Чернава Перас
Врата Шараака
Я тут же побежала к домику. Он состоял всего из одной комнаты, посередине был очаг, над которым на цепи весел чугунный котелок. У дальней стены стояла койка, на которой лежало сено. Частично разметавшееся по полу ветром, гуляющим из открытого окна. Брален снял котелок и пошел к водоему. Через полчаса он вернулся с охапкой хвороста и полным котелком воды. Повесив его на место, разложил хворост под ним, и произнес: «Ignis!» Тут же заплясали маленькие язычки пламени, и зажегся огонь. Я присела рядом и вытянула руки, что бы согреться, а он начал собирать сено с пола и складывать его на кровать. – Спать будешь тут, завтра придумаем, что – нибудь, получше. – Возражать я не стала, так как устала знатно. Столько я в своей жизни ни разу не ходила. И уж тем более не бегала. Поэтому свернувшись калачиком, уснула до самого утра. Открыв глаза, я увидела, уже знакомые кости. Брален так и сидел у огня, изредка подкидывая новую партию дровишек в огонь. И я заметила, что в его пустых глазницах появились маленькие огоньки. Он поднял их на меня, и я подскочила на кровати. – У тебя глаза горят!
– Как горят? – Ошарашено уставился он на меня.
– Ну, так, огонь внутри черепушки твоей. – Ткнула пальцем я в сторону его глаз.
Он ткнул своим костлявым пальцем внутрь своего глаза, – Ни чего не чувствую, все так же. Хотя, если он появился, значит, ты мою душу в мои кости призвала. А не в другие. Так что это успех, моя повелительница. – Приложив руку к груди, он поклонил мне голову. – Может, попробуем еще раз, почувствовать души живых?
Я встала с постели, тело затекло, мышцы ныли. Потянувшись, я прошла мимо него, он проводил меня взглядом, крутя головой на своей костяной шее. – Ты куда?
– Пойду, умоюсь что ли. Да ополоснусь, не подглядывай!
– Ага, меня ж как раз юные дамы интересуют, есть же чем портить!
Выйдя из домишки, я направилась к речушке, пройдя совсем немного вглубь леса, разделась и начала мыться, пригляделась в отражение, а там не Я! Какая та совсем молоденькая девчушка, лет 17, с черной косой, и как это я вчера, на это, внимание не обратила? Я то, крашеная блондинка! Тело у меня теперь тощее, хотя грудь ни че такая, да и бедра. Красотка! – Хотите похудеть! Спросите меня, как? – расхохоталась я, натягивая лохмотья на место и подвязывая веревкой. И тут я почувствовала, какую – то теплоту слева на дереве. Обернулась и начала присматриваться, готовая, дать деру в любой момент, встречаться с недомедведем снова не хотелось. Но на дереве появилось маленькое животное. Немного крупнее куницы, с длинным, пушистым хвостом и большими выразительными глазами, как у лемура. С зелено—коричневой шерстью. Оно громко зашипело и я, испугавшись, резко выставила руки вперед, и зажмурилась. Боясь, что оно кинется на меня, но вместо этого оно рухнуло на землю. Я подошла поближе и ткнула его ногой. Мертвый. Аккуратно подняв его за хвост, я пошла к Бралену, вдруг оно съедобное?
Костяной ходил у края леса и, увидев меня быстро приблизился, – Я думал, тебя уже гримбрак сожрал. Что это? Где ты его взяла? Тухляк собираешь? – ткнул он в сторону тушки.
– Ни какой, это, не тухляк! Оно сдохло, прямо на моих глазах. Просто рухнуло с дерева и все. – Он взял зверька за шкирку.
– Может он больной был?
– Не знаю, я уже собиралась идти обратно, как почувствовала что – то сбоку, повернулась, а там он. Я напугалась и оно упало.
Он посмотрел на меня, – значит, ты его убила, только не поняла, как! Ощущения хоть запомнила?
– Ну, тааак, не очень. – Ответила я, ему. Он всплеснул руками, и тушка заболталась в его руках как какая – то тряпица.
– Я займусь им, а ты иди, посиди, поприслушивайся к себе. Вдруг чего получится?
Так мы и поступили, он пошел в дом, а я прошлась по опушке и, найдя старый пенек, уселась на него, скрестив ноги под себя. Закрыла глаза. Сколько так просидела не знаю, но вот начала что – то чувствовать. Или слышать. Как шум, только где – то под землей. Как какое – то течение, или это речушка неподалеку шумит так? Нет, что – то другое! Но что? Не понятно. Снова начала прислушиваться.
– Ну как? Получается? – спросил, наклоняясь к моему уху костяной. Я подпрыгнула и, запутавшись в ногах, рухнула на живот.
– Ты что! Больной что ли? Меня так инфаркт убьет, придурок! – отряхиваясь, поднималась я.
– Я все приготовил, иди, ешь. – Обиженно он направился в избушку. Я пошла следом. В котелке варилось мясо, костяной накидал туда какой – то травы, и веточек.
– Отравить меня захотел? – недоверчиво принюхалась я.
– Сначала попробуй, потом ругай. – Снимая с огня котелок и ставя его передо мной, обиженно проговорил он. Пахло варево замечательно, наткнув на заостренную палочку мясо, я попробовала. Вкус был потрясающий, или может мне это от голода показалось. Мясо отдавало какой – то специей, орехового вкуса. Немного паприкой и еще чем то. Наевшись, я все таки извинилась перед костяным. И мы пошли на улицу, снова пытаться научить меня чувствовать жизнь в других телах.
Глава 2
Где то через неделю, мы выдвинулись дальше, чувствовать тепло душ, мне все – таки удалось освоить. Костяной мне продыху не давал, кормил и снова тренировки. Только вот мы так и не поняли, что за шум под землей я слышу. Пошли мы так же вниз по течению речушки. И через два дня, вышли к деревушке. Костяной остался в лесу, а то мало ли чего, а я пошла, спросить наше точное местоположение. Войдя в поселение, я чувствовала себя белой вороной, это было не трудно, так как все пялились на меня, как на ту самую Мракаллису. Я заметила, одну девушку. Она стояла возле дверей своего маленького домика и стирала вещи в чане. Подойдя ближе, но, не заходя во двор, я ее окликнула.
– Добрый день, милый человек. – Пытаясь изобразить самую милую улыбку. Она оторвалась от стирки и окинула меня своим холодным взглядом.
– Чего надо? – Выжимая тряпки, ответила она мне не слишком любезно. Захотелось дать ей в табло, я таких еще по старой работе не любила, этакие дохрена важные!
– А, эм, не найдется какой работы для меня? Стирка, уборка? Прополка? Мне деньги нужны. – Отряхивая лохмотья, посмотрела на нее с неприкрытым недовольством.
– Заходи. – Махнув рукой, она пригласила меня в дом. Я поспешила внутрь. Зайдя, она закрыла за мной дверь.
– Давно в нашей глуши, некромантов не было. Какими судьбами тут, и почему, такая, темноволосая? Вы жеж все, поголовно седые к 20 годам?! Хотя я некромантов лет 40 уже не видела. – Внимательно изучала она меня, а я ее. На вид не больше 25 – 30 лет. Златокудрая, голубоглазая, стройная, в сером платье с корсетом.
– Простите, с кем имею честь? Не хотелось бы мне о себе говорить с неизвестными. – Прищурившись и внимательно окинув взглядом девушку еще раз, произнесла я.
– Фиалетта я! Травница, немного владею стихией земли. Ну так, растения могу подлечить, да поскорее взрастить.
– А меня, как распознала?
– Так от тебя смертью за версту несет, я еще в лесу тебя почувствовала, но не решилась идти, мало ли. Некроманты разные бывают.
– Понятно, тут такое дело. – Потерла я свой подбородок. Мне к вратам надо, а где я сейчас, понятия не имею.
– О, это тебе до них далеко. Ты сейчас в Линдорблаффе, на самом Юге, а тебе на север надо. Через море Луронера, да потом через Ильмарисовы горы. Либо в обход, через Тондорорию или Джолорар. Через Тондорорию не советую, там ваших не любят, на вилы могут посадить.
– И сколько я туда добираться буду?
– Если выйдешь, прямо сейчас. И пойдешь по прямой через море и горы, думаю, месяца через два доберешься. Если в обход, то месяца за три – четыре управишься.
– Йопаный, че так долго то? Побыстрее нельзя?
– Нельзя, если только златоперого грифона не оседлаешь! – расхохоталась девушка/женщина. Мне было не до смеха. Топать два месяца, а то и три не хотелось, вздохнув, я посмотрела на нее.
– Ладно, уж, одеженку то я тебе найду. А вот с деньгами не помогу, самой надо. Провизию кой – какую тоже дам, на первое время хватит, а там сама. – И она принялась за работу. Взяла какой – то круглый отрез кожи, по краям которого была продета веревка, разложила на столе и начала складывать туда, хлеб, мешочек с непонятным порошком, травку всякую. Шаль. Тарелку, ложку, нож. Сложив все в центр отреза, она потянула за веревку, и отрез сложился в сумку. Потом вышла в другую комнату и принесла мне белую длинную рубаху, с вышивкой на груди. Помогла мне переодеться, и затянула на поясе толстый кожаный ремешок. Расчесала мою, нечесаную копну и заплела в косу. Огледела меня, и кивнув самой себе, произнесла, – ну вот, на человека похожа! Есть будешь?
– Хотелось бы. – Застеснявшись, сказала я. Мне было неуютно, за то, что ни чего не могу дать ей за помощь. Она налила похлебку и, протянув, подмигнула. – Ешь, не стесняйся. – Села напротив меня, наблюдая, как я уплетаю за обе щеки. Брален конечно хорошо готовит, не смотря на то, что скелет, но тут была соль! Как же я за ней соскучилась, мама моя родная!
– А как Тебя зовут то хоть? – поинтересовалась Фиалетта.
– Меня зовут Ли… Маристель. – чуть не назвала я своего имени, но вспомнила о словах костяного, что имя настоящее оглашать нельзя.
– Понятно, приятно познакомиться, что ли!
– Ага, – продолжая жевать.
– Маристель, а не подсобишь нам в одном деле, в благодарность за помощь?
– В каком? – оторвавшись от еды, внимательно посмотрела я на нее.
– Да тут такое дело, кто – то на погосте могилы разрывает. Упырь что ли какой появился, глянешь, это же по твоей природе. А я за помощь, с местных какую копейку соберу? А?
– а, эм, вечером скажу ответ. А сейчас мне идти надо. – Подскочив из – за стола я пошла к Бралену.
Он нервно бегал между деревьев, – Че так долго? У тебя новое платье? И сумка. А говорила, воровать не будешь!
– Я и не воровала, мне это просто так травница дала, попросила о помощи, говорит если подсоблю, то и денег даст.
– А чем, подсобить надо?
– Кто – то на погосте могилы разрывает. Надо, изничтожить.
Костяной почесал черепушку, – ну там много кто может быть. Как простые расхитители, так и нечисть, всякая. Упырь, например.
– А еще она сказала, что когда в лес ходила, то чувствовала меня.
– А может и не тебя, вдруг это другой некромант могилы разрывает, да мертвяков поднимает? – предположил костяной, – мы то, далеко от деревни были. Не могла она тебя почувствовать, не такая уж у тебя и сильная энергия.
– Я если честно на погост не хочу! – взглянула я на него снизу вверх, заглядывая в глаза огоньки. – Ну, так что? Посмотрим, кто или пойдем на север?
– Почему на север?
– Потому что мы на самом юге, а врата на севере.
– Как на юге, меня убили на севере! Не мог я на юге оказаться! Если только,… – он сложил руки на груди и постучал указательным пальцем, по локтю.
– Что, если только?
– Да так, ни чего важного, видимо я ошибся. А на погост сходим, затаимся, и посмотрим что да как. Если нечисть какая, думаю справимся, а если некромант, то убежим. – он снял сумарек с моего плеча, и произнес, – volumine! Показывай где погост!
– А я не знаю, – Брален, шлепнул себя рукой по лбу, – Маристель, ну как так то?
– Чего орешь! Я не соглашалась, сказала, что позже отвечу. Мне же с тобой посоветоваться надо было! – могу поспорить он был рад тому, что я с ним как с другом общалась. Он рассказывал мне, что обычно некроманты заводят рабов, а не компаньонов. Поэтому он положил руку мне на голову и извинился.
Я снова зашла в деревню и сразу же пошла к дому травницы, она вышла на порог, протирая руки передником, – Ну что решила? Я если честно, думала, тебя уже и след простыл.
– Схожу я на погост, посмотрю, что да как. Если нечисть, помогу. А если нет, то без обид! Договорились?
– Договорились!
– Показывай, куда топать надо!
Погост находился на другой стороне селения, в километре от него, окруженный заборищем. Могилы, перекошенные от старости и поваленные надгробия лежали на сырой земле. Даже солнце, пытаясь пробиться сквозь густые верхушки деревьев, лишь изредка бросало свои лучи на землю, создавая причудливые тени и пытаясь не потревожить покоя усопших. Я шла позади травницы, и чувствовала, как неподалеку за нами попятам идет костяной. Да, я уже научилась, чувствовать и его! Это оказалось не так трудно, как я думала, мне просто надо позвать его мысленно и все. Я уже знаю, где он. Так же может и он найти меня. Интересно, а Фиалетта, его чувствует? Она подвела меня к разрытой могиле, – ну вот опять, каждый день сюда ходим, да закапываем. А на следующий день, снова разрытые находим!
– Ладно, разберемся, – с важным видом подошла я к краю и увидела частично разложившуюся плоть. Тошнота, накрывала волнами, но подавать виду я не хотела. И потому с важным видом отошла подальше, типа осматриваюсь, ага. Ох, мезимчику бы что ли. Фууухх. Собравшись с силами, повернулась к девушке, – ну ты иди, дальше мы…, то есть я сама! Давай топай отсюда!
Девушка вышла с погоста и, не оборачиваясь, направилась в селение. Только она скрылась из виду, прибежал костяной и, подойдя к могиле заглянул в нее. – Походу все же нечисть, видишь следы от когтей? – ткнул он указательным пальцем в могилу. Я не посмотрела, – верю тебе на слово! БУЭЭЭЭЭЭЭЭ. – Все – таки не выдержал желудочек мой!
Костяной, закатил огоньки, под дуги бровей. – Да уж, некромант, которого тошнит от мертвечины. Такого еще поискать надо!
Вытирая лицо рукавом, я подняла на него свои глаза. – Ну, так что дальше то делать будем? – он огляделся.
– Вон на то дерево лезь, а я вон там посижу, на меня упырь не поведется. Глодать то не чего!
Я осмотрела дерево, на предмет неупокоенных, мало ли. – А дальше?
– А дальше, придет он сюда, пока я его отвлеку, ты с него душу соберешь, и все! Легкотня! – с энтузиазмом пропел костяной.
– Ага, легкотня, забыл с кем возишься? – залазия на дерево, заныла я. Он подскочил ко мне и легко подсадил на первую ветку, откуда только силы в нем?
– Да, ладно, справимся. Если что, не слазь, там и сиди.
Стемнело довольно быстро, а я все сидела на ели. И поглядывала вниз. Костяной развалился в углу у заборища, как будто там всю жизнь и лежал. В темноте за забором раздался треск. Сердце забилось быстрее. Я прижалась к ветвям ели, стараясь не издавать ни звука. Напрягла слух, прислушиваясь к звукам ночи. Где – то вдали завывала сова. В этот момент я заметила, как какая – то фигура остановилась около заборища, по ту сторону погоста. И, кажется, принялась осматриваться. Я затаила дыхание, стараясь не шевелиться.
Из – за забора послышался тихий голос. Словно кто – то звал на помощь. Я не могла разобрать слова, но в них было столько отчаяния, что меня охватил страх. Что делать? Сойти с дерева и узнать, что происходит? Я посмотрела на костяного, он прижался спиной к заборищу, и поднес руку к зубам, говоря о том, чтобы я молчала. Снова что – то шевельнулось за забором.
И тут по погосту пошел туман, а в нем появилось оно! Сутулое и костлявое тело, непропорционально длинные четырёхпалые руки с жуткими когтями, большая голова с острыми отвислыми ушами и отсутствующим носом, широкой пастью и неровными зубами. А глаза, будто затянуты бельмом.
– Сиди на елке, я сам, это тумановица! – заорал Брален. Спорить с ним я не собиралась, силилась только не грохнуться в обморок! А он начал ловко маневрировать в тумане, изредка окрашивая его яркими всполохами огня. Раздался отвратительный вой, кровь в моих жилах остановилась, зубы застучали, а ветка с треском полетела вниз. Не успев опомниться, я рухнула на землю, ободрав себе все, что только можно! Кровь ударила по обонянию монстрицы, и она рванула ко мне, лихо, перепрыгнув костяного. Дальше все было, как в замедленной съемке, я подскочила, выставила руки вперед, зажмурилась и заорала слова, что говорил костяной перед тем, как развести огонь: – IGNIS!
Туман рассеялся, и мы с костяным остались посреди погоста, тумановица, горела, как факел, тихо шкварча. Брален подбежал к ней и начал отрывать голову от туловища, схватив ее руками и оперевшись ногой в тушу. Она с противным треском и хлюпаньем, начала отрываться. Ну а я? БУУУЭЭЭЭЭЭЭ!
