Д. Н. Денисов
Очерки по истории мусульманских общин Челябинского края (XVIII – начало ХХ в.)

в городе 12 сентября 1870 г., показала меньшую цифру – 1066 мусульман мужского пола. Разница объяснялась тем, что во время подсчета жителей многие мусульманские торговцы находились в отъезде на крупной ярмарке в станице Звериноголовской, а часть среднеазиатских купцов уже вернулась на родину. По данным же Троицкой думы, к городскому обществу были приписаны вообще всего 579 мусульман купеческого и мещанского сословий, а остальные числились по прежним местам жительства. Губернские власти приняли в расчет не количество наличного населения, а официальные статистические данные, далекие от реального положения дел. Поскольку по закону при каждой мечети должны были состоять не менее 200 или 300 мусульман мужского пола, Оренбургское губернское правление посчитало, что в Троицке недостаточно постоянных жителей для образования 4-го прихода и журнальным постановлением от 8 октября 1870 г. № 2367 отказало в постройке новой мечети (указ от 15 октября 1870 г. № 3566)^[76].

Приговором от 30 ноября 1873 г. мусульманская община Троицка уполномочила местного купца 2-й гильдии Мухамади Абдулсаттаровича Абдулвагапова снова ходатайствовать о постройке в городе 4-й соборной мечети. 29 марта 1874 г. он представил его при прошении на рассмотрение Губернского правления.

25 января 1875 г. за № 268 губернские власти поручили Троицкому уездному исправнику собрать сведения о том: 1) есть ли действительная необходимость в таком строительстве; 2) сколько мусульман мужского пола постоянно проживают в г. Троицке, как они распределяются по существующим трем приходам и сколько планируется отчислить к будущему 4-му; 3) где жители планируют соорудить мечеть, кому принадлежит это место; если участок находится в городской собственности, то согласна ли Троицкая управа на земельный отвод; 4) соответствует ли выбранное место условиям ст. 265 Строительного устава, не потребуется ли для его очистки снести какие-нибудь частные постройки, и согласны ли на это их владельцы, наконец, 5) по какому плану мусульмане предполагают вести строительство. Рапортом от 28 января 1875 г. № 861 исправник доложил, что в городе насчитывается 1879 мусульман мужского пола, из которых 615 числятся при 1-й мечети, 453 – при 2-й и 729 – при 3-й, поэтому они переполнены, и строительство 4-го храма является необходимым. По мнению мусульманских служителей культа, в новый приход должны были отойти 165 мужчин из 1-го, 100 – из 2-го и 170 – из 3-го приходов, а всего 435 душ мужского пола. 4-ю каменную соборную мечеть предполагалось построить на двором участке № 70, купленном купцом Абдулвагаповым у кантониста Шахматова, размерами 15 саж. по улице и 15 саж. вглубь двора, а всего 225 кв. саженей. Место было угловым и выходило с одной стороны на Нижнюю Базарную пл., а с другой – на Нижегородскую ул. Рядом с ним на площади, с задов, находились деревянные строения наследников Сабуровых. Мечеть предполагалось оградить от ближайших соседей брандмауэром (противопожарной каменной стеной), причем Абдулвагапов высказал готовность докупить еще земли, если участка окажется недостаточно. По поручению Троицкой управы городской архитектор Лущенко осмотрел это место и пришел к выводу, что постройка мечети не будет стеснять соседние строения, не представляет опасности в пожарном отношении, а грунт здесь является вполне надежным. Однако он обратил внимание на то, что культовое здание будет находиться ближе 20 саженей к жилым домам, что противоречило требованиям ст. 265 Строительного устава.

Троицкий исправник представил план мечети, который был передан в Строительное отделение ОГП. При рассмотрении в технико-совещательном присутствии архитектурный проект, разработанный художником Романовым, был подвергнут жесткой критике. Мечеть напоминала частный дом, соединенный коридором с отдельно стоящим минаретом. Между ними были нарушены пропорции, а фасад минарета не соответствовал общему виду самой мечети. Специалисты предлагали добавить купол «для придания зданию вида мечети», а минарет поставить смежно с ней безо всякого коридора. Но помимо архитектурных недостатков проекта, главным его изъяном было несоответствие расстояния до ближайших жилых домов требованиям закона о противопожарной безопасности. Поэтому 10 июня 1875 г. Строительное отделение Губернского правления постановило вернуть проект для переделки с учетом высказанных замечаний, а Троицкому уездному полицейскому управлению объявить доверенному Абдулвагапову, что сооружение мечети будет разрешено только при условии соблюдения ст. 265 Строительного устава^[77]. Новый план, представленный Абдулвагаповым при прошении от 1 августа, успешно выдержал экспертизу и 13 сентября 1875 г. был утвержден технико-совещательным присутствием, но с прежним замечанием о необходимости обеспечить свободное пространство вокруг мечети на 20 саженей. Опираясь на экспертное заключение, Оренбургское губернское правление 29 ноября 1875 г. за № 1790 отказало троицким мусульманам в разрешении на постройку 4-й соборной мечети и предложило им расширить участок за счет покупки земли у соседних домовладельцев (указ от 22 декабря 1875 г. № 4551).

В марте 1876 г. доверенный Абдулвагапов через ОГП подал жалобу на это решение в Правительствующий Сенат, т. к. считал его несоответствующим законодательству по следующим основаниям: 1) требование ст. 265 безусловно относится лишь к сельским мечетям, а не городским; 2) в сельской местности нет пожарных инструментов, культовые здания строятся исключительно из дерева, без брандмауэров, да и характер застройки оставляет большой простор; 3) в городах же, напротив, и православные церкви, и храмы других конфессий построены в самых тесных местах, между частными постройками, а церкви вообще устраиваются во многих зданиях учебных и благотворительных заведений; 4) при плотности городской застройки в Троицке вообще нет такого места, которое бы полностью отвечало требованиям 265 ст. Строительного устава. По мнению Абдулвагапова, участок в 225 кв. саж. являлся вполне достаточным для небольшой мечети, особенно с учетом того, что он будет окружен брандмауэром. На этих основаниях уполномоченный просил отменить распоряжение губернских властей и разрешить его доверителям постройку. По журнальному постановлению на 16 июня 1876 г. № 780 заявление было передано по инстанции, но губернское правление, со своей стороны, пояснило, что прежде всегда руководствовалось указанной статьей закона, который не предусматривает исключений или каких-то особых правил для постройки городских мечетей. Кроме того, и сами жители Троицка в приговоре от 30 ноября 1873 г. обязались докупить земли, если участок не будет соответствовать требованиям Строительного устава (рапорт от 7 июля 1876 г. № 2406).

Рассмотрев жалобу Абдулвагапова, Сенат встал на сторону троицких мусульман, отметив, что: 1) был соблюден норматив численности прихожан в 300 душ, необходимый для постройки мечети в соответствии со ст. 261; 2) согласно требованиям закона община обязалась принять на себя все расходы по строительству мечети и содержанию духовенства; 3) ст. 265 относится только к мечетям «в селениях» и не применима в условиях городской застройки. Указом Правительствующего Сената от 17 августа 1877 г. № 30707 распоряжение Оренбургского губернского правления было отменено как «не отвечающее точному смыслу законов», а ходатайство прихожан направлено на новое рассмотрение. Журнальным постановлением ОГП на 7 октября 1877 г. № 988 троицким мусульманам наконец-то было дозволено построить в городе 4-ю соборную мечеть на выбранном месте при условии, что они оградят ее от обывательских построек каменным брандмауэром. Троицкому уездному полицейскому управлению поручили проследить за тем, чтобы строительство велось в полном соответствии с проектом (указ от 18 ноября 1877 г.)^[78]. Но Мухамади Абдулвагапов не стал дожидаться этого решения. Поскольку дело затянулось на 4 года, а надежда на его благополучный исход была слабой, 19 октября 1877 г. он все-таки выкупил за 300 руб. соседний участок размером 15 на 30 саженей у троицких мещан Михаила и Акилины Филипповичей Сабуровых и опекуна их малолетнего брата Григория Петра Четыркина^[79]. А уже в ноябре ему было объявлено о разрешении постройки храма на первоначальном месте. Каменное 1-этажное здание 4-й соборной мечети с куполом, покрытым железом, и высоким 1-ярусным минаретом над михрабной крышей было возведено в 1878 г. на дворовом участке № 70 по Нижегородской ул. (ныне ул. Советская) во 2-й части г. Троицка^[80]. Из-за близкого расположения к одной из торговых площадей города она носила название Базарной.

Фото 10. 4-я соборная мечеть г. Троицка. Советское время

24 декабря 1878 г. и 14 января 1879 г. прихожане «вновь выстроенной» мечети двумя приговорами избрали на должность старшего имама троицкого мещанина Джамалетдина Субханкулова, 1830 года рождения, и обратились в Губернское правление с ходатайством об его утверждении. Джамалетдин бин Субханкул бин Иманкул бин Махмуд родился в 1830 г. в деревне Ургагары Спасского уезда Казанской губернии (ныне Алькеевского района Республики Татарстан). Его отец во время учебы, спасаясь от рекрутской повинности, бежал в Бухару, где за несколько лет завершил свое образование. После объявления амнистии вернулся на Родину и поступил на службу имамом в деревню Билятли Мамадышского уезда Казанской губернии (ныне Кемеш-Куль Мамадышского района Республики Татарстан). Джамалетдин Субханкулов во многом повторил судьбу своего отца. Он также начал получать религиозное образование в медресе деревни Маскара Малмыжского уезда Вятской губернии (ныне Кукморского района) у дамеллы Абдуллы бин Яхъи аль-Чиртуши (1774–1859), затем в деревне Сатышевой Мамадышского уезда Казанской губернии (ныне Сабинского района Республики Татарстан) у дамеллы Джаруллы бин Бикмухаммада ас-Сатыши (1794–1869), но был вынужден скрыться в Бухаре от военной службы. Около 20 лет Джамалетдин-махдум постигал здесь исламские науки у кази-калона (верховного шариатского судьи) Бухарского эмирата, дамеллы Абдушшукура бин Абдуррасула (? – 1880), Хасана бин Халя, других наставников и сам вошел в число признанных ученых. Узнав, что родители его живы, он решил проведать их, оставил в Бухаре жену, сыновей Закира и Шакира, приехал на Родину и тайно гостил у матери всего 4–5 дней. На обратном пути в Троицке хазрат узнал, что бухарский кази рассердился на него за то, что он уехал без разрешения и бросил занятия. Испугавшись наказания, Субханкулов остался в городе, где женился на Мастуре, дочери муэдзина 2-й соборной мечети Абдулхалика Ибрагимова. После этого он прожил еще 3–4 года в казахских степях, а затем вернулся в Троицк и был избран на должность муллы недавно построенной 4-й городской мечети. По результатам испытания в знании догматов мусульманской религии Джамалетдин Субханкулов оказался достойным быть имам-замигом, хатыбом и мударрисом (свидетельство ОМДС от 16 октября 1878 г. № 2670). Журнальным постановлением ОГП на 13 февраля 1879 г. № 116 Джамалетдин Субханкулов был утвержден в этих званиях (указ от 21 / 22 февраля 1879 г. № 545)^[81]. В Бухаре и Троицке у него обучались местные имамы Мухамеджан и Ахметхази Абдулзагировичи Рахманкуловы, Хужажан Яруллин, хальфа Халил Зайни, имам г. Стерлитамака Мухаметгариф Бахтигареевич Рамеев (1853 – не ранее 1924), хатыб 3-й соборной мечети г. Уфы, депутат Государственной думы и редактор официального журнала ОМДС Мухаметсабир Мухаметзянович Хасанов (1866–1922) и др. В своем медресе Джамалетдин Субханкулов еще до начала широкой реформы мусульманского образования в России пытался преодолеть мертвящую схоластику, привить ученикам вместо слепого следования авторитетам способность к самостоятельному мышлению. Для этого он использовал неисчерпанные возможности, которые открывал традиционный метод диспута (муназара). Педагог ставил перед своими шакир-дами какую-нибудь логическую или историческую задачу, давал каждому индивидуальный список литературы для самостоятельного изучения. На уроке они должны были не просто высказать сформировавшееся у них личное мнение, но и аргументированно отстоять его в научном споре с другими учениками. Такой подход к организации диспута отличался от традиционного тем, что он оборачивался не простым состязанием в красноречии, а учил шакирдов самостоятельно и критически работать с научной литературой, на основе анализа источников вырабатывать собственную точку зрения. Поэтому само обсуждение становилось только завершающей, итоговой стадией, призванной продемонстрировать результаты большой подготовительной работы. По воспоминаниям шакирдов, такие уроки помогали им «вырасти в собственных глазах», поверить в свои силы^[82].

Комплектование штата нового прихода продолжилось назначением по журналу губернского правления от 7 мая 1879 г. на должность азанчея, способного исполнять должность имама в отсутствие такового, и мугаллима родившегося 25 июля 1833 г. Мухаметлатифа Хисаметдинова (указ от 11 июня 1879 г. № 1982)^[83].

Постоянное увеличение численности мусульман, проживавших в районе 4-й соборной мечети, со временем заставило пригласить и третьего священнослужителя. 21 ноября 1886 г. ее прихожане вынесли решение, в котором объяснили, что их указной мулла Джамалетдин Субханкулов «по обширности прихода в случае болезни без помощи другого, равного ему лица по должности, иногда затрудняется в исполнении по приходу треб разного рода, а равно и в богослужении в праздничные и высокоторжественные дни». Поэтому с общего согласия они избрали ему в помощь 2-го муллу – троицкого мещанина Мухаметшарифа Субханкулова и просили утвердить его в этой должности. Мухаметшариф Субханкулов родился 7 марта 1839 г. и происходил из рода татарских мурз-феодалов. Незадолго до избрания 28 августа 1886 г. он купил у троицкого мещанина Никиты Протасьева дом с дворовым участком № 214 общей площадью 225 кв. саж.^[84]. Вместе с рапортом Троицкого уездного полицейского управления от 18 декабря 1886 г. № 24233 засвидетельствованный им приговор о выборе Мухатметшарифа Субханкулова муллой был представлен в ОГП. На экзамене в Духовном собрании кандидат показал себя способным быть имамом и мугаллимом (свидетельство от 24 декабря 1886 г. № 4500). На основании журнального постановления губернского правления от 21 февраля 1887 г. № 165 Мухаметшариф Субханкулов занял должность 2-го муллы (указ от 23 февраля 1887 г. № 886)^[85].

22 января 1892 г. старший имам Джамалетдин Субханкулов умер и был похоронен на пригородном кладбище. Прихожане решили пригласить из Казани на его место молодого и прекрасно образованного Габдуллу Абдулкаримовича Апанаева (18611919), который по указу от 15 декабря 1890 г. № 7963 исполнял обязанности 2-го муллы при 7-й (Юнусовской) соборной мечети на Сенной пл.^[86] Заручившись его согласием, троицкие мусульмане 30 апреля 1892 г. подали ходатайство о переводе Апанаева. Но пока велась переписка между оренбургскими и казанскими властями, обстоятельства изменились. Умер отец имама купец 2-й гильдии Абдулкарим Исхакович Апанаев, а ахун Юнусовской мечети Хузиахмет Музафаров по приговору суда от 19 мая 1893 г. был отрешен от должности и заключен на месяц под арест за совершение обряда бракосочетания над несовершеннолетней девушкой. В этих условиях Габдулла Апанаев был вынужден отказаться от предложения, да и собственные прихожане не захотели отпускать его. С учетом этого журнальным постановлением ОГП от 18 июня 1893 г. № 564 ходатайство общины о переводе был отклонено (указ от 24 июня 1893 г.)^[87].

Тогда троицкие мусульмане решили обратиться к собственным кадрам. По их выбору указом ОГП от 25 января 1894 г. № 681 в должности 1-го муллы, а также в званиях имам-замига, хатыба и мударриса был утвержден Хужажан Яруллин^[88]. Он родился в 1844 г. в деревне Сатышевой Мамадышского уезда Казанской губернии (ныне Сабинского района Республики Татарстан). Его отец Джарулла (Ярулла) бин Бикмухаммад бин Биктимер бин Котлыгфулад аль-Ишки ас-Сатыши (1794–1869) не только служил имамом в этом селе, но и стал широко известен в Поволжье как замечательный педагог. Среди его воспитанников были имам-хатыбы и мударрисы 2-й (Апанаевской) соборной мечети г. Казани Мухаммедкарим бин Мухаммедрахим ат-Таканеши (1805–1865) и 11-й («Белой») мечети Хуснутдин бин Гумер бин Саид ас-Суыксувый (1812–1872), 4-й соборной мечети г. Троицка Джамалетдин бин Субханкул (1830–1892), деревни Кшкар Исмагил бин Муса (Утямышев) (?-1887), деревни Сатышевой Мухаммед бин Гали аль-Юлгави (?-1902), Сибгатулла бин Бикмухаммад аль-Кугарчини, Хайдар бин Котлыгахмад ар-Рад-жаби и др. Первоначальное образование у своего отца получил и сам Хужажан Яруллин, а затем пополнил свои знания в медресе при 1-й соборной мечети г. Оренбурга у ахуна Хисамутдина бин Абдулкарима ат-Таубазый (?-1876), в Бухаре, у троицких имамов Джамалетдина Субханкулова и Зайнуллы Расули, мюридом которого стал.

Когда он сам возглавил 4-ю соборную мечеть г. Троицка, прихожане построили напротив нее дом для нового муллы, который проживал там с женой и детьми: сыном Габдулахадом и дочерью Сагыдабану. Хотя Хужажан Яруллин пробыл на посту имама недолго и умер уже 10 декабря 1900 г., ему удалось полностью перестроить систему преподавания в приходском медресе на основе современных учебно-методических подходов, обеспечив тем самым ему широкую известность^[89]. Он оставил подробную автобиографию с описанием учебы в Бухаре, но готовившейся публикации помешала Первая мировая война. Большинство членов общины пожелали, чтобы дело талантливого педагога продолжил его сын, и 10 января 1901 г. избрали на должность 1-го муллы и заведующего медресе Мухаммеда-Габдулахада Хужажановича Яруллина, родившегося 13 июля 1880 г. Однако еще до поступления приговора на рассмотрение в Оренбургское губернское правление были поданы 2 жалобы, троицкого мещанина Мухаметгали Абдулвагапова от лица 9 прихожан и нанятого ими присяжного поверенного Владимира Ивановича Орлова, с просьбой не утверждать избрание как незаконное. При этом адвокат ходатайствовал о принятии упреждающих мер к тому, чтобы Яруллин «не мог заручиться надлежащими свидетельствами в знании правил магометанской религии и русского языка», необходимыми для поступления на должность муллы. Тем не менее 21 июля 1902 г. сам кандидат представил губернским властям общественный приговор, метрическую справку о рождении, а также свидетельства Троицкого городского 3-классного училища от 6 ноября 1901 г. № 258 о сдаче экзамена по русскому языку и ОМДС от 28 января 1902 г. № 544 на звания имам-хатыба и мугаллима, и просил утвердить его в должности. С учетом ранее поступивших жалоб Оренбургское губернское правление указом от 14 августа 1902 г. № 2335 поручило троицкому уездному исправнику опросить прихожан и проверить соблюдение требований закона. Присяжный поверенный Орлов заявил, что в составлении приговора участвовали мусульмане других приходов, и многие подписавшиеся теперь отказались от своего намерения. Кроме того, он поставил под сомнение профессиональные и моральные качества кандидата, его способность быть духовным наставником, учителем и примером для прихожан. Адвокат просил переэкзаменовать Яруллина, потому что хотя тот и получил свидетельство по русскому языку, но «на самом деле знания его самые ограниченные и недостаточные для отправления должности муллы». В то же время, по частным сведениям, он якобы «небезукоризненного образа жизни», почему также не соответствует духовному званию. Однако при опросе лиц, подписавших приговор об избрании, из 53 человек только 11 отказали кандидату в доверии, а остальные составляли положенное по закону большинство в 2/ 3 голосов. Яруллин представил все необходимые документы для кандидата на должность муллы. По собранным полицией сведениям, «поведение и нравственные качества» он имел «хорошие, и вообще предосудительного за ним ничего не было». Таким образом, попытка опорочить его со стороны меньшинства не увенчалась успехом. Губернское правление также отметило, что в круг его обязанностей не входит рассмотрение правильности свидетельств о знании русского языка, выдаваемых училищными комиссиями кандидатам на мусульманские духовные должности. Журнальным постановлением на 10 июля 1903 г. № 415 поданные жалобы оставлены без последствий, а троицкий мещанин Габдулахад Хужажанович Яруллин утвержден в должности 1-го муллы и званиях имам-хатыба и мугаллима (указ от 10 июля 1903 г. № 2462)^[90]. С этого времени он возглавил новометодное медресе, где в 1913–1914 уч. г. под руководством 7 педагогов обучались уже 165 человек, в том числе 130 приходящих и 35 пансионеров. Программа образовательного учреждения включала как традиционные, духовные, так и светские предметы: Коран, основы шариата, богословие, священную историю, татарский язык, грамматику, правописание, изложение и чтение, арабский язык, синтаксис, чтение и литературу, арифметику, географию, татарскую историю, логику и педагогику^[91].

Габдулахад Яруллин был женат на Гульсум, а после ее смерти сочетался браком с дочерью Халиля-хальфы Сагыдабану. В советское время, после закрытия 4-й соборной мечети Троицка в 1928 г., он был изгнан из собственного дома и с многочисленной семьей ютился в бане своего тестя, приспособленной под жилье, перебивался случайными заработками. В 1938 г. его арестовали и репрессировали, о дальнейшей судьбе талантливого педагога и имама ничего не известно^[92].

По указу ОГП от 4 июня 1915 г. № 533 на место умершего муэдзина был определен Габдрахман Хисаметдинов^[93].

По мере выделения новых общин и строительства в городе храмов численность прихожан 4-й соборной мечети несколько сократилась, но затем, благодаря выгодному расположению, вновь увеличилась. Если в 1890 г. приход объединял до 550 мусульман (300 мужчин и 250 женщин), то в 1908 г. – уже 1030 (500 мужчин и 530 женщин)^[94].

Фото 11. Габдулахад Хужажанович Яруллин и его жена Сагыдабану

4-я соборная мечеть непосредственно выходила на Нижний базар г. Троицка и находилась под покровительством богатых торговцев, проживавших в этом районе, среди которых особенно выделяется Мухамеджан Фазылжанович Валеев (1868–1942). Он родился в семье крестьян деревни Старый Узюм Казанского уезда и губернии (ныне Атнинского района Республики Татарстан). В детские годы вместе с семьей переехал в Троицк, где его отец Фазылжан Валеев (?—1895) занялся торговлей бакалейными и галантерейными товарами, разбогател, построил 2-этажный особняк с кладовыми и сараями на Базарной ул. (ныне ул. Ленина), а также 2-этажный магазин напротив Нижнего базара (ныне ул. Климова). Сын значительно расширил предпринимательскую деятельность, владел кожевенным заводом, крупными галантерейными магазинами в Троицке, Челябинске и Петропавловске, где предлагался большой выбор модных отделок, мужское, дамское и детское белье, кофточки, галстуки, мужские шляпы и дамские шляпки, фуражки, оренбургские пуховые платки, обувь и галоши санкт-петербургских, московских и варшавских фабрик, чулки и перчатки, русская и заграничная парфюмерия, золотые и серебряные украшения, запонки, писчебумажные и канцелярские принадлежности, детские игрушки, граммофоны, патефоны и пластинки, зеркала, хрустальные вазы, пасхальные подарки, венская гнутая мебель, варшавские кровати, часы и хозяйственные принадлежности, дорожные вещи, цветы и металлические венки, клеенки и дорожки, табачные изделия, чай, сахар и кофе, а для уездных покупателей – галантерейные, москательные и бакалейные товары.

Фото 12. Семья Мухамеджана Валеева

Принимались заказы на переделку дамских и детских шляп^[95]. Ежегодно М.Ф. Валеев расходовал на содержание приходского медресе 3000 руб.^[96], а в 1914 г. дополнительно пожертвовал деревянную лавку на Нижней Базарной пл. стоимостью 3000 руб., арендная плата за которую поступала на содержание мечети и учебных заведений. В состав попечительского совета по управлению этим вакуфным имуществом вошли не только имам Габдулахад Яруллин и сам жертвователь, но и другие крупные предприниматели Троицка из числа прихожан: владелец мануфактурного магазина Камалетдин Абдрашитов, торговец мехами Мухамади Иксанов, собственник пряничного заведения Гайфулла Хасанов, торговец мануфактурой и бакалеей Мухамеджан Фаизов, а также Файзрахман Валеев, Габдрахман Исмагилов, Шакир Курбангалиев и Мирзажан Фаизов^[97]. После революции М.Ф. Валеев предпринял попытку выехать за рубеж, но Гражданская война задержала его в Сибири.

Фото 13. Магазин М. Ф. Валеева в Троицке. Современное состояние

В самом начале 1920-х годов он какое-то время жил в Челябинске, в 1922 г. вернулся в Троицк, а затем окончательно обосновался в Казани, где и умер в 1942 г. ^[98].

В 1874–1875 гг. 40 татарских семей переселились из Троицка за речку Увельку, где основали новую слободу, которая получила название Амур. Дома переселенцев отстояли от прежнего прихода, 2-й городской мечети, на 2–3 версты, посещать ее 5 раз в день для совершения обязательных намазов было и далеко и затруднительно, а весной из-за подъема воды деревянный мост через реку вообще разбирался. Поэтому 25 октября 1876 г. троицкий купец Сейфулла Габбасов обратился в Оренбургское магометанское духовное собрание с просьбой разрешить богослужение на месте, в деревянной избе, пожертвованной для этой цели купеческим сыном Хабибуллой Габбасовым. Однако через уездное полицейское управление ему было объявлено, что ходатайство должно быть подано компетентному государственному органу^[99]. 20 декабря 1876 г. Сейфулла Габбасов просил Духовное собрание передать по принадлежности заявление его доверителей о дозволении совершать общественную молитву в частном доме до образования полного прихода и постройки мечети либо переименования молитвенного дома в мечеть, «если это не будет противно закону и шариату»^[100]. Принимая во внимание трудности, с которыми сталкивались жители заречной слободы в отправлении религиозных обрядов, Духовное собрание поддержало их просьбу и передало ее на рассмотрение ОГП. Поскольку в 1877 г. была разрешена постройка в городе новой соборной мечети, губернские власти запросили Троицкое уездное полицейское управление о том, сохраняется ли теперь необходимость в открытии молитвенного дома. Ответ гласил, что строительство в городе 4-й мечети не решит проблему мусульман, проживающих в заречной слободе, потому что она будет находиться от них на таком же дальнем расстоянии, как и уже существующие. Духовное собрание попросили разъяснить, кем могут совершаться религиозные обряды в молитвенном доме, то есть, нужно ли для этого назначить особое духовное лицо или молитву вправе читать один из собравшихся. Из ответа ОМДС от 24 апреля 1877 г. следовало, что, по религиозным правилам, общественную молитву может возглавлять любой мусульманин, избранный общиной и хорошо знающий богослужение. Однако он не имеет права совершать религиозные обряды – наречение имени (исем кушу), заключение (никах) и расторжение (талак) браков, погребение умерших (мэет)^[101], – которые являются прерогативой указного мусульманского духовенства при мечетях. По журнальному постановлению ОГП на 17 февраля 1879 г. № 122 троицким мусульманам, проживающим в заречной слободе, было разрешено открыть молитвенный дом для ежедневного отправления пятикратного намаза, с тем чтобы молитву читал избранный ими член общины, но без предоставления ему права совершать другие религиозные обряды, которые по-прежнему должны были исполняться приходскими муллами 2-й соборной мечети (указ от 22 февраля 1879 г. № 547)^[102].

Несмотря на это, еще 25 мая 1878 г. амурские мусульмане избрали своим муллой крестьянина деревни Мансуровой Карасевской волости Челябинского уезда (ныне Сафакулевского района Курганской области) Исенгали Мухаметшича Киреева для отправления всех религиозных обрядов «безо всякого подчинения и зависимости от троицких городских мулл, в особенности для того, чтобы избавиться от муллы^ Мухаметшарипа Абдуллатипова», которого они вовсе не желали «видеть в своей слободке». Киреев родился в 1848 г. и происходил из рода татарских мурз, который впервые упоминался в 1650 г.^[103]. Для строительства собственного жилья 7 июня 1878 г. он купил в Новой слободке г. Троицка у крестьянина Тухватуллы Валиева дворовое место № 128 размерами 10 на 15 саженей за 50 руб.^[104] Не дожидаясь официального разрешения на открытие молитвенного дома, Киреев сразу приступил к ежедневному проведению в нем пятикратных богослужений. 8 мая 1879 г. Троицкий мещанин Залялетдин Мухаметрахимов подал жалобу об этом и просил не утверждать муллу до проведения расследования. Однако действовал он от своего лица, без доверенности прихожан, которые не изменили своих намерений. Поэтому журнальным постановлением ОГП на 14 июля 1879 г. № 619 Мухаметрахимову было отказано в удовлетворении просьбы (указ от 24 июля 1879 г. № 2783)^[105]. Тем не менее сигнал послужил основанием для проведения расследования, которое выявило, что избранный мулла до официального назначения «читал только молитвы, учил детей согласно шариату», а это «не возбраняется каждому»^[106]. По журналу губернского правления от 25 июля 1879 г. № 679 Исенгали Мухаметшич Киреев был утвержден в должности муллы и званиях имам-замига, хатыба и мударриса (указ от 3 августа 1879 г. № 3017)^[107]. Таким образом, приняв в расчет особенности городской застройки, значительную долю мусульман в населении Троицка, их религиозные нужды, губернские власти проявили понимание и сделали исключение из общей практики разрешения подобных дел, назначив муллу с правом совершения всех религиозных обрядов к молитвенному дому, не имевшему самостоятельного прихода^[108]. Впрочем, к этому времени из-за постоянного притока новых переселенцев численность мусульман в Амурской слободе уже превысила законодательный норматив, необходимый для основания полноценной соборной мечети, и достигла 237 душ мужского пола. 15 марта 1879 г. на общем собрании местные жители постановили приговор, которым ходатайствовали о разрешении троицким купцам Сейфулле и Хабибулле Габбасовым за счет самих жертвователей переделать молитвенный дом размерами 12 на 21 аршин в соборную мечеть, пристроив к нему 2 холодные комнаты в соответствии с планом и фасадом, разработанными Троицким городским архитектором. Здание располагалось на участке № 129 по Большой Александровской ул. (ныне ул. П. Крахмалева), купленном у городской управы^[109]. Протоколом Строительного отделения от 10 августа 1879 г. план постройки был одобрен и утвержден оренбургским губернатором, а журналом ОГП на 24 ноября 1879 г. № 1027 мусульманам подгородней слободки было разрешено устроить вместо молитвенного дома 5-ю деревянную соборную мечеть, обнесенную каменными брандмауэрами, с образованием самостоятельного прихода^[110].