Даниил Тихий
Поступь потерянных душ II: Ученик
Дед закашлялся и обратился к Шоку:
– А как же высшие? Они явно не подпадают под вашу схему.
Учёный устало помассировал переносицу.
– Естественно, не подпадают. Перед вами упрощенная схема. Мы не изучили и десятой доли тех процессов, которые протекают в новой природе. Важно понимать одну вещь, те, что остались в городе, постепенно вымирают. Это тупиковая ветка эволюции изменённых. Они просто пожрут сами себя, самоуничтожившись как вид. Так было до недавнего времени. Теперь же пики активности растут, мы фиксируем нарастающую динамику после каждого импульса. А это значит, что может возникнуть такая ситуация, при которой и гнездовые изменённые ради выживания превратятся в рой. Или, по крайней мере, в какое-то его подобие.
– Вы боитесь, – Дед бросил эту фразу спокойно, просто констатировал факт.
– А вы – нет? – Петрович встретился взглядом со старателем. – Мы пища. Они придут за нами. Завод, Башня, Агрокомплекс – для них это всего лишь места, где сконцентрирована еда. За два года нижняя планка уровня тварей выросла с первого до шестого. То есть, большинство тех, кого мы называем низшими, сейчас пятого-шестого уровня. И, несмотря на то, что популяция их вроде как должна была уменьшиться, если хотя бы половина решит добраться до нас, несмотря на потери, – ни одна из общин не выстоит. Нас просто завалят трупами. Мы должны вмешаться, пока не увеличилось число тех из них, кто ломится грудью на периметр, бесстрашно умирая и прокладывая дорогу остальным.
– Добро. Эта задача мне по душе, – Старатель усмехнулся. – В конце концов, все одним миром мазаны.
– А что думает ваш напарник? – Полковник вперил в меня взгляд.
– Я солидарен с Дедом.
– Ну, раз вы оба прониклись, – Петрович поднялся и, поманив за собой Бучу, двинулся к выходу, – тогда не вижу смысла дальше просиживать вместе с вами время. Обсудите всё с Андреем, потом вас проводят к вашему новому месту жительства. Все остальные контакты через Евгения Юрьевича. Не сработаетесь – огорчусь. – и, напоследок погрозив нам пальцем, вышел вон.
Это самое «огорчусь» почему-то сильнее прочего резануло слух, несмотря на то, что глава Агрокомплекса разговаривал добродушно улыбаясь. Петрович, конечно, старый пень, но не стоит забывать о том, что он опасен. Как и всякий, кто умеет удержать в кулаке толпу народа в нынешних условиях.
А «Андрюша» тем временем продолжил, дождавшись, когда дверь-задвижка встанет на место.
– У вас есть вопросы по первому пласту заданий?
Дед глянул на меня, качнул головой, словно спрашивая: Ну что, есть что сказать? Я же в ответ просто пожал плечами. Что тут скажешь? Мелкие нюансы мы всё равно будем обсуждать с Бучей, а уже конкретно – смотреть на месте. Так что смысла, заваливать Шока вопросами не по существу, я не видел.
Андрей, видя нашу реакцию, продолжил инструктаж, быстро собрав на голограмме другой набор файлов и участков карт:
– Помимо заданий по зачистке, есть целая куча других. У нас в работе постоянно находится определённый ряд исследований. Ни для кого не секрет, что после импульса возникают зоны повышенной нестабильности. В любых помещениях ниже уровня земли такие зоны – явление редкое. А вот на поверхности – их пруд пруди. Вы понимаете, о чём я говорю?
Я уже хотел открыть рот, чтобы спросить, что за зоны нестабильности, но Дед меня опередил:
– Да, понимаем. Именно из-за них большинство старателей не выбираются из общины в первую неделю после импульса. Легко можно влететь.
– Да, вы правы, – согласился со старателем Шок. – А любое опасное для человека явление требует изучения для создания мер противодействия. После первого импульса прошло всего два года. Каждый месяц Земля продолжает меняться, и эти изменения в любой момент могут перевалить критическую для человека планку. И в таком случае мы вымрем как вид. Из этого вытека…
– Погодите, – я поднял руку, привлекая внимание, и прервал Андрея. – Я так понимаю, вы тесно связаны с научными отделами Агрокомплекса. Не могли бы вы более подробно объяснить, с чем мы имеем дело? Практические знания это, конечно, замечательно, но, может быть, мы и от вас что-то полезное узнаем. Что-то, что поможет нам выжить и более продуктивно выполнять задания.
В моем вопросе крылся подвох. Было важно не показать, что я некомпетентен и понятия не имею, о чём они говорят, и в то же время заставить Шока подробно всё разъяснить. Мой напарник ещё не успел меня просветить по всем вопросам касательно нового мира, и тема могла оказаться очень интересной.
– Что же, я не имею права оглашать данные из текущих исследований. Но могу пройтись по этой интересной теме поверхностно. Не знаю, подчерпнёте ли вы что-то новое из моих слов, но мало ли. Никогда не угадаешь, что именно принесёт пользу, – Андрей, по всей видимости, устал стоять и, отодвинув одно из кресел, устроился в нём, развернувшись к нам в пол оборота и не отключаясь при этом от гало-устройства. После чего продолжил:
– У нашей планеты есть четыре сферы, что в свою очередь делятся на кучу подсфер, и названия им: атмосфера, гидросфера, биосфера и литосфера. Импульс пронизывает их все, так или иначе оказывает влияние на все сферы земли. Возможно, не задета литосфера, но доподлинно мы не можем это как-то подтвердить или опровергнуть. Больше всего влияния, естественно, на биосферу. Но тут-то и кроется подвох: то явление, что мы зовём зонами нестабильности, не имеет никакого отношения к уже известным сферам. Зоны нельзя отнести ни к одной из уже известных оболочек земли, и в результате этого напрашивается теория о том, что есть ещё одна, безымянная и неизученная, на которую импульс воздействует очень сильно. До того сильно, что позволяет нам почувствовать и увидеть пространственные и физические искажения нашего мира. Вот взгляните. Этот ролик записан на противоположной Агрокомплексу стороне реки.
На голограмме развернулась новая запись, отснятая с беспилотного летательного аппарата. Устройство снимало охоту. Скризлы гнали по набережной муто-пса, зверь петлял среди руин, не давал себя прижать к берегу, пытался вырваться из смертельных тисков, но стая держала свою добычу крепко. Было видно, что минуты пса сочтены, Скризлы могли догнать его в любую секунду, но словно специально не делали этого, позволяя зверю выдохнуться и ослабеть от уже полученных ран.
Шерсть на боках зверя свалялась и была покрыта кровавыми отметинами. Было видно, что он уже успел побывать в схватке. Время жизни отмеряло ему последние рывки, шансов на выживание не было. Всё закончилось неожиданно, пёс не сумел перепрыгнуть старую шестиметровую воронку от взрыва снаряда, возникшую на его пути. Мутант совсем немного не дотянул до края. Андрей специально замедлил этот фрагмент, акцентируя наше внимание именно на нём. Пёс распластался в прыжке, прижав уши к голове, позади него от края ямины взвились в прыжке первые преследователи, а затем… полыхнуло красным, и все исчезли.
– Эмм? – я был в замешательстве. Наверняка в неменьшем, чем остатки стаи грызунов, которые за мгновенье лишились и добычи, и пары-тройки сородичей.
– Сейчас замедлю по кадрам, и вы поймёте, – Андрей снова запустил этот участок записи, а я и в самом деле увидел, что произошло. Пламя, взрыв, осколки и поднятая ввысь земля. Разорванные на мелкие фрагменты мутанты. А через мгновенье тишина, и никаких последствий псевдо-взрыва, само собой, кроме исчезновения мутантов.
– Эта конкретная зона нестабильности – как временная петля. Представьте себе ситуацию со стороны. Когда-то давно здесь произошёл взрыв снаряда, сколько он длился сам по себе? Грубо говоря, несколько секунд и ещё столько же можно было визуально фиксировать последствия. Возьмём временной отрезок скажем в пять секунд. Петля, а иными словами, сам взрыв с самого начала и до своего конца снова произошёл. Только на этот раз всё случилось в разы быстрее. То, что когда-то заняло пять секунд, в этот раз произошло за ноль целых, шестьдесят две сотых. То есть, кроме красноватого свечения мы ничего не увидели, просто потому что наши органы чувств не в состоянии в обычном режиме фиксировать такую скорость. Но это ещё не всё. Этот ускоренный взрыв не имеет физического влияния на окружающий мир кроме биологических объектов. Пострадал муто-пёс, пострадали скризлы, находящиеся в эпицентре зоны. Но те, что остались на краю, – целы. Они не почувствовали на себе оглушающую мощь ударной волны или звуковой эффект, не говоря уже об осколках.
– Я уже видел подобное, – Дед устало вздохнул. – Они разными бывают, и затрагивают не только живых.
– Да, вы правы. Мы фиксировали различные аномалии. Оптические и звуковые иллюзии, миражи, если угодно, различные физические явления, иногда совершенно безобидные для живых существ, но агрессивные к тем или иным материалам. Перечень их просто огромен. Но самое интересное – они никогда не возникают в непосредственной близости к большому скоплению людей. По нашим данным, ни в одной общине ни разу за всё время их существования не было зафиксировано ни единой аномалии.
– То есть, можно не опасаться, что после импульса подобная штука возникнет прямо под ногами? – этот вопрос меня и в самом деле интересовал. Очень не хотелось погибнуть вот так, моментально, непонятно от чего.
– На данном этапе – нет. Измениться ли это в будущем? Не знаю. Но думаю не нужно объяснять, насколько важны исследования в этой области. Поэтому мне и нужна ваша помощь. Наш лидер – человек, очень осторожный, и его осторожность, конечно же, принесла свои плоды. Но есть и ряд минусов: он запрещает вылазки, даже тем, кто готов по собственной воле идти на такой риск. Как итог, у Башни есть старатели, у Завода – рейдеры, а у Агрокомплекса – никого. Мы пробовали связаться с вашими коллегами, но они не хотят работать с нами на постоянной основе. Хотя причин подобного решения мы так и не узнали.
– Башня – наш дом.
– Что, простите? – Андрей нахмурился.
– Я сказал, Башня – наш дом. Дом можно покинуть ненадолго, но всё равно придётся вернуться. Кардинал, бывало, ошибался, но он никогда не пытался нас прогнуть. А вы сразу попытались провернуть нечто подобное. То хотите надавить, то следом пытаетесь нас купить, обещая всевозможные ништяки лишь бы работали. А в Башне… В Башне бывает плохо, но я твёрдо знаю, что там меня не кинут. Представьте, что будет, если Кардинал попробует поступить с каким-нибудь старателем не по совести? Поднимутся все отряды. А это – мощь и сила. Это – война внутри общины. И война эта – с людьми подготовленными, привыкшими выживать там, где все остальные дохнут. А у вас? Сегодня вы задарите нас, купите нас, а что помешает вам завтра всё это забрать обратно. Других старателей рядом нет. Некому нас прикрыть. Некому за нас вписаться, если угодно. Я не чувствую себя защищённым нигде, кроме Башни. Не обижайся, Шок, просто мысли вслух.
– Хм, интересное мировоззрение. Но вы, несомненно, имеете право придерживаться подобных взглядов. Может, прервёмся?
Тут Шок угодил, что называется, в самую точку. Прерваться и в самом деле было как нельзя к месту. Андрей отторабанил сообщение, и уже через несколько минут мы наслаждались самым настоящим кофе с таким же настоящим пирогом, начинённым вишней. О-о! Стопроцентно натуральная пища! Да, по вкусу она, конечно, неотличима от заменителя, но почему-то, несмотря на это, рот заполняется слюной, а желудок предательски порыкивает, требуя побыстрей уложить в него очередной кусочек. Давненько я так душу не отводил! В медицинском секторе Агрокомплекса, конечно, тоже хорошо кормили. Но сладкое, фрукты, ягоды или, скажем, кофе в рацион не входили. И только покатав на языке мякоть вишни, я понял, насколько же истосковался по нормальной жизни.
Несмотря на то, что, казалось бы, уже очень много всего было сказано, проговорили мы ещё добрых три часа. Обсудили всевозможные задачи. Выяснили, что работы непочатый край. Разбили задания по степени важности и срочности выполнения. Расстались довольные друг другом, с улыбками на лицах. И то лишь потому, что вернулся Буча, и попросил нас закруглиться.
Хмур
Хмур боялся. Чувство тревоги нарастало день ото дня, заставляя внутренности сжиматься в холодный комок, а кожу – потеть. Он почти не спал, плотно подсел на нейростимуляторы и постепенно наращивал дозировку. Знал, что до добра это не доведёт, но в те моменты, когда его вырубало от дикой усталости, он видел сны. И сны эти не несли спокойствия, оборачиваясь мороками и кошмарами, где бригадные гибли один за другим по его вине. Гибли не от лап мутантов или когтей изменённых, а умирали, страшно мучаясь внутри заводского охладителя и умоляя его присоединиться к ним.
В одну из таких побудок Хмур рывком сев на кровати, уставился в одну точку перед собой полным ужаса взглядом, постепенно отходя от вновь пережитого кошмара.
В этот раз он был не один. Рядом лежала одна из мотыльков. Красивая, выглядевшая лет на двадцать моложе своего истинного возраста, по виду почти подросток, но с грудью и задницей взрослой женщины, мотылёк была одной из немногих, чей мир после катастрофы почти не изменился. Слуги похотливой эпохи, моды, псевдокрасоты и не менее искусственной любви. Эскортницы и любовницы богачей. Им нашлось место и здесь, среди бригад и моров. В постелях тех, кто имел хоть какой-то вес на заводе.
Кукла что-то пробормотала сквозь сон и перевернулась на другой бок. Но мору в её бормотании послышался вопрос, и он ответил:
– Мёртвые зовут.
Мёртвые и впрямь его звали. Эхо их криков доставало даже в эту реальность, и чтобы хоть как-то заглушить их, Хмур поднялся и первым же делом схватил валяющийся неподалеку аэрозоль. Цельный напас, до глубины лёгких, подействовал почти моментально. Мор выдохнул пахнущий черёмухой воздух и присел, дожидаясь, когда нейро-стимулятор накроет его рассудок целиком, унося прочь ночной кошмар и возвращая ясность мысли в истощённый рассудок.
Будто обладая даром предвиденья, неизвестный абонент послал на его ППК запрос, заставив валяющееся на полу устройство завибрировать. Синхронизация через ИИ была недоступна, так всегда, бывало, после приёма сильнодействующих препаратов. Но Хмур и не собирался отвечать на вызов. Поднявшись, он прошёл мимо компа, добрался до уборной, шумно высморкался и, умывшись, взглянул на своё отражение.
Увидев в отражении своё заострившееся, истощённое лицо, мор не испытал никаких эмоций. Он и так знал, что дерзкий, бешеный мор-головорез канул в Лету, за те дни, что он пытался настигнуть свидетеля.
Крохоборы подвели. Действовали слишком нагло, за что и поплатились жизнью. Один из контактов исчез в застенках ОВБ. А время продолжало тикать – Тик-так, тик-так, – отрывая куски жизни от души бывшего бригадира своей минутной стрелкой.
Вернувшись в комнату, мор оделся, нацепил на руку ППК, не забыл про кинетический щит скрытого ношения и тяжёлый болтер «патриот». После чего вышел из своего номера и спустился вниз, в вип зал паба, над которым, собственно, и располагалась его лёжка.
Уже здесь, одну за другой влив в себя две рюмки виски, Хмур наконец-то немного расслабился и посчитал, что нужно восстановить контакт с тем, кто добивался сеанса связи.
– Хэй! Хмур, неважно выглядишь.
Морячок ответил сразу, явно что-то принёс в своём клюве, какую-то инфу, которую наверняка рассчитывал втюхать опальному бригадиру втридорога.
– Заткнись, – Хмур бросил это слово беззлобно, но сиди сейчас Морячок по другую сторону стола, несколько его зубов оказались бы прямиком в глотке. – Что у тебя?
– О покушении на старателей только ленивый не говорит. А ещё о том, что, дескать, Кардинал – крутой лидер, своих не бросает, взял парочку под свою защиту и теперь они тихо-мирно кукуют в закрытых секторах Башни.
– Пока не интересно. Об этом я и так знал, – Хмур вытащил самокрутку и нож. Нажатием на рукоять активировал плазменную дугу на лезвии и подкурил, затем убрав оружие обратно в ножны на пояснице. – Говори, что накопал, или потеряйся. Ты меня раздражаешь.
– А ещё мне комар на ухо напищал, что вояки Кардинала сменили тактику. Теперь их минимальные группы насчитывают пару, а не пятёрку, как заведено.
– В смысле?
– В прямом. Пару дней назад, как раз, перед тем, как пошумело со стороны Агрокомплекса, стандартный отряд ближней разведки вышел из Башни не пятёркой, а двойкой.
– Почему ты уверен, что это отряд вояк?
– Я не говорил, что уверен. Просто сам посуди. Из башни выходят два перца, в экипе вояк. Патрульные зелёной зоны их не досматривают, не снимают и не фиксируют, как это обычно бывает, когда ходят люди из личных отрядов главы общины.
– Они вернулись в Башню?
– Нет.
Хмур долбанул по столу кулаком так сильно, что пластик затрещал, а играющие в виртбильярд моры в другом конце зала, повернули к нему головы.
– Хорошо, Морячок, заскочишь к Хирургу. Скажешь, что по стандарту.
– Хмур, побойся бога! Да за такую чёткую инфу положено как минимум вдвое.
– Если ты мне утку приволок, я с тебя шкуру живьём сдеру, падаль. Вдвое медленнее, чем делаю это обычно, – и не дожидаясь ответа, Хмур отключился от контакта своего информатора.
На горизонте забрезжил крохотный шанс на спасение. ОВБешники не дураки, не смогли распутать клубок и просто убрали из общины раздражитель. Отвели удар в сторону. Отправили свидетелей в Агрокомплекс.
Наверняка у этой схемы было двойное, а то и тройное дно, но выбирать мору не приходилось. Ему ясно давали понять, где искать свидетеля, но по какой причине? Он не знал. В верность Морячка он не верил – тот был ещё той сукой. Хмур использовал его, как самый последний запасной вариант. И надо же, этот вариант, что называется, «выстрелил».
Настала пора собираться в путь.
Глава 3. Пригород
Выспаться этой ночью нам не удалось. По Агрокомплексу прошла багровая волна. В каждом помещении, в каждом коридоре и закутке, разгорелись мерцающие красным цветом лампы. Они кричали: беги, прячься, спасайся, забейся под землю – близится импульс!
Агрокомплекс, как и весь окружающий его участок пригорода в виде фабрики, станции преломления и студенческого городка, не был связан с низинным городом. Но это не означало, что у него нет собственных подземных коммуникаций.
Мы спустились туда во всеоружии. Сопровождаемые каким-то офицером и десятком бойцов, которые жили в той же казарме, что и мы, только в другом её крыле. Судя по всему, патрульные были проинструктированы на наш счёт. Разговаривал с нами исключительно офицер, да и то в довольно узком ключе, показал наше место и отвалил вместе с патрульными в смежные помещения, дальше по коридору.
В этот раз импульс вышел мощнее обычного. ИскИн капитально заглючил, завалив моё зрение сонмищем невообразимых значков и другой мути. Голова на подобные пляски отреагировала ожидаемо: ноющей болью поселившейся в висках и затылке.
Но были в такой ситуации и свои плюсы. Вместе с волной смертельной энергии прошёл новый пакет настроек «Оазиса». Я уже знал из общения с Дедом, что такие файловые пакеты приходят раз в три-четыре импульса. Они призваны помочь людям выжить, несут в себе информирование различного толка, а так же всевозможные плюшки, зависящие от статуса человека в этом мире. Например, главы общин получают один пакет данных, а старатели – совершенно другой. Хотя между собой файлы нередко пересекаются. Именно от «Оазиса» люди получили систему виртуальных денег, некоторые навыки и умения для биоблока, а так же информацию об окружающем мире в целом.
От нечего делать пришлось залезть в свои файлы, как только импульс пошёл на спад, а ИИ снова начал работать. Голова разболелась на славу, да и подташнивало довольно серьёзно. Единственным выходом из подобной ситуации было – отвлечься.
– Ис, пробегись кратко по полученной инфе.
– Информации немного. Самая важная для носителя касается биотических улучшений. С её помощью в течение ближайших двадцати четырёх часов я смогу завершить анализ биотических возможностей вашего организма. А значит, смогу предоставить перечень новых навыков или же умений, исходя из текущего количества внедрённого биоматериала.
– Отлично! Ты даже не представляешь, как меня это радует. Давай дальше.
– Судя по полученной информации, система «Оазис» постоянно модифицирует саму себя и пытается удалённо перехватить управление и доступ к работающим, но брошенным системам мира. Так, например, в этот раз «Оазису» удалось перехватить контроль над ещё работающими останками атмосферных очистителей. В пакетах данных содержится информация о том, что после ряда техногенных катастроф по всему земному шару атмосфера Земли находится в плачевном состоянии. Но если никто не помешает извне, то в течение ближайших сорока лет уровень загрязнения атмосферы будет снижен более чем на пятьдесят процентов.
– Так и сейчас вроде как неплохо. Дышать же можно.
– Повсеместно повышен уровень радиации и химического загрязнения. При условии работы очистителей в старом режиме, уровень загрязнения должен был усугубить ситуацию вплоть до критической.
– Ясно. Что-то ещё?
– Немногое. Получены рекомендации, касающиеся кибернетических улучшений биологических носителей. Развитие биоблока и улучшение тела носителя ограничено критической отметкой безвозвратных изменений, влияющих на психику. Соответственно, «Оазис» пришёл к выводу, что людям стоит обратить свой взор на двадцать четвёртый век развития их цивилизации, который вы называете «Золотой эпохой кибернетики». Человечество отказалось от широкого внедрения кибер-технологий. Биотехнологии оказались удобней и гораздо эффективней. Но в текущей ситуации, более широкое применение подобных улучшений может положительно сказаться на выживании всего вида в целом.
– Это всё?
– Да, носитель. Согласно протоколу «Оазиса» мы получили стандартный пакет данных.
– Хорошо. Выйди со мной на связь, когда закончишь анализ.
– Принято.
Импульс закончился, мы вернулись в свой кубрик на первом этаже казарм. Хотели лечь спать, но тут тревожные лампы снова замерцали. Но в этот раз никто не прибежал и не повёл нас вниз. Лишь пришло скупое сообщение от Бучи, в котором говорилось о повышенной активности изменённых и новом нападении на общину.
Сомкнуть глаз не удалось до самого утра. Всю ночь над ухом громыхало приглушённое эхо взрывов и бесконечная карусель трескотни автоматического оружия. Туда-сюда катался лифт в конце коридора, вплетаясь в сонм других звуков, и без конца кто-то топал на лестнице.
Только с рассветом я погрузился в тревожный сон, так и не раздевшись и сжимая в руках новенькое оружие. Лидеры Агрокомплекса не соврали: обеспечили нас по самое не балуйся. На смену утерянному на набережной АСУ, мне выдали автомат MR-5. Эта германская машинка была маленькой, практически невесомой и модернизированной под наш девятимиллиметровый патрон.
Боеприпас, кстати, выдали так же щедро. Несмотря на то, что основную массу составляли обычные патроны производства Башни, около тридцати процентов всего боезапаса было современными поделками. Энергетические, плазменные, десяток «умных», способных слегка менять траекторию полёта через систему прицельной синхронизации и доставать противника за препятствиями, конусные, разлетающиеся за метр до врага горстью осколков и многие-многие другие. Их было мало, но по нынешним временам целое состояние. Вполне достаточное, чтобы жить безбедно пару-тройку месяцев в бесконечных кутежах. В нашем же случае их количества хватало, чтобы заменить каждый третий патрон в обойме технологичным.
Не поскупились и на дополнительное вооружение и всевозможные примочки. Тяжёлый пистолет «Багратион-95» занял своё место в поясной магнитной кобуре. Полуавтоматическая кинетическая винтовка «Вайпер» стала приятным довеском к уже имеющемуся вооружению. Ухватистая, точная, а самое главное бесшумная, она ни в какое сравнение не шла с «Соколом», которым так любили пользоваться в общине Кардинала.
Снилась мне какая-то дурь. Я без конца перебирал разобранное оружие, но мне постоянно чего-то не хватало, чтобы собрать его полностью. И там, во сне, я жутко паниковал. За спиной что-то двигалось, давило взглядом на плечи и затылок, а я всё не мог собрать проклятущее оружие. И откуда-то знал, что если обернусь, это неизвестное нечто кинется на меня в ту же секунду.
Проснулся от того, что вставший чуть раньше Дед хлопнул по плечу.
– Вставай соня. Хорош дрыхнуть, сообщение от Бу… О-о, – глаза старателя сошлись на стволе, которым я ему ткнул промеж бровей, самую малость не коснувшись кожи. – Ты бы не шутил так.
– Прости, кошмар приснился.
– Вот и буди тебя после этого. Пристрелишь к херам бедного Деда, а без Деда тебя сожрут. В общем, так себе ты ученик, Найд. Всё норовишь учителя до гроба довести.
– Да иди ты, старый пень. Тебя доведёшь, ага.
Так беззлобно переругиваясь со своим напарником, я поднялся, отложил оружие и отправился в душ. Не успел толком смыть с себя сонную дрёму, как завибрировал ППК. Буча снова звал нас и попросил пошевеливаться. Настала пора приступать к работе…
***
Пригород. Уходящие вдаль леса, рукотворные озера, обставленные по периметру парящими платформами с домиками для отдыхающих. Природа, перечёркивающие её дороги, пронизывающие лес и сжатые тисками заправок, направляющих столбцов аэротрасс и небольших забегаловок.
Когда-то тут было красиво. Хорошо. И дышалось невообразимо легче по сравнению с центром…
Ну а теперь конкретно этот участок звался Обглоданным лесом. Именно здесь парк имени Гагарина выходил за пределы города. И здесь же пронеслось безумное стадо, названное учёными Агрокомплекса роем.
Мы рассмотрели парк и весь прилегающий пригород с вершины одного из зданий общины. Наметили маршрут и двинули. Задача стояла простая, но муторная: обнаружить одну или несколько зон нестабильности и развернуть в непосредственной близости оборудование, в роли которого выступала метровая жердь тренога с квадратом анализатора на своей вершине. Каждый из нас тащил по одному экземпляру, прилепленному к рюкзаку на магнитное крепление с противоположной стороны от основного оружия.
Шли стандартно. Осмотр местности через «мухи», поочередный рывок, остановка, новый осмотр и так по бесконечному кругу. Зная, что вблизи скопления людей нестабильные зоны образуются редко, старались уйти ближе к Гагаринскому парку и искать уже там. В этом был и другой резон. Там, в самом парке, не было подземных улиц, а значит, шанс нарваться на изменённых был несравнимо ниже, несмотря на их повышенную активность после импульса.
Агрокомплекс снова сдержал удар. Но на этот раз с потерями. Погибли патрульные, рванувшие наперерез высшему, прорвавшемуся через заграждения. Лишились жизни зря – высшего они не остановили. Он порвал весь отряд из семи человек и пошёл себе дальше, прямо в сектор ответственности машины бронепехоты, оснащённой крупнокалиберной пушкой. Там и остался, разорванный в клочья. Недостаток опыта прямых столкновений, и храбрость, идущая рука об руку с глупостью. Такие расклады пугали – как бы в одну из ночей не пришлось и нам вставать рядом с защитниками общины.
Идти по пригороду было несравнимо тяжелей, чем в центре, или, скажем, в зелёной зоне Башни. Слишком много целых домов, слишком много подъездных проёмов и раззявленных дыр окон и этажей, чьи огромные ростовые стёкла блестящим градом давным-давно осыпались вниз.
Здесь было страшно. Со стороны Башни даже сейчас в середине дня доносились звуки боя. Что-то ухало, хлопало, ветер притаскивал далёкий рёв монстров и запах палёной плоти. Но вонь не от Башни, а с Агрокомплекса – там сжигали горы трупов, оставшихся после ночной атаки.
Не нужно было быть семи пядей во лбу, чтобы понимать, что в этот раз атаке подверглась не одна община. Но я гнал рвущиеся наружу мысли прочь. В рейде всё это было лишним, нужно было сосредоточиться на деле.
Тихим сапом прошли почти четыре квартала. Замерли за колоннами какого-то административного здания. К противоположному перекрёстку, вдоль дороги тянулась кровавая линия. Широкая, около полутора метров, берущая начало из внутренних дворов стоящих по соседству семиэтажек. Здесь, в непосредственной близости к этому кровавому следу, до одури пахло зверем и тяжёлым духом бойни. Казалось, воздух можно резать ножом.
– Нужно проверить, – Дед кивнул на угол здания, за которым терялся след.
– Может, не стоит?
– Стоит, – старатель глянул на меня, скривил уголок губ. – Давай к маркеру, оттуда посмотрим. Нехорошее тут что-то.
А то я, блин, без тебя не догадался! Этакий престарелый Капитан Очевидность.
По меткам, набрасываемым на местность старателем, заложили крюк. Вышли к высотному зданию, смотрящему своим торцом на интересующую нас область. И уже здесь, поднявшись на четвёртый этаж, улеглись у края разнесённого вдребезги панорамного окна.
У наших «мух» был один существенный недостаток: малый радиус действия. А использовать нормальный дрон на опасных территориях было непозволительной роскошью. Брать его с собой? Не вариант – его развертывание сразу же уберёт в минус одного члена команды. Прочёсывать им местность в самом начале и оставлять на базе? Смысла нет – монстры не горят желанием выбираться из всех щелей, чтобы их засекли. Да и изменится ситуация за то время, пока ты доберёшься до разведанной точки. Собранные разведданные попросту станут не актуальны.
Вот и сейчас Дед уповал больше на встроенную в шлем систему оптического наблюдения, а не на средства ближней разведки. Но нужно признать, лёжку он выбрал что надо. Будто обладая исключительным чутьем, вывел нас именно к тому месту, откуда открывался вид на искомый объект.
Я остался ближе к центру комнаты. Что самое интересное, в этой квартире даже мебель сохранилась вместе с кучей всего остального. Барная стойка, разбросанные повсюду стулья, выпотрошенный диван в гостиной, заплесневевшие картины на стенах и толстый слой разнообразного бытового мусора под ногами. Я присел за стойкой, так, чтобы держать под контролем вход-выход из квартиры. Взял под управление оба дрона разведчика. Один повесил в коридоре этажа, второй – немного выше окон, на тот случай, если кто-то решит тем или иным способом пробраться в наше помещение.
– Вижу. Двигай сюда, Найд.
Выполняя команду Деда, оставил свой пост, переведя мухи в режим сигнализации. Теперь мне не нужно было без конца бросать взгляд на картинку, проецируемую с них. Заметят движение – выдадут сигнал через синхронизацию.
– Смотри во-о-он туда, на два часа, в просвет между углами зданий.
Накинув на забрало оптику, активировал интерфейс, и, весь извозившись в пыли, наконец, смог занять удобное положение на краю проёма. Старатель дал наводку точно. То, что ползло по улицам, заливая их кровью, предстало во всей своей красе. Изменённый, вышка. Нижняя часть тела оторвана, но даже то, что осталось, вызывает невольное уважение и страх. Корпус в добрую тонну весом, массивный, сплошь укрытый пластинами хитина, на манер крабового панциря. Треугольная башка с двумя острыми загогулинами на затылке и толстенным костяным наростом. Лапы секаторы, вострые и узкие на концах, и имеющие утолщение ближе к середине. Жесть, в общем-то. Даже более лютая, чем та, которую я встретил во время засады при переходе из X.ROM- 17.
