Цзинь Юн
Книга и меч. Записи о доброте и ненависти. Том 2
– Братья, мы пробыли здесь уже несколько дней. К сожалению, нет новостей от Пятого и Шестого братьев. Условия на предстоящем пути, вероятно, изменились, и я боюсь, что наводнения разрушат наши планы. Как вы думаете, как нам поступить?
Чжан Цзинь крикнул:
– Мы больше не можем ждать! Давайте скорее отправимся в Пекин. Даже если Четвертый брат заточен в Небесной тюрьме, мы все равно вытащим его оттуда!
Вэй Чуньхуа, Ян Чэнси, Цзян Сиган и все остальные члены Ордена согласились и предложили приступать немедленно.
Чэнь Цзялуо переговорил с Чжоу Чжунъином, Ву Чэнем и Чжао Баньшанем, а затем заявил:
– Еще не поздно, отправляемся немедленно!
Поблагодарив Мэй Лянмина за гостеприимство, все герои направились на восток.
По дороге Чэнь Цзялуо открыл и прочитал письмо от Му Жуо Луна. В письме он поблагодарил орден Красного цветка за предупреждение и сообщил, что собрал свое племя и готовится к битве, заявив, что решил сражаться с врагом до конца. Письмо было проникнуто одновременно и героизмом, и трагизмом, так как противник превосходит своей численностью, но все люди племени, будь они молоды или стары, готовы скорее погибнуть в бою, чем сдаться. Из-за трагичности письма Чэнь Цзялуо немного взволновался, и тревога отразилась на его лице.
– Господин Му Жуо Лун больше ничего не хотел сообщить? – спросил Чэнь Ши Шуанъина.
Ши Шуанъин ответил:
– Он спросил о Четвертом брате. Услышав, что мы еще не спасли его, он выразил большое беспокойство.
– Хм… – промычал Чэнь Цзялуо.
Ши Шуанъин снова сказал:
– Люди из их клана питают к нам глубокую дружбу. Когда они узнали, что я посланник Юного Главы, все отнеслись ко мне очень любезно.
Чэнь Цзялуо спросил:
– Ты встречался с семьей господина Му Жуо Луна?
Ши Шуанъин ответил:
– Я видел его жену, сына и двух дочерей. С его старшей дочерью вы уже знакомы. Она спрашивала о вашем здоровье.
Чэнь Цзялуо заколебался и спросил:
– Она сказала еще что-нибудь?
Ши Шуанъин на секунду задумался и ответил:
– Когда я уходил, кажется, Хуо Цинтун хотела мне что-то сказать, но так и не сказала. Она только уточняла подробности спасения нами Четвертого брата.
Чэнь Цзялуо замолчал и задумался, позже запустил руку в мантию и нащупал кинжал, который подарила ему Хуо Цинтун. Лезвие этого кинжала длиной восемь дюймов – сверкающее и ослепляющее, – его рукоять была обвита золотой нитью. Судя по тому, как сильно нить была истерта, кинжал был очень древним. Хуо Цинтун сказала, что в этом кинжале должна быть скрыта великая тайна, передаваемая из поколения в поколение. Чэнь Цзялуо внимательно изучал кинжал в течение последних дней, но не смог найти ничего необычного. Он повернулся и посмотрел назад, на запад: звезды сияли ярко. В этот момент он задумался о том, что в где-то далеко, в пустыне, те же самые звезды сейчас смотрят на Хуо Цинтун.
Всю ночь воины шли и к утру уже были близ реки Хуанхэ, где она вышла из берега. Вода была мутной, волны поднимались высоко и бушевали. Через несколько часов они дошли до местности, где раньше была обширная равнина, но теперь она превратилась в болото. Дома и поля местных жителей были затоплены. Жертвы катастрофы вынуждены были ночевать на высоких холмах, а некоторые оказались на крышах своих домов и на вершинах деревьев. Везде была тишина, лишь иногда раздавались стоны и крики о помощи. Иногда можно было увидеть мертвые тела, плывущие по воде вместе с обломками ящиков, корзин, деревянных досок. Воины обошли поток, держась возвышенной местности. Они остановились заночевать на горе, а на следующий день им пришлось сделать огромный крюк, чтобы направиться на восток, где они увидели опустошенные земли и множество несчастных людей, страдающих от бедствия.
Все это время Чжоу Ци была рядом с Ло Бин, но она больше не могла сдерживаться и поскакала, чтобы догнать Сюй Тяньхуна, вымолвив:
– Ты у нас самый мозговитый. Подумай, как мы можем спасти всех этих людей.
С момента помолвки, в течение двух дней, эти двое не сказали друг другу ни слова, так как были слишком смущены. Но самое первое произнесенное Чжоу Ци предложение ставило перед Сюй Тяньхуном огромную проблему, и он смущенно ответил:
– Это было бы прекрасно, но как мы можем помочь такому количеству жертв?
Чжоу Ци сказала:
– Если бы у меня был ответ на этот вопрос, стала бы я приходить к тебе и спрашивать?
Сюй Тяньхун сказал:
– Завтра я попрошу всех не называть меня больше Воинственным мудрецом, чтобы снова не оказаться в неловком положении.
Чжоу Ци с возмущением сказала:
– Разве кто-то ставит тебя в неловкое положение? Хорошо. Лучше бы я вообще ничего не говорила.
И с этими словами она сделала кислую мину и не произнесла больше ни слова.
Сюй Тяньхун сказал:
– Сестра, теперь мы одна семья, мы не должны больше ссориться.
Чжоу Ци проигнорировала его. Тогда Сюй Тяньхун продолжил:
– Я был неправ, пожалуйста, прости меня. Просто улыбнись.
Чжоу Ци повернула голову, но ее красивое лицо все еще оставалось серьезным. Сюй Тяньхун сказал:
– Ах, ты не хочешь улыбаться. Ты такая застенчивая перед своим новым женихом!
Чжоу Ци больше не могла сдерживаться и рассмеялась и, подняв свой хлыст, с улыбкой сказала:
– Если будешь нести чушь, то отхватишь!
Ло Бин шла позади этих двоих, она беспокоилась за белую лошадь, что она потеряет свою силу после долгого путешествия. Наблюдая, как Чжоу Ци веселилась с Сюй Тяньхуном, Ло Бин еще больше грустила, вспоминая о своем муже.
Когда пришло время отправляться в путь, все собрались в лагере, который находился в большом городе вдоль реки Хуанхэ. В окрестностях города беженцы спасались от бедствий. Ло Бин обменяла свое золото на серебро в ювелирной лавке, чтобы купить зерна и раздать людям. Пострадавшие толпились вокруг, и вскоре все зерно было роздано, но помощь получила только часть людей. Когда воины выезжали из города, многие беженцы следовали за ними, надеясь получить немного еды. Воины были огорчены, что им не удалось помочь всем нуждающимся людям, но их группе нужно было спешно двигаться дальше.
По дороге нескончаемым потоком шли жертвы, в том числе дети и женщины, которые плакали и стонали. Внезапно воины заметили, что к ним навстречу несется всадник. Дорога была очень узкой, но всадник не обращал никакого внимания на окружающих людей и даже сбил на полном скаку бедную женщину с ребенком на руках прямо в воду. Все пришли в ярость. Вэй Чуньхуа выскочил первым, схватил всадника за левую ногу, стащил его с лошади и сильно ударил по лицу так, что мужчина сплюнул изо рта, полного крови, три передних зуба.
Этот человек оказался офицером, он поднялся и выругался:
– Вы бандиты и негодяи! У меня срочное государственное дело, так что я разберусь с вами, когда вернусь!
Когда мужчина стал забираться на лошадь, Чжан Цзинь дернул его за правый бок, снова стащил с лошади и закричал:
– Извини уж, тебе придется немного задержаться. Что еще за срочное государственное дело?
Чэнь Цзялуо сказал:
– Десятый брат, обыщи его, может быть, у него есть что-то при себе.
Чжан Цзинь прочесал по его карманам и нашел конверт, который передал Юному Главе.
Чэнь Цзялуо увидел, что у конверта был опален уголок, а также что к письму прилипло куриное перо. Все это указывало, что письмо было срочным и для доставки необходимо ехать день и ночь без остановки. На конверте было написано: «Сверхсрочное сообщение для главнокомандующего Чжао». Чэнь Цзялуо мгновенно распечатал конверт и извлек письмо.
Увидев, что официальный документ вскрыт, офицер побледнел от ужаса и закричал:
– Это секретный военный документ – вы не боитесь лишиться головы?!
Синь Ян с улыбкой сказал:
– Если кто и будет обезглавлен, то только ты.
Чэнь Цзялуо увидел, что официальный документ был подписан Сунь Кэтуном, неким командиром по транспортировке продовольствия, который докладывал генералу Чжао, что продовольствие и жалованье для армии были доставлены в Ланьфэн, но из-за наводнения доставка может задержаться на несколько дней.
Чэнь Цзялуо передал письмо Сюй Тяньхуну, сказав:
– К нам это не имеет никакого отношения.
Сюй Тяньхун посмотрел на него, сияя от радости, и сказал:
– Юный Глава, это настоящее сокровище, которое попало прямо к нам в руки. С помощью этого письма мы сможем помочь пострадавшим от наводнения и спасти жизни многих людей.
Тяньхун спрыгнул с лошади, подошел к офицеру, разорвал письмо на куски и спросил с улыбкой:
– Что ты теперь будешь делать? Отправишься к генералу Чжао или вернешься в Ланьфэн? Разве потеря военного документа не является тяжким преступлением? На твоем месте я бы уже бежал куда подальше.
Офицер был поражен и разгневан, он не мог вымолвить ни слова, осознавая, что Тяньхун прав. Ему ничего не оставалось, как снять форму и бросить ее в воду, смешавшись с толпой пострадавших.
Чэнь Цзялуо понял, что имел в виду Сюй Тяньхун, и сказал:
– Грабеж продовольствия и помощь жертвам стихийного бедствия действительно убивает двух зайцев одним выстрелом. Проблема в том, что такая доставка для армии, должно быть, хорошо охраняется, а нас слишком мало. У тебя есть какие-нибудь идеи, Седьмой брат?
Сюй Тяньхун прошептал ему на ухо несколько слов, после чего Чэнь Цзялуо, кивнув в знак согласия, сказал:
– Хорошо, так и поступим.
Чэнь дал команду воинам замаскироваться и разойтись, чтобы распустить слух.
Утром следующего дня десятки тысяч жертв внезапно хлынули в город Ланьфэн, вызвав тем самым хаос. Когда окружной судья Ван Дао увидел, что ситуация чрезвычайная, он приказал своим офицерам арестовать нескольких беженцев и допросить их. Все они сказали, что слышали, что в этот день в городе будет раздача денег и продовольствия на гуманитарную помощь. Ван Дао немедленно приказал запереть городские ворота, но к тому времени огромная толпа беженцев уже собралась внутри, а еще больше – снаружи. Ван послал кого-то объявить толпе, что раздачи помощи не будет, но толпа продолжала расти.
Видя, что собирается все больше и больше беженцев, Ван Дао запаниковал, поэтому он отправился в храм Каменного Будды в восточной части города, чтобы встретиться с командиром Сунь Кэтуном, который находился в этот момент в храме. Ван Дао попросил выделить часть войск, чтобы подавить беспорядки в городе. Сунь Кэтун сказал:
– У меня есть приказ от генерала Чжао. Любая оплошность, неважно, насколько незначительная, до того, как эти запасы поступят в Великую армию, будет караться смертной казнью. Дело не в том, что я не хотел бы помочь, просто дело слишком серьезное. Пожалуйста, простите меня, господин Ван.
Ван Дао умолял его снова и снова, но Сунь Кэтун все же отказался. Ван Дао ничего не оставалось, как сдаться. Вернувшись на улицы, он увидел, что беженцы повсюду подняли шум.
Когда солнце уже заходило за горизонт, внезапно практически одновременно начался пожар в уездной управе, тюрьме и нескольких крупных торговых зданиях на улице. Ван Дао торопливо приказал своим подопечным потушить огонь. Посреди этого хаоса к нему подбежал сбитый с толку офицер и поспешил доложить:
– Командир, плохие новости! Западные ворота открыты для пострадавших от наводнения, и десятки тысяч людей хлынули в город.
Ван Дао был в отчаянии и, не зная, что делать, торопливо закричал:
– Приготовьте лошадей!
Он отправился в западную часть города на разведку. Ему удалось проехать не более половины квартала, так как улицы были уже перекрыты пострадавшими, дальше продвинуться он не мог. Из толпы доносились крики:
– Зерно и серебро раздают в храме Каменного Будды на восточной стороне города, давайте все пойдем туда!
Ван Дао пришел в ярость и закричал:
– Поймайте этого наглеца, который распространяет слухи!
Два офицера схватили жертву, но ему удалось отбиться и сбить одного из них с ног, после чего он выкрикнул:
– Мы хотим есть, это что, преступление?!
Ван Дао понял, что путь небезопасен, поэтому развернул лошадь и направился к южным воротам. По дороге он столкнулся с другой группой беженцев, направлявшихся ему навстречу. Он думал, что сможет найти убежище только у командира Суня. Пробираясь вперед, он увидел, что солдаты, патрулирующие город, разбегаются во все стороны, а также заметил даоса с длинным мечом, толстяка, размахивающего железным кнутом, горбуна с булавой, и крупного мужчину, держащего железное весло, – все они неслись к нему.
Ван Дао смешался с группой солдат и, поторапливая свою лошадь, направился в храм Каменного Будды. Ворота храма были уже наглухо закрыты, но стражники узнали его, поэтому открыли ворота и впустили Ван Дао. В то время снаружи храма было множество беженцев, они окружили его со всех сторон. Некоторые из них кричали:
– Правительство выделило деньги и продовольствие для помощи, но жадные псы-чиновники все разворовали! Мы хотим еды и денег! Еды и денег! Еды и денег!
Все беженцы кричали в унисон, и звук был настолько громким, что потрясал стены. Ван Дао неудержимо дрожал и повторял:
– Мятеж! Бунт!
Для военного чиновника командир Сунь был довольно храбрым человеком. Он приказал своим солдатам поставить лестницу рядом со стеной и взобрался наверх.
– Мирные граждане, быстро покидайте город и не верьте слухам, – крикнул он. – Если вы не уйдете, мы будем вынуждены обстрелять вас.
Два офицера повели группу лучников на вершину стены, и из толпы донесся рев неповиновения.
Сунь Кэтун крикнул:
– Огонь!
Вылетела стая стрел, и сразу же на землю повалились более десяти митингующих. Толпа в панике развернулась и разбежалась. Все топтали друг друга, были слышны крики женщин и детей, царил ужасающий хаос.
Сунь громко рассмеялся. Его смех прервали брошенные в него два камня: от одного ему удалось увернуться, но другой попал ему прямо в щеку. Он почувствовал острую боль и протянул руку, чтоб коснуться больного места, как вдруг обнаружил, что его рука покрыта кровью.
– Огонь! Огонь! – приказал он в ярости.
Лучники выпустили еще одну партию стрел, и еще одна дюжина в толпе была поражена.
Среди криков жертв вдруг раздался грохот, и внезапно двое высоких худых мужчин бросились вверх по стене, схватили нескольких лучников и повалили их на землю. Обиженные и рассерженные тем, что по ним стреляли и многих ранили, беженцы бросились избивать лучников, а некоторые женщины даже кусали их.
Герои ордена Красного цветка уже давно смешались в толпе с пострадавшими. Сюй Тяньхун изначально намеревался позволить офицерам продемонстрировать свою силу, чтобы подогреть гнев жертв, а затем вломиться в храм. Но внезапно увидев, как воины-близнецы Чанг запрыгнули на стену, все герои обрадовались их возвращению.
Ло Бин, взяв в руки два ножа, тоже прыгнула на стену и приблизилась к Чангу Хэчжи со словами:
– Пятый брат, ты видел Четвертого брата? Как он?
Чанг Хэчжи был очень удивлен, увидев Ло Бин, и сказал:
– Эй, Четвертая невестка, ты тоже здесь? Четвертый брат в безопасности, не волнуйся.
Ло Бин, услышав эти слова, оживилась и, на мгновение потеряв контроль над собой от чувства облегчения, оперлась о стену руками, опустив голову.
Чжан Цзинь и Синь Ян бросились к ней, спросив:
– Что с тобой? Тебя ранили?!
Ло Бин улыбнулась и ответила:
– Все в порядке, Пятый брат видел моего мужа.
Посмотрев на стену, они увидели, что Вэй Чуньхуа, Ян Чэнси, Чжоу Ци и Мэн Цзяньсюн уже пробились наверх и вели ожесточенный бой с офицерами и солдатами. Через некоторое время ворота храма открылись, и Цзян Сиган и Мэн Цзяньсюн выбежали из храма, подзывая беженцев с криками:
