, что вы можете встретить на Земле.
Марка не покидало ощущение того, что он видит какой-то дурной сон. Он взглянул на Гавриила. Старик вынул палец из носа и вытер его об штанину.
– Какой-то безумный фарс, – заметил Марк, подавляя накативший на него очередной приступ тошноты, – это всё нереально.
– А что реально? – поинтересовался у него старик, доставая из кармана очередную папиросу, – вы думаете, что ваш земной мир реален? Это такой же сон, как и то, что вы видите здесь. И одновременно, он предельно реален. В этом техническом пространстве вы можете видеть множество самых причудливых образов, реалистичных до ужаса. Но в то же время, они будут в корне иллюзорны. Вы считаете реальным то, что можете увидеть, пощупать, понюхать, попробовать на вкус. Но, всё это – преходяще, оно имеет своё начало и свой конец. Как сны заканчиваются, так же и ваша земная жизнь однажды закончится, и твёрдая материя когда-нибудь прекратит своё существование. Именно в её конечности и заключается её иллюзорность.
– И что же тогда реально, если всё причинно и конечно? – спросил у старика Марк.
– Есть Всевышний, всё создано им. Он был до того, как создал пространство и время, и будет после того, как всё прекратит своё существование, – ответил Гавриил.
Марк опустил руки и почувствовал, что в одном из карманов его пальто находится что-то твёрдое и квадратное. Запустив руку в карман он нащупал там блокнот. Когда он извлёк его наружу, то увидел в своей руке дневник Анны.
Он совершенно о нём позабыл.
– Кстати, дорогой мой Марк, – продолжил Гавриил, – вы у нас всё-таки дурачок. Зачем вы пошли на зов Нага? Кто вас просил спускаться в метро?
Марк открыл тетрадь и взглянул на старика:
– Это был единственный островок жизни в мёртвом городе, – вымолвил он, переводя взгляд на страницы.
– Вы должны были чувствовать неладное, но, тем не менее, пошли на его зов. Вы помните, что с вами было перед этим?
Да, Марк помнил. Он был отчаян и подавлен. Устал от окружавшего его морока и отказался от борьбы. Потому и пошёл на зов Нага, на этот тёплый кроваво-красный свет, который манил и успокаивал его, обещая блаженное забытье.
– Почему Наг меня не получил? Я же выбрал тогда, – поинтересовался у Гавриила Марк.
– Не знаю. Моя задача – ваше сопровождение в этом пространстве. В такие подробности меня не посвящают, – ответил ангел.
Он ещё раз затянулся и замолчал.
Марк погладил шероховатую поверхность коричневой бумаги, которой была переплетена тетрадь. Затем он открыл её и погрузился в чтение.
Старик продолжил хранить молчание, только деловито попыхивал папиросой и искоса поглядывал на Марка, морщившегося от дыма.