Даниил Тихий
Треск Цепей I: Отражение
Десятки лавок были разбиты в пух и прах или перевёрнуты. Широкое помещение сжималось по бокам крытыми галереями, наверху, то же самое. Эдакий второй этаж, опоясывающий основной зал широким полукругом.
Впереди, у противоположного края обширного зала, угадывается небольшой подъём и новые ступени. Возвышался какой-то постамент… Темнота не позволяла разглядеть деталей, но мои глаза уже достаточно к ней привыкли, чтобы я мог продолжить путь.
Первый же шаг, и под ногой что-то приглушённо звякнуло, привлекая к себе внимание. Пришлось встать на одно колено и, положив посох, поднять с земли звякнувший предмет, высвободив его из-под слоя трухи и пыли.
Меч.
Абсолютно не тронутый ржавчиной, с классическим «рыцарским» эфесом и прямым клинком, обломанным примерно в метре от гарды, он моментально приковал мой восхищённый взгляд. Как и большинство мужчин, я ценил и любил холодное оружие, особенно выполненное столь просто и в то же время искусно. Не будь его конец обломан, я бы сказал, что он был ста – ста пятнадцати сантиметров в длину.
На блестящей плоскости обоюдоострого, прямого клинка, посреди моего отражения вились буквы.
Мы – русские, с нами Бо…
Местный вариант развития событий порой ставил меня в тупик. Меч, можно сказать, классический полуторный, образца нашего средневековья, разве что дол, идущий по центру клинка, своеобразный, по нему вьются буквы и вязь рисунка. Да и надпись как раз наша, слово в слово, буква в букву. Вот только местные «боги» не те, на кого стоило полагаться.
Оставив деревянную ось лежать на каменных плитах, я встал, удерживая в обеих руках оружие. Ржавый топор и сломанный меч вряд ли помогут мне выжить, если местный враг так же силён, как это было в моём мире. Но сам их вес, ощущение крепких рукоятей, сжатых моими пальцами, внушали уверенность в собственных силах.
***
Попытка соединения…
Первичное соединение установлено…
Нервно-психическая устойчивость 9/10. Корректировка не требуется.
Запуск фундаментальных протоколов личного ИИ.
Диагностика неполадок…
Я проснулся от звука. Протяжный скрип и шуршащий звук осыпи. Будто из невидимой трещины под потолком к полу устремилась каменная пыль, потревоженная незначительным движением воздуха.
Мне снилось, что у меня вновь заработал биотический блок, стандартный имплант, который был вживлён большей части населения моей родной планеты. Строчки текста, будто отблески сна, всё ещё сверкали перед глазами. Так жаль, что этому сну не стать реальностью; мне бы не помешал собеседник, пускай и «арендующий» кусок моего мозга в личное пользование.
Я спал за одним из восьми внутренних постаментов в глубине храма. Кажется, этого «бога» звали Ну́берон. Статуя, изображающая мужчину с ящерицей на плече, имела за спиной удобную нишу, которую я выбрал для ночлега.
Корзинку с факелами я подложил под задницу и в наполовину лежачем положении уснул, не выпуская из рук оружия и вытянув ноги. Собранные по залу драные и гнилые тряпки послужили прослойкой, не позволяющей окружающему камню высасывать из моего тела тепло.
Я открыл глаза, но не шевельнулся. Кроме меня в храме был кто-то ещё.
Щелчки и поскрипывания раздавались откуда-то со стороны входа в храм. Я нахмурился, ибо даже предположить не мог, что (или кто?) способно издавать такие звуки.
Но вовсе не со стороны входа пришёл самый первый громкий скрип и приглушённый звук осыпи. Справа от меня был проход в какие-то внутренние помещения храма, я лишь заглянул туда, когда обходил огромный зал, и решил не лезть по темноте на ступеньки, уходящие вниз, под землю.
Ночь выдалась лунной, голубоватыё лучи ночного светила проникали сквозь проломы в потолке массивного здания, просачивались через разноцветные стёкла не замеченных мной на закате витражей и падали на каменные плиты пола. Кое-где благодаря этим лучам мрак отступал в сторону, а где-то, наоборот, тьма становилась лишь гуще.
Моя ниша, как раз была таким местом.
Я тихо встал на ноги, держась в самых густых тенях и сосредоточенно прислушиваясь. В темноте я не мог достаточно хорошо разглядеть окружающий меня камень, но, судя по звукам, где-то тут была трещина или иное место, сквозь которое до меня доходили приглушённые звуки из-под земли. И звуки эти приближались.
В такие моменты моя голова соображает как надо. Я не паниковал и не трясся от ужаса, пока несколько абсолютно непонятных источников звука приближались к моей нише. Один – из-под земли, со стороны не разведанного спуска. Второй – от улицы, со стороны входа в храм.
Я понимал, что причиной приближения неизвестных существ я сам ну никак быть не могу. Те, что пришли с улицы, среагировали на громкий скрип, что раздался из глубины храма.
Но, тем не менее, я был в опасности. Единственное, что мне сейчас оставалось, так это стоять тихо-тихо, наблюдая за развитием событий.
Через несколько секунд раздался топот, снизу, в храм прорвались пляшущие тени и отблески огня. Хриплое дыхание неизвестных, рассказало мне о долгом беге и жажде, что иссушала их глотки.
Глава 3. Курган весенних слёз
– А-а-а-а!
Слёзы брызнули из глаз жрицы, а по коридорам подземелья разнёсся полный страдания крик. Неудачно поставленная промеж камней ступня подвернулась, кость буквально вышла из сустава, чтобы через мгновенье встать на своё место. Девушка упала на колено, почувствовала, как содрала кожу сквозь одежду, и с яростным криком вновь встала на ноги, чтобы и дальше брести по коридору.
До её криков и боли никому не было дела. Мастер ключей Мар был в бессознательном состоянии – в бою один из призраков едва не вселился в него, выпив все силы, а после по касательной прошёл удар ржавой булавы, разорвавшей ухо зверолюда и оставивший кровавую царапину вдоль черепа.
Теперь бессознательный зверолюд болтался на пепельноволосой девушке, прижимая своим весом к земле, но упорная жрица, чьи чудеса лечения давно закончились, продолжала упорно двигаться вперёд. Невзирая на боль и опасность, она не бросала кота на погибель. Одна лапа мастера ключей лежала на плечах крепкой девушки, в то время как сам зверолюд сейчас походил на жутко тяжёлый мешок, набитый песком.
Позади жрицы, в последнем просторном помещении гробницы гремел бой. Кудесник Зимард, белобородый и сухой, словно узловатое дерево, тратил последние силы, подпитывая ледяную бурю, что замедляла нежить и промораживала эфирные тела призраков. Защищал кудесника рыцарь Нолд, аспект защиты, чей клинок яркими росчерками вспарывал ледяную бурю и крушил заиндевевшую нежить.
Они держались, и пока они это делали, все остальные пытались выбраться из проклятого кургана весенних слёз. Пепельноволосая жрица Соня тащила Мара, но сам виновник трагедии, тот из-за кого вся группа оказалась на грани гибели, не прикрывал отход раненых и не помогал Соне. Он бежал, бежал самым первым, высоко подняв факел мускулистой рукой, и оставлял за собой дорожку из кровавых капель.
Адуи́ Тоиракси, зубодробительное имя южанина было отражением его натуры. Сумбурный, неуправляемый, хаотичный, жадный и ненадёжный. Его взяли в этот поход аспектом силы, воином, что должен был сокрушать угрозы грубым физическим вмешательством. Но, к сожалению, в походе все самые пагубные черты его личности, сокрытые от группы ранее, полезли наружу. Мастер ключей Мар не смог пройти в одну из комнат кургана, не нашёл ловушек, но слушая свою интуицию, предостерёг остальных от этого направления. Уж больно на показ сверкал в той комнате сундук оббитый серебром и манили золотые монеты, рассыпанные по полу.
Воин не послушал. Ловушка захлопнулась за его спиной, и вся группа, рискуя своими жизнями, почти двадцать минут сражалась подле заблокированного входа в комнату, пробивая путь к южанину и одновременно отбивая атаки восставших стражей. А когда воина, наконец, освободили…
Он первым бросил сражаться и побежал по туннелю, стоило ему только понять, что тот ведёт на поверхность. Адуи хорошо бился, но слишком дорожил своей шкурой и ни во что не ставил команду. Не трус, но слишком глуп и эгоистичен, чтобы действовать сообща.
Жрица прошла по уходящему вдаль коридору ещё десяток метров, волоча Мара, прежде чем вой магической стихии за её спиной стих. Это силы кудесника Зимарда подошли к концу. Ледяная буря утихла, а он сам опустился на колени и с болью в сердце увидел, как окровавленный рыцарь падает наземь, пронзённый призрачными клинками.
Будто почувствовав взгляд жрицы, он повернулся к туннелю и улыбнулся чистой, доброй улыбкой.
Через секунду, деревянный посох кудесника сломался в его же руках. Вспышка чистой энергии уничтоженного артефакта испепелила и самого старика, и ближайшую нежить. Со скрипом огромная каменная плита рухнула, блокируя коридор обвалом и отсекая выживших от мёртвых стражей кургана.
***
– Не бросай нас! Не бросай, будь ты проклят!!!
Несмотря на акцент, я разобрал этот полный отчаянья крик, расслышав все слова до единого. Кричала девушка, кричала яростно и зло. То, что где-то там внизу она попала в беду, не подвергалось никакому сомнению.
Когда в моём присутствии так кричит женщина, во мне закипает ярость настолько сильно, что в груди всё смерзается до кристаллического состояния. Кажется, будто пламя моей ярости становится ледяным; в такие моменты горло схватывает спазм, и я не могу говорить, а разум прикладывает все силы, стараясь не дать моему сердцу утащить меня вперёд.
Я знал, к кому обращён этот крик. К тому, кто бежит и дышит так громко, будто его легкие размером с бочку.
– Горите синим пламенем, слабаки.
Женщина не могла расслышать этой фразы, но я, находящийся в паре метров от говорившего, расслышал.
Он появился из внутренних помещений храма. Швырнул на пол факел и оскалился, глядя на тех, кого я сам увидеть не мог. На скрипящих и щёлкающих. Существ, что пришли на звук обвала случившегося внизу. Эти неизвестные не были людьми, ибо люди не шипят, и не издают таких звуков, завидев другого человека.
– Ну, идите! Идите сюда, выродки Риордана! Я смеюсь, глядя на ваши беспокойные проклятые кости!
Одна из рук почти двухметрового воина болталась вдоль тела, по ней стекала кровь и падала на каменные плиты пола. Будь он хоть каплю внимательней парой секунд раньше, когда факел ещё был в его здоровой руке и освещал мой закуток… он мог бы меня увидеть. Но не теперь.
С рыком, достойным бурого медведя, здоровяк скрылся с моих глаз, выхватив из-за спины топор. А я отступил ещё дальше во тьму, прижался спиной к стене и, сложив руки с зажатым в них оружием крестом на груди, одними губами прошептал молитву концентрации:
– Идущий будет терпелив и бесстрашен, слеп и глух, холоден и окружён клетью своего разума.
Я не знал, стоит ли мне покидать своё укрытие. Кто эти люди? Можно ли им доверять, ведь даже среди них самих царит разлад? В храме звенела сталь, этот идиот здоровяк гулко сыпал проклятиями, будто стремясь переполошить всю округу. Повторив молитву-мантру несколько раз, я почти решился выйти на свет, когда один из камней за моей спиной неожиданно сдвинулся.
Скрежет, раздавшийся за моей спиной, заставил рывком развернуться. Пахнуло каменной пылью и затхлым запахом. Сделав аккуратный шаг, я нащупал ногой ступени. Тайный ход?! Происходящее в зале и новые действующие лица не позволили додумать мысль.
Факел, что валялся на полу, продолжал освещать площадку между статуями. Женщина, волокущая на своём плече странного мутанта, выбралась со стороны спуска и с вымученным стоном упала на колени, сбрасывая раненого на пол.
Никогда прежде я не видел столь положительных мутаций. Ни гнили, ни уродливых искажений, мутант был похож на человека-оборотня, который по своей воле мог перенимать кошачий облик. Кот он и есть кот, разорванное ухо, странные кожаные ремешки, опутывающие одежду…
– Ты пойдёшь со мной!
Меня настолько ошеломил вид человека-кота, что я выпал из реальности на пару секунд и не уследил за изменением ситуации. Дылда, похоже, умел обращаться с топором, по крайней мере, точно лучше меня и своих противников, которые, если судить по отсутствию звуков, проиграли.
Сейчас этот варвар схватил девчонку за руку и поднял на ноги. На что та не преминула ответить звонкой пощёчиной и рассерженным криком:
– Только с Маром, предатель! Без Мара я и шага не ступлю!
Ответный удар не заставил себя ждать, девчонка упала на пол с разбитыми губами, а я сделал шаг из тьмы, но остановился. Он силён, явно умеет обращаться с холодным оружием, убийца. Я же – человек из другой эпохи. Знаю тактику штурма помещений, знаю, как работать в группе, как контролировать штурмовых дронов, как взламывать закрытые объекты и некоторое оборудование… Но если мы выйдем лоб в лоб, у меня не будет и шанса. Никто не учил меня размахивать мечом или топором.
– Я расплющу ему голову, если ты немедленно не пойдёшь со мной, маленькая жрица!
Воин и в самом деле встал над «котом» и занёс здоровую руку с топором. И стоило этому произойти, как девчонка сломалась. Угроза возымела действие.
– Нет! Я пойду! Пойду, будь ты проклят!
Слёзы и рыдания вперемешку с всхлипами. Но рыдания его, похоже, совсем не трогали. Закинув топор в специальный кожаный чехол на спине, он схватил её и поволок к выходу. Я несколько раз перевёл взгляд с воина на валяющегося на полу кота. Напасть со спины пока есть шанс?.. Остаться и спасти мутанта, а уже затем выследить эту пару?.. Чёрт!
Я так и не решился броситься на воина. Они от кого-то бежали, да и само поселение, как выяснилось, не так уж и безопасно. Спасти валяющегося на полу мутанта было для меня самым лучшим вариантом. Если он очнётся – станет источником информации.
Я вышел из тьмы, сунув топорик за пояс, добежал до факела и поднял его над головой. Там, где раньше ничего не было, посреди зала валялось четыре тела. Груды тряпья и костей, ни луж крови вокруг них, ни других следов… Будто сгнили давным-давно.
Неужели местные ужасы принимают форму немёртвых? Нежить из сказок? Вот это меня занесло!
Больше не раздумывая, я подскочил к брошенному ушастому и, отложив меч, попробовал нащупать пульс. Его сердце билось, и билось вполне нормально, умирать он явно не собирался. Из видимых ран – травма головы, от кровищи шерсть слиплась острыми клочьями.
А на улице тем временем становилось неспокойно. Сквозь дыры в витражах храма доносились щелчки и похрустывания, тени неожиданно стали гуще, невнятный шум стал тревожить мои уши. Однажды, ещё в Первоисточнике, я сталкивался с тварью, что могла проникать в разум и насылать иллюзии. Но если тогда я мог выдвинуть научную теорию, то происходящее здесь и сейчас иначе как магией было не назвать.
Когда я засунул меч за пояс и потащил кота к тайной нише за статуей, на входе в храм уже маячили неясные, худые фигуры, двигающиеся медленно и дергано, словно куклы. Свет факела не доставал до них, но я и так видел жуткие щели между рёбер и провалы глазниц, сквозь которые лился тусклый, серый, неживой свет.
Мне пришлось буквально сволакивать по каменным ступеням того, кого незнакомка назвала Маром. Попутно я пнул в проём корзину с факелами и, уже оказавшись внутри, немного растерялся, пытаясь найти рычаг, который бы помог мне закрыть проход.
Рычага не было, я отпустил Мара, и он съехал по ступеням ещё ниже. Выпустил для того, чтобы освободить руку, ощупать стены, но этого не потребовалось. Как только мой попутчик оказался на пару ступеней ниже – послышался глухой скрежет, и стена встала на место. Ну конечно! Закрыть ход, можно было наступив на ступеньку чуть ниже! От души, что называется, отлегло, ведь сталкиваться с теми, кто щёлкал и шипел… Ну о-о-очень не хотелось.
Мне пришлось усадить кота на ступени, привалить к стене и оставить, а самому достать меч и разведывать путь. Впереди, там, куда укатилась узкая корзина с тремя факелами, раздался резкий, быстро оборвавшийся металлический скрежет. Я понятия не имел, чем вызван этот настороживший меня звук, но пока не узнаю, оружия из рук точно не выпущу.
Ловушка. Острый штырь выдвинулся с потолка и проколол корзину с факелами насквозь. Вот откуда был этот звук. По моей спине прошёлся холодок. Последняя ступенька этого спуска была смертельной ловушкой, и если бы не корзина, быть бы мне или коту убитым.
Думая, что этот ход ведёт в какие-нибудь катакомбы под храмом, я ошибся. Всё оказалось гораздо проще. Не катакомбы, всего один тайный зал, в котором огонь моего факела неожиданно сменил цвет на голубой.
Широкий, круглый зал с куполообразным потолком и ступеньками, что спускались ещё ниже, на ровную площадку расчерченную белыми линиями и заставленную жаровнями. Медные, глубокие и почти метровые в диаметре чаши, были установлены в центре трёх белых кругов. Круги соединялись между собой линиями, образуя на нижней площадке большой треугольник, в центре которого был нарисован ещё один круг, очень большой и значительно отличающийся от трёх малых собратьев с жаровнями внутри.
Зал был пуст, но холодок запоздалого страха всё ещё гулял по моей коже. Я приметил висевшие вдоль стен факелы и пошёл по кругу, поочерёдно их зажигая. Чем больше света, тем спокойнее.
Тени тревожили меня, особенно после увиденного наверху. Каждый из факелов почему-то вспыхивал голубым, но моё внимание до поры было обращено на пол, чтобы, не дай Бог, не прозевать какую-нибудь нажимную ловушку.
Я беспрепятственно обошёл весь зал, и теперь ярко освещённый, гладкий каменный пол даровал мне представление о том, что никаких ловушек тут больше нет. Хотя… Что-то было – у подножья треугольника с жаровнями внизу. Теперь, когда света было вдоволь, я видел прямоугольную плиту, вмурованную в пол. По ней вились русские буквы, пускай и искореженные на местный лад.
Три замка захлопнут двери,
Три замка его запрут,
Три замка удержат зверя,
Три замка тебя убьют…
Стоило мне прочитать эти надписи, больше похожие на предупреждение, как вязь букв немедленно вспыхнула голубоватым светом, а за спиной раздался грохот.
Крутнувшись на месте, я увидел, как единственный выход наружу оказывается, отсечён упавшей сверху плитой, столь толстой, что чтобы разбить её киркой, у меня ушёл бы не один день. Но и на этом действо не закончилось. Факел в моих руках полыхнул, ослепил ярким светом и едва не обжёг лицо. Матюгнувшись, я откинул его в сторону, а сам взялся за топор.
То, что дела мои – труба, было понятно с первого взгляда. Пепел и давно остывшие угли в здоровенных медных чашах-жаровнях медленно поднимались вверх, повисая в воздухе чёрными кляксами. Только сейчас я увидел, что среди пепла было полно обугленных человеческих костей. А весь центральный круг, что был зажат в середине огромного треугольника, представлял собой целый участок пола, полностью покрытый выточенными прямо в камне надписями.
– Идущий будет терпелив и бесстрашен, слеп и глух, холоден и окружён клетью своего разума.
Я успел лишь раз проговорить молитву, прежде чем из трёх пепельных сгустков сформировались призраки. Знакомый потусторонний свет, безногие тела, состоящие из пепла и обугленных костей… Казалось, что всё это происходит не со мной. Что всё это чья-то дикая и неуместная шутка.
Ближайший призрак безмолвно ринулся на меня, словно пикирующая птица, я швырнул в него топор. Не с тем чтобы убить, а просто отвлечь, сбить атаку, но и этого не вышло. Топор в облаке пепла и пары кусков выломанных рёбер полетел дальше. На меня дыхнуло холодом, тварь оказалась очень близко и нанесла удар серым, полупрозрачным клинком.
– Дзанннг!!!
Подобранный в храме сломанный у острия меч сумел заблокировать удар своего призрачного противника! Вспышка была так ярка, что в воздухе запахло обожжёнными ресницами. Враг взвыл, и его вой был болезненным и жутким. Белоснежное пламя буквально сожрало его клинок, чтобы затем не погаснуть, а перекинуться на неживое тело.
Мне повезло, что стражи, похоже, опешили не меньше меня. Собратья воющего призрака промедлили какую-то секунду, но мне хватило, чтобы броситься вперёд и рубящим, косым ударом завершить начатое. Потусторонний свет полыхнул и сгорел в сиянии белого пламени, кости и пепел чёрным дымом рухнули на пол и, распавшись дымкой, исчезли без следа.
– Нах Шазар!!!
Мою победную ухмылку стёр с лица гортанный крик призрака, что находился дальше всех. Воздушный поток крутанул меня вокруг своей оси, едва не вывернув ноги, и отбросил прочь, прямо в стену.
Магггия… Вот сука! К такому я был непривычен и не готов.
Удар затылком породил такой омут боли, что перехватило дыхание. Будь я неподготовленным человеком, безо всякого боевого опыта, тут бы и погиб. Застонал бы, позволил бы себе ведущие к смерти промедление. Но, вместо этого, я бросился прочь, как всегда делал ещё в реальности Первоисточника, стремясь уйти с линии прямой атаки.
Неуклюже, но быстро, я перекатился в сторону и тем самым избежал атаки второго призрака. В его руках появилось два серповидных клинка, и он рухнул туда, где я был секундой раньше, спикировав откуда-то из-под потолка.
Кости и пепел разлетелись в стороны от столкновения с полом, но через мгновенье снова взмыли вверх, формируя ужасный безногий костяк с висящим вниз хребтом и пепельным саваном. Я увидел в этой трансформе уязвимость, шанс на успешную атаку. Бросился вперёд, рассчитывая нанести смертельный удар пока признак восстанавливается, но третий страж, тот, что уже отбрасывал меня магией, преградил мне дорогу.
В этот раз в его руке была булава. Полупрозрачная, источающая серый, потусторонний свет, она, тем не менее, была вполне материальна. Вертикальный удар едва не вмял мою голову в плечи, заставив отпрыгнуть, и обрушился на пол, выбивая каменную крошку.
В следующую секунду я сделал такую глупость, что ещё во время замаха у меня ёкнуло сердце, какой же я идиот. Я швырнул в призрака единственное оружие, что находилось в моих руках – меч. И с учётом того, что метатель из меня – так себе, подобный фокус был обречён на провал. Вот только…
Белоснежные вспышки повторились дважды, заставили меня отпрянуть, прикрыть рукой полуослепшие глаза и пригнуться. Клинок пролетел сквозь призраков, оказавшихся на одной линии, безо всякого сопротивления и зазвенел на каменном полу. Их тела корчились и пожирались белоснежным пламенем, весь внешний вид этих странных существ буквально кричал о чудовищных муках, что они испытали, прежде чем осыпаться на пол и истаять.
Я победил. Чудом, не иначе. Но победил. А моего места было видно каменную плиту, вмурованную в пол, и сейчас на ней плясало голубоватое пламя, стирая старые буквы и выжигая новые прямо в камне.
Распахнёт оковы спящий.
Разомкнутся кандалы.
Разомкнёт уста молчащий.
Распахнёт врата для мглы.
