Данияр Темирбекович Джумалиев
Я тебя помню
– Листики, веточки, камешки… – ответил он с такой интонацией, как будто отвечая на вопрос, что с ним все в порядке.
– Вы можете встать? Что с вами, вам плохо?
"Напряжение" он его чувствовал, вдыхал, оно растекалось, как густой горячий напиток, по его горлу.
– Камешки.
– Вы не могли бы встать? – повторили уже настойчивее.
"Раздражение" эта эмоция была еще вкуснее, предыдущей, она была такой настоящей. Такой вкусной и соленой. Он даже поежился от удовольствия. Он услышал, щелчок.
"Знакомый звук" – подумал он. – "Где же я его слышал? Ах, да. Звук отстегиваемой кобуры."
Затем еще щелчок.
"Пистолет сняли с предохранителя" – также хладнокровно отметил он про себя.
Человек держа пистолет у бедра, сделал аккуратный шаг, но потом остановился и повысив голос, повторил:
– Сэр, с вами в порядке? Вы не могли бы встать?
Он начал вставать, только не так, как это делают обычные люди. А так, если бы его поднимали несколько человек, руки его безвольно повисли и он разворачивался в воздухе, как космонавт в вакууме.
Человек мог поклясться, что этот чудик не сам встал с земли, а нечто подняло его, мало того, он какое-то время висел в воздухе, подогнув ноги под себя. Как непослушный ребенок, который не хочет, чтобы его поднимали с земли.
"Страх. Наконец-то!" – вот какого чувства он ждал, это было так приятно, что он начал тихо постанывать. Со вкусом страха в его измученное тело, проникала сладкая томящая истома. Как предвкушение чего-то очень хорошего. Он сильно и громко втянул воздух носом. Грудная клетка его раздулась, и послышался треск. Полицейский сделал шаг назад и вскинул пистолет.
– Стойте там, не приближайтесь, вы не могли бы поднять руки, так, чтобы я их видел?
– Листики, камешки, ветки. – прошептал он и начал медленно поднимать руки.
Человек с пистолетом не успел ничего понять, руки этого грязного бездомного, вдруг превратились в ветви, или нечто подобное, они резко протянулись к нему и впились в его податливую мягкую плоть. Он закричал и сделал два выстрела в никуда. Затем немного подергавшись затих и склонив голову повис на ветвях-руках. Ветви с тихим шелестом и похрустыванием медленно заползли обратно в рукава. А полицейский тяжелым мешком, повалился в осеннюю листву.
Он не хотел убивать, ему бы и страха хватило, но он знал, что должен быть здесь, а выстрелы из пистолета могут его ранить и убить. Он не знал этого наверняка, но он так думал. Или помнил? Нахмурившись, он проговорил задумчиво:
