Даниэле Новара
Наказания бесполезны! Как воспитывать, не попадая в ловушку эмоций
Глава 2
Наказания сегодня: рассказывают дети и родители
Я не виноват, а ты меня наказала. Когда я плохо себя веду и сам это понимаю, у меня в груди все кипит от гнева. Но сейчас я ничего плохого не сделал, и внутри у меня все покрылось льдом. Это ты поступила неправильно, а не я. И что мне теперь делать?
Б. ТОНЬОЛИНИ. Гнев
Детям плохо, но рассказать вам об этом они не могут
Я попросил нескольких учителей из разных регионов Италии задать своим ученикам два простых вопроса: «Родители тебя наказывают?» и «Если да, то как?»
Невероятно, насколько дети считают наказания чем-то само собой разумеющимся. Они редко жалуются и возражают против них. Они будто смирились с тем, что наказания неизбежны.
Приведу несколько свидетельств, очень милых в своей непосредственности.
Лукреция, 9 лет: «Обычно мне запрещают смотреть телевизор или играть на планшете… Иногда могут дать подзатыльник».
Грета, 8 лет: «Мне запрещают ходить на танцы – на одну, две или три недели, в зависимости от того, насколько родители рассердились».
Лоренцо, 10 лет: «Мне на месяц запрещают пользоваться планшетом. Если я получаю плохие оценки, меня лишают баскетбольных тренировок и бассейна. Иногда родители дергают меня за ухо».
Марко, 8 лет: «Мне дают подзатыльники или запрещают играть в баскетбол. Зато, если я хорошу закончу эту четверть, мне купят приставку».
Джасмин, 9 лет: «Меня заставляют помогать на кухне, не дают играть на планшете и смотреть телевизор, запирают в темной комнате или не разрешают играть с подружками».
Джанлука, 8 лет: «Родители меня шлепают, кричат на меня или пинают».
Соня, 8 лет: «Мне запрещают смотреть телевизор и играть в приставку».
Моника, 8 лет: «Папа может дать мне пинка. А еще меня запирают в темной комнате».
Тома, 8 лет: «Мама, когда сердится, всегда зовет папу или запирает меня в темной комнате. Мой папа парикмахер и, когда сердится на меня, заставляет подавать кофе клиентам. Я не люблю это делать, играть мне нравится намного больше».
Стефания, 9 лет: «Когда я делаю что-то совсем плохое, мама плачет. Потом она делает очень строгое лицо и перестает со мной разговаривать. Я этого не выношу и поэтому прошу прощения. Иногда она меня шлепает…»
Элиза, 9 лет: «У меня отбирают планшет и не разрешают смотреть телевизор. Еще родители ломают и выбрасывают мои игрушки прямо у меня на глазах… Они кладут их в пакет для мусора и выносят на помойку. Мне уже играть почти не во что».
Джорджо, 8 лет: «У меня забирают налокотники и наколенники, чтобы я не мог кататься на скейте».
Юки, 9 лет: «Мне не разрешают смотреть телевизор и играть на планшете. А как-то раз мама переломала все мои карандаши. В прошлом году она хотела сломать мою любимую куклу, но я сразу же извинилась, и она не стала этого делать».
Яссин, 10 лет: «Родители забирают у меня часть денег из копилки, в зависимости от того, насколько они рассержены… А потом, когда у них накапливается достаточно, они на эти деньги идут в кафе. По-моему, это несправедливо…»
Всем этим детям поведение родителей кажется совершенно естественным. Да, они могут сказать, что родители ведут себя несправедливо, как это делает Яссин, но это просто мнение, а не критика родительских действий, которые детям кажутся нормальными и неизбежными.
Слова третьеклассников из одной итальянской школы лишь подтверждают эти наблюдения:
Дамиано: «Когда я плохо себя веду, родители меня бьют. А если я им грублю, запирают в комнате и не разрешают играть в футбол».
Джорджо: «Два года назад я разбил вазу мячом, и мама заперла меня в комнате на полчаса».
Марта: «Родители наказывают меня, если я в шутку крашу губы. Они сразу отправляют меня умываться и запрещают вечером смотреть телевизор. Еще нас с сестрой наказывают, если мы деремся: ее ставят в угол, а меня заставляют повторять уроки, читать книгу и пересказывать прочитанное, решать задачи. Когда я отказываюсь есть что-нибудь, что мне не нравится, родители не разрешают идти на занятия танцами».
Микеле: «Когда я слишком много играю на планшете, мама забирает его у меня и отдает брату».
Адриана: «Нас с братом наказывают, если мы ссоримся. По вечерам он играет в приставку и, когда не может пройти уровень, начинает на меня злиться. Тогда нас сразу отправляют делать домашнее задание. А когда родители берут нас за покупками и мы спорим, кто поедет в машине спереди, папа дает нам подзатыльник».
В этих случаях дети снова лишь описывают ситуацию, констатируя происходящее. Среди этих свидетельств мы тоже не находим примеров сопротивления родительскому поведению.
Дети рассказывают о наказаниях и поводах для них точно так же, как о любом другом моменте повседневной жизни, даже когда речь идет о применении к ним физической силы. Только Джорджо приводит конкретный пример, который, судя по всему, сильно его задел. Из его слов видно, насколько сложно детям принимать некоторые поступки родителей.
Иногда наказания еще сильнее усложняют неприятную ситуацию.
Несколько лет назад ко мне пришла супружеская пара, которая не знала, как быть с десятилетним сыном. Отец, как это часто бывает, почти все время молчал, а мать говорила не останавливаясь. Она грустно перечисляла ежедневные проступки своего ребенка, говорила о том, как с ним сложно, и о том, какая напряженная обстановка сложилась в доме. Наконец женщина дошла до описания последней ссоры с сыном, после которой они с мужем решили обратиться ко мне. Вот что она рассказала:
У меня просто в глазах потемнело от ярости… Я совершенно вышла из себя, схватила первое, что под руку попалось, и швырнула в него. А это был тяжелый металлический половник! Сын побежал к себе, я понеслась за ним и увидела, что у него разбита голова и из раны течет кровь. Это было ужасно! Я разбила голову собственному ребенку! Мы сразу поехали в больницу. Там нас спросили, что случилось, и сын (при том что мы ни о чем таком не договаривались) сказал, что упал и ударился об стол… Я понимаю, что врачи могли обратиться в социальные службы, и, само собой, совершенно не хотела его поранить. Но я настолько устала от его выходок, что, по-моему, лучше бы он прямо сказал врачам, что это я разбила ему голову. Я так больше не могу!
Эта женщина настолько уверена, что вся проблема в сыне, что предпочла бы вмешательство социальных служб, только бы не признавать, что с ее подходом к воспитанию что-то не в порядке.
Этот случай показывает, насколько сильно
стремление ребенка на протяжении всего детства защищать своих родителей.
Это происходит потому, что дети очень нуждаются в авторитете, в родителях, которые могут создать безопасное пространство, совершенно необходимое каждому ребенку. И поэтому,
когда родители слабы, нервны и эмоционально неустойчивы, ребенок начинает заботиться о них, поддерживать, помогать и утешать.
Одно из последствий подобных ситуаций – классическое поведение хорошей девочки, которая предвосхищает каждое желание родителей и всегда приходит им на помощь: отказывается от игр, чтобы посидеть с младшим братом, во всем слушается, всегда готова сходить за покупками, помогает с делами, выполнять которые дети обычно не любят, и легко подстраивается под любые требования взрослых.
Детское стремление подстраиваться под значимых взрослых, в первую очередь родителей, находит выражение в бесчисленном количестве ситуаций, в том числе не несущих в себе драматического заряда. К примеру, мне всегда казалось забавным, что очень редко встретишь мальчика, который болеет за другую футбольную команду, чем его отец.
Дети никогда не могли, не могут и никогда не смогут указывать родителям на их ошибки. Конечно, иногда они (особенно те, что постарше) делают это, но после родители, как это ни странно, нередко начинают только больше упрекать ребенка и прибегать к наказаниям – иногда телесным. Похоже, взрослые воспринимают детский протест как капризы, плохое поведение и стремление пойти на открытый конфликт с родителями.
Сколько раз ко мне на консультацию приходили родители и говорили: «Он постоянно меня провоцирует и все время испытывает мое терпение». На самом деле единственное, чего хочет ребенок, – это почувствовать единение с родителями, увидеть, что его принимают.
Известный педагог Мария Монтессори подробно объясняет это в своих книгах. Я приведу отрывок из одного ее текста 1923 года, в котором она описывает точно такие же проблемы, с которыми родители сталкиваются сейчас. С тех пор много воды утекло, а некоторые сложности остались без изменений.
Можно с уверенностью утверждать, что воспитание состоит только в развитии характера. Дурные черты можно искоренить без выговоров, наказаний и даже положительных примеров. Не нужны ни угрозы, ни обещания, а только благоприятные условия жизни. […]
Родитель не должен быть ни ментором, ни живым примером добродетели. Он должен лишь дать ребенку ту возможность действовать, которой не предоставлял ему раньше.
И еще:
Взрослые постоянно забывают о самых человеческих потребностях ребенка – потребностях его души. Мы не видим в ребенке человека. Мы замечаем только те усилия, которые он прикладывает, чтобы защититься от нас: плач, крики, капризы, застенчивость, непослушание, ложь, эгоизм, стремление портить вещи. Кроме того, мы совершаем еще более серьезную ошибку, считая эти способы защиты основными чертами детского характера. Нам кажется, что наш долг – искоренить их как можно более суровыми методами, в том числе посредством телесных наказаний. На самом же деле эти детские реакции зачастую являются признаком нервных заболеваний, с последствиями которых ребенку придется сталкиваться всю жизнь. Все мы знаем, что детство и подростковый возраст – основополагающее время жизни. Моральное истощение и отравленная душа в этот период так же губительны, как и истощение физическое. Поэтому воспитание детей – главная задача человечества.
Нельзя ждать от детей, чтобы они сами сказали, что мы неправильно их воспитываем.
В определенной степени это может произойти в подростковом возрасте: на этом этапе умственное развитие и стремление отделиться от родителей позволяют подростку взглянуть на ситуацию в семье со стороны. Дети более младшего возраста на такое не способны.
Всемирно известный психобиолог и нейроученый Альберто Оливерио говорит о «так называемой детской амнезии. Многочисленные исследования показывают, что бóльшая часть воспоминаний (если не все они) о первых двух годах жизни теряется и оказывается недоступна. Действительно, дети намного быстрее забывают о пережитом, хотя и могут при этом использовать полученный опыт. Детям вплоть до пяти-шестилетнего возраста свойственно быстро забывать о прошлом».
Дети не способны выстраивать свои воспоминания в хронологическом порядке.
Родитель, находящийся в плену собственных эмоций и идущий на поводу у своих чувств, не может добиться достойных результатов. Надо искать конкретные шаги, которые помогут наладить ситуацию. Для этого необходимо признать, что дети зависят от нас и
не могут объяснить, что в наших действиях правильно, а что нет:
мы должны, насколько это возможно, научиться принимать правильные решения и организовывать воспитательный процесс.
Не попадать в ловушку своих эмоций
Отвергнуть методы воспитания, которые навязывает нам прошлое, совсем нелегко. Современные родители существенно изменили свой подход и взяли на себя задачу избавиться от стиля воспитания, основанного на подавлении ребенка. Тем не менее прошлое все равно постоянно напоминает о себе, проявляясь в тех или иных воспитательных моментах – в частности, когда эмоции берут верх над организованностью и мы делаем первое, что приходит в голову (а это обычно что-то, навеянное личными воспоминаниями).
Вот что пишет сорокатрехлетняя Виола, дочке которой год и три месяца:
Когда я была маленькой, мои родители, к сожалению, не умели держать себя в руках. Вообще-то они были замечательными, очень любили и продолжают любить нас с сестрой, но была в них и склонность к агрессии – из-за неопытности и травматичного прошлого обоих. Нарваться на наказание, в том числе суровое телесное, было очень просто. Когда у моей сестры появились дети, она тоже стала их бить и наказывать, хоть и не так жестоко.
Я боюсь агрессии, которая живет во мне, опасаюсь не совладать с ней. Мне бы не хотелось бить мою дочь. До сих пор не могу забыть чувства унижения, бессилия и уязвимости. Я не хочу, чтобы моей дочери пришлось это испытать. Тем не менее я часто вижу детей, которые ведут себя невоспитанно, дерзят и выводят родителей из себя. Я боюсь, что девочка вырастет избалованной и непослушной. Мне хочется ездить в гости к родственникам и не видеть, как они устают от ее капризов, когда ей хочется открывать все ящики и вываливать на пол их содержимое…
Виола с сестрой жила в сложной обстановке и систематически подвергалась телесным наказаниям. Теперь она не знает, как воспитывать дочь, и боится пойти по стопам своих родителей. Вспоминать детство для нее мучительно, она бы предпочла не иметь его вовсе. Ее сурово наказывали, унижали и причиняли ей боль. Боль не столько физическую, сколько психологическую. Забыть ее сложно, она подрывает самооценку и уверенность в себе.
Как это ни печально, причин, по которым вы возвращаемся к неприятным для нас воспитательным моделям, очень много. Они влияют на нас помимо нашей воли. Лучия, мать четырехлетней девочки и четырехмесячного мальчика, рассказывает:
Я прочла вашу книгу «Не кричите на детей!». Она заинтересовала меня, потому что мы с мужем делаем ровно то, что вы описываете: пытаемся воспитывать детей не так, как воспитывали нас, а в результате совершаем те же ошибки, что и наши родители.
Моей дочери Франческе 4 года. Она хорошо восприняла рождение брата, но ее поведение нередко оставляет желать лучшего, и тогда я шлепаю дочку и кричу на нее. Мне приходится добиваться хорошего поведения угрозами, а мне этого совсем не хочется. Я узнаю себя в образе слабого родителя, который готов общаться с ребенком, только если тот слушается.
Из рассказа Лучии видно, что она попала в очень распространенную эмоциональную ловушку. Родитель пытается принять модель поведения, отличную от модели его родителей, слушает ребенка, уделяет ему много внимания, порой пытается во всем угодить. А потом неизбежно срывается, когда ему кажется, что ребенок ведет себя плохо, не ценит хорошего отношения и не видит, какие усилия прикладывает родитель. Оказавшись в этой эмоциональной ловушке, он чувствует, что его обидели, причинили ему боль, и реагирует – драматично, а порой и жестоко – на то, что ребенок не понимает, на какие жертвы ради него идут.
Это парадоксальная ситуация. Откуда ребенку знать, что мамины родители никогда ее не слушали, а папины били и не уделяли ему внимания? Нельзя требовать от ребенка, чтобы он ценил усилия, корень которых ему неизвестен.
Взрослым не всегда удается осознать свой детский опыт и воспротивиться его влиянию. Порой они автоматически, не задумываясь воспитывают детей так, как воспитывали их самих родители.
Вот что пишет Летиция, мама четырехлетнего мальчика, на которого постоянно жалуются воспитатели детского сада:
У меня очень активный ребенок. Воспитатели всегда это замечали, но не считали особой проблемой. Конечно, сначала ему было трудно адаптироваться к садику, но потом все, казалось бы, наладилось.
На прошлой неделе ситуация вышла из-под контроля. Воспитатели говорят, что он прекрасно знает, что можно и чего нельзя, но все равно ведет себя плохо. Кроме того, он бьет других детей. Воспитательница, работающая после обеда, вообще с ним не справляется, и поэтому сын отказывается оставаться в саду во второй половине дня.
Дома он тоже очень активен, но, если следить, чтобы он был занят, и давать ему поручения, он в целом слушается и делает все, что я прошу, – правда, порой мне приходится на него прикрикивать. Он очень живой мальчик, ему нужно куда-то девать энергию, бегать и так далее.
Я пыталась объяснить ему, что в группе очень много детей и поэтому надо вести себя спокойно и не драться. Но лучше от этого не стало, даже наоборот.
Пожалуйста, подскажите, что мне делать. Для меня главное не чтобы он перестал носиться и научился сидеть спокойно, а чтобы перестал бить детей. Это мне совсем не нравится. Думаю, драться он начал, потому что смотрит много мультфильмов. Я стараюсь внимательно их выбирать, но все равно иногда в них мелькают сцены насилия… Мы с мужем можем разве что изредка его шлепнуть, так что от нас он научиться этому не мог.
Невероятно, насколько спокойно Летиция признается в том, что шлепает своего ребенка. Она упоминает об этом в самом конце, словно о чем-то само собой разумеющемся: если не удается добиться от ребенка нормального поведения другими средствами, то, само собой, надо прибегнуть к физическому воздействию.
Шлепки и телесные наказания сегодня считаются незаменимым средством от детских капризов. Считается, что другие способы воспитания просто не действуют. Даже папа римский высказался в поддержку телесных наказаний. В феврале 2015 года, рассуждая перед семитысячной аудиторией о хорошем отце семейства, он сказал нечто весьма неожиданное:
Хороший отец терпелив и умеет прощать. Но, помимо этого, он должен уметь строго исправлять недостатки детей: отец не может быть слабым, сентиментальным и уступчивым. Уметь направлять детей на путь истинный, при этом их не унижая, – то же самое, что защищать их, не жалея самого себя. Я слышал, как один отец сказал: «Иногда мне приходится бить детей… Но по лицу я их не бью никогда, ведь это унижает человека». Замечательные слова достойного человека! Этот отец должен наказывать и делает это правильно. Его дети развиваются.
Высказывание папы римского стало поводом для многочисленных дискуссий. Я тоже прокомментировал это выступление, сказав, что мнение папы по поводу воспитания не является истиной в последней инстанции, поскольку речь здесь не идет о религии и богословии. Даже папа римский может основываться на своем детском опыте, полученном в не столь далеком прошлом, и считать совершенно невинным метод воспитания, опасный не столько своей физической формой (шлепки, подзатыльники, дерганье ребенка за руку), сколько содержанием.
Ядро проблемы не в том, каковы наказания, применяемые к ребенку, и насколько они жестоки, а в том, что именно они определяют детско-родительские отношения.
Система, признающая наказания правомерным способом воспитания, унижает человека и не учитывает потребностей детей и подростков.
Проблема даже не в самих шлепках (в моей практике я редко встречал родителей, которые ни разу не ударили своего ребенка), а в признании их правомерным способом воспитания, который идет детям только на пользу. Мне хочется обратить внимание не столько на хрупкость и эмоциональную слабость, которая при определенных обстоятельствах вынуждает родителей применять физическую силу, сколько на их желание оправдать физическое вмешательство, при помощи которого они пытаются заставить ребенка вести себя определенным образом. От этого наследия прошлого надо как можно скорее избавиться.
Это совсем непросто. Джорджия пишет:
Моему сыну три года. Я хотела бы научиться справляться со своими эмоциями и гневом, пока он не стал подростком и не начал сводить меня с ума. Иногда я кричу и ругаюсь на него, как ругалась на меня моя мама. Это невыносимо. Измениться и перестать вести себя по определенной схеме очень сложно.
Из слов Джорджии ясно, что ей неприятно следовать чужой модели поведения. Она хочет переломить ситуацию. То, что она осознала проблему и хочет измениться, – уже хорошее начало. Задача родителя – превратить это желание в организованность. Он должен научиться замечать эмоциональные ловушки и не попадать в них, найти наиболее действенные способы справляться со сложными моментами. Сколько родителей все еще убеждено, что проблемы с детьми можно решить исключительно словами: разговорами, спорами, объяснениями! А ведь это ни к чему не ведет.
Федерика, мама восьмилетней Анны-Паолы
К сожалению, иногда я теряю терпение, кричу на Анну-Паолу и шлепаю ее. Потом я чувствую себя виноватой и всегда извиняюсь перед ней, но она, к сожалению, умеет вывести меня из себя.
Бывает, она с утра до вечера на все говорит «нет» или ноет… Она вечно чем-то недовольна, начиная от важных и заканчивая самыми простыми вещами. Например, если она не хочет мороженого, я предлагаю ей выбрать между мороженым и каким-нибудь напитком. Она не может выбрать и начинает ныть. Я пытаюсь ей помочь и спрашиваю, чего ей больше хочется – попить или съесть мороженое… Но все без толку! Она часто спорит и бывает в плохом настроении. Я пытаюсь говорить с ней, чтобы понять, в чем проблема… Но все это совершенно не помогает.
Слова Федерики показывают, что чрезмерная многословность в общении с детьми совершенно бесполезна и ведет к постоянным спорам. Это неэффективная воспитательная стратегия. Федерика требует, чтобы дочь приняла самостоятельное решение, а Анна-Паола воспринимает это как неспособность матери справиться с ситуацией.
Восьмилетний ребенок воспринимает постоянные вопросы вроде «Ты хочешь то или это?» как неспособность взрослого принять решение. Это влечет за собой стресс и плохое поведение.
Подростки и дети предподросткового возраста, напротив, хотят участвовать в принятии решений. Каждый возраст – особый и требует своего подхода. Я расскажу об этом подробнее в следующих разделах, посвященных воспитательным стратегиям и подходам.
В завершение приведу свидетельство Андреа, у которого двое сыновей: одному три года, второй еще новорожденный.
С самого рождения Лоренцо был очень активным и сложным ребенком. Мы уделяем ему много внимания, особенно после рождения второго сына. И тем не менее в последнее время Лоренцо очень переживает из-за детского сада. Это выливается в настоящие истерики, которые можно прекратить, только согласившись на его требования.
Проблема даже не в том, что он кричит, а в том, что он впадает в ярость: обзывается, дерется и кусает нас с женой. Например, если он не хочет застегивать рубашку и мы пытаемся ему помочь, у Лоренцо начинается истерика. Или мы с вечера готовим ему завтрак, а утром он просыпается и ревет, что хочет чего-нибудь другого. Иногда он отказывается сам собирать рюкзак. Возможно, в детском саду ему сложно, и дома он выплескивает негативные эмоции.
Скажите, как нам реагировать на его гнев и истерики? Чего мы только не перепробовали! Если идти у него на поводу, он начинает требовать все больше и больше, если мягко и нежно удерживать, когда он кричит, то он успокаивается, конечно, но очень медленно… Иногда мы ничего не можем с собой поделать и сами впадаем в ярость и шлепаем его… При этом мы понимаем, что ведем себя неправильно: на ярость нельзя отвечать яростью.
Это понимание должно подтолкнуть родителей изменить свой подход к воспитанию. Прежде всего следует избавиться от мысли, что правила и наказания – это одно и то же.
