Данила Андреевич Лаплас
Крылья
Через несколько десятков лет, с появлением интернета, ситуация ничуть не изменилась, только на этот раз наш с вами сосед сам выбирал, какие из сотен увеселительных передач и серьезных консервативных или оппозиционных новостей включить в свой телевизор нового десятилетия…
ХХХ
В один из многих прожитых мною дней, который обыватель назовет повседневностью Я начал ощущать сначала легкую щекотку на спине, под шеей, которую через пару недель сменила острая боль. Офисная рубашка начала давить на спину, коллеги на работе начали на меня коситься и подшучивать, на моей спине рос натуральный горб.
Адский зуд в перемешку с елозиющей под кожей болью не давал мне ни минуты покоя. Все усугубилось тем, что он вырос настолько, что длинны моих рук не хватало, чтобы правой рукой дотянуться до левой лопатки. Мать, которая осталась одна после смерти отца, жившая со мной настояла и отвела меня в две столичные клиники, но снимки с рентгена все как один говорили, что эту злосчастную опухоль не удалить, ведь вместе с ней сместился и мой позвоночник.
К тому моменту я уже начал привыкать к вечной боли в груди и к давлению на весь корпус моего тела .
Думаю, этого было мало, для того, кто меня создал, он хотел глумится надо мной и над этой ношей. Шучу, ведь все мы всего лишь обезьяны, ну, а я – мутант которому повезло.
На второй месяц этой напасти, этого рака, я слег с горячкой. Мать обхаживала меня как могла, но в итоге вызвала скорую, видя мою изнеможденную, рычащую и рыдающую в агонии тушу. Мне сразу же вкололи анальгетик. До самой больницы я извивался как уж на сковородке, я вопил и плакал. Обезболивающее внутривенно не давало никакого эффекта, с меня сходили литры пота, а лишний грамм веса на моей спине , в моем горбу начинал шевелиться изнутри..
Прошло наверное с неделю моих криков и оров. Врачи ко мне верно привыкли. Я охрип. Я настолько иссяк, что не мог двигаться, лишь сдавленно мычать и… наконец, издав мой финальный истеричный полуметровый вопль, из моей спины прорвались, прорезались, почти двух с половиной метровые, как их потом назовут, крылья. Пара полуживых мясных лап, ещё не обросших кожей, в своем изгибе тянувшихся к потолку. Я был подобен пауку с ними. Гротескное убожество. Хвала небесам, я отмучился. Не знаю, можно ли сравнить это с запором, разве что срешь неделю и наждачной бумагой в купе с визгом в висках. Мое горло, боги, дыхание обжигало мою израненную трахею но я хотя бы мог дышать.