Цветана Алехина
Сборник мистики. Включая биографию автора + эссе о книгах

ГЛАВА 6

Двенадцатый век, сумерки, я не знал куда идти. Густой темный лес был настроен не дружелюбно, колючие еловые ветви стегали мне по глазам. Холодная болотная топь мочила мои лапы. Я не выдержал и завыл. Мой протяжный вой слышала вся округа, но все же оставаясь в одиночестве я надеялся получить поддержку, привлекая внимание своим воем, и я ее нашел. Ответный вой прозвучал так, будто оповещая о тревоге. Я был неопытен в этой теме, но мое сердце учащенно забилось, я чувствовал тревогу. По голосу я понял, что это не моя волчица, это кто-то другой. Мне стало страшно. – Кто это? Волк или оборотень? Вой доносился за несколько километров от меня, и я не знал, что мне делать, бежать на встречу с волком или оставаться на месте. Протяжный вой продолжался, и я сделал несколько шагов вперед. Неожиданно передо мной появился черный волк. Его глаза светились как красные угли. Мои лапы дрожали от страха. От нас обоих шли испарения и казалось вот-вот мы накинемся друг на друга. Черный волк охаживал меня создавая таким образом невидимый круг, но я не заметил этого. Я узнал об этом позже.

– Какой странный гость. Ты от куда к нам пожаловал? Я дружелюбно вилял хвостом, не подозревая об опасности. Хотя, как только мой сородич заговорил человеческим языком, я сразу понял, кто он.

– Для вас я из будущего. Черный волк рассмеялся. Его смех напугал меня. Мне хотелось бежать, и я приготовился к прыжку.

– Для меня нет настоящего, прошлого и будущего. Его чистая разговорная речь подтверждала это.

– Кто ты?

– Тебе лучше этого не знать. Мой собеседник приготовился к прыжку, но первым прыгнул я и ударился о невидимый барьер. Мой теперь уже враг продолжал хохотать, этот хохот раздражал меня. На прыгнув на меня он принялся срывать с меня шнурок. Между нами завязалась драка. – Это мое, прорычал хищник, держа в зубах шнурок. Сделав прыжок, он убежал в глубь леса. Я остался лежать, только уже в человеческой позе.

– Что же мне теперь делать? Я потерпел поражение. – Не быть мне больше волком. Моя волчица была сто раз права, не нужно лезть куда не надо. И этот кулон на самом деле принадлежал ее врагу. Единственный человек, который мог найти выход из этой ситуации – это она сама. Я так ее ждал, не зная о том, что она в наибольшей опасности, нежели я.

Неожиданная перемена подкосила мое состояние. Я брел по лесу, не ориентируясь в направлении, мое состояние было настолько подавленно, что мне просто хотелось домой. Я знал единственный путь к возвращению – это через «Святовское» озеро. Проблема заключалась в следующем, я не знал, где я находился. В каком направлении двигаться? И как? В моем виде, без знания языка, оружия. Я пошел наугад, надеясь только на чудо. Наступал рассвет, мне стало спокойнее. Страх прошел. Лесная тишина, успокоила меня. Морозный воздух бодрил, мне хотелось горячего кофе, но я держался из последних сил. Мое блуждание продолжалось около сорока минут. Чувствуя, что я вот-вот упаду, я прислонился к дереву и отключился.

Едкий дым костра привел меня в чувство. Открыв глаза, я увидел перед собой лицо прекрасной женщины. Оно было добрым, круглым, со здоровым румянцем и веселыми глазами. По цвету и форме глаз я зразу понял кто надо мной наклонился, благодаря этому мне не хотелось приходить в чувство. Включив фантазию, я представил, как этот момент длится вечность, но открыв глаза снова я увидел, что ее портрет исчез, но все же она стояла рядом и мило улыбалась. – Ты зачем к нам пожаловал? Ее мощные габариты тела и деловитость заводили меня. Я не испытывал страх, находясь рядом с ней. Я чувствовал себя ребенком под покровительством матери, которая отчитывала меня за провинность.

– Я не мог не прийти?

– Чужаком тебя не назовешь, но все же ты не из наших.

Я окинул взглядом окрестность. Разбитый лагерь численностью из десяти человек, где каждый занимался своим делом и нес ответственность за жизнь другого. В этот момент я почувствовал себя не нужным. Внутренняя подавленная обида говорила об изгнании из семьи. Я столько раз уже проникал в этот заброшенный мир, пытаясь найти выход, ответ, разгадку на сложившуюся ситуацию, и вдруг в один момент все рухнуло. Я понял, что я здесь изгой. Но все же я не мог просто так уйти, я просто не хотел этого делать. Я не увидел желаемого. – Так, что же все-таки произошло, почему моя волчица бродит до сих пор по лесу как неприкаянная душа?

Я внимательно осматривал грозную, молодую женщину, которая стояла в двух шагах от меня. Меня к ней тянуло. Эта тяга не была развратной, скорее наоборот, я чувствовал родные корни. Мне казалось, что я обрел семью, только вот семья не хотела меня принимать.

– Всемира, хватит там стоять. Иди сюда. Белокурая женщина, словно послушница, соблазнительно покачивая бедрами быстро пошло на зов. Голос мужа действовал на нее словно ток. К моему удивлению меня это не раздражало. Я смотрел на этих мужчин с любопытством, полусидя на куче сухой морозной листвы. Один приносил дрова, другой рубил, третий поддерживал костер. Словно муравейник. Женщины занимались утеплением хижин, приготовлением еды, хотя есть по факту было нечего.

– Интересно. Как долго они так продержаться. Думал я, унося мысленно с собой Всемиру в свое время, в свое царство. Не думая о том, что она не смогла бы жить в моей квартире. Лес ее дом. Ее жизнь. Как жаль, что мы такие разные, что мы росли в разных измерениях. Но все же мы встретились в лесу, и нас объединяет нечто большее чем лес и волчий клык. Только вот что, мне пока не удалось разгадать.

Запах костра и еды вызывали чувство голода. Уцелевшие от набега татар люди не обращали на меня никакого внимания. Я понял, что они считают меня своим врагом. Но почему-то не связали и не убили. Возможно – это благодаря Всемире. Мне было обидно. Мне хотелось присоединиться к ним, пообщаться с ними, доказать, что я свой, а не чужак, но на данный момент, мне приходилось сидеть в стороне. Немного освоившись, и согревшись от дыма костра, я внимательно рассматривал их наряды, посуду, слушал разговорную речь. Конечно меня больше привлекали женские наряды, юбки длинной в пол, толстые косы. Количество мужчин и женщин было равномерным. Я также понял, что самый старший из них – это отец Всемиры.

Наблюдая за ними, я не пожалел, что попал к этим людям в так сказать добрый плен. Мне довелось увидеть жизнь общины. Ознакомиться с историей. Я увидел своими глазами древний Тамбов. И наконец не выдержав, я подошел к ним. На несколько секунд община замерла, лишь только дым костра и треск поленьев нарушал мертвую тишину. Мужчины обступили меня, будто таким действием ограждая свою территорию. – Он не опасен. Мужчины с недоверием посмотрели на Всемиру.

– Кто он?

– Он свой.

– Свой? Как ты смеешь так говорить?

– Он скоро сам уйдет. Оставьте его.

Мужчины не собирались уходить, они обступили меня, показывая всем видом свою враждебность. Всемира отошла со своим отцом в сторону и о чем-то с ним говорила на не понятном мне языке. Этот говор был настолько древний, я даже не смог понять какой это язык. Диалект окружающих меня людей был более и менее понятен. Я мог понять, о чем идет речь. Заменить старое русское слово на новое. Но разговор Всемиры и ее отца был похож на магическое заклинание. Мурашки пробежали по моей спине, мне стало страшно. Скорей бы она вернулась.

Круг расступился. Отец Всемиры сделал жест рукой показывая на костер. Мы все уселись у костра. Со мной никто не разговаривал, но меня приняли в свой круг, и это была большая честь. Я сидел спокойно, сложив руки перед собой, и внимательно следил за каждым шорохом, за каждым движением каждого из них. В глиняном котле кипела вода. Пахло ягодным компотом. На соседнем костре что-то варилось, я молчал и наблюдал за процессией. Вот наконец женщины стали разливать содержимое в деревянные блюдца, их было всего три, и конечно еду подали самым старшим мужчинам. Прежде чем приступить к еде все десять человек прочитали на не понятном языке не понятные слова. Из происходящего я понял, что эти люди нехристиане. Старшие мужчины доели пищу, передавая тарелки младшим. Женщины активно разливали суп по блюдцам. В итоге нас осталось трое – я, она, и ее муж. Мне подали деревянную миску с на вид не вкусным супом, в котором плавали черствые кусочки хлеба. Я понял, что этот хлеб им удалось прихватить с собой при побеге. Не имея ложки, я сделал глоток горячего бульона, я оказался прав, это не то, к чему я привык, и в добавок в еде отсутствовала соль, но запах костра и Всемира сидящая напротив в своем бирюзовом сарафане, заставили меня выпить, не глядя содержимое блюдца.

– Как тебе? Я мило улыбнулся, делая довольный вид. – Я знаю, что тебе не понравилось. Мне хотелось спросить – «от куда ты знаешь?» Но я промолчал. Больше всего меня привлекало в этой женщине умение жить в нашем современном мире и ее древнем измерении. – От куда это? От куда она знает про нашу жизнь? Что мы едим? И более того, она свободно владела нашим, чистым, разговорным языком. Горячий бульон согрел меня, а сухари утолили голод. Дым костра пропитал меня насквозь. В моей голове проскальзывали мысли, что даже моющее средство не сможет отбить этот запах дыма. Всемира лукаво смотрела на меня и ехидно улыбалась. Я понял, что она знает, о чем я думаю.

Начинало темнеть. Эта темнота положила конец безобидному спокойствию общины. На мое удивление все засуетились. – Что случилось? Тихо спросил я, бормоча себе под нос. На мой вопрос никто не ответил, меня снова никто не замечал. Я остался один сидеть на бревне у костра. – Да, что же это?

Мужчины держали наготове факелы, разложив их возле костра, читая не понятные молитвы на не понятном языке. Набег черного волка заставил всех занять боевую позицию. Взяв в руки горящие факелы мужчины махали ими пытаясь отогнать. Черный волк отступал прыгающими движениями, но не уходил. Всемира вступила в смертельный бой со столь сильным хищником. Я был поражен увиденным, но не смел вмешиваться. Всемира сражалась как отважный солдат. Нанесенные удары и укусы волка ослабили ее силы. В итоге черный волк повалил ее на землю и открыл пасть чтобы прокусить ее глотку. Я не знаю, как, но ловкость и отвага этой женщины смогли противостоять коварному врагу. Всемира вонзила кинжал, висевший у нее на поясе прямо в сердце столь могущественного врага. Сомкнув пасть прямо у нее на горле волк замер в мертвой позе. Бирюзовое платье пропиталось кровью, тяжесть тела хищника придавило тело Всемиры к земле.

– Всемира! Прокричал я в психическом припадке. Ее муж сделал жест рукой. Я смотрел на эту картину и не мог понять кто из двоих сражавшихся умер. Челюсть волка лежала неподвижно на шее этой отважной женщины. – Всемира. Тихо проговорил я, садясь на колени. На мое удивление ее муж посмотрел на меня с любовью, а не с ревностью.

Мужчины сняли тело волка. Всемира сделала глубокий вдох. – Она жива! С облегчением подумал я. Волка уложили на землю вынув кинжал из-под ребра. Кровь продолжала струиться из раны. Муж Всемиры срезал шнурок с его шеи и положил к себе за пазуху. Всемира встала и расправила плечи. Зимние сумерки устрашали обстановку. Окровавленное платье колыхалось по воздуху разнося свежий запах крови. – Как ты быстро. Если честно я не на шутку испугался.

– Если честно, он недостаточно силен как я. С задором проговорила Всемира. Ты теперь сильная?!

– Да. Непобедимая.

– Ну, что. Осталось ночь пережить.

– Теперь мы в полной безопасности.

– Завтра в путь.

Я не смутно понимал, о чем идет речь. Мне было тяжело понять. – Что значит непобедимая? И в какой путь они собрались? Как можно победить в схватке с волком? Тем более женщине. Что за чертовщина?

– Именно! Засмеялась Всемира отвечая смехом на мои мысли. Меня это не удивило. Я продолжал сидеть у костра и трястись от холода. Один из мужей принес травяной чай в деревянном бокале. Я был так рад этому в данной ситуации подарку, что даже забыл сказать спасибо. Мои ладони прилипли к бокалу пытаясь согреться, приятный аромат говорил о вкусе этого напитка. Я сделал глоток не раздумывая. Тяжелый хлопок по плечу заставил меня уронить бокал.

– Холоп. Услышал я в свой адрес. Грозный мужчина, который только что подавал мне чай, вручил мне в руки топор, указывая рукой в глубь леса. Я пошел за ним. Рубить дрова, не легкая работа. Но я делал это с удовольствием. Работая топором, я согрелся, мои щеки пылали жаром, а на спине выступил пот. Треск сухих веток, летящие искры могли бы привлечь внимание окружающих, но таковых не было, и беспокоиться было не о чем.

Пока я рубил дрова, тело волка превратилось в человеческое. Это был смуглый мужчина, примерно сорока лет, с черными, длинными волосами. Его тело уложили на краду и подожгли. Участвуя на такой процессии мне конечно было любопытно, но в первую очередь страшно. Запах жженого тела резал нюх, черный дым поднимался вверх столбом. – Не бойся, он больше не встанет. Шепнул стоящий рядом мужчина.

– Да, я и не боюсь. Ответил я дрожащим голосом.

Холодная ночь прошла легко. Время не тянулось в отличие от предыдущих ночей. На несколько часов я стал членом общины, меня приняли в свой круг, и мне даже удалось пообщаться с мужчинами. На мое удивление у меня никто не спросил кто я, и почему я так одет. Зато мне довелось ознакомиться с историей русского костюма.

Мои древние друзья оказались язычниками. Они отъединились от христиан и ушли в лес своим кругом, общиной. Основная часть христиан погибла от набега татар, некоторым удалось сбежать в лес. Язычники двигались к краю реки Цны, так как у них заканчивался запас воды. Они называли Цну – «тьсьнъ», что означает – тесный, узкий. С рассветом мы двинулись в путь. Тяжелую поклажу несли все, мужчины и женщины. На мое удивление меня никто не прогонял, даже Всемира. Я понял, что я здесь зачем-то нужен. Мне вручили тяжелый тюк, конечно я был не приучен к таким условиям, но я молча нес неуклюжую поклажу вместе со всеми. Путь оказался тернистым и холодным. Женщины пели песни на своем языке, я наслаждался их голосом, не зная слов, я мог понять лишь суть. До самых сумерек мы не сделали ни одной остановки. С наступлением темноты община разбила лагерь. Мне снова вручили топор, и я принялся рубить указанное дерево.

Треск сухих веток, летящие искры, пение женщин. Я почувствовал родную связь. Мне показалось, что я родился и вырос в этой общине. Мне не хотелось домой, я уже не боялся, я прижился за эти проведенные сутки, или даже слился с этим обществом так, что даже не допускал мысли о возвращении обратно. Зная о том, что они далекое прошлое, я не мог понять, как они существуют? Почему этот лес открыл для меня такие горизонты? Грань, между прошлым и настоящим. Почему Всемира до сих пор бегает по Тамбовскому лесу? А судьба свела с ней именно меня? Для меня выпала огромная честь познакомиться с такими людьми, попасть в это измерение. Но все же накопившиеся вопросы роились в голове и не давали мне покоя.

Последняя проведенная ночь у костра навсегда оставит светлый отпечаток в моей памяти. Походный суп, пение женщин, дремучий древний лес и конечно же Всемира. Она ни на шаг не отходила от своего мужа, но, одно то, что она всегда была в моем поле зрения для меня уже было наградой. За все это время она ни разу не превратилась в волчицу. Знало ли ее окружение о ее оборотничтстве? Или нет? Мне кажется, что знало. Наверное, просто не было необходимости для превращения.

Грустное утро. Ранние сборы. Все члены общины были не в духу, включая женщин. Мне было не по себе от напряженной обстановки. Предчувствие беды отразилось на каждом. Всемира не находила покоя. Она предрекала предчувствие беды.

Я видел ее смятение, и мне так хотелось ей помочь. Но я не мог. Я снова стал чужаком. Как будто ничего и не было. Мне снова вручили тюк. Я нес его как свою родную ношу и молчал. На этот раз женщины не пели. Соблюдалась полная тишина, прислушивались к каждому шороху. Наконец-то мы вышли на побережье. Я внимательно осмотрел окрестность, и понял, что мы находимся в Бокино. Мне стало легче рядом с водоемом. Я понимал, что это единственный путь в мое измерение. К нашему огорчению мы здесь оказались не одни. Возле этого побережья жило небольшое селение. Народ оказался гостеприимным и принял нас со всей душой. Конечно, за исключением меня. Меня оставили в лесу как изгоя. И ко всему прочему строго настрого наказали сидеть смирно. Я находился в зарослях, но слышал и видел каждое слово.

– И они идут сюда.

– Кто идет?

– Татары. Услышав это слово в селении началась паника. Женщины словно сбесились. Из домов выносились узлы, и женщины с детьми убегали в лес.

– Как все сложно. Подумал я про себя. – Хорошо, что мне не довелось родиться в это время.

Ржание лошади прервало мои мысли. Суета усилилась. Мужчины вооружились. Не успевшие убежать женщины с криками носились по окрестности. Всемира не сдвинулась с места. Татары громили селение, и как я отметил, не плохое селение. Возле леса стояли пригодные для зимы дома. Топились печи. Сделав остановку, они спешились с лошади, указывая рукой на связанного отца Всемиры.

– Всемира! Прокричал связанный старец. Татары кричали как уличные торговцы, указывая пальцем на Всемиру. Муж Всемиры бежал к старцу чтобы спасти его, размах меча, с плеч слетела голова. В этот момент картина зависла, так будто нажали стоп. Я сидел в зарослях как трус. Я не знал, что мне делать. Всемира рыдала, пробегая мимо обезглавленного трупа мужа успела поднять клык врага, торчащего из-за его пазухи, и подбежала к отцу. Стоящий рядом с конем татар дерзко улыбался, таким образом демонстрируя свое превосходство. Противное лицо, ехидная улыбка, небрежная речь. Мужчина указал на Всемиру пальцем, затем на себя и расхохотался. Именно в этот момент она превратилась в волчицу. Громкий рык, красные глаза, белая шерсть встала дыбом. Она была похожа на медведицу. Я замер и не решился идти дальше. Я остался стоять на месте, к моему удивлению меня никто не видел. Волчица накинулась на стоявшего татарина, вцепившись ему в глотку. Кровь брызнула струей, тело упало на землю. Превратившись в женщину, она развязала руки отца и одела на его шею волчий клык. Пустившись в бегство Всемира вместе с отцом была схвачена. Я как стоящий в кустах трус потерпел поражение от увиденного. Приняв образ волчицы, она пыталась защитить селение, но врагов оказалось несколько, и она не смогла с ними справиться.

Татары что-то дико обсуждали, указывая рукой на Всемиру. Волчица кружилась возле них нападая на противников. Ей удалось убить двоих. Один из них сделал взмах мечом, пытаясь отрубить ей голову, но ей удалось увильнуться, и она продолжала нападать. Получив ранение, белое пушистое тело упало на землю. Я видел, как белый мех окрасился в красный цвет.

– Всемира! Прокричал я, и не выдержал и побежал к ней. В миг картина растворилась. Словно заведённый волчок. Краски перемешались, я понял, что очутился в своем городе, только я еще не успел понять где я. Меня штормило. Декабрьский холод давал о себе знать, и я как можно скорее пытался определить свое место расположения. Яркое солнечное освещение указывало на обеденное время суток. Покружившись я понял, что нахожусь в районе Динамо. Набережная осталась позади. На мое счастье, в моем кармане находилась мелочь. В принципе, у меня всегда была мелочь в кармане. Я не за медлительно пошел на автобусную остановку. Мой внешний вид не смущал меня, мне было наплевать на свою внешность. Я спешил домой, чтобы набраться сил и найти способ как помочь Всемире.

ГЛАВА 7

25 декабря. Утро. Я быстро добрался до дома. Родные стены и тепло быстро вернули меня к жизни. Конечно я был рад оказаться дома, но меня трясло от ненависти к себе. – Как я мог оставить мою волчицу в таком состоянии. Она истекала кровью, а я не смог к ней подойти. Я считал себя трусом. Беспомощным трусом. Я ненавидел себя, утро, свое положение. До вечера было так далеко. Я не мог ждать. Мне было просто необходимо попасть к ней именно сейчас. Я был просто обязан быть там с ней до конца. Моя волчица сражалась как отважный воин, она герой, а я оказался здесь, в этих стенах. Почему? Как мне попасть туда?

Чтобы скоротать время я привел себя в порядок. Приняв душ, я заложил пропитанные дымом вещи в стиральную машину. Пока стирались вещи я доедал остатки еды уцелевшие за эти дни в холодильнике. До темного вечера оставалась уйма времени и я принялся приводить свою комнату в порядок. Мои мысли были настолько поглощены потусторонним миром, что даже в преддверии нового года я не думал об украшении дома и подарках для близких. Я думал об одном, о ней. Наведя полный порядок я в беспамятстве рухнул на диван и провалился в сон. Как говориться – сон не спасает тебя, если у тебя устала душа. Моя душа вымоталась на столько за все эти месяцы осени, я уже даже не знал, кто и что могли ее спасти и исцелить.

Проснулся я около девяти вечера. Зима. Темно. Мне совсем не хотелось выходить на улицу. Но я был обязан. Мне было просто необходимо вернуться туда, чтобы успокоить себя и убедиться, что с ней все в порядке. Подойдя к зеркалу, я снял полотно и пытался шагнуть в прошлое, как раньше, но у меня ничего не получалось. На этот раз магия не работала. Я не знал почему. Неужели мне придется идти в лес и нырять в это озеро? С трудом одевая на себя пропахший дымом из прошлого бушлат, я с неохотой пошел в лес. Сильный мороз, снега по колено, мне было тяжело идти. Я пришел на наше с ней место и ждал около часа, но она не пришла. Даже не было слышно воя. Лишь завывание ветра нагоняло грусть, а пурга обдавала мое лицо неприятным холодом. – Неужели все? Подумал я про себя и не веря в это отправился в «Святовскому» озеру. Мой путь был сложен и далек для предновогодней ночи. Мои поджилки тряслись от страха, только уже не за свою жизнь, а оставленное окровавленное тело. Мне был дорог каждый ее вздох. – Всемира! Я повторял ее имя как магическое заклинание. Но я не слышал ответ на свой зов как раньше. Она не отзывалась.

26 декабря. Час ночи. Пригородный лес. «Святовское» озеро. Я нырнул не раздумывая. Мое тело оказалось в прошлом, на мое счастье в сухом виде. Я благодарил этот потусторонний мир за то, что я всегда выходил сухим из воды. Если бы я появлялся здесь в мокрых вещах, я бы не выжил. – Получилось. Я лежал на берегу. Один. Радуясь своему возвращению, я водил глазами боясь увидеть татар. Минуту спустя я понял, что я вообще один на этом холодном берегу. Встав на ноги, я увидел страшную картину. Разгромленное селение. Догорающие дома. Не захороненные трупы. Ни одной живой души включая мою волчицу. К моему счастью ее здесь не было. Ночное время суток нагоняло ужас, и забившись в безопасный уголок я ждал наступления рассвета.

Утреннее солнце осветило ночной ужас. Ничего не изменилось. Я не знал, что мне делать. Хоронить трупы? Или бежать на ее поиски? Делать было нечего, я прошелся по селению как по руинам после долгой войны, хотя так оно и было. Я стоял на месте гибели Всемиры, это было последнее, что я запомнил, находясь здесь в последний раз. Кровавые пятна, собачья шерсть, собачьи лапы! – Она убежала! Она жива. Я пошел по ее следам. Следы вели в лес. Я не шел, я бежал, не обращая внимания на место расположения. Мне было все равно где я нахожусь. Моими мыслями владела единственная неизменная задумка – Всемира. Следы привели в лес. Цепочка разгадки оборвалась, следы затерялись. Я потерял след и стоял в растерянности. Я искал разгадки ища глазами хоть малейшую улику, и я ее нашел – это клык врага. Он валялся на сухой ветке, сливаясь с зимней листвой. – Это подарок судьбы прокричал я и одел себе на шею этот амулет. Не почувствовав волшебства, я не отчаялся, понимая, что не время. Я стоял в раздумьях, в надежде найти хоть что-то еще. Я так понимал, что это уронил отец Всемиры. Значит он был здесь. Где же они оба? Следы копыт вели в глубь леса. – Всемира! Прокричал я, что есть мочи. Я понимал, что не смогу ее найти. Но я уже не боялся находиться здесь, я понимал, что я – это виртуальность. Тишина. Я отчаялся. Идя по следам копыт, я наткнулся на обезглавленное тело отца Всемиры. Брызги крови говорили о том, что была схватка. – Жива ли она? И что делать с телом? Я понимал, что его нужно хоронить, только как? По каким традициям? Сделав вывод, – если Всемиры здесь нет, значит ее увезли татары. Я сидел на коленях возле тела ее отца. Я корил себя. Если бы я мог тогда вас защитить. А теперь все закончилось. Ее нет, ее украли, увезли. Отец мертв. Никого нет. По каким-то причинам мной овладело чувство вины за произошедшее и мне захотелось выть. На мое счастье наступила темнота и я превратился в волка. Как только произошло превращение я откинул пасть и издал долгий и протяжный вой.

Ночь прошла как самая долгая и грустная ночь в году. Обрадованный тем, что невидимые силы не вытолкали меня в мой современный мир, утром я приступил к захоронению тела отца Всемиры. Я не знал, как хоронить этого деда, жечь или закопать? Зная о том, что славяне предпочитали кремацию, но не имея желания тащить этот обезглавленный труп в селение, и тем более не имея спичек и зажигалки я решил просто его закопать. Не имея ничего подходящего под рукой мне пришлось вернуться в разграбленное селение и взять лопату. Соответственно похороны прошли грустно. Застелив могилу досками, за которыми мне не раз пришлось возвращаться в селение, я наконец окончил захоронение. Мне впервые пришлось хоронить человека тем более вот таким вот образом. После захоронения мне захотелось продолжить путь, но не было сил идти, голод донял меня, и я сел рядом со свежей могилой. Правильно ли я сделал, что закопал его? Не имея возможности двигаться дальше, я вернулся в разграбленное селение и сел на холодный берег. От воды веяло холодом, от селения пахло не захороненными трупами. Я устал и закрыл глаза, держа в руке клык.

Очнулся я в больничной палате. Первое, что я увидел – это рыдающее лицо матери. – Что ж ты творишь то? Ты, что с нами делаешь? К сожалению, мне были не интересны эти причитания. Меня интересовало лишь одно, – как я здесь оказался? И жива ли она? Моя волчица. В палату вошел отец, мать вышла.

– Давай поговорим. Я понял, что всерьез разгневал родителей. Моя ложь зашла слишком далеко. Я молчал и ждал нападения. – Что у тебя случилось?

– Ничего.

– Это не подходящий ответ. Твоя тайна зашла слишком далеко. Ты мне скажи, что у тебя случилось?

– С чего ты взял?

– С того, что тебя еле выловили из проруби в час ночи. С чем это связано.

– Значит я просто перегулял по лесу. Вот и все.

– Охотники мне все рассказали. Ты мешаешь лесничим отстреливать волчицу. Они бояться подстрелить тебя. Ты тронулся умом. Ты уволился с работы. Носишь на шее клык, и прыгаешь в прорубь в одежде. Что все это значит?

– Я не знаю. Равнодушно ответил я. По факту мне на самом деле было все равно на истерики отца. Мысленно я все еще находился там, в поисках нее.

– Куда она пропала? Думал я.

– Ты, о чем думаешь? Орал отец.

– Ни о чем? Папа, давай потом поговорим. Отец судорожно вышел из моей палаты. Как ни странно, чувствовал я себя превосходно, и был готов для похода в лес. Из-за закрытой двери доносился их разговор с матерью. Я понимал, что мое положение хуже некуда. Мне ничего не оставалось как ждать наступления вечера, или даже ночи. Хотя на данный момент я даже не знал какое сегодня число и сколько на данный момент времени. В палату вошла медсестра и я спросил у нее об этом.

– Сегодня 28 декабря. Пять часов вечера.

– Спасибо. Что со мной?

– Вы счастливчик. Вас выловили из проруби в час ночи, в такой мороз, и как ни странно с вас как с гуся вода. У вас все в норме.

– Надо же.

– Вот и я о том же. Улыбнулась девушка.

– Если со мной все в норме, то, когда выпишут?

– Боюсь, что только после праздников.

– Только не это.

– Да, вы так не кипишуйте. Убежите на выходные домой. Точнее вас заберут родители.

– Именно так мы и сделаем. В палату вошла мама, грозная как танк. Сопротивление было бесполезно. – Пока он тут еще чего не натворил. Например, с окна не выпрыгнул.

– Мама, что ты несешь.

– Дальше больше уже прыгать некуда. Это же надо до такого докатиться.

В одну секунду палата опустела как по волшебству. Все исчезли. Я остался один в раздумьях. За окном непроглядная тьма и завывание ветра. Это завывание нагоняло тоску. Я оказался пленником собственного безумия. Хотя стоило сказать спасибо, за то, что я остался жив. Значит мне суждено жить. Значит впереди меня ждала развязка этой таинственной истории. Я сжимал в руке клык, и был готов его расцеловать. Он вернулся ко мне, мы снова вместе. Это значит мы скоро увидимся с ней, с моей тайной подругой.

Размышляя над увиденным, я понял, что увидел основную картину. Я увидел разделение селения, набег, спасение, снова набег, и не осталось никого кроме нее. Она единственная – кто выжил на этой войне. Только куда она запропастилась? Что же с ней случилось? Неужели татары смогли увезти ее с собой? Хотя, если она обитает здесь, в этом лесу, значит ее что-то держит. Вопрос – Что? Что могло держать этого белого оборотня? Почему она появилась именно сейчас, а не раньше и не позже? Думая над этим, я впал в дрему.

Мне снился сон, в котором я хожу по краю берега реки Цны. А жители селения называли эту реку «тьсьнъ». Селение опустело. Горели дома. Клубы дыма разъедали легкие. Татары варварски скакали на лошадях и громко кричали как вороны. В моем сне я был в доспехах, держа в правой руке тяжелый меч. На этот раз я не боялся, а ринулся в бой как храбрый воин. В своей современной жизни я не умел владеть мечом, но во сне я владел этим искусством в совершенстве. Проснулся я от четко произнесенных слов, твердым женским голосом. – «волк будет сражаться до смерти, он не покинет бой».

29 декабря. Шесть утра. Больничная палата. Я проспал ровно одиннадцать часов. Мой сон явственно отложился в моей памяти. – Что она хотела мне сказать? Что я воин? Как такое может быть? Я воин из прошлого? А при чем тут настоящее? Я не мог сопоставить факты при чем тут я воин и она. Чтобы расставить все точки над – й. Мне было необходимо увидеться с ней и поговорить серьезно. Но я не мог ее найти. Я не знал где она.

День в больничной палате длился долго, очень утомительно и напряженно. Оба родителя били в своем репертуаре, ничего не изменилось. Завтра меня должны были забрать на выходные как маленького мальчика. Я чувствовал себя одиноко и беспомощно. Мне хотелось бежать в лес без оглядки, не смотря на холод, но я боялся, что моя тайна, которую знаю только я будет раскрыта. Я решил для себя, что время лучше средство для прояснения ситуации. Ведь волчица всегда находила меня сама, – она всегда приходила, придет и в этот раз.