Crazyoptimistka
Обещай, что навечно…
32.Аллегра
– Что ты сделала? – Выражение лица и тон Джейсона не предвещает ничего хорошего.
– Сходила в гости, – скрещиваю руки на груди.
– Значит, в гости, – его глаза сужаются, – и как? Чаю попили? О жизни поговорили?
– Ну, допустим, – выдерживаю этот адский взгляд, который прожигает дырку у меня во лбу. – Но я не пойму, почему мы тратим время на эти пустые разговоры? Ты обещал меня свести с хакером, а не читать морали.
– Ты…бл*дь, совсем с катушек съехала? Какого черта ты туда поперлась?
– А у тебя самого не возникало мыслей, что доказательства у нас под носом?
– Аллегра! – гаркает на меня парень. – Хватит!
– Господи, Джейсон, да это же твой брат, а не левый человек с улицы!
– Но это не означает, что нужно плевать на все и лезть туда, куда тебя не просят. Вам скучно живется, а? У вас с Аароном напрочь отбит инстинкт самосохранения, как я посмотрю! Холишь тебя, лелеешь, пылинки сдуваешь, не нагружаешь тебя…
– Это чем ты меня не нагружаешь? – теперь настал мой черед испытывать злость. – Давай, договаривай.
– Ничем, – он старается держать себя в руках.
– Мм, а я уж подумала, ты меня сейчас упрекнул отсутствием секса. Но к твоему сведению, это не я отказываю тебе. А ты мне.
– Тебе не…
– Нельзя? Ты это хотел сказать? – Наступаю на него. – Думаешь, только тебе плохо? Думаешь, я не горю, когда оказываюсь в твоих руках? Думаешь, мне хватает одних поцелуев?
– Я не готов тобой рисковать.
– Чушь собачья! – взрываюсь. – Глупая фразочка из дешевого фильма! Нет у меня никаких ограничений в этом плане. И я не знаю, почему ты до сих пор медлишь с решением этого вопроса.
– Решением вопроса, – повторяет Джейсон, – слушай, а ты по ходу не отказалась от своего плана, да? Получается, что я просто какой-то инструмент для тебя. Нахрен мы тогда встречаемся, Аллегра? Ты просто скрашиваешь время?
– Джейсон, ты в порядке? – изумляюсь. – Что за бредовая сцена?
– Это нормальная реакция!
– Нет! – бью ладошками ему в грудь. – И мы бы не докатились до таких позорных выяснений отношений, если бы ты взял себя в руки и повел, как настоящий парень. Ты упрекаешь меня в том, что я отношусь к первому сексу, как к какой-то сделке. Но при этом ты даже не пытался переубедить меня в неправильности моей позиции. Тебя все устраивало и, кажется, привлекал такой тип отношений. Так что не требуй от меня чего-то иного, в то время как сам ни разу не признался в своих чувствах!
Шумно дышим и смотрим друг на друга так, будто готовы вцепиться в глотки.
– Знаешь, как я это расцениваю? – сглатываю. – Как будто тебе страшно. Страшно сказать всего одно слово, от которого бы ты не растаял. Но я… я почувствовала бы себя нужной. А так, Джейсон, у нас с тобой действительно странная сделка.
– Это не так.
– А как? – Приглушенно спрашиваю, но вопрос остается без ответа. – Возможно, ты прав и нам стоит притормозить. Возможно, тебе нужно вернуться к прежней жизни, где меня не будет. Да, так будет лучше. Ты должен привыкнуть к тому, что меня рядом нет.
Хочу развернуться и уйти, как он хватает меня за руку и притягивает к себе. Обхватывая мое лицо ладонями, Джейсон всматривается мне в глаза и на его лице наконец-то проявляется целый ряд эмоций. Здесь и злость, и страх, и что-то такое, чего я раньше не видела.
– Ты права, – шепчет он и его дыхание щекочет мои губы. – Я никогда еще не чувствовал такого, что есть у нас с тобой. И мне страшно от этого. Но я учусь и сдаваться не собираюсь. И не хочу даже слышать, что это делаешь ты.
– Джейсон…
– Я люблю тебя, – растеряно произносит он, – и именно поэтому боюсь навредить, а не просто ради красивого словца.
Заставляю его замолчать, прижимаясь губами к его губам. Невинный поцелуй в считанные секунды перерастает во что-то яркое, чувственное. Жмусь к нему, будто языком тела говоря парню, что больше не хочу сдерживаться. И Джейсон сдается, не отрываясь от меня, он подхватывает меня на руки и направляется в спальню. Благо, что в студии, которую он арендует она находится недалеко. Целуемся, попутно избавляясь от одежды. И я даже не протестую, когда парень стягивает с меня футболку, под которой виднеется шов.
– Ты прекрасна, – слышится шепот, а затем я чувствую череду поцелуев на груди и это заставляет меня открыться ему навстречу. Ведь я больше не стесняюсь, Джейсон делает все, чтобы я почувствовала себя желанной.
Я купаюсь в этом чувстве до последней минуты нашей фантастической близости. Даже та боль, которая возникла, когда он вошел в меня… забылась. Каждый толчок возносил меня все выше и выше до тех пор, пока вся моя душа не расщепилась на атомы.
А после, дрейфуя в его объятиях, позволила себе ни о чем не думать. Просто лежать и слушать, как сердце Джейсона стучит рядышком со мной.
– Скоро приедет один человек, – он гладит меня по спине и от этого по коже проносится мурашки, – он поможет тебе с телефоном.
– Он будет делать это прямо здесь? – приподнимаюсь на одном локте и смотрю на него.
– Я подумал, что ты вряд ли отдашь его в чьи-то чужие руки и захочешь проконтролировать процесс.
– Надо же, – усмехаюсь, – ты настолько меня хорошо знаешь?
– Хотелось бы так думать. – Джейсон тянется за бельем.
– Ему можно доверять?
– Думаю, что да. Это мой давний друг из колледжа. Тихий парнишка, в группе его часто дразнили из-за этого ботаном. А он взял и взломал как-то раз пару серверов с разной документацией. И тем самым наказал своих обидчиков, напакостив им с их правами и другими документами.
– Ты же, конечно, его не трогал.
– Конечно, – Джейсон усмехается, – зачем мне это? Хороших людей видно сразу, так зачем над ними глумиться?
Дверной звонок оживает и парень помогает мне накинуть его халат, а сам потом спешит открыть двери. В студии появляется незнакомец с лэптопом в руках.
– Привет, – здороваюсь я с ним.
– Привет, – кивает он головой в ответ. – Времени мало, где объект?
– Держи, – подаю ему телефон Кими, – а это разве все, что тебе нужно? Я думала, что ты приедешь с горой всякой аппаратуры.
– В эру цифрового и технологического прогресса, все это ни к чему. Нужные мне инструменты вот здесь, – он тычет в лэптоп, а затем себе в голову, – и вот здесь.
– Кофе будешь? – спрашивает у него Джейсон.
– Конечно. Кофе и минут пятнадцать тишины. – Выдвигает требования хакер.
– Аллегра, пойдем, – мой парень тянет меня за руку в сторону кухни. – Не будем мешать.
– Он… странный малый, – пристально наблюдаю за тем, как пальцы парня порхают над клавиатурой.
– Так можно сказать о каждом. – Джейсон протягивает мне чашку с чаем, а сам берет другую с кофе, чтобы отнести нашему гостю, – кстати, время уже позднее, ты бы позвонила маме и предупредила, что останешься у меня.
– Блин! – округляю глаза. – Это ты виноват!
– Ты была не против, – он уворачивается от брошенною мною салфетки и смеется.
Мама, конечно же, была не в восторге. И я ее понимала, но позволила себе напомнить ей, что я далеко уже не маленький ребенок.
– Аллегра, иди сюда, – слышится зов Джейсона и я спешу закончить разговор с родителями.
– Смотри, – он указывает на монитор.
– Получилось? – вглядываюсь в экран и не верю своим глаза.
Перед нами открыты все файлы, которые Кими сохраняла на облаке. Кажется, там несколько сотен фото и видео. И приходится долго рыться в этом мусоре, пока на глаза не попадается нечто стоящее. Сначала это была запись обкуренного Майка, который был настолько под кайфом, что разговаривал сам с собой и Кими это зачем-то снимала. И там отчетливо было слышно, как именно он собирался устранять очередную девчонку и где у него находятся компроматы на остальных. Следом находится файл с их сексом. И датирован он несколькими днями ранее до аварии. Последнее видео ведется из машины и почему-то у меня возникает ощущение, что заснят тот роковой день. Кими снимает дорогу и подпевает орущей песне в салоне. Затем виднеется знакомый особняк Алленов и далее следует странный диалог. Голос Аарона утверждает, что они оба под кайфом и просит сесть за руль, но его не пускают. В этот момент Кими забывает о съемке и откладывает телефон камерой вверх, успокаивая парня. Оставшуюся поездку мы видим черный потолок машины, но слышим абсолютно все. Аарон знал, что они творили за его спиной. А Кими и Майк так бездарно врали, что шансов выйти сухими из этого дерьма у них вряд ли получилось бы. Телефон чуть смещается и перед нами появляется девушка, которая хлещет спиртное прямо из горла. А дальше… дальше ей становится плохо. Бутылка падает из ее рук и Кими заваливается на бок, накрывая собой телефон. И тут же, через секунду после возгласов слышится этот страшный звук. От которого мы с Джейсоном вздрагиваем.
– Они врезались, – шепчет он, сжимая пальцы на спинке стула.
Кажется, что та тишина на экране будет длиться вечность. Но нет. Кими кто-то дергает и орет ее имя. Затем виднеется лицо Майка и оно все в крови.
– Мать твою, Кими! – он трусит девушку, но та не подает никаких признаков жизни. – С*ка! С*ка! Что делать?! Что делать?! Мне нельзя… мне нельзя в тюрьму…Точно… меня здесь не было…
Он скрывается и больше не появляется вновь. И видео обрывается через пять минут после этого. Смотрим с Джейсоном друг на друга и в этом молчании есть пугающее нас понимание одного факта.
– У нас есть прямые доказательства того, что Аарон не виновен в аварии, – озвучиваю его.
– Я этого Майка зарою в его собственном саду, – рычит Джейсон.
– Погоди! – едва успеваю схватить его за руку. – Есть другая возможность наказать его и при этом сделать это правильно.
– Какая?
– Нам надо к моей маме, – тянусь к флешке и всовываю ее в лэптоп, – она поможет открыть дело против Майка Бэнсона. Пожалуйста, послушай меня в этот раз и сделай так, как я говорю. Доверься мне.
И он кивает головой, соглашаясь со мной. Вручив деньги озадаченному хакеру, срываемся ко мне домой, чем переполошили родителей. В отличии от папы, мама мигом схватывает все налету. Еще раз вместе с ней просматриваем видео.
– Дело будет тяжелым, – в маме говорит юрист, – помимо этого нужны еще свидетели.
– Я найду их, – горячо подхватываю.
– Тебе незачем туда лезть, – осаждает она меня.
– Есть. – Возражаю. – Если бы не Аарон, я бы стала такой же жертвой Майка. Так что я тоже дам показания.
По маме сразу видно, как она меняется. Из просто обеспокоенного родителя, она превращается в разъяренную львицу, готовую защитить свое дитя.
– Вот что мы будем делать, – командует она, – сейчас всем спать. Завтра начнем собирать свидетелей, чтобы они согласились письменно зафиксировать показания. Я не смогу вести дело, где замешана моя дочь, но у меня есть один очень хороший человек, который поможет нам посадить этого гада. Завтрашний день – переломный и очень сложный. Расходимся по комнатам. Джейсон, я постелю тебе в гостиной.
– Спасибо, но вряд ли мне удастся сегодня уже уснуть.
– Понимаю, – она кивает головой, – но всем нужны силы. Особенно вам, потому что Аарона снова вызовут в суд.
– Я как раз об этом думаю и не могу себе представить его реакцию. – Честно отвечает парень.
– Мы сначала соберем базу, от которой будем отталкиваться в дальнейшее и в самую последнюю очередь затронем его. Так что у тебя будет время, чтобы мягко его подготовить к этому. – Мама похлопывает его по плечу и тянется к папе. – Всем спокойной ночи.
Но ночь такой не была. Как и утро. В рекордное количество времени наш дом превратился в какой-то штаб. На кухне обосновались мамины коллеги и сами родители. Мы в гостиной встречали девушек, которые робко стучались в нашу дверь. Спасибо Стелле, которая тут же отозвалась мне на помощь и стала одной из первых, кто дала показания. Тем самым, задавая боевой настрой для всех остальных. Майк Бэнсон оказался той еще тварью, которая заслуживала наказания. Истории девушек шокировали и пугали.
– Ты в порядке? – Джейсон обнимает меня.
– Мне жутко от того, что такой монстр ходит среди нас. – Качаю головой. – Ты звонил домой? Где Аарон?
– Они с Эйпом в больнице. Какие-то обследования.
– Это хорошо, – на автомате соглашаюсь с ним,– пусть пока побудет подальше от нас, чтобы до него ничего не дошло.
–Аллегра? – прорезает легкий гул голосов в гостиной мамин голос.
– Что? – смотрю на ее перепуганные глаза и сжатый в руках мобильный. И до меня не сразу доходит, что это телефон, который мне выдали в больнице. – Что случилось?
– Появился донор, – выдыхает она, – тебе сегодня пересаживают сердце.
В доме воцаряется мертвая тишина. Мне кажется, что я ослышалась и только крепкие руки Джейсона удерживают меня от падения. Все мысли тут же испаряются и их место заполоняет страх.
– А что… что если все пройдет неудачно? – шепчу онемевшими губами.
– Все будет хорошо, – успокаивает меня парень. – Собирайся.
– А как же дело?
– Сейчас это неважно, – мама тоже оказывается рядом. – Милая, нам надо в больницу.
Если бы я была хотя бы капельку внимательнее, я бы обязательно заметила бы слезы в ее глазах, которые она так тщательно отводила. Если я поумерила бы свою эгоистичность и не позволила бы мыслям о собственной персоне взять верх, я бы поняла, что что-то не так. Я не списывала бы побледневшее лицо Джейсона только на свой счет. Я бы услышала, что буквально через минуту после начатых сборов, ему позвонили. И он буквально осел на ступеньки перед входом.
– Мама, там Джейсон… – хочу вылезти из машины, но она не дает этого сделать.
– Милая, – она с невероятным упорством тянет меня обратно. – Доченька, ему нужно время. Дай ему время.
А еще потом думала, для чего оно ему? Он ведь был готов к моей операции. А оказалось, что нет. Не готов. И не к ней.
Год спустя
33 . Аллегра
– Суд признает Майка Бэнсона виновным и приговаривает его…
Дальше ничего не слышно. Во-первых, из-за шума, который поднялся в зале суда. Радостные восклицания разбавлялись истошными воплями отца Майка, обещавшего скорую расправу над всеми, кто был причастен к суду. Но это уже больше походило на рев раненного животного, чуявшего скорую кончину.
– Милая, все хорошо? – мама ласково поглаживает меня по спине.
– Да.
– Ты уверена?
– Да,– киваю головой в знак согласия.
– Осталось совсем немного, – зачем-то комментирует она.
Но я знаю это и без нее. Следом за Майком приговор зачитывают и Рут. Она идет по делу, как соучастница. Ее мать падает в обморок, когда девушку проводят мимо в наручниках. Вот и все. Правда восторжествовала. Но какой ценой?
– Мне надо прогуляться, – шепчу, когда мы покидаем помещение.
– Давай не сегодня?? Аллегра, ты и так почти каждый месяц «прогуливаешься».
– Мам, – кидаю на нее рассерженный взгляд и она замолкает.
– Эй, Аллегра, – Стелла и несколько девушек окружают нас неплотным кольцом, – мы хотели сказать тебе спасибо.
– За что?
– Как за что? Если бы не ты и твоя мама, мы бы никогда не решились на этот шаг, – Стелла крепко сжимает мою ладонь. – Мы благодарны тебе. Очень.
– Я рада, – выдавливаю улыбку.
– Хорошо… что ж, пожалуй, мы не будем задерживать вас. И, Аллегра, просто знай, что ты можешь обратиться ко мне в любую минуту, когда тебе это будет нужно. Я у тебя в долгу.
Молча киваю и они расступаются, пропуская дальше. Но на улице нас ожидает очень неприятный сюрприз в виде отца Майка.
– Ты! – орет он, тыча в меня пальцем.
– Охрана! – одновременно с ним выкрикивает мама и это спасает.
Двое мужчин в униформе тут же оттесняют беснующегося мужика в сторону и не дают ему добраться до меня.
– С*ка, это ты! Ты виновата!
– Мистер Бэнсон, вам лучше сохранять молчание, – прыгает рядом его адвокат.
– Послушайте его, – киваю на плюгавого мужика, – иначе загремите за решетку следом за сыном.
– Малолетняя тварь! – Не унимается тот. – Если кто и окажется там, то только ты!
– Мне там делать нечего, а Майк, – терпение на нуле, – заслужил свое наказание! Это он, а не я опаивал девушек и трахал на камеру. Это он, а не я занимался вымогательством и шантажом. Знаете, на что он толкал этих девчонок? Некоторые из них до сих пор не оправились от шока и стыда! А пару человек и вовсе угодили в больницу. И до всего этого довел ваш сын! Но если вам этого мало, то могу предоставить коллекцию, которую хранил и пересматривал ваш сынок. Может быть тогда вы поймете, что вырастили больного ублюдка?!
Я бы еще больше высказала, но мама чуть ли не силой затаскивает меня в машину.
– Господи, Аллегра, – выдыхает она, трогаясь в путь, оставляя зал суда и папашу Майка далеко позади, – о чем ты думала?
– Об Аароне! – огрызаюсь в ответ и в машине тут же воцаряется тишина.
– Милая, – мама сворачивает на другую улицу, – не надо так. Не едь.
– Я хочу рассказать ему, пусть знает, что он пропустил.
– Давай все же не сегодня. Ты и так пережила огромный стресс.
– Я хочу с ним поговорить! Неужели так трудно взять и просто отвезти меня к нему?
– Хорошо, – мама понимает, что спорить бесполезно.
Остаток пути мы преодолеваем в полном молчании. Смотрю на мелькающий пейзаж за окном и с каждой милей, чувствую нарастающий мандраж. Каждая новая встреча с ним после операции как в первый раз. Руки потеют, внутри все подрагивает. К сожалению, в последнее время виделись мы не так часто, как хотелось бы. Слушания, дача показаний, медицинские обследования… все это отнимало много времени и ресурсов.
– Мы на месте, – она притормаживает у знакомых ворот.
– Спасибо. – Благодарю ее. – Не жди меня, я потом вызову такси.
– Хорошо, – тихо отвечает она. – Передай Аарону от меня мои благодарности. Еще раз.
Киваю головой и выбираюсь из машины. Прохожу по протоптанной и заученной тропинке вглубь и с каждым шагом, все переживания отходят на задний план. Так всегда бывает, когда я оказываюсь рядом с Аароном. У нас с ним все-таки одна душа. И вот уже год, как одно сердце.
– Привет, Аллен, – касаюсь роскошного надгробия, – я соскучилась. Ты даже не представляешь, что сегодня произошло…
34. Аллегра
Ровно год назад мы с ним существуем раздельно. Я здесь, а он там… где-то на небесах. И это отдает тупой болью в груди. Прикладываю ладонь к тому месту, где проходит шов и качаю головой. Я не знала, кто был донором. Да и не до того было. Период восстановления был окрашен красным цветом риска. В эту группу входило все: тотальный контроль нового сердца, отсутствие посетителей, полная изоляция в стерильных условиях. Иногда мне казалось, что мне можно только моргать, дышать и есть. И все это время я держалась благодаря незримой поддержке близких и… письмах от Аарона.
Он высчитал абсолютно все. Вывел среднее количество дней, которые человек находится в больнице после операции. И почти каждый из низ я получала по письму, которые мне передавала мама через медсестер. Он писал, что очень скучает. Рассказывал множество смешных и, бывало, грустных историй из своей жизни. И в каждом из них, в конце, неизменно ставил подпись:
«Моей душе и сердцу»
Аарон создал прекрасную иллюзию того, что он живет и дышит параллельно со мной. А я верила это и считала дни до момента нашей встречи. Потом подключилась Лея. Она прилетела ко мне сразу же, как только ко мне допустили посетителей. Щебетала так много о всякой ерунде, что иногда у меня начинала раскалывать голова. Затем были родители. И уже в конце Джейсон. Вот именно с его появлением вся эта красивая ширма начала медленно распадаться. Я не видела того парня, который так неумело признался мне в любви. Он был холодным и отчужденным. И каждую нашу встречу смотрел на меня так, как будто я кого-то убила и он не знает, почему я все еще дышу.
– Почему Аарон до сих пор не приехал? – заглядываю в его глаза и пытаюсь найти хоть что-то, что успокоило бы меня.
– Он… на лечении. – Откашливается Джейсон.
– Он согласился на операцию?
– Да, – парень отворачивается, якобы чтобы рассмотреть что-то на стене. – Расскажи лучше о себе. Как ты?
– Я? – округляются мои глаза в удивлении. – Джейсон, что происходит? Чего ты мне недоговариваешь?
– Все в порядке.
– Нет,– хватаю его за руку и не даю уйти. – Не в порядке и я это чувствую.
– Слушай, – замечаю, как его губы дрожат, – мы поговорим позже, хорошо? Мне надо ехать.
– Куда? – не отпускаю.
– Черт, Аллегра, отцепись от меня! – парень пытается стряхнуть мою руку, но безрезультатно.
– Нет, – в очередной раз отказываю ему. А потом обращаю внимание на его слишком официальный вид. Черный строгий костюм, который Джейсон ненавидел надевать. Он всегда шутил, что в нем только на похороны и не более. – Куда ты собрался?
– По делам.
– По каким?
Он не выдерживает. Что-то настолько четко ломается в нем, что это даже видно. В глазах пустота, в голосе могильный холод:
– Еду к родителям на обед в честь Аарона. Сегодня ровно сорок дней, как его нет с нами.
Я хочу задать вопрос, но он застревает в горле. Открываю рот и тут же его захлопываю, наблюдая за тем, как в глазах Джейсона разливается боль. На автомате поднимаю руку и нащупываю грубый и пока свежий шов.
– Он… – вдыхаю порцию воздуха, но его как будто нет. – Письма…
– Его больше нет, – Джейсон опустошенно повторяет эту фразу вновь. Будто сам до конца не верит.
– Моей душе и сердцу, – шепчу те слова, которые наконец-то наполняются смыслом. – Сердцу…
– Не смей, – внезапно Джейсон крепко сжимает мое запястье до боли. – Не смей его угробить. Забрала – береги. Храни! Иначе я тебя не прощу!
Последняя фраза неприятно оседает на каждом предмете палаты. И в каждой клеточке моей души.
Знаете, очень сложно горевать, когда тебе нельзя нервничать. Когда под запретом даже слезы. Мне приходится заморозить свои чувства до лучших времен. Сделала вдох – выдох и превратилась в человека. Нет, в робота с одной целью – выжить. Это уже потом, спустя многие месяцы, когда я оказалась на могиле Аарона, позволила себе выплеснуть все горе.
…Обещай, Аллен, что мы будем всегда рядом друг с другом…
…Обещаю…
– Ты обещал, – уже не вою, как в первые разы, но неустанно повторяю эту фразу. – Но ты выполнил это обещание неверно. Не таким образом ты должен быть рядом. Не таким…
Эта боль до сих пор со мной. Она не такая яркая, но по-прежнему ноющая. Ведь я вижу его везде и всюду. Перечитываю его письма, прихожу сюда каждый месяц. И чтобы окончательно не сойти с ума, провожу длительные разговоры с пустотой. Иногда это спасает. Иногда я даже будто слышу язвительные комментарии Аарона рядом. Представляю, как он крутит каждый раз у виска, когда я, заливаясь смехом, рассказываю ему что-то смешное. Но мне это нужно. Эффект облегчения дают только походы на кладбище, а не часовые визиты к психотерапевту.
– Я знал, что найду тебя здесь, – слышится голос и я вскидываю голову вверх, встречаясь взглядом с Джейсоном.
Мы не общались с ним с того момента, как он сообщил мне о смерти Аарона. Держали дистанцию друг от друга даже тогда, когда в редкие моменты встречались здесь. Ожидали в стороне и только потом менялись местами, когда кто-то уходил.
– Привет, я уже собиралась уходить, – двигаюсь с места, но он останавливает меня.
– Не надо. Побудь… побудь со мной здесь. – Просит Джейсон и это заставляет меня замереть.
Мы оба стоим рядом и едва уловимо касаемся друг друга предплечьями. Молчим. Смотрим на надгробие и молчим.
– Слышал, что слушание завершилось в вашу пользу? – Спрашивает он, не поворачивая головы в мою сторону.
–Да, Майка посадили, – киваю, – и ему не поможет даже его папаша.
– Отлично. Думаю, Аарона бы устроил такой расклад. – Грустно произносит Джейсон и все же смотрит на меня. – Но сначала бы он орал на нас, что мы влезли без его ведома.
– Безусловно. – Поддерживаю его, на секунду предаваясь воспоминаниям. – Возможно, он бы даже с кем-то перестал общаться. Снова бы надумал тысячу и одну причину, почему нужно закрыться в себе и никого не подпускать.
– Это у нас семейное, – соглашается Джейсон и трет переносицу, – отдалять тех, кого любим и кого хотим защитить. Аллегра, прости меня…
– Не надо, – поднимаю руку ладонью вверх, – не стоит. Знаешь, я долго думала о том, а как бы я поступила на твоем месте. И знаешь, все было бы так же, как есть сейчас. Я не виню тебя ни в чем. Я понимаю, что ты чувствовал все это время. Иногда мне самой кажется, что я убийца. Если бы я тогда остановилась, мне бы не стало плохо. А это в свою очередь, не заставило бы Аарона так поступить.
– Ты не права. – Отзывается его брат. – Мне потребовалось много времени, чтобы понять некоторые вещи. И одна из них заключается в том, что твоей вины здесь нет. Аарон… мы же все понимали, к чему все идет, но продолжали делать вид, что все хорошо. Он один набрался смелости посмотреть на всю ситуацию без эмоций. Он знал, что лучше не будет. Сначала я был безумно зол на него и не мог принять его решение. В голове не укладывалось то, что он просто перестал существовать. Какие бы у нас ни были отношения в последнее время, я все же его любил. Но посчитал его эгоистичным козлом, который даже не дал с собой проститься. Бесновался и отыгрывался на всех, в том числе на тебе. Нет, я бы сказал, что особенно на тебе. Ведь ты…
– Ты тогда сказал, что я забрала его сердце, – вздыхаю и запрокидываю голову вверх, чтобы не заплакать. – Ты оказался прав.
– Я ошибся и в этом, – Джейсон осторожно касается моего лица и заставляет посмотреть прямо ему в глаза. – Не хотел признавать очевидный факт. Аарон был безумно в тебя влюблен. Даже больше, чем я. И его поступок – прямое доказательство. Ты ничего не забирала, это все он… он сам подарил тебе свое сердце. Возможно, сам того не осознавая, еще при вашей первой встрече. Знаешь, а ведь он написал мне прощальное письмо и только благодаря ему, я посмотрел на ситуацию несколько иначе. Я возгордился своим маленьким младшим братом. Он оказался сильнее меня по всем параметрам. И к своему огромному сожалению, не могу сказать о себе так же. Я бы так не смог поступить, как он. Во мне преобладает трусость…
– Ты просто не в том положении, в котором был Аарон. Люди, оказавшиеся в такой ситуации, мыслят иначе. Знаешь, как то раз он сказал, что человечество похоже на мелкие звезды на небе. И им, как и людям, свойственно умирать. Они просто гаснут и никто этого не замечает. А он не хотел так гаснуть. Он хотел быть похожим на яркую комету, след которой все бы помнили. И Аарон добился этого, когда пожертвовал себя и спас жизни нескольким людям. Если бы не его согласие быть донором, если бы не его твердость в последнем шаге… нас бы не было. Вот к чему я все чаще прихожу. Но эти мысли до сих пор не хотят до конца приживаться…
– Это потому что мы скучаем по нему.
– Безумно, – соглашаюсь с Джейсоном и отворачиваюсь.
Скольжу взглядом по надгробию и датам. И, как обычно, почти гипнотизирую внизу еще одну гравировку. Знак бесконечности. Нашей вечности. Он даже здесь как будто клялся мне в том, что его обещание выполнено. Столько времени прошло, а я до сих пор не могу поверить в случившееся. Аарон… паршивец… все спланировал. Заверил официально свою последнюю волю, нашел людей, которым можно еще помочь органами. Поговорил с моей мамой втайне от меня и передал ей письма. Вот что она имела в виду, когда просила дать время Джейсону. Она знала, что новость о кончине брата тяжело ему дастся. Но, как и старший брат, я долго злилась на него за это решение. Не понимала, почему Аарон захотел уйти именно в тот день ровно до того момента, пока не решилась увидеться с Эйпом.
… – Он страдал, – медбрат впервые при мне закуривает. – Я видел, как боли терзают его изнутри и ничего не мог ему дать, кроме очередной дозы морфия. Но, даже в забытье, Аарону было плохо.
– Ты… ты помнишь этот день? Каким он был тогда? – Прошу Эйпа поделиться своими воспоминаниями. – Мне, правда, нужно знать.
– Ну, – он выпускает сизый дым изо рта и устраняет свой взгляд вдаль, – утром пришли бумаги, которые ему наконец-то официально заверили. Система здравоохранения запутанная штука и, казалось бы, исполнение простого желания стать донором затрудняется кипами документов. Сначала были анализы и пробы, врачам надо было сравнить показатели Аарона с твоими. Затем обязательный комитет, который рассмотрел это дело. Если бы Аарон дал согласие раньше, когда сдавал на права, то было бы все проще.*
– Показатели сошлись. – Сглатываю.
– Да, – кивает он, – документы оформлены, письма написаны. Я видел, что последние даются ему тяжело. Как морально, так и физически. Физически даже более. Знаешь, я видел многое за свою практику. Там были и выздоровления, и смерти. И относился к этому ровно. Это моя работа, за которую мне платят. Но с Аароном я позволил себе проникнуться его драмой. Ему было больно, но он так держался… Только когда сказали, что весь организм изнашивается, как в прочем и сердце, я увидел твердую решимость в его глазах. Он так хотел, чтобы оно досталось тебе нетронутым и сильным. И в тот день, я пошел на поводу у своих личных чувств. Он никогда не говорил, как именно планирует уйти. И я дал ему самый простой выход.
– Как… – не могу закончить вопрос из-за слез.
– Я впервые оставил сумку с лекарствами у него в комнате и вышел оттуда. А до этого четко рассказал, какой именно препарат и в какой дозировке погрузит его в кому. Остальное, Аарон сделал сам. – Эйп тяжело вздыхает.– Я не считаю себя Богом, Аллегра, как и убийцей. Я помог ему оборвать этот замкнутый круг, понимаешь? Никто не видел его страданий в полной мере, как я. И я больше не мог на это смотреть. Ровно через одиннадцать минут я поднялся наверх и он уже спал. А рядом лежал пустой шприц и записка, в которой он просил не винить меня в неосторожности и всю вину брал на себя. Когда его доставили в больницу, мозг был мертв и для хирургов это был сигнал к действию. Дальше ты уже сама все помнишь.
Из груди вырывается всхлип и я зарываюсь лицом в ладони.
– Но что касается самого Аарона, – Эйп тушит бычок об урну. – Он был спокоен в тот день. Так выглядят люди, которые чувствуют приближающуюся свободу. Помни только это, Аллегра. А остальное… отпусти.
– Спасибо, – благодарю его за тот свет, который он пролил для меня. И за то, что он помог Аарону сделать этот шаг.
– Прости, но мне нужно идти.
– Ох, это ты прости, – смахиваю влагу с ресниц, – скорее всего ты спешишь на работу, а я пристала к тебе с этими вопросами.
– Аллегра, – Эйп грустно улыбается, – я больше не медбрат.
– Почему? Тебя все-таки отстранили?
– На какое-то время. Все же с моей стороны была допущена халатность, когда я типа оставил наркотические вещества без надлежащего присмотра. Но записка Аарона сделала свое дело и вскоре меня пригласили вновь на работу. А я отказался. После Аллена я больше не хочу наблюдать за чьими-то страданиями.
И я понимаю, что он хочет сказать. В душе каждого из нас, Аарон оставил очень глубокий след. И теперь каждому с этим жить…
