Дана Арнаутова
Клинком и сердцем. Том 1
Глава 3. Лекарь Смерть
От Академии дом Морхальта отделяли три торговые улицы. Именно здесь находились кондитерские, куда из года в год бегали адепты, лучшие мастерские артефакторов и лавки алхимиков, и, конечно, памятная «Дымная Фляга», вход в которую адептам был категорически запрещен правилами Академии. Разумеется, как раз поэтому адепты всех факультетов были в ней завсегдатаями. А за этими улицами располагались четыре жилых квартала, где строго запрещалась верховая езда резвее шага. Не хватало еще, чтобы почтенные маги попали под чью-нибудь лошадь!
Правда, сегодня кондитерские были закрыты, старинные особняки тоже казались вымершими, но Грегор все же придерживал коня. Правила есть правила, хотя потерю бесценных мгновений он чувствовал почти физически, как вытекающую из раны кровь.
«Ничего, – попытался он успокоить самого себя. – Зато есть время подумать, как выстроить разговор… Морхальт еще магистром славился скверным нравом, и кто знает, что с ним сделал удар? Однако он, во всяком случае, жив, а значит, его можно допросить. Что и говорить, старику повезло куда больше, чем прочим магам, связанным с Денвером!»
Лошадь сбилась с шага, и Грегор на мгновение отвлекся от размышлений, бросил взгляд под копыта, по сторонам, на всякий случай проверил потоки силы – нет, никакой враждебной магии.
«Может быть, я все-таки ошибся? Морхальт ведь и в самом деле жив, мог ли Денвер допустить такую вопиющую небрежность? Ведь ничто не указывает на него! Ни единого магического следа, и даже его появление на северной окраине можно списать… не на совпадение, конечно, но, к примеру, на маяк, если он почувствовал, что с его наблюдателями случилась беда?»
Грегор стиснул зубы. Да, никаких явных следов, но чутье, чутье Избранного Претемной просто кричало – виноват Денвер!
«Ничего… Морхальт расскажет все, что знает, а потом разберусь с виновником, кем бы он ни был!»
Уже свернув на нужную улицу, он задумался, стоит ли соваться к бывшему магистру в одиночку? Морхальт, конечно, целитель, а не боевик или некромант, и специализация у него, вроде бы, самая безобидная – детские и женские болезни, но все-таки сильный маг… Если же у него еще и охрана есть, визит может обернуться нешуточной дракой.
Но если Грегор прав, и Денвер – поклонник Баргота, службу безопасности Ордена привлекать нельзя. Жаль, конечно. Сейчас бы очень пригодился кто-то вроде Саграсса и его людей. Кстати, вот кого стоит вдумчиво и старательно расспросить насчет случившегося на северной окраине! Это ведь Саграсс тогда появился там вместе с Денвером и еще имел наглость запустить в Грегора заклятием! И на кладбище он тоже был в клятую ночь…
Определенно, за эту нить тоже следует потянуть. Но пока что доверять никому нельзя. Разве что послать за кем-нибудь из бывших подчиненных, честных армейских магов, никак не замешанных в дела Ордена? Но время! И Грегор решился.
В конце концов, из некромантов ему не сможет противостоять никто, кроме Эддерли, которого в такой мерзости не заподозрить, и Денвера – а вот с ним Грегор бы с наслаждением встретился в поединке, если тот виновен. Другие же факультеты… на их участие в заговоре ничто до сих пор не указывало.
Слуги у бывшего магистра явно были ленивы и нерасторопны, добравшемуся до особняка Грегору пришлось долго стучать в ворота позеленевшим от времени медным молотком. Открылись они, с жутким скрипом проворачиваясь на давно не смазанных петлях, только тогда, когда Грегор уже всерьез выбирал, выбить проклятые ворота «Могильной плитой» или бросить на них «Прах веков», и пусть окончательно рассыплются к Барготовой матери?
Отворивший слуга потоптался на месте и подслеповато сощурился, разглядывая Грегора. На вид ему было лет восемьдесят, не меньше, и выглядел он, как и положено выглядеть профану такого возраста: ветхий, сморщенный, с выцветшими, почти белесыми глазами и обширной лысиной. Одежда, хоть и чистая, но изрядно поношенная, кое-где и вовсе зашитая, выдавала камердинера.
«Такой старик – камердинер? И лично открывает ворота? Очевидно, дела Морхальта совсем плохи, если он не может нанять молодого привратника», – мельком подумал Грегор.
– Мне необходимо срочно поговорить с милордом Морхальтом, – уронил он, глядя в бесцветные глаза.
Старик пожевал губами, медленно кивнул – Грегору почти послышался скрип, с которым склонилась его голова – и посторонился.
Грегор вошел в ворота, ведя лошадь в поводу, и пошел за так и не проронившим ни слова камердинером, медленно бредущим по дорожке, когда-то отлично вымощенной, а теперь разбитой и поросшей травой.
Особняк прятался в густом саду, изрядно заросшем и требующем руки садовника, которого здесь, видимо, тоже не было… Зато имелся конюх – здоровенный мрачный мужик лет сорока, который выглянул из конюшни и без единого слова принял у Грегора повод. Немые они тут все, что ли?
Перед тем, как войти в дом, Грегор замедлил шаг и, не обращая внимания на слуг, потянулся к энергиям, что пронизывали особняк и сад. Все-таки соваться в подобное место без разведки точно не стоило. Светлые огоньки, обозначающие жизненную силу, замерцали перед его внутренним зрением. Три, четыре, шесть… В зеленый цвет был окрашен всего один, и Грегор логично предположил, что это хозяин дома. Остальные несомненно принадлежали профанам. Охрана или просто слуги – никакой разницы. Что ж, дело упрощается. Пятерка противников – это для некроманта его уровня и не противники вовсе.
Скорее привычка, чем необходимость, потянула его проверить энергии другого порядка – и почти мгновенно Грегор замер, скривившись от внезапно пронзившей виски боли. Досадливо отмахнулся рукой от удивленно спросившего что-то камердинера, который так и ждал на крыльце, пока гость пройдет дальше. Смерть! Густо-фиолетовые и черные потоки некроэнергии буквально пронизывали определенные области в саду, словно там было… кладбище? Именно! Только не освященное, а обычный могильник.
Простому некроманту для такого понадобился бы сложный ритуал, но Грегору всегда хватало и силы, и умения, и милости Претемнейшей. Он потянулся дальше, пытаясь хоть навскидку оценить количество темных огней, как сейчас воспринимал следы покинувших тело душ… И беззвучно выругался про себя – изумленно и зло. Их были даже не десятки, а сотни! Проклятье, что здесь устроил Морхальт?!
Возле небольшого флигеля, хорошо видного с крыльца, потоки некроэнергии буквально бесновались, вплетая в себя эти огни, и Грегор, возвращаясь в обычный мир, потер виски пальцами и спросил у камердинера:
– Любезный, а что за строение там в саду?
Слуга, нисколько не удивившись, посмотрел в ту сторону, словно сам запамятовал, и отозвался глухим невыразительным голосом:
– Бывшая приемная и личный лазарет его светлости. Когда милорд еще практиковал, там жили больные, были родильный зал и детская… Сейчас его светлость оставил практику, и флигель пустует.
Родильный зал и детская? По ощущениям это больше походило на бойню! Грегора замутило, он с отвращением подумал, что повышенная чувствительность имеет свои недостатки. Любой из коллег, скорее всего, прошел бы мимо, разве что почуяв общий фон. И вряд ли стоило этому удивляться. Конечно, за несколько десятилетий работы магистра у него умерла не одна роженица или младенец, это вообще опасный процесс. Но чтобы столько?!
Ему все больше хотелось развернуться и уйти, а потом прислать сюда команду дознавателей со своего факультета и целительского заодно. И чтобы выяснили, почему у одного из лучших зеленых мастеров пациентки мерли, как в чумном городе. И почему об этом никто не знал! Или знали? У каждого факультета свои скелеты в шкафу, и у некромантов, бывает, они еще не самые клыкастые.
Ясно одно – отступать поздно. Главное, ни к кому не поворачиваться спиной. Он шагнул вперед, и камердинер распахнул перед ним тяжелую, тоже скрипучую дверь. Грегор невольно поморщился от мерзкого звука. Ему случалось видеть более ухоженные логова стригоев, чем этот особняк.
В холле оказалось темновато – ни единого магического шара, ни хотя бы масляного светильника. Деревянные панели на стенах потерлись и лоснились, углы затянула такая густая паутина, что рассеянного света из ближайшей открытой двери хватало, чтобы ее рассмотреть.
«Да… – невольно подумал Грегор. – Слухи о том, что Морхальт разорен, ходили давно, однако я и не предполагал, что дела магистра гильдии – пусть и бывшего! – могут быть столь плачевны. Орден, несомненно, платит ему пенсию, а возможно, жалование платит и корона – хотя бы за лечение принцесс, но ему, похоже, едва хватает на жизнь и содержание дома… Так мог ли старик пойти на похищение принца, если бы это дало шанс вырваться из такой нищеты? Впрочем, скоро узнаю…»
Комната, в которую его провел камердинер, исполняла роль малой гостиной, в пользу этого говорили низкий фраганский столик и несколько кресел на гнутых ножках. На столике стояла высокая темная бутыль, от которой резко и неприятно пахло карвейном, лежали несколько пухлых растрепанных книг – похоже, по медицине, а сам Морхальт сидел в одном из кресел и, несмотря на духоту в комнате, зябко кутался в стеганый домашний халат. Голова у него слегка тряслась.
«От карвейна?» – озадаченно подумал Грегор, присмотрелся к бывшему магистру и едва не присвистнул.
Энергетическая структура целителя была искажена ударом… красной силы! Следы уже почти сгладились, а значит, атаковали Морхальта не раньше вчерашнего дня, но и остаточной эманации хватало, чтобы опознать знакомую магию. Очень знакомую… Грегор совершенно точно уже сталкивался с такой, но вот когда и где? Никак не удавалось вспомнить. Некроманта он бы опознал быстро и легко, но у боевиков почерк иной, это все равно, что разбирать письмо на плохо знакомом языке. Ладно, пока можно отложить…
– Доброе утро, милорд, – произнес он со всей любезностью, на которую только оказался способен.
Морхальт с явным трудом поднял голову и уставился на него мутными, как старое болото, глазами. Хотя бы попытки встать бывший магистр не сделал.
– А, Бастельеро… – проскрипел он спустя несколько мгновений. – Чем обязан?
– Вчера вы были во дворце, – уронил Грегор, поймав себя на странном и неприятном чувстве.
Ему показалось, Морхальт отлично знает, что его подозревают, и тянет время в ожидании… чего?
– Был, – скрипнул Морхальт. – Меня уже допросили люди канцлера. Что, вам не доложили? Дом осмотрели. Никого не нашли.
И вот этот жалкий старик, развалина прежнего магистра, участник заговора? Да кто бы ему доверил такую важную, сложную и опасную роль, как похищение принца?! Ведь можно было найти иной способ. Глупость, какая глупость… Но огни в саду? Но Кристиан пропал рядом с магистром? Но Денвер?
– Меня интересует не это, – с точно рассчитанной небрежностью бросил Грегор. – Зачем его высочество потребовался мэтру Денверу? Ведь вы увезли принца по его поручению, не так ли?
Он еще успел понадеяться, что все-таки ошибся, что сейчас Морхальт рассмеется памятным по годам учебы резким каркающим смехом и скажет что-нибудь вроде: «Да вы ополоумели, Бастельеро?» И Грегор с радостью признает себя болваном.
Глаза Морхальта сверкнули такой ненавистью, что Грегор едва не отшатнулся. Если бы ненависть могла убивать – от него, пожалуй, и пепла бы не осталось, и значит, значит…
– Убирайтесь, – прорычал старик и начал подниматься, сотрясаясь всем телом, расплывшимся за пять лет, что Грегор его не видел. – Я не стану говорить с зарвавшимся щенком!
– А с кем будете? – холодно спросил Грегор. – С дознавателями Ордена? С разумниками, что вывернут вас наизнанку? Если с Кристианом что-то случилось…
– Можешь спросить у него сам, – прошипел Морхальт, и болотные омуты его глаз вспыхнули такой жуткой ядовитой зеленью силы, какой от бывшего магистра никак нельзя было ждать.
Так не пытаются выставить из дома, так убивают. И все сразу встало на свои места.
Грегор выставил щит за долю мгновения, как и привык, но голова неожиданно взорвалась такой болью, что потемнело в глазах. Словно никаких магических преград между ним и проклятым стариком вовсе не было! Пошатнувшись, он стиснул зубы, ловя потоки чужой силы, но боль мешала, не давала сосредоточиться… Проклятье! Трижды проклятье! Стоило бы подумать, что целители могут не только спасать. Что для них слишком мало тайн в человеческом теле! И что бывших магистров не бывает.
Почти ослепший Грегор, понимая, что счет идет на мгновения, отчаянно выругался и швырнул в Морхальта «могильной плитой», а сразу после – «темной сетью», удерживающей душу.
Если проклятый магистр не пожелал говорить живым – что ж, Грегор с превеликим удовольствием допросит мертвого! Тем более что после нападения вина Морхальта уже не требует доказательств!
От отдачи, которую в ином состоянии Грегор и не заметил бы, его повело, пальцы сомкнулись на спинке кстати подвернувшегося кресла, и несколько мгновений он только глубоко дышал, отгоняя гнусную слабость и заставляя себя не думать о разрывающей виски боли. Пройдет! Уже проходит…
Он наконец взглянул на Морхальта. «Плита» отшвырнула старика к самой стене, и дух, спеленутый «сетью», бился над телом, как рыба на берегу. Ничего, ничего… чем сговорчивее окажется призрак, тем быстрее Грегор его отпустит. Возможно, даже обойдется без какого-нибудь неприятного подарка на прощание!
– Ответишь на мои вопросы и будешь свободен, – процедил он, невольно кривясь: боль и правда отступала, но как же медленно!
Дух дернулся в сети и яростно зашипел. Сеть полыхнула яростно-фиолетовым, и Грегор жестко усмехнулся. «Темная сеть» – отличное заклинание, развяжет язык любому призраку! В Академии его, правда, не преподают, а зря… Но ничего, кое-кому из Воронят он его непременно покажет. К примеру, Эддерли…
– Увезти принца тебе велел Денвер?
Призрак упрямо сжал губы, «сеть» снова полыхнула, вынудив покойного магистра забиться и завыть.
– Да!..
Грегор стиснул пальцы на спинке кресла и тяжело сглотнул.
– Прошлые жертвоприношения пять лет назад проводил он же?
– Да… – простонал призрак. – Нужно было… отработать ритуал…
– Денвер собирался принести его высочество в жертву Барготу?
– Д…дх-х-ха, – прохрипел Морхальт, и петли «сети» чуть опали, давая жертве иллюзию свободы.
– Зачем… – начал Грегор, потом спохватился, что на такой вопрос дух может и не ответить, и поспешно поправился: – Чего он хотел добиться?
– Призвать… Призвать Баргота из-за Грани! Ритуал на крови! Кровавый ключ к порталу! – взвыл Морхальт, и Грегор отшатнулся, не в силах поверить услышанному.
Призвать… Баргота? Денвер что, обезумел? Впрочем, он, конечно, обезумел, если поднял руку на королевскую кровь, но, но…
– Зачем ему это?! – все-таки не выдержал он.
Теоретически дух должен был говорить непременную правду, но только ту, что известна ему лично. Если Морхальт не знал, чем руководствовался Денвер, он бы не ответил, но подобие лица, уродливо проступающее на призраке, исказилось в злобной гримасе.
– Баргот одарил бы своих верных! – рявкнул Морхальт и задергался в «сети» так, что Грегор на какой-то миг усомнился, выдержит ли заклятие. – Мы получили бы силу! Могущество! Покарали бы каждого, кто осмелился помешать…
«Видит Претемная, какая же… какая же немыслимая, чудовищная и глупая подлость! Кристиан, Криспин… Малкольм, Малкольм, Малкольм! Ради силы, ради власти… Прямая ветвь Дорвеннов пресечена! Кто теперь взойдет на трон? Денвер, клянусь, ты будешь молить о смерти, как о высшем благе!..»
– В чем была твоя роль?
– Я разработал ритуал, – выплюнул призрак. – Я нашел его в старых трактатах! Они бы ничего, ничего не смогли без меня! Это я расшифровал записи служителей Баргота! Я, я приносил первые жертвы! Думаешь, было легко? Остальные пришли на готовое, это я все сделал так тихо, что никто не обеспокоился пропажей брюхатых бродяжек! Столько лет! Столько лет…
Грегора замутило, и он еще сильнее стиснул пальцы, услышав, что планка ветхого кресла хрустнула.
– Вы разработали ритуал? – переспросил он негромко. – Проклятье… зачем? Морхальт, старый вы негодяй, вы что, не понимали, что откройся ваш секрет – и не отмылась бы вся ваша семья?! Ваши дочери? Ваши внуки?
– Дочери? Внуки? – недоуменно переспросил призрак, словно не понимая, о чем речь, и вдруг расхохотался. – Семья? Да что мне за дело до этих пустышек, видит Баргот! Пусть бы хоть передохли, все равно от них никакого толку! Я пытался сделать из них что-то настоящее! Но не вышло. Бесполезная шваль, хоть и моя кровь! Это я нашел формулу призыва, я смог перестроить ритуал под жреца-некроманта! А теперь я стал им не нужен, будь они прокляты! Старый – сказали они! Слабый… бесполезный…
– Кто «они»? – уточнил Грегор, которого тошнило от ужаса и гадливости, но он старательно запоминал каждое слово.
– Денвер! Эта сучка Уинн! Да вся ее заслуга только в том, что она доставала деньги! И еще крутила болваном Адальредом! Она должна была заставить его открыть портал Академии в Озерный край! Кольхаун! Ривердейл! Солиньи! Мерзавцы! Твари неблагодарные! Все меня бросили, а когда понадобился – прибежали! Конечно, ни с кем другим бы мальчишка так легко не пошел…
Морхальт выплевывал имена, даже не сопротивляясь. Страшный и жалкий в своей обиде на бывших соучастников, он не пытался скрыть ничего. К огромному облегчению Грегора, ни Эддерли, ни других преподавателей, кроме Денвера, в списке мстительного духа не было. Двое-трое полузнакомых некромантов, пара целителей, один, кажется, разумник. Ну что ж, на память он не жалуется, все понесут кару! Кстати, а как же любимый ученик Морхальта?
– Роверстан? – с некоторой надеждой подсказал Грегор, и призрак скривился.
– Этот слюнтяй? Господин Белая Мантия? Чистоплюй непорочный? Да вы обезумели, Бастельеро! Скорее уж на поступок способны вы, чем он… Ему бы и магистром стать не удалось, если бы не протекция канцлера. Доверить ему что-то серьезное?!
Лицо Морхальта исказилось в презрительной усмешке, и Грегору на короткий неприятный миг вдруг показалось, что он смотрит в зеркало.
«Претемная, что за чушь!»
– Убирайтесь, – уронил он, сбрасывая сеть, и отчаянно пожелал Морхальту самой темной и холодной окраины в Садах, а еще лучше – преисподней.
Видит Претемная, старый мерзавец не заслужил ничего иного!
Последний раз отчаянно взвыв, дух Морхальта исчез, а Грегор, поборов омерзение, упал в кресло и, нащупав бутылку карвейна, отхлебнул прямо из горлышка. Самое паршивое только начинается, может понадобиться все его сила, а лучшего и при этом безопасного стимулятора для восстановления энергии еще не придумали.
– Уинн… – прошептал он. – Адальред открыл портал ей, значит, он и для меня это сделает. Я был прав, Кристиан уже мертв, раз порталы были завязаны на его кровь. Но я должен забрать тело. И закрыть этот барготов лаз в Запределье. Вот именно барготов, да! К самому, значит, Проклятому решили постучать с черного хода, господа? Ну, так я вас прямо к нему и отправлю. Всех, до кого дотянусь!
Карвейн обжег желудок, ни капли не опьянив. Грегор встал, уже не чувствуя слабости, только ярость и желание немедленно действовать. Райнгартен уже должен быть в Академии, он сможет закрыть портал, если тот все еще действует.
Но прежде, чем выйти, он подошел к мертвецу и тщательно запомнил отпечаток алой силы, медленно гаснущий в энергетических сплетениях Морхальта. Кто бы ни приложил мерзавца, Грегор не собирался ставить ему в вину именно это, однако очень хотел найти неизвестного. Чем больше прояснится все, что здесь случилось, тем лучше.
«А ведь кое в чем старый мерзавец Денвер был тогда прав, – шепнула непрошеная подлая мысль. – Такое и вправду лучше скрывать от профанов. Стыдно за собратьев-магов…»
Морхальт нелепой и страшной грудой лежал на вытертом пыльном ковре, слепо глядя в потолок. Всего лишь еще один мертвец из тысяч, виденных Грегором. Что бы ему не сдохнуть несколько десятилетий назад с его гениальным, но нечеловеческим умом и талантом к медицине? Как? Ну как можно было одним и тем же мозгом совершать великие открытия в родовспоможении и исследовать ритуалы Баргота? Спасать одних женщин и безжалостно потрошить других?
Грегора давно уже мутило, не помог и карвейн, а стоило представить, что найдут рядом с флигелем-лазаретом – вовсе затошнило. «Брюхатые бродяжки»… Сила и души не рожденных еще младенцев – величайшая энергия и самая отвратительная по способу добывания. И это целитель?! Его же считали не просто гением, а бескорыстным творцом, всю жизнь и семейное состояние положившим на благо науки! За это прощали и отвратительный характер, и жесткое управление гильдией.
Отчаянно захотелось выпить еще карвейна, однако резерв быстро заполнялся, у Грегора с этим всегда было отлично, а вот опьянение сейчас только помешало бы. Денвер! Срочно отыскать эту тварь, а с уликами в особняке пусть разбираются другие!
«А ведь я только что убил деда своей будущей жены, – пришла еще одна усталая и непрошеная мысль. – Айлин лучше не знать об этом деле ничего! Слишком оно мерзкое, кровавое, отвратительное… Я бы не постыдился этого убийства в ее глазах, но ведь придется рассказать обстоятельства. Слава Претемной, что они с дедом не были близки. И неудивительно, пожалуй, что дочери его оставили. Или чувствовали что-то, или даже знали… Он и вовсе считал их, профанок, недостойными внимания. Хотя странно… Айлин же не просто магесса, она необыкновенно талантлива. Уникальна в даре! Почему Морхальт говорил обо всех своих потомках одинаково презрительно, словно забыл о ней? Но это к лучшему, определенно к лучшему! И хватит об этом ублюдке…»
* * *
Отряд Аластора добрался до столицы к полудню. Но еще за пару часов до того, как вдали показались высокие городские стены, стало понятно, что в Дорвенне неладно.
– Эй, парень! – окликнул Аластор угрюмого возчика телеги, нагруженной всяким домашним скарбом, уже третьей или четвертой, попавшейся навстречу. – Что в городе творится?
Тот глянул исподлобья, но не ответить дворянину не посмел, разумеется.
– Худо дело, ваша светлость, – бросил мрачно. – Демоны! А еще пожары и барготовы мародеры, чтоб их те же демоны и сожрали.
– Демоны? – вскинулся Аластор. – А ну-ка подробнее!
Вытащив монетку из поясного кошеля, он кинул ее вознице, и тот, без всякой радости глянув на целую серебрушку, между прочим, принялся рассказывать. Спокойно, устало и от этого очень убедительно. Как сразу в нескольких частях Дорвенны открылись разломы в другой мир, откуда полезла всякая нежить и барготовы отродья. Как начали вспыхивать пожары, потому что уследить за огнем в разрушенных домах не всегда удавалось, да и лихой люд вечером вышел на улицы, пользуясь тем, что страже не до них. Как принялись громить лавки, конторы менял и трактиры, а потом утром, опьянев от хмельного питья и безнаказанности, некоторые улицы перегородили телегами и срубленными деревьями, крича, мол, если король и лорды не могут справиться с демонами, так простые люди сами возьмут в руки секиры да мечи.
Однако мечи крикуны брать не торопились, все как-то больше тянулись к бочонкам, чужому добру да бабским подолам. И ладно бы только гулящих девиц, так нет же…
Худенькая и просто одетая девчонка лет шестнадцати-семнадцати, скромно сидящая в уголке повозки, боязливо кивнула, подтверждая его слова.
– А что король и лорды? – не веря, но и не в силах отбросить рассказ, как невозможное, спросил Аластор. – А маги? В столице же полно магов!
– Лорды… Они, конечно, делают что-то… – Возница замялся, уже боязливо глянув на Аластора. – Да не в обиду вам, ваша светлость, против демонов у них кишка тонка. Кто собрался да в свои поместья скоренько ускакал, а кто в городских домах заперся да охраной их окружил. Маги, вот, стараются, это да. Только говорят, разломы эти какие-то особо зловредные, закрыть их трудно, а закроешь, так они опять открываются. Словно истлевшая рубаха, которую иголкой ткнешь – а возле заплатки новая дыра ползет. Вот и того, ваша светлость… Решили мы с женой переждать. В деревне, значит, у ее родителей.
– Ну, езжайте, – растерянно сказал Аластор, осаживая Искру и позволяя телеге проехать.
– Значит, везде? – бросил д’Альбрэ, тоже слышавший разговор, как и весь их маленький отряд.
– Баргот знает что… – отозвался Аластор. – Там родители! И мои сестры! Нужно ехать быстрее!
– Не беспокойтесь так, – уронил месьор, проводив телегу взглядом и снова повернувшись к Аластору. – Простолюдины всегда в массе своей трусливы, алчны и склонны к дурному. Если в столице тоже открылась эта дрянь, логично, что начались беспорядки. Но юные леди, насколько я помню, вышли замуж в дом из Трех дюжин. Значит, у их супругов есть возможность защитить свои семьи. Да и вашим почтенным родителям они вряд ли откажут в помощи.
Аластор кивнул, понимая, что фраганец прав. Магистр гильдии стихийных магов и главнокомандующий армии Дорвенанта – разве можно найти более надежное покровительство? Лорды Райнгартены позаботятся и о сестричках, и о батюшке с матушкой. Но все равно… Что же творится с этим миром? Демоны разгуливают по стране, как у себя в Бездне, или где там они обитают! Хоть бы в Академии все было благополучно! Ведь не может Айлин грозить опасность среди множества умелых боевиков и некромантов?
Они продолжили путь в полном молчании: у Аластора на сердце было тяжело, месьора снова бил озноб, а слуги, шепотом обсудив жуткие новости, помалкивали, чтоб не раздражать господ. Вскоре впереди выросла Дорвенна.
У городских ворот злой на весь мир стражник принял от Аластора плату за въезд, но на просьбу поделиться новостями раздраженно мотнул головой на длинную вереницу телег, всадников и просто пеших, ожидающих выезда.
– Проезжайте, милорд, – буркнул он. – Видите, некогда нам. Если каждому объяснять, что творится, хоть бы и вашей светлости, так до вечера никого не выпустим.
«Скоро я узнаю все и так, – подумал Аластор, заставляя себя не гневаться на непочтительность. Действительно, нашел, у кого спрашивать. Отец наверняка знает положение дел и в столице, и в самой Академии из первых рук – от Райнгартенов. Я все узнаю! Айлин может о себе позаботиться, к тому же у нее могущественные друзья. Пресветлый Воин, да сам Бастельеро ее куратор! Впервые в жизни я этому так рад! Избранный Претемной не даст свою ученицу в обиду, верно? Только бы она, с ее живым характером и отвагой, сама не влезла во что-нибудь опасное!»
Дорвенна встретила их настороженной тишиной и отчетливым запахом гари в воздухе. Самих пожаров не было видно, однако пустые улицы вместо обычного столичного оживления навевали тоску и злость. Аластор крутил головой, разглядывая закрытые щитами витрины лавок, наглухо запертые двери, ворота и калитки, задернутые плотные занавеси в окнах. Город словно ожидал вражеского нашествия, и это было отвратительно. Но баррикады, о которых говорил беглец на дороге, встретились лишь однажды, когда Аластор со спутниками уже въезжали в свой квартал.
Здесь дорогу в самом деле перегораживала пара телег, возле которых дремал десяток солдат, встрепенувшихся на цокот копыт.
– Кто идет? – окликнул сержант, но, увидев пару дворян со слугами, заметно расслабился.
– Аластор, младший лорд Вальдерон. Следую в особняк своего рода, – отозвался Аластор. – В городе и правда так неспокойно, как говорят?
– Не знаю, что говорят, вашсветлость, – ответил сержант, махнув рукой, и пара солдат откатила телегу в сторону, чтобы кони могли проехать. – А только творится у нас один Баргот знает что. Демоны клятые лезут из всех щелей, как тараканы у хозяйки-замарашки. А люди еще хуже. Лорд Райнгартен расставил посты по городу, но этого мало. Не обессудьте, вашсветлость, но маловато нас для такого дела. Если лихой люд в господские кварталы повалит, снесут нас и не заметят. Больше для предупреждения стоим.
– Ясно, – уронил Аластор. – И все-таки благодарю, сержант. Вас и ваших людей.
– Рады стараться, вашсветлость, – хмуро отозвался тот.
Отряд проехал дальше, и через несколько минут Аластор, спешившись даже раньше слуг, забарабанил кулаком в ворота особняка Вальдеронов, окликая привратника. Хорошие ворота, кстати, добротные, из толстых досок, окованных железными полосами, и на укрепленных магией петлях. А ведь никогда раньше не обращал на это внимания. Вот что значит – неспокойное время.
– Юный лорд! – крикнули за воротами растерянно, но радостно. – Эй, бегом к его светлости! Милорд Аластор приехал!
Ворота распахнулись, кто-то принял коня, выбежали еще слуги, и это оказалось очень кстати, потому что Аластор вовремя, будто его толкнули, обернулся к месьору д’Альбрэ. Фраганец, посерев, качнулся в седле, ухватился за луку, но обмяк, теряя сознание.
– Лекаря! – крикнул Аластор, подхватывая наставника и с ужасом понимая, что тот горит в лихорадке. – Скорее!
… – Как же вас угораздило, Жозеф… – вздыхал примерно через час отец, сидя в кресле посреди гостиной. – Я бы себе в жизни не простил вашу смерть!
Фраганец, все еще бледный и слабый после операции, лежал на диване и прихлебывал горячий шамьет с медом, единственное, что разрешил пока целитель. Его плечо с недавно вскрытой, вычищенной и тщательно залеченной раной белело повязкой, лоб усыпали бисеринки пота, но лекарь клялся, что жизни и здоровью пациента ничего не угрожает.
– Ну-ну, Себастьян, – усмехался месьор слегка сконфуженно. – Меня даже демоны выплюнули, слегка надкусив. Признали слишком ядовитым… Но, признаюсь, могло обернуться куда хуже, если бы не ваш наследник. Он показал себя с наилучшей стороны и в сражении, и в управлении поместьем.
– Я горжусь тобой, сын, – улыбнулся отец, тепло посмотрев на Аластора. – Ты правильно сделал, что приехал в столицу. Но вот вести, что привез, не радуют. Я-то надеялся, что дома все в порядке, даже думал просить у лорда Райнгартена сопровождение, чтобы уехать туда. А получается, что едва не отправился из одной беды в другую. Боюсь, в столице сейчас не найдется свободных магов, чтобы отправиться к нам. Они здесь-то едва справляются. Непонятно что творится. Ходят странные и страшные слухи о том, что первый разлом раскрылся прямо во дворце, но неясно, кто погиб.
– А что в Академии, отец? – не вытерпел Аластор, глотая горячий шамьет и едва не обжигаясь от нетерпения. – Адептов распустили по домам?
– Лорд Райнгартен говорит, что в этом нет необходимости, – вздохнул отец, бросив на него очень понимающий взгляд. – Уследить за таким количеством детей и молодежи проще, когда они в одном месте, да и охранять их легче. Не тревожься, мальчик мой, в Академии все должно быть в порядке!
– А если и нет, нам об этом не сообщат, – мрачно сказал Аластор. – Мне нужно… хотя бы написать ей письмо. Лорд Райнгартен ведь не откажет в таком пустяке? Она совершеннолетняя девица, в этом нет ничего зазорного. А если его светлость усомнится, пусть прочтет, я не собираюсь писать ничего постыдного. Просто хочу убедиться, что с ней все хорошо.
