Чарльз Диккенс
Наш приходский совет

Полная версия

В эти критические дни, определяющие судьбу нации, нам помогают прийти к должному решению два добровольца, оба – выдающиеся личности, из коих один подписывается «Рядовой прихожанин», другой – «Налогоплательщик». Кто они, что они, где они – никому не известно; но все, что утверждает один, оспаривается другим. Они оба – весьма плодовитые писатели и в одну неделю пишут столько писем, сколько их не написал и сам лорд Честерфилд; и чувства их по большей части так грандиозны, что их иначе не выразишь, как только прописными буквами. Чтобы вознести вас на высоту своего негодования, они применяют вместо воздушных шаров целую шеренгу добавочных восклицательных знаков; иногда они сообщают сокрушительную суровость звездам и звездочкам:

Обитателям Лунных Холмов

Это ли не******** – вовлечь приход в долги на 2745 фунтов 6 шиллингов 9 пенсов и при этом выставлять себя строгим стражем экономии?

Это ли не******** – утверждать как достоверность нечто, о чем установлено, что оно и морально и физически невозможно?

Это ли не******** – называть 2745 фунтов 6 шиллингов 9 пенсов пустяком, а пустяк – важным делом?

Согласны вы или нет, чтобы ****** представлял вас в приходском совете?

Поразмыслить над этими вопросами вам советует

Рядовой прихожанин.

Как раз по поводу этого важнейшего документа один из наших лучших ораторов, мистер Мэгг (с Малой Слизнячной улицы) объявил во всеуслышание, когда открыл четырнадцатого ноября большие дебаты: «Сэр, вот у меня в руке анонимный навет» – а противная фракция своим бурным протестом заставила говорившего смолкнуть, после чего и возникла та памятная дискуссия о порядке ведения собраний, которая никогда не перестанет привлекать к себе интерес законодательных органов. Во время того оживленного спора, о котором мы сейчас напомнили, можно было видеть, как не менее тридцати семи джентльменов, – в том числе немало людей большого веса, вплоть до мистера Вигзби (с Пустозвонной площади), – одновременно вскочили с мест; и при том же исключительном случае мистер Доггинсон – которого считают в нашем приходском совете «истым Джоном Буллем», а посему мы можем твердо положиться, что он всегда имеет готовое мнение о любом предмете, ровно ничего о нем не зная, – дал понять другому джентльмену тех же правил, но принадлежавшему к противной стороне, что если тот «посмеет нагличать» на его счет, то он, Доггинсон, прибегнет к крайней мере, а именно – раскроит ему его дражайший череп.