Чарльз Дос
Мир грёз

Глава I. Бездушный механизм и бездомные философы

Будильник заиграл ровно в шесть утра по восточному времени. Сквозь неплотную штору в маленькую спальню начали пробиваться первые лучи весеннего солнца. За окном уже слышался приглушенный шум автомобилей, которые то и дело протяжно гудели. Казалось, их владельцы намеревались разбудить всех, кто по счастливому стечению обстоятельств до сих пор продолжал сладко спать в своей теплой и уютной постели.

Сэм откинул с головы белое одеяло, устало потянулся к прикроватной тумбе и одним касанием выключил противный будильник, который прервал его сон на самом интересном месте. Ещё минуту назад, сидя на берегу моря, он приятно беседовал с Наташей Смит, которую любил больше всего на свете. Её белая рубашка, наброшенная на голое тело, медленно развивалась на ветру, а в ее красивых серых глазах отражалось заходящее солнце. После очередной шутки, которая вызвала у Наташи приступ звонкого смеха, Сэм ловко подвинулся к ней, нежно обнял её одной рукой за талию, а другой аккуратно провел по её гладким волосам. На её лице появилась заигрывающая улыбка. Она закрыла глаза и начала медленно наклоняться к нему. До него тут же донёсся сладкий аромат её духов, и он вздрогнул в предвкушении первого поцелуя. Однако вместо того, чтобы почувствовать вкус её сладких губ, он услышал какой-то противный писк, который с каждой секундой становился всё громче. Наташа тут же исчезла, море растаяло, а он снова оказался в своей квартире.

– Ну вот не мог ты подождать ещё минуту? Всего одну минуту… – жалобно спросил Сэм, глядя на будильник, который с холодным безразличием смотрел на него с невысокой прикроватной тумбы.

– Эх, нам ведь было так хорошо! Море, закат, прохладный бриз и никого, кроме нас, на всём пляже. О этот заветный поцелуй! Что же ты наделал, бездушный механизм?!

Не получив ответа, Сэм глубоко вздохнул и вяло поднялся с кровати.

– Однажды я не выдержу и разобью тебя об стену, приятель, – сказал он и с грустью посмотрел на свой будильник. – Разве ты этого хочешь? Этого добиваешься своими наглыми действиями по разрушению моей личной жизни?

– Её нет! Сколько раз можно повторять одно и то же? – заорал кто-то на улице.

От неожиданности Сэм вздрогнул, но тут же опомнился, подлетел к окну, отодвинул в сторону штору и выглянул наружу. Прямо напротив его дома двое рабочих оживлённо о чём-то спорили.

– Я лично видел, как её привезли вчера вечером! – заорал в ответ высокий смуглый мужчина лет сорока.

– Её никак не могли привезти, тупой ты идиот! В том месте дорогу перекрыли ещё три дня назад!

– Нет, я видел это своими глазами!

– Да ну тебя, Билли! – второй рабочий махнул рукой и отвернулся.

– Обожаю понедельники, – устало сказал Сэм и направился в душ.

Каждый будний день Сэма совершенно ничем не отличался от предыдущего. Казалось, он проживал один и то же день снова и снова. Он словно попал во временную петлю и не знал, как из неё выбраться. Каждое утро ровно в шесть часов по восточному времени он просыпался, принимал душ, завтракал медовыми хлопьями и двумя тостами с ветчиной, выпивал чашку горячего кофе, надевал свой черный костюм и выдвигался в сторону автобусной остановки, которая находилась в нескольких минутах ходьбы от его дома. Ровно в семь часов утра туда прибывал автобус номер двести семь, который за сорок минут довозил его до остановки на Сэтимор Стрит. Оттуда он добирался пешком до офиса, в котором проводил следующие девять часов, из которых час отводился на перерыв.

– Ну и кому это понравится? – спросил Сэм, глядя на себя в зеркало.

На него смотрел среднего роста молодой человек со светлыми и слегка волнистыми волосами, уложенными на бок, и красивым, гладко выбритым лицом. На щеках его виднелся здоровый румянец, а голубые глаза выражали грусть и печаль.

– Быть может, мне следует…

Стук в дверь прервал его размышления. Он накинул пальто, взял свой портфель и открыл дверь.

– Саманта?

– Доброе утро, Сэм, – смущённо приветствовала его невысокая смуглая девушка с яркими зелёными глазами, прямыми чёрными волосами, которые доходили ей до самых плеч, и милым личиком. Она была его соседкой и проживала в квартире напротив. – Прости, что так рано пришла, просто я хотела спросить, всё ли сегодня в силе?

«Всё ли сегодня в силе?» – эхом отозвались слова Саманты в его голове. – «Дорогой Сэм, неужели ты опять что-то пообещал и забыл про это?»

– Вчера вечером мы договорились обсудить детали проекта по сбору средств для приюта, в котором я работаю, – робко улыбнувшись, напомнила ему Саманта.

– Точно! Помню, помню! – Сэм энергично закивал головой. – В семь тридцать у тебя, верно?

– В пять тридцать в закусочной у мистера Росса, – потупив взгляд, ответила она.

Внезапно Сэм почувствовал себя ужасно неловко.

– Прости, Саманта, просто вчера я заработался, и всё совершенно вылетело из головы, – раскаиваясь в своей забывчивости, проговорил Сэм. – Да, разумеется всё в силе. Я буду ждать тебя в закусочной ровно в пять тридцать.

– Отлично, тогда до встречи! – просияв, сказала Саманта и, не дожидаясь ответа, быть может, от волнения, быть может, от смущения, мигом скрылась в своей квартире.

– До встречи, – ответил Сэм, взглянув на закрывшуюся перед его носом дверь, и направился к лестнице.

Утро оказалось прохладным. Солнце светило ярко, но совершенно не грело. Земля была сухой и чистой. На некоторых деревьях уже появились первые почки. На голубом небе не было ни единого облачка, а холодный воздух приятно бодрил. В это апрельское утро понедельника погода располагала скорее к прогулке в парке, чем к работе в офисе, но у Сэма, как и у миллионов других людей, были обязанности, которые ему необходимо было выполнять.

– Вам это всего лишь кажется, сэр! В этом нет никакой необходимости, уверяю вас!

Сэм бросил быстрый взгляд на высокого худого мужчину, стоявшего возле светофора. Его дешёвый серый костюм блестел на солнце, словно был сделан из фольги. Он жадно курил сигарету и громко разговаривал с кем-то по телефону, стараясь казаться абсолютно спокойным. Но всё же голос его дрожал, а глаза были полны отчаяния.

– Нет, нет, сэр, всё ещё можно исправить! Это всего лишь недоразумение! Глупая ошибка, совершенная в эмоциональном порыве! – протараторил незнакомец и вновь затянулся сигаретой.

Загорелся зелёный свет, и пешеходы устремились навстречу друг другу. Сэм хотел послушать, что ещё скажет этот взволнованный мужчина, но тот уже каким-то чудом оказался на другой стороне улицы и продолжил ускоряться, как будто готовясь в любую секунду броситься бежать со всех ног.

«Так неловко получилось с Самантой, – с досадой подумал Сэм. – А ведь даже сейчас я не могу вспомнить наш разговор…»

Погрузившись в свои мысли, он не заметил, как пришёл на остановку.

– Доброе утро, мистер Холл! Как обстоят ваши дела в столь прекрасное весеннее утро? – вдруг обратились к нему два бодрых голоса.

Он поднял глаза и увидел Джона Вуда и Николаса Прайса – двоих друзей, которые вот уже несколько лет жили на улице. На бездомных они совершенно не были похожи, ведь от них никогда не пахло тем неприятным запахом, который непременно сопровождает почти всех обитателей улицы, а их одежда пусть и не была новой, но всё же не имела никаких дыр и некрасивых жирных пятен. Они неизменно носили лишь твидовые костюмы, старые шерстяные пальто, да небольшие шляпы, какие вышли из моды ещё в сороковых годах прошлого века. Их обувь всегда была начищена до блеска, а в нагрудных карманах поношенных пиджаков виднелись аккуратно сложенные платки. Они любили рассуждать о жизни, постоянно пытались разобраться в сложных философских вопросах и производили впечатление очень образованных и добрых людей. В общем, они были самыми необычными бездомными, которых когда-либо приходилось встречать Сэму.

– Доброе утро, мистер Вуд! – ответил Сэм, глядя на невысокого мужчину лет пятидесяти в костюме перечного цвета и чёрном пальто. – Доброе утро, мистер Прайс! – снова повторил он, переводя взгляд на его тучного компаньона средних лет, который был одет в бордовый костюм и рыжее пальто.

По правде говоря, дела у Сэма обстояли совершенно паршиво. По крайней мере, так ему стало казаться с того самого момента, когда он окончательно понял, что в свои двадцать семь лет проживал жизнь абсолютно ему не интересную, наполненную лишь разочарованием и болью. Боль была не только душевная, но и физическая. Плечо, которое он травмировал в университете, играя за сборную по американскому футболу, порой начинало неприятно ныть. Обезболивающее не помогало, поэтому оставалось просто ждать, когда боль утихнет. Из-за этой травмы ему пришлось уйти из профессионального спорта и навсегда распрощаться со своими детскими мечтами о большой игре в Национальной футбольной лиге.

– Дела идут совершенно чудесно, джентльмены! – весело ответил Сэм, сопроводив свое высказывание фальшивой улыбкой.

– Приятно слышать, мистер Холл! – сказал Николас Прайс, поглаживая свой выступающий живот.

– Да, приятно слышать, мистер Холл! – повторил Джон Вуд.

– Надеюсь, у вас тоже всё хорошо?

Друзья переглянулись, и на их лицах заиграли таинственные улыбки.

– Мы, мистер Холл, находимся в лёгком замешательстве, потому что столкнулись с проблемой весьма неопределённого свойства, – ответил Джон Вуд.

– Это даже не проблема, а, скорее, вопрос, – пояснил Николас Прайс.

– Да, совершенно верно, вопрос философской направленности. Вопрос, ответ на который подарит многим людям надежду! – горячо подтвердил Джон Вуд.

– Одних он спасёт от погибели! – продолжил Николас Прайс.

– Другим же облегчит страдания! – добавил Джон Вуд, приложив обе руки к сердцу.

– Что же это за вопрос такой? Должно быть, вы уже долго ломаете над ним голову? – удивился Сэм.

– Сегодня в полдень пойдёт пятый год для меня, – ответил Николас Прайс.

– А для меня этим утром наступил только третий, – сказал Джон Вуд. – Что касается самого вопроса, то формулировка его весьма проста, однако величайшие умы всего человечества на протяжении трёх тысяч лет пытались найти на него ответ…

– Но так и не сумели этого сделать! – закончил за своего приятеля Николас Прайс и внимательно вгляделся в автобус, который подъехал к остановке. – Гляди-ка, Джон, а вот и наш прибыл!

– Что-то быстро он сегодня, – весело отозвался Джон Вуд. – Как видите, мистер Холл, нам пора отправляться в путь. Беседа с вами доставила мне великое удовольствие!

– И мне, мистер Холл! – радостно добавил Николас Прайс.

Друзья откланялись и быстро направились к автобусу.

– Постойте, джентльмены, постойте! – закричал Сэм, бросившись следом за ними. – Но что же это был за вопрос?

– Ах, вопрос! – таинственно улыбнувшись, повторил Джон Вуд. – В чем смысл жизни, мистер Холл? Таков наш вопрос.

Двери тут же закрылись, и автобус покатил прочь. Сэм стоял неподвижно и задумчиво глядел ему вслед, пока он наконец не скрылся за поворотом. Через пять минут подъехал автобус Сэма. Он зашёл в него и медленно опустился в свободное место у окна. Автобус двинулся вперёд, и предметы за окном начали быстро сменять друг друга. Их очертания стремительно размывались, краски сливались воедино, и они становились похожими на небрежные мазки, нанесенный рукой таинственного мастера.

– В чем смысл жизни, – тихо проговорил Сэм. – Может, его просто нет?

***

– Может, его просто нет? – спросила Наташа Смит, задумчиво изучая новенькую кофемашину.

– Это невозможно! – возразил Кевин Моррис. – Я вчера лично засыпал в неё три пакетика ароматного кофе, который собирали прекрасные колумбийские женщины с великолепным маникюром и такими стройными фигурками, какие сведут с ума любого мужчину!

– Зачастую кофейные зерна собирают маленькие дети, либо измученные взрослые, – монотонно проговорил Брюс Бэйли, покручивая картонный стаканчик в своих бледных руках.

Кевин Моррис недовольно посмотрел на своего коллегу, и его губы исказились в преувеличенном отвращении. Брюс был человеком спокойным, склонным к меланхолии. Он всегда казался бледным, словно вся кровь таинственным образом покинула его худое тело, а под его маленькими задумчивыми глазами постоянно красовались тёмные синяки, словно он совершенно не знал, что такое сон. Он был невысокого роста, имел средней длины коричневые волосы, всегда носил чёрные туфли с квадратным носом, широкие чёрные брюки, которые натягивал чуть ли не до пупка, и серую рубашку в зелёную клетку. Иногда он надевал старый коричневый пиджак и зелёный галстук в горошек и становился похожим на продавца билетов в цирк, сбежавшего со страниц журнала пятидесятых годов двадцатого века. Говорил он тихо и абсолютно спокойно, даже когда дело касалось событий драматичных или трагических. Он никогда не спешил и всё делал медленно, как бы отстранённо. На его непримечательном худом лице, многие годы не знавшем счастливой улыбки, навсегда застыло выражение глубокой задумчивости. У него не было никаких амбиций и стремлений, его ничего не интересовало, и ничто не доставляло ему видимого удовольствия. Он напоминал человека, давно потерявшего свою мечту и теперь уже смирившегося с унылой и суровой реальностью. Человека, который навсегда решил оставить попытки изменить свою жизнь и окончательно покорился безразличной судьбе.

– Что за глупости ты говоришь, Брюс? Я лично видел их! – возмутился Кевин.

– Красивых женщин, собирающих кофе в вечерних платьях?

– Рекламные ролики, ходячий ты негатив! В них счастливые женщины собирали кофейные зерна в свои аккуратные плетенные корзиночки!

– По правде говоря, Брюс прав, – сказала Наташа, переводя взгляд на Кевина. – Некоторые плантаторы делают из людей настоящих рабов.

– А что же вы тогда пьете этот кофе?! – выпалил Кевин. – Уж не думаете ли вы, что своими действиями не поддерживаете этих бессердечных диктаторов?

– Нам просто нравится пить кофе, – монотонно проговорил Брюс.

– Значит, вам нравится поддерживать страдания тех людей, которые собирают его для вас?! – не унимался Кевин, ехидно поглядывая то на Наташу, то на Брюса.

– О чем спорите? – спросил Сэм, снимая свое пальто.

– Кевин считает нас бессердечными тиранами за то, что нам нравится пить кофе, – улыбнувшись, ответила Наташа.

«Она улыбнулась, – возбужденно подумал Сэм. – Неужели она улыбнулась, потому что увидела меня? Может, нет. Тогда что вообще означает эта улыбка?»

– Какая интересная мысль, – ответил Сэм, стараясь не слишком долго задерживать свой взгляд на Наташе.

«Ох, как же это непросто!»

Это действительно было непросто. Сегодня Наташа Смит выглядела восхитительно. На ней было изумрудное платье, которое подчёркивало всё изящество её шикарной фигуры. Круглые широкие бедра, длинные стройные ноги, упругая грудь, которая проглядывала через глубокий вырез – все эти факторы, несомненно, препятствовали Сэму в достижении его цели.

– Все в порядке, Сэм? Ты как будто о чем-то задумался? – заботливо спросила Наташа, нежно положив свою руку ему на плечо.

«Немедленно убери её с меня, убери, убери! Иначе мое сердце взорвется прямо сейчас!»

– Да, всё отлично, – ответил он, пытаясь звучать беззаботно и в то же время натягивая фальшивую улыбку. – Просто сегодня утром двое моих приятелей задали мне один очень сложный вопрос, над которым я думал всю дорогу.

– Что за вопрос? – спросила Наташа, заглядывая в его голубые глаза.

«Не смотри на меня так, прошу, не смотри! Что же ты делаешь со мной?!»

– В чём смысл жизни? Они пытаются понять, в чём заключается смысл жизни, – спокойно ответил он.

– Это очень глубокий вопрос, – задумавшись, медленно проговорила Наташа. – Полагаю, вряд ли можно найти ответ, который удовлетворит абсолютно всех.

– Совершенно верно! – воскликнул Кевин, придав своему лицу серьезное выражение. – К примеру, для этих вот коллег, – он махнул головой в сторону Наташи и Брюса, – смысл жизни заключается в том, чтобы говорить о несправедливости, но при этом ежедневно поддерживать её!

Наташа закатила глаза и направилась к своему столу.

– Я просто люблю пить кофе, а в реальном мире нет справедливости, поэтому это лишь холодный расчёт, – монотонно ответил Брюс и, ссутулившись, побрёл за Наташей.

– Такой же холодный, как и ты! – крикнул ему в след Кевин, засмеялся и перевел свой взгляд на Сэма. – Да ладно тебе, приятель, перестань ломать себе голову! Смысл жизни в том, чтобы наслаждаться ею! Вижу, загрузили тебя твои друзья. Философы небось, да?

– Да, Кевин, философы.

– Вот, что я тебе скажу, приятель, погнали сегодня со мной после работы в классный клуб! Говорят, там самым раскрепощённым раздают бесплатные коктейли! – он хохотнул и хлопнул в ладоши. – Станцуем Ча-ча-ча, а потом ты исполнишь стриптиз! Покажешь всем результаты долгих тренировок и, может, сумеешь заработать нам дюжину коктейлей! Я бы и сам исполнил, но, видишь ли, – он хлопнул себя по животу, туго обтянутому рубашкой, – сейчас я нахожусь не в самой лучшей форме…

– Спасибо за приглашение, Кевин, – ответил Сэм и положил руку ему на плечо. – Но сегодня в пять тридцать у меня важная встреча.

– Романтическое свидание с прелестной дамой? – подмигнув, шепотом спросил Кевин.

– Скорее, деловая встреча с соседкой.

Кевин отвел голову назад, смерил его игривым взглядом, потом многозначительно кивнул, как бы выражая одобрение и давая понять, что никому не расскажет об этой «деловой встрече», и направился к своему столу.

Сэм остался один в небольшой комнатке, которая представляла собой импровизированную кухню. Тут были три тумбы с выдвижными ящиками, небольшой холодильник, заполненный сливками и свежими фруктами, столешница, на которой стояла одинокая кофемашина, единственный барный стул на толстой металлической ножке, да старенький кулер, возле которого высокой башней, подобно той, что была в Вавилоне, возвышались картонные стаканчики.

Каждый раз он мечтал о встрече с Наташей и каждый раз, когда это происходило, он испытывал ужасное чувство одиночества и отчаяния. Как же мерзко ему было оттого, что после каждой встречи с ней, он ощущал себя разбитым и опустошенным, но, несмотря на это, жаждал видеть её снова и снова. И жажда эта не угасала ни на минуту. Сэм чувствовал себя наркоманом, который каждую секунду испытывал жесточайшую ломку и никак не мог справиться с ней. Лишь мысли о Наташе могли на некоторое время облегчить его страдания. Вот и сейчас он закрыл глаза, откинул голову назад и увидел её обворожительную улыбку, её красивые игривые глаза, за которыми скрывался недюжинный ум, и её прекрасную фигуру в изумрудном платье. Ему так хотелось обнять её, прикоснуться к её красивым волосам, прямо как в сегодняшнем сне, и сказать, что он любит её больше всего на свете и готов ради нее на всё.

– Чертов будильник! – с горечью выпалил он.

– Верно сказано, Сэм! Мне тоже не нравятся эти вот штуки. Свой я выкинул ещё пару лет назад. С тех пор встаю во сколько хочу, ибо, сам понимаешь, мой статус мне это позволяет.

Сэм открыл глаза и увидел Джексона Перри, который стоял возле кофемашины и нажимал на все кнопки, пытаясь приготовить себе кофе.

– Слушай, а ты не знаешь, как работает эта штуковина? Не привык такими пользоваться, обычно мне приносят уже готовый кофе. Я предпочитаю без сливок.

– Нет, босс. К сожалению, у меня никогда не было такого аппарата.

Мистер Перри обернулся, поставил картонный стаканчик рядом с кофемашиной и стряхнул невидимую пылинку со своего пиджака. Он всегда носил дорогую одежду и старался быть стильным, хотя порой выглядел слишком уж вычурно. Сегодня он был одет в чёрный костюм от известного французского бренда и белые туфли из крокодиловой кожи. На его левой руке сверкали дорогие часы из чистого золота, а за очками в оправе из слоновой кости виднелись хитрые карие глаза, которые постоянно следили за собеседником, будто выискивая его слабые стороны и недостатки. Мистер Перри был умён, но не слишком. Высок, красив собой, но очень наигранной казалась его манера общения. Он постоянно носил короткую щетину и пытался вести себя, как настоящий альфа-самец. Такое поведение казалось Сэму совершенно нелепым, но женщины были от него без ума, хотя трудно было сказать наверняка, что их привлекало в первую очередь – его деньги или амплуа харизматичного мачо.

– Разумеется, такого у тебя никогда не было! Я три дня назад привез его из Японии. Он стоил мне кучу денег! Твоя зарплата раза в два меньше, – нарочито тихо сказал мистер Перри и засмеялся, но, поймав на себе серьезный взгляд Сэма, тут же осёкся. – Я понимаю твое положение, Сэм. Я когда-то тоже начинал с малого, но теперь благодаря тяжелой работе и упорству достиг немалых высот.

«И благодаря отцовским деньгам, на которые было создано твоё рекламное агентство», – раздраженно подумал Сэм.

Не то чтобы он испытывал отвращение к отпрыскам богатых родителей, скорее наоборот, он не видел ничего зазорного в том, чтобы принимать помощь от своих родителей, если они могли чем-то помочь. Но было нечто невыносимо противное в людях, которые, достигнув успеха благодаря родительским деньгам и связям, начинали рассказывать о том, с каких низов им приходилось подниматься и как тяжело им доставался каждый цент, о том, что в гордом одиночестве, потрёпанные судьбой, но не сломленные, они карабкались вверх, на вершину Олимпа, преодолевая все трудности и препятствия лишь при помощи собственных усилий, попутно сражаясь с внутренними демонами сомнения и тревоги, но не желая становиться их пленниками. И вот однажды, после долгих лет страданий и невыносимой боли, они наконец поднимали головы вверх и понимали, что достигли самого пика, что победили и стали жителями Олимпа. Быть может, именно в этот момент, столь значительный и грандиозный, они от волнения забывали о том, что без своих богатых родителей они бы никогда не достигли таких высот. Однако внезапная амнезия не вызывала у Сэма никакого доверия, поэтому подобные люди казались ему скорее скользкими слизнями, умеющими выпутаться из любой ситуации, чем стойкими непобедимыми бойцами, готовыми на всё ради достижения заветной цели.

– Но ты не волнуйся, Сэм, – снисходительным тоном продолжал Джексон Перри. – Если ты будешь работать так же усердно, как и я, то лет через двадцать обязательно достигнешь такого же успеха. Кстати, хотел спросить тебя кое о чём, – он воровато оглянулся через плечо, достал из внутреннего кармана своего пиджака небольшую плоскую коробку прямоугольной формы и осторожно раскрыл её, обнаружив золотое ожерелье, украшенное тремя ярко-зелёными изумрудами. – Как думаешь, Наташе это понравится? Я знаю, она из обеспеченной семьи. Отец – доктор, а мать – юрист. Не слишком дешёвый подарок для такого прелестного ангелочка?

Сэм вдруг почувствовал, как внутри него что-то оборвалось. На мгновение он перестал слышать, что ему говорил мистер Перри, а глаза его перестали видеть. Казалось, словно густой туман внезапно заполнил всё пространство вокруг него. Сильная слабость охватила всё его тело, и он подумал, что сейчас же рухнет на пол. Но ничего не произошло. Этот странный припадок длился не дольше секунды. Он пришёл в себя и увидел, что мистер Перри по-прежнему сосредоточенно смотрит на него, ожидая услышать ответ на свой вопрос.

– Нет, босс. Это замечательный подарок, любая девушка была бы от него без ума, – сказал Сэм, и ему почудилось, что голос его доносится откуда-то издалека.

– Ну-ну, Сэм, не говори глупостей! Наташа – особенная. Она не такая, как все те меркантильные девицы, что вечно умоляют меня о встрече. У них лишь деньги на уме. Но Наташа не такая, она умеет любить по-настоящему, я это чувствую!

Внезапно Сэма охватила ярость.

– А вы правы, мистер Перри, это не самый оригинальный подарок. К тому же он не соответствует вашему статусу. Много кто может подарить красивой девушке ожерелье, разве этим кого-нибудь удивишь? Но вот автомобиль, это уже другое дело!

– Автомобиль, говоришь?

– Да! Подарите ей автомобиль розового цвета, она ведь обожает розовый! А потом, сидя в салоне, так, невзначай, скажите, что эта «мелкая безделушка» идёт в подарок! Главное так и сказать – «мелкая безделушка», – он кивнул головой, указывая на дорогое ожерелье. – Уверен, таких сюрпризов ей точно никто не делал!

Джексон Перри спрятал коробку с ожерельем обратно в свой карман и внимательно посмотрел на Сэма.

– Вот за это я и принял тебя на работу, приятель! Твои идеи всегда выделяются на фоне других, хотя некоторые из них бывают уж совсем придурковатыми, – мистер Перри засмеялся и поправил свои очки. – Но в этот раз ты попал в яблочко!

Сэм лишь едва заметно улыбнулся, не найдя в себе сил что-либо ответить своему боссу.

– Ладно, иди работай, Сэм, а я поеду за машиной, – внезапно Джексон схватил его за руку и внимательно посмотрел на него. – Только это между нами, приятель.

– Разумеется, босс, – серьёзно ответил Сэм, высвобождая свою руку. – Главное постарайтесь найти розовый автомобиль с розовым салоном, ибо, сами понимаете, она больше всего на свете любит именно розовый!

Джексон Перри кивнул и направился к выходу.

– Да и разберись, почему не работает эта дорогущая кофемашина, – не оборачиваясь, бросил он и скрылся за дверью.

Сэм устало вздохнул и провел рукой по своему лицу. Он почувствовал, что щеки его пылают, а в голове начинается неприятная боль. Но, несмотря на это, губы его исказились в насмешливой улыбке.

«Она ненавидит розовый, приятель, совершенно не переносит!»

Сэм достал телефонный справочник из третьего ящика и вызвал специалиста для ремонта кофемашины.

– Мистер Валли прибудет в течение двух часов, пожалуйста, ожидайте!

Он положил трубку и опустился на одинокий барный стул.

«В чем смысл жизни, джентльмены? Уж не в том ли, чтобы портить её тем, у кого она лучше?»

***

– Стоимость ремонта составила двести пятьдесят долларов, – радостно промолвил специалист по ремонту электроники, протягивая Сэму квитанцию. – Поставьте свою подпись здесь и вот здесь.

Сэм расписался и приложил корпоративную карту к терминалу, который находился в руках у специалиста. Раздался противный писк, и машина выдала маленький чек.

– Это вам, – сказал специалист, протягивая Сэму маленькую бумажку.

– А в чём, собственно, была проблема?

Специалист удивленно вскинул брови и глубоко вздохнул.

– Кто-то всыпал не меньше трёх пакетиков кофе в отдел, предназначенный для сухого молока. Пришлось всё там хорошенько почистить.

Наташа и Брюс вопросительно уставились на Кевина, который старательно делал вид, будто не замечает ничего вокруг, поскольку с головой погружен в очень важную работу.

– Должно быть, Брюс, рука справедливости вчера всё-таки дрогнула, – усмехнувшись, сказала Наташа.

– Никто не идеален, даже умнейшие из нас, – монотонно вставил Брюс, без интереса перелистывая глянцевые страницы какого-то журнала.

Кевин Моррис нахмурился, словно пытаясь понять какой-то сложный шифр, запечатленный на экране его компьютера, и сильно наклонился вперед, полностью спрятавшись за монитором.

– Похоже, кто-то забыл прочесть инструкцию, – задумчиво ответил Сэм, глядя на специалиста.

– Весьма вероятно. Если вдруг ещё что-то сломается, вы знаете, к кому обращаться! – он улыбнулся, поправил свою красную кепку и направился к выходу. – Хорошего вам дня, господа!

– Сэм, как идут дела с той строительной компанией из Флориды? – спросила Наташа, продолжая рыться в документах.

– Всё отлично, – сухо ответил он и уселся за свой рабочий стол.

– Они готовы заключить с нами контракт на создание рекламного ролика?

– Почти. Как всё станет окончательно известно, я сразу сообщу тебе об этом.

Сэм почувствовал, как на мгновение Наташа подняла свою голову и внимательно посмотрела на него, но он продолжил изучать свой ноутбук, борясь со жгучим желанием взглянуть на неё.

– Хорошо, – наконец задумчиво ответила она и вернулась к своим документам.

Сэм попытался сконцентрироваться на рабочих задачах, однако в его голове, словно эхо, продолжали звучать слова Джексона Перри: «Я подарю ей ожерелье, такой прекрасный ангелочек, такая невероятная девушка!» Как же ему было больно от этих слов, как хотелось схватить этого мистера Перри за шиворот и пригрозить ему самой суровой карой, какую только можно вообразить, если он ещё хоть раз посмотрит в сторону Наташи! Он бы мог это сделать, но какой был в этом смысл? Он – молодой человек без перспектив и материального достатка, живущий в однокомнатной квартире, на съём которой уходит половина всей его зарплаты, не знающий, чего хочет от жизни и не понимающий, что ему делать. С другой стороны, Джексон Перри – успешный предприниматель из богатой семьи, имеющий две просторные квартиры в Бостоне, несколько дорогих машин и огромный пентхаус в Сан-Диего. Он богатый, высокий, красивый, обеспеченный тридцатилетний мужчина. Какая женщина выберет первого и отвергнет второго? Особенно если второй, который богаче, тоже готов носить её на руках и называть своей королевой…

«Какие-то жалобы и отговорки, – мрачно подумал Сэм. – Я всё решил! Медлить больше нельзя. Сегодня после работы предложу ей сходить в какой-нибудь ресторан, а встречу с Самантой нужно будет перенести на завтра, уверен, она поймёт…»

Внезапно воздух в маленьком офисе наполнился безумно сладким ароматом, отчего стало трудно дышать. Сэм поднял голову и увидел, что на пороге возникла Барбара Коллинз. Она только что сняла свою коричневую шляпку с огромным пером и начала поправлять причёску, которая походила на гнездо кукушки. Барбара Коллинз была сорокалетней разведённой женщиной. Муж ушёл от неё спустя пять месяцев после свадьбы, потому что не выдержал ежедневных споров по пустякам, которые очень часто перерастали в громкие скандалы со слезами на глазах и обвинениями в том, что он был похитителем её счастья и душевного равновесия. Случилось это ровно десять лет назад, когда ей было всего тридцать. С тех пор она стала ненавидеть всех мужчин, начала называть их бесчувственными эгоистами, бесполезной ошибкой эволюции, людьми второго сорта и вообще сущими предателями всего живого. К женщинам, особенно красивым, она относилась не лучше и считала их лицемерными и лживыми отродьями, а исключения составляли лишь такие же одинокие дамы, как и она сама, поливающие грязью всех вокруг и считающие, что изначально мир должен был вращаться только вокруг них. Отсутствие сего вращения столь проницательные матроны объясняли тем, что когда-то, когда именно они, разумеется, сказать затрудняются, некий злобный мужчина, очевидный сексист и развратник, будучи в сговоре с красивой молодой особой, потерявшей свою честь ещё в юном возрасте, совершил нечто ужасное, что изменило ось вращения всего мира, заставив их оказаться на его обочине. В общем, Барбара Коллинз являла собой классический пример того, чего так боятся все молодые девушки, но к чему, увы, приходят многие из них, ибо в нужный момент преувеличивают свои возможности и отталкивают от себя достойных мужчин, готовых заботиться о них всю свою жизнь. Должно быть, сейчас, в свои сорок лет, живя с двумя кошками в маленькой квартирке, которая скорее походит на кладовку, чем на дворец королевы, Барбара Коллинз чувствует себя счастливой, поскольку теперь уже никто не стремится похитить её счастье.