Conroy Bagpipe
После третьей рюмки
II
Закончили мы далеко за полночь. Профессор снял электроды у меня с головы и отошел к серверу. Я сидела с красными глазами и пустой головой. За время разговор я плакала дважды: когда рассказывала про похороны бабушки Зои и про аборт. Подошел Феликс Игоревич, спокойный, немного торжественный:
– Анна, хочу предложить тебе последнее испытание. Душу больше изливать не придётся. Хотелось бы проверить точность составленных нами карт. Пойдём, покажу тебе прибор.
В соседней комнате света было немного меньше, а у стены стоял стул с высокой спинкой, подлокотниками и фиксирующими ремнями. Просмотренные фильмы ужасов заставили мои поджилки дрогнуть.
– Феликс Игоревич, а для чего ремни?
– Ну как для чего, пытать тебя буду… Шутка. Ты же об этом сейчас и подумала. Объясняю, пока не сбежала, сверкая пятками: мы попробуем слегка простимулировать твой мозг, чтобы вызвать определённые воспоминания по карте. Ты мне будешь эти воспоминания озвучивать. Ну а так как стимуляция отчасти электрическая, возможны небольшие утечки в нервную систему и, как следствие, лёгкие судороги, вроде тех, что бывают во сне. Для этого и ремни.
– Хм, понятно.
– Ну что, согласна?
– Хорошо, давайте попробуем.
Я удобно устроилась на стуле, а профессор начал застёгивать ремни. Он действительно их вовсе не затягивал. При желании руку или ногу можно было легко вытащить. Последней фиксировал голову. Вот тут он свободного места совсем не оставил.
– Чтобы случайно не стряхнула прибор, – пояснил Орлов.
Затем он надел мне на голову шапку из электродов, похожую на первую. Только тут они были меньше и в большем количестве.
– Сейчас я включу. Ты можешь почувствовать сильный наплыв эмоций вначале. Не пугайся. Он быстро пройдёт и начнут накатывать воспоминания. Они будут появляться в хронологическом порядке, начиная с самых ранних. Поехали. – Профессор нажимает кнопку и меня захлёстывает волна радости.
– Анна, Анна, говори со мной. Рассказывай, что происходит.
– Мне так хорошо. Весело. Вижу лицо мамы. Оно большое, как целый мир, смотрит на меня сверху. – Радость отпускает и мамино лицо растворяется.