Даниэль Брэйн
Принцесса и призраки
Глава четвертая
Мы поднимались по узкому серпантину. Джип гудел на низкой передаче, я старалась не смотреть на крутой обрыв. Ненадежная оградка не послужит защитой, если машина вдруг потеряет управление.
– Хорнстед, – князь будто попробовал мою фамилию на вкус. – Вы родились в Стеденде?
– Мой отец оттуда, – кивнула я и не соврала. Я родилась в закрытой клинике Эльзингера, той самой страны, где на восемь с половиной миллионов жителей четыре официальных языка, самые надежные банки и нет официальной столицы.
– Эту фамилию получил кто-то из ваших предков за особые заслуги?
– Возможно, – сказала я небрежно. – Ее носит добрая половина страны.
В то время как другие короли награждали отличившихся подданных титулами и землями, у нас прижился другой обычай. Что-то вроде особой чести – породниться с королем. Никаких привилегий, кроме фамилии, экономично и почетно. Если бы не эта традиция, я вряд ли решилась бы на свой отчаянный шаг.
Машина остановилась на широкой площадке перед старинным замком, но чем больше я смотрела на него, тем отчетливей понимала – нет, это не настолько древняя постройка, ей не больше двух веков. Старый замок мог сгореть дотла, если он был изначально деревянным, а мог быть разрушен во время очередного мятежа. От старины здесь остался только фундамент – темно-серый, забитый комками мха, и от фундамента вверх по стенам тянулся высохший плющ.
А внизу безнадежно бился о скалы смирный пока океан.
Я часто слышала выражение – воздух свободы, но лишь сейчас поняла, каков он. Запах стихии, пока спящей, ворвался в мои легкие так, что голова пошла кругом, и на мгновение мне показалось, что я готова разбежаться и броситься со скалы, раскинуть руки как крылья и полететь, и у меня это даже получится. Но в самом деле я хмыкнула: мятежи здесь – явление закономерное. Океан отравляет душу, травит сердце, туманит разум.
И князь, и Кристиан наблюдали за мной, вероятно, не первый раз они видели растерянность гостя. Мне пришлось взять себя в руки. Я облизала губы, и мелкая взвесь с океана за пару минут успела налипнуть солью мне на лицо.
Или, сказала я себе, это не влияние океана. Если удастся, мне должно удастся, иначе все зря, я рассмотрю этот призрак и смогу его классифицировать. Может быть, это просто несчастное существо, заблудившееся, случайно вышвырнутое из незаметного разлома, но может быть, это явившаяся неспроста опасная тварь.
Кристиан достал из багажника мой чемодан – нас никто не встретил, никто не закрыл за нами ворота, они так и остались распахнутыми, – и мы втроем направились к двери. Крыльцо из трех потертых ступеней, облупившийся мрамор – странный выбор для замка, тяжелая дверь, обитая металлом. Абсолютное смешение стилей, эпох, словно на скале великан собирал паззл из того, что попалось под руку.
– Этот замок однажды горел?
Я поморщилась – я не хотела об этом спрашивать, я всегда могла узнать об этом из сети, но князь ответил легко.
– Не однажды. Восстановлено только это крыло, не советую заходить на развалины. Но если вам так захочется, я к вашим услугам.
Ему было тяжело идти, я это не могла не заметить, но он держался – может быть, потому, что присутствовала я, а может, причина была в сыне. Здесь их двое и, возможно, живет кто-то еще, и мне стало не по себе. Мне предстоит провести здесь целых три дня – безумно мало для полноценного следствия, бесконечно долго для всего остального.
Замок пах… камнем. И чем-то ветхим. Я не была в таких необжитых местах.
– Какой у вас оператор? – спросил князь.
– «Файрфон».
– В таком случае вам повезло. Это единственная сеть, которая здесь кое-как ловит, кажется, на втором этаже? – он обернулся к сыну, и я видела, как напряжено его лицо. Такие лица бывают, когда человек терпит боль и вынужден скрывать ее. – Пусть Кристиан покажет вам несколько комнат, вам, думаю, будет не очень комфортно быть отрезанной от связи… опять же, вечерами здесь нечего делать, хоть посмотрите сериал.
В полутьме я рассматривала огромный холл. Мне померещилось, что здесь до сих пор пахнет палью, горелым деревом – запах просачивался через запах времени. Каменные стены, деревянные стены, панели, картины. Вряд ли уцелевшие с тех времен, но не современные. Здесь тайны лезли из всех щелей и трогали холодными пальцами.
Я хотела попросить Кристиана показать мне то место, где он видел призрак, но для этого было нужно, чтобы князь ушел. Но он не уходил, смотрел в сторону – на стену? – и на губах его играла легкая и непонятная улыбка.
– С вашего позволения, – коротко бросил он и быстро, хотя это явно причиняло ему боль, направился к огромной каменной лестнице.
Мне стало легче дышать. Когда князь скрылся, я даже расстегнула пуговицу на пиджаке.
– Странный запах, – сказала я. – Как в пещере.
– Я привык, – пожал плечами Кристиан и улыбнулся. – Но так и есть, под замком старый разлом. Закрытый, – поспешил добавить он. – Давно закрытый, за этим сейчас следит отец Питер, а он очень сильный экзорцист.
Я сделала несколько шагов по холлу. Как это замок примет меня? Каждый мой шаг отдавался эхом, а шаги князя – нет. И это мне не понравилось, по замку надо было пройти с индикатором в руках. Здания так себя не ведут, это невозможно, но сущности могут.
– Это тоже своего рода традиция – священник-экзорцист? – уточнила я. Я дошла до колонны, серой, каменной, там, где камень начал сыпаться, его аккуратно заделали бетоном, но пятна были отлично видны. – Чем-то обусловлено?
– Разломом, – кивнул Кристиан. – Этой традиции много лет, мне кажется, это перестраховка. Поговорите с ним?
– Вы ведь его не вызывали?
– У отца с ним сложные отношения.
Вероятно, это связано с тем, что у отца Питера и князя разные религии. Разные религиозные правила, поправилась я, и если отец Питер – классик, а князь – приверженец бриссарской линии, то напряжение между ними понятно. Из того, что я прочитала о князе в сети, он бриссарец.
– Они практикуют разные правила, так?
– Отец атеист.
Тогда непонятно, вздохнула я, но мог быть миллион причин, и пытаться найти сейчас верный ответ – потратить время. Я рассматривала картину: «Поклонение пастухов», мрачные краски, единственное яркое пятно – ясли и одежды Семейства.
– Это подлинники, – услышала я за свой спиной голос Кристиана. – Думаю, вы зададите вопрос, почему отец не продаст их.
Я усмехнулась, потому что он угадал, но не только это меня беспокоило.
– Я скорее спрошу, почему нет охраны. Смотрите, – я провела пальцем по потемневшей от времени раме, – ни одного датчика. Много здесь таких ценных картин?
– Достаточно.
Я затронула тему, которая волновала не одну меня. И мне показалось, Кристиан рад, что он может со мной об этом поговорить. Бесценные полотна, которые любой желающий может украсть без каких-либо препятствий.
Я обернулась и оказалась с Кристианом почти лицом к лицу. Но он чуть отвел взгляд – не доказательство ничему, но все же.
– Сколько человек постоянно находится в доме?
– Я, отец, его секретарь, но сейчас у него двухнедельный отпуск…
– Плановый?
– Не совсем. Отец работал над книгой, и Джейкобу пришлось на пару недель задержаться. Что не слишком ему понравилось, он готовится к свадьбе. Хотите чай?
– Не откажусь.
Потому что это позволит мне увидеть других обитателей дома, если они здесь, конечно же, есть.
– Еще Кэрол Бут, экономка. Она живет с нами уже лет двадцать пять. Остальной персонал приходящий.
– Ни охраны, ни сторожей?
– Это требует немалых расходов.
Приглашать поденный персонал дешевле, но менее престижно. Может, поэтому было так мало мебели в зале, а может быть, потому, что князь не хотел видеть здесь никакой новодел. Кристиан извинился и вышел, я осталась одна.
У меня появилось время познакомиться с этим домом, пообщаться с ним с глазу на глаз. Я ходила от колонны к колонне, уже понимая, что это от них пахнет застарелой гарью – или мне чудится, – что эти колонны на самом деле все деревянные и камнем их облицевали после пожаров, а затем, когда камень устал и начал сыпаться, постарались заделать прорехи бетоном. И картины, множество разных картин.
Ценными были не все, но я мало что понимала. Видела, разумеется, что какие-то относительно новые, с яркими красками, современными сюжетами, а какие-то старинные, потускневшие, и от копоти свечей на многих нельзя было ничего разобрать. Я поискала выключатель – не нашла, света из узких окон не хватало, я шла и рассматривала все, что могла.
Коронация, уже не понятно, чья, потому что короны такой давно нет… ни в одном из царствующих домов. Век семнадцатый, судя по платьям, тогда короли долго не жили. Венчания, крестины, уход в мир иной. Пейзажи, смеющиеся крестьянки, нетрезвые крестьяне, чем-то довольный скот, более современные полотна – революции, войны, на тыльной стороне одной из колонн я с удивлением увидела одно из тех произведений искусства, которые вызывает учащенное сердцебиение у специалистов. Проще говоря, продукт маркетинга, как любил шутить мой отец до того, как надел корону. Красный овал с желтой точкой посередине, и я могла бы поклясться – я нарисую точно так же, не отличишь.
И больше для очистки совести я достала смартфон и сделала несколько фотографий. Разумеется, выйдут не все картины, и распознать «Пауэр-поиск» сможет не все, но цену и интерес музеев и коллекционеров я увижу, хотя бы на часть.
Вспышка не привела ко мне ни одного человека или призрака, я по-прежнему стояла одна в пустом холле. У следующей картины я поулыбалась – того, кто был изображен на ней, я знала прекрасно, как знала и то, что картина – не подлинник. Король Астерии, мой двоюродный дед и очень близкий человек моей матери, заказал этот портрет для своих детей, когда от всех тщательно скрывали его болезнь – после благополучно излеченную, но я своими глазами видела оригинал в закрытом для посторонних небольшом и комфортном поместье.
Следующая картина мне показалась сперва современной – такие яркие на ней были краски и ни следа копоти и веков. На заднем фоне – особняк, луна, два фонаря, и девушка в синем платье в объятиях офицера. И чем дольше я смотрела на нее, тем больше хмурилась, пусть объяснений тому, что я видела, хватало.
Девушка чем-то походит на меня – разве что волосы более рыжие, рост повыше, а вот парень – я затруднялась сказать, на кого он похож: на князя или на Кристиана? Для князя чересчур молод, для Кристиана – слишком стар, лет тридцати, тридцати трех? Но если поставить в ряд всех принцесс, графинь, княжон, принцев, маркизов и графов, мы будем иметь очень много похожих черт. Одна из причин, почему с развитием медицины главы родовитых семейств, нюхая нашатырь, хотя появилось много других эффективных средств, давали согласие на браки с людьми «из народа»…
Я сделала несколько снимков и едва успела убрать телефон в карман, как услышала, что кто-то вернулся.
Глава пятая
– Смотрите картины?
Я кивнула и запоздало обернулась.
– Вам лучше спросить про них у отца, – продолжал Кристиан. – Чай скоро будет готов, я провожу вас пока в вашу комнату. Если она не понравится…
– Мне безразлично, лишь бы ловила сеть и было тепло и тихо, – поморщилась я. На тепло в этих древних камнях я почти не надеялась. – И мы не договорили.
Я понимала – сейчас мой взгляд в точности такой, каким я смотрю на людей в своем кабинете, когда напротив сидит уже не подозреваемый, а преступник, и вот-вот я предъявлю ему обвинение, и не так стоило мне смотреть на парня, который растерян. Но поделать с собой я ничего не могла – почему-то эта привычка въелась куда прочнее, чем правила этикета. И до этого момента я и не думала от нее избавляться.
Мне не нравилось, как звучит мой голос в этом зале, я понизила его практически до шепота, и все равно мне казалось, что он гремит как фанфары.
– Сообщение, которое вы отправили в управление, – сказала я, снова вытащив смартфон. – Формальное предисловие я опускаю… «Мой отец, князь Ланарт, подвергся нападению неизвестной сущности, вероятно, призрака. Он был госпитализирован, в местную полицию он обращаться отказывается, ссылаясь на возникновение неуместного интереса со стороны прессы. Я обеспокоен его отказом привлекать власти к происшествию и полагаю, что сущность еще проявит себя». Так? – я заглянула Кристиану в глаза, и он спокойно выдержал мой взгляд. – Нам не составило труда установить, когда именно ваш отец попал в больницу, и там, пусть это вам не покажется странным, сразу вспомнили, что вы хотели пригласить докторов ксенопрофиля, но князь наотрез отказался.
Я должна была дать ему понять, что в курсе произошедшего больше, чем ему представляется. Многие семьи скрывают то, что скрывать не должны, но что говорить о чужих тайнах, если я даже не знала, правдивы ли слухи о том, что мой отец унаследовал трон по причине возможной психической болезни прочих наследников…
– Вы упомянули слово «призрак» и дату – «неделю назад», и я допускаю, что вас тогда не услышали в суматохе. Вам так показалось, но люди всегда слышат больше, чем вы полагаете. И запоминают, естественно. Особенно специалисты, особенно доктора, к которым вполне может поступить претензия, что они не настояли на оказании квалифицированной помощи в полном объеме. Как видите, я тоже специалист и знаю намного больше, чем вы рассказали. Итак, почему ваш отец считает, что призрак – это нормально?
Кристиан отступил на шаг, но я не обольщалась. Он вежливо указал мне на лестницу и пошел за моим чемоданом. Была бы я менее опытна, записала себе победу, но мне было известно: он просто взял время подумать.
Я решила ему это время дать – я тоже выложила еще далеко не все карты.
Основательная лестница вела на второй этаж и дальше, но я помнила, что сказал князь: комната на втором этаже. И было прелюбопытно, что там, выше. Но точно должна быть более стабильная связь.
– В каком коридоре вы видели призрак? – спросила я. – Кристиан, я обязана задавать вам вопросы, мне будет легче работать, если вы будете искренне на них отвечать. Я все равно узнаю то, что мне нужно, но об этом станет известно многим людям – я уверена, вы не хотели бы, чтобы они вспоминали все ваши слова. Пока я – полиция – не придаем им значения, и люди не придают.
– Как доктора в больнице, – неохотно согласился Кристиан.
– Да, как они. Мы умеем работать быстро. Так какой коридор?
– Этот, а потом – тот, который ведет к комнатам отца. Где вы этому научились? Вы сразу спросили, когда я заметил призрак в первый раз, но я не сказал вам, что видел его дважды, и там, в больнице, я об этом тоже не упоминал.
– Что мне нравится: вы соблюдаете договоренность, – удовлетворенно кивнула я. – И да, вы умеете делать выводы, у вас хорошая память. Значит, дальше притворяться бессмысленно, я хочу полную откровенность. Безоговорочную. Постойте.
Я активировала браслет.
– Техника допроса – тоже наука, – улыбнулась я. Нужно было разбить тот лед, который, я просто чувствовала, возникает сейчас между нами. – Так я жду ответ, пока кое-что проверяю.
Индикатор горел ровно. Два деления, спокойный зеленый свет, я прошла вперед, вытянув руку, и засекла лишь пару вспышек до трех делений и бледно-желтого света. Незначительная активность, такая есть даже в новых домах, сущности разные, и большинство из них соседствует с людьми, как комары или пчелы, и приносят столько же вреда. Я обернулась с немым вопросом, и Кристиан, который так и остался стоять на месте с моим чемоданом, махнул рукой – пройти чуть дальше.
Активность призрака была довольно давно, и полоски еле-еле доползли до отметки «четыре» и загорелись уверенным желтым. До самого конца коридора и далее, а потом я так же озабоченно прошла по коридору, ведущему к комнатам князя – да, я рисковала, что он выйдет и поинтересуется, что я тут делаю – не было ничего, что могло вызвать мои подозрения. Если бы меня кто-то спросил, была ли здесь активность со стороны сущностей, я сказала бы – в обычном объеме.
– А где сегодня напали на вашего отца? – спросила я, вернувшись к Кристиану.
– В его комнатах.
– Вы так уверенно об этом говорите?
– Потому что все счета и договоры на мне, а сегодня по плану уборка его комнат. Кроме того, он днем оттуда сейчас не выходит, ему скоро сдавать монографию. Если услышите ругань, простите его – редактор невыносим.
Я решила, что переживу как-нибудь эти эмоциональные разговоры.
Кристиан прошел еще немного вперед, открыл дверь и придержал ее для меня. Вошла я, ожидая увидеть комнату, соответствующую духу и непонятной эпохе замка, но против воли у меня вырвался разочарованный вздох.
– Комнаты нам пришлось привести в порядок, – заметил Кристиан, – мебель известной сети с вашей родины компенсирует такой же привычный вам душ.
Не то чтобы меня учили держать лицо, какие бы новости не сообщали. Я научилась этому искусству сама, выходило у меня не всегда, но в случае, как сейчас, я не сочла необходимым скрывать облегчение. Раздельные краны с холодной и горячей водой были единственным, что не могло примирить меня с Бриссаром до сих пор, и в квартирах, которые я снимала – сначала возле университета, потом ближе к работе, теперь в пяти минутах ходьбы от главного входа в здание – всегда была континентальная система водоснабжения.
Но мебель вопила, как все было скверно. Прекрасный бизнес, великолепное решение, товары для тех, кому нужно дешево и практично, и я не стала спрашивать, кто все это собирал…
– Так снова вопрос: почему призрак нормален?
Синие плотные занавеси, синее покрывало, бежевый искусственный ковер. Все очень бюджетное – от кровати до двери в ванную комнату, только оконная рама старинная. Светлые стены, пара дешевых картинок – контраст по сравнению с тем, что я видела в зале. Холле? Как правильно все-таки называть это огромное помещение? Впечатление, что это отель не самого высокого класса. В таких отелях я никогда не была.
– Ему понятно и появление призрака, и проявляемая им агрессия. Не дословно, но он сказал что-то вроде «Ожидаемо, предсказуемо, это знак, что я должен искупить вину».
Дин, будь он сейчас на моем месте, хлопнул бы себя ладонью по лбу и выдал пару интересных, запоминающихся фраз из тех, которые не стоит слышать детям.
– Допустим, – я снова придержала карты. Новые, которые я неожиданно получила. Удивление я успешно скрыла тоже. Потом я вынула телефон и убедилась, что сигнал есть. – Позвольте, я переоденусь, нам надо наведаться на то место, где ваш отец упал со скалы.
Я не ошиблась – шаги, которые в замке слышны были великолепно, не одна я ходила так, что гремели стены, остановились напротив двери в мою комнату, а затем раздался осторожный стук.
– Располагайтесь, я буду ждать вас внизу, – и Кристиан вышел.
Миссис Бут была вышколена. Я могла бы легко не заметить ее прихода, но она вошла, поклонилась, увидев, что я смотрю на нее, поставила поднос на столик и так же безмолвно вышла и закрыла за собой дверь. Я постояла, пнула ногой чемодан, ничком завалилась на кровать, рискуя отбить себе ребра.
Активности в доме не наблюдается. Впрочем, была причина, по которой прибор мог давать сбой – именно эта новая мебель. На ней слишком много свежих чужих следов, призраку сложно закрепиться в своем пребывании. Молва гласила, что все дело в проступках и прегрешениях поколений, на самом же деле наличие призраков в старых домах объяснялось не грехами, а обстановкой. Вещи и стены несли отпечатки хозяев – так это воспринимали сущности, и с меньшим количеством – как они полагали – людей вокруг им было существовать проще. Где бы ни образовался разлом, хоть в только что выстроенном кондоминиуме, сущности метались бы, пока не нашли себе старый, покрытый пылью веков приют. Отсюда, как я считала, пошел обычай возить с собой меблировку, когда покидаешь былое жилье… Знакомые сущности лучше незнакомых – еще одно дикое заблуждение.
Противостояние двух умных, упрямых, как уже вполне ясно, людей простым не будет. Троих – тем более. Кристиан просит помощи, но многое хочет скрыть, князь не ждет от меня ничего, но это может быть видимость.
Какая у него могла быть вина, что он так легко принимает нападения, не собирается привлекать власти, избегает любых намеков? Любая.
В том числе и та, которую лишь он мог считать виной.
Глава шестая
Кристиан, как и обещал, ждал меня в холле.
Стало значительно светлее – кто-то раздвинул шторы, но ощущение, что стены следят за мной, не пропало. Образное выражение, обычно, когда так говорят, подразумевают любопытство хозяев, но я знала лучше многих – из стен могут выглядывать не только глазки видеокамер.
– Пойдем? – Кристиан легко поднялся из кресла, я кивнула. – Успели посмотреть прогноз?
– Да, он напророчил нам бурю, – согласилась я и потуже затянула пояс куртки. – Этот шторм ваш отец имел в виду?
– Нет. То, что – возможно – будет спустя пару часов, это так, легкий дождик.
Погода изменчива, думала я. Мы вышли из замка, и я отметила, что небо за короткие три четверти часа посерело и сделалось низким, вдали, на горизонте, темнела грозная полоса. Первым моим желанием было вдохнуть полной грудью, но я остановила себя – не так на меня действовал этот воздух, как мне хотелось бы.
Кристиан подал мне руку – в перчатке, что значило – он не до конца пренебрег приличиями. Сейчас он исполнял роль моего сопровождающего, такая, не самая завидная роль, а мне не стоило игнорировать правила безопасности.
Мы шли в сторону от дороги, миновали ограду – беспомощную груду камней, распасться которым не давали лишь мох и плющ, и даже через толстые подошвы грубых ботинок я чувствовала, как наступаю на крупные острые камни.
– Откуда их столько? – спросила я. – Что-то развалилось?
Я покрутила головой, но так и не нашла строение, которое могло бы рухнуть на дорожку. Может быть, его снесли? Но к чему было напрасно гадать.
– Камнепад, – негромко объяснил Кристиан. – Керриг… ненадежен, ведь так? Всегда был таким. Мятежи, бунты, шторма, горы, готовые обрушиться на целые селения.
Я обошла особо крупный валун, и вышло так, что мы с Кристианом разделились на время, но не выпустили рук друг друга.
– Здесь были подобные случаи?
– Много раз. Поэтому на побережье никто не селится под горами. Слишком опасно, а вот ближе к Адерину горы намного стабильнее.
Красные крыши. А тут не было никаких крыш, замок стоял одиноко, дорожка петляла по скале, и все меньше футов оставалось между ней и обрывом.
– Вы сказали, тут катаются дети? – удивленно спросила я. – Как это возможно?
– Намного ниже, – пояснил Кристиан. – Мы идем самым коротким путем, как мой отец спускается к скалам.
– Верно я понимаю, что ваш отец назвал… участок… ближе к этому? – я указала на расширившуюся дорожку, и в этом месте обрыв был не настолько крут – довольно пологий, глубиной в два-три ярда. – Когда объяснял, как и где сорвался?
– Верно. Только он указал место чуть дальше. Я, разумеется, знаю, где он упал.
– Каким образом, кстати, вы об этом узнали?
– Он позвонил.
Многие вещи объясняются проще, чем кажется.
– Разлом, – сказала я, нетерпеливым подергиванием потребовав от Кристиана отпустить мою руку. – Видите? Это след.
И пока он не опомнился, вытянула руку с индикатором прямо над трещиной. Деления замигали, на пару секунд вспыхнули красным.
– Так и должно быть, – поспешила я успокоить Кристиана. – Сущности привлекает внешний мир, они виснут возле разлома, но не бойтесь, они не выберутся.
– Как вы поняли, что здесь разлом? – Кристиан был изумлен, и я решила, что он в самом деле никогда не задумывался, как выглядит эта таинственная штука, которой нерадивые матери пугают непослушных детей. – Я думал, он прямо под замком.
– Это остаточные расколы.
Я присела на корточки, Кристиан сделал то же самое, но то, что видела я, не видел он. На вид – обычная трещина в скале, каких множество не только в Керриге, но везде, даже в подвалах старых зданий.
– Видите? – я указала на края разлома. – Они слишком графичны. Это наш термин, но его предложил как раз ваш коллега, который делал для нас карту крупных разломов на востоке Бриссара. Понимаете, о чем я говорю?
– Кажется, да, – с придыханием откликнулся Кристиан. Мне было интересно наблюдать за ним – на его лице и любопытство исследователя, и детское удивление, и понятный человеческий страх. Он протянул руку и посмотрел на меня – я кивнула.
– Можете потрогать. Оно не опасно, это не ксеноявление, обычная геология.
Меня забавляло. Люди по-разному реагируют, когда узнают, что рядом разлом, но Кристиан смотрел на него немного иначе.
– Вы правы, – произнес он, поднимая голову. – Это действительно… ваш специалист прав. Как будто нарисовано в графическом редакторе. Другие трещины выглядят совершенно иначе. Вы так сразу отличаете их?
– Это моя работа, – отозвалась я, поднимаясь. – Идем дальше?
Мы свернули за резкий выступ, и я увидела ровное плато. По нему даже проходила дорога – она начиналась где-то там, за невысоким скалистым холмом, и скрывалась за скалой, на которой стоял замок Ланарт.
– Вот здесь все и произошло. Видите? Я вам не лгал.
Я привыкла к тому, что свидетели напускают на себя вид оскорбленных в лучших и самых искренних чувствах, но Кристиан не был обижен. Все же я оказалась права, когда полагала, что мне с ним будет легко.
Он прошел от дороги к обрыву, я поспешила следом. Здесь не было камней, как на тропинке, и асфальт, хоть и старый, был проложен по всему плато. Местные власти огородили обрыв редкими столбиками, чахлые кустики не мешали видеть опасность. «Внимание! Обрыв! Ограждение!» – гласил небольшой выцветший плакат.
– Вот тут гоняют на велосипедах дети, никто никогда не падал. Когда-то тут был огромный склад, а дорога проходила ближе к обрыву, вот здесь, – Кристиан показал на крепкое еще асфальтовое покрытие, на котором мы и стояли, – потом склад снесли, дорогу продолжили дальше от обрыва. Так вышло дешевле, меньше затрат. Лет десять назад, если вам интересно, этот участок был большой смотровой площадкой. Сюда толпами приезжали фотографы и туристы. Сейчас вы не увидите всю красоту, но… подойдите сюда. Осторожно, тут могут быть змеи. Отец, предупреждая ваш вопрос, гуляет в резиновых сапогах.
Кустики, перед которыми торчали светоотражающие столбики, а сразу за кустиками – металлическая оградка, были примерно мне до талии. Я протиснулась между ветками, коснулась ее рукой.
– Могли бы сделать повыше.
– Да, могли бы, но и ее раньше не было. Вот тут уже случаи падения происходили – нетрезвые туристы со своими сэлфи, когда у них появилась первая возможность запечатлеть себя на телефон. Страховые компании подали в суд на муниципалитет, ожидаемо выиграли. Оградка низкая, но с шипами, чтобы на нее никто не садился, по идее, чтобы помешать делать фото, но… люди такие люди. Площадку официально закрыли, посчитав, что доход от нее куда меньше, чем убытки от возмещения вреда. Смотрите вперед.
То, что я сначала приняла за береговые скалы, оказалось небольшой заточенной в камнях лагуной. И даже теперь, в период покоя, в ущелье кипел белой пеной океан.
– Очень мелкое дно, много камней, – слышала я прямо за спиной голос Кристиана. – Поэтому такой невероятный эффект. А ночью, особенно когда на небе луна, кажется, что океан светится. В любом отеле вы найдете кучу рекламных проспектов – профессиональные фотографы продолжают сюда приезжать, только вот место нигде уже не указывают, это запрещено. Так, для привлечения публики. Отец любит сюда ходить. Океан разговаривает – ночью это особенно хорошо слышно.
Я и сейчас различила неясный гул. И запах, опять этот отбивающий разум запах.
Стараясь не дышать глубоко и не отвлекаться, я перегнулась через оградку и посмотрела вниз.
– Здесь довольно пологий спуск, – я нахмурила брови. – В принципе… здесь можно спокойно спуститься? И перелезть через ограду тоже.
– Что я и сделал, – согласился со мной Кристиан. – Говорю же, мера предосторожности. Когда среди детей был популярен футбол, а опека не так сильно следила за родителями, мальчишки всей толпой лезли сюда искать улетевший мяч.
Он говорил это с завистью или с тоской по тем беззаботным дням? Я не смогла понять. Но почему-то мне подумалось, что князь не одобрил бы подобное поведение сына.
Я вытянула руку. Много времени прошло, я не надеялась увидеть результат. Индикатор даже не дрогнул.
– Что это значит? – спросил Кристиан.
– Ничего, – я пожала плечами. – Он чувствителен, но не настолько, чтобы засечь разовую активность недельной давности. Таких приборов не существует, не верьте тому, кто вам говорит обратное. Мы можем спуститься вниз?
– Если бы будете держать меня за руку.
Я не знала, почему меня потянуло туда. Может быть, убедиться, что этот участок и впрямь безопасен. Или что перелезть через ограду несложно, но Кристиан ее легко перемахнул, а потом протянул ко мне руки.
– Идите сюда.
В его прикосновении не было ничего, что я могла бы истолковать как намек. Наверное, так мог меня перенести через оградку солдат, привыкший к тому, что в армии служат и мужчины, и женщины. И я отметила, как это приятно. Так таскал меня на руках старший брат. Чувство доверия и защищенности в братских объятиях.
Здесь даже скалы были иными – возможно, другая, более крепкая порода. Под ноги не попадались обломки и камни, не больше, чем в привычных мне местах, и в ботинках я стояла уверенно.
– Но если кто-то перекинул вашего отца через ограду… – предположила я. И он не сопротивлялся. Трезвый, в здравом уме мужчина в полном расцвете сил. Странно. – Ночью отсюда хорошо слышно шум океана?
– Как на берегу.
Князь не услышал шаги. Но сейчас был день, и я расслышала. Отчетливо, кто-то шел торопливо прямо к обрыву, и кто это был, я не видела из-за кустов.
– Вы же сказали, что сюда хода нет? – негромко спросила я у Кристиана. Он тоже прислушивался, и мне показалось, что он очень знакомым жестом потянулся как бы к оружию… – Тогда что это за незваный гость?
