Буддадаса Бхиккху
Сердцевина дерева Бодхи. Учение Будды о пустотности

Дерево Бодхи

Дерево Бодхи – это расхожее название для одного из разновидностей деревьев, под сенью которого Будда пробудился к suññata. У каждого Будды было «своё» дерево Бодхи. Готама, Будда «нашего» времени, обрёл непревзойдённое Пробуждение под деревом, которое относится к семейству фикусов и которое в силу своей связи с буддизмом получило ботаническое наименование «фикус священный» или «фикус религиозный». В Индии он сейчас известен как pipal tree. В Таиланде его и его «сородичей» именуют poh trees. Аджан Буддхадаса подчёркивает, что всё семейство фикусов полностью лишено сердцевины или какой-то твёрдой внутренней сущности, свойственной другим деревьям. Сердцевина дерева Бодхи поистине пуста.

Часть I
Cердцевина буддизма
Ни за что не следует цепляться как за «я» и «моё»

1. Основополагающие принципы

Давайте исследуем основополагающие принципы Дхаммы¹ – закона природы. Я бы хотел обсудить ключевые положения буддизма, питая надежду, что их постижение поможет вам продвинуться в вашем обучении и практике. Если вы их не постигнете, то заблудитесь. У вас будет ощущение, что существует огромное множество вещей, которые следует познать, и количество их будет только увеличиваться, – слишком уж многое нужно запомнить, понять и применить на практике. Эта запутанность и есть корень неудач, ведущих к разочарованию и к тому, что интерес рассеивается, становясь размытым. В итоге человек словно взваливает себе на плечи непосильное бремя знаний, будучи не в силах удержать их в памяти, понять и извлечь из них пользу.

Вследствие этого я хотел бы сосредоточиться на жизненно важных аспектах буддийского учения (Buddha-sāsanā), которые необходимы для постижения Дхаммы. Я подчёркиваю, что эти аспекты являются основополагающими принципами, потому что существуют знания, не являющиеся ключевыми, а также различные искажения и недопонимания, постепенно удаляющиеся всё дальше и дальше в сторону, до тех пор пока вовсе не перестают относиться к буддизму. Или, даже если они принадлежат к нему, по факту они являются ответвлениями – ветвями, которые далеки от ствола.

Угасание дуккхи

Чтобы справедливо назвать что-либо основополагающим принципом буддизма, надлежит, во-первых, проверить, является ли его предназначением угасание дуккхи (боли, горести, страдания), и, во-вторых, возможно ли увидеть его на своём собственном опыте, не полагаясь на других. Это важнейшие составляющие всей основы.

Будда отказывался иметь дело с вещами, которые не ведут к прекращению дуккхи. Он не вовлекался в их обсуждение. Возьмём, например, вопрос возрождения после смерти. Кто возрождается? Каким образом он возрождается? Что такое «каммическое наследие»? Все эти вопросы не имеют своим предназначением прекращение дуккхи. Таким образом, они не принадлежат к учению Будды и не связаны с ним. Они находятся вне его пределов. Тот, кто задаёт подобные вопросы, не имеет иного выбора, кроме как слепо верить любым ответам, которые будут даны: ведь отвечающие не смогут предоставить никаких доказательств, они просто полагаются на свою память и чувства. Слушающий должен безоглядно поверить в чужие слова, так как не может увидеть правду самостоятельно. Постепенно предмет обсуждения будет уходить всё дальше от Дхаммы, пока не станет чем-то совершенно иным, не связанным с угасанием дуккхи.

Чтобы не поднимать подобные темы, вместо этого следует задать вопросы: «Существует ли страдание?» и «Каким образом оно исчезает?». На эти вопросы Будда соглашался давать ответы. Слушающий мог распознать истину в каждом слове его ответа, не полагаясь слепо на Учителя, и видеть эту истину всё более и более отчётливо до тех пор, пока не постигнет её сам. Если он постигнет её до того уровня, когда сможет всецело преодолеть дуккху, это будет высшее постижение. Он поймёт, что уже в этот самый момент нет никакого существа, и увидит безо всяких колебаний, что не существует ни «я», ни чего-либо, принадлежащего «я». То, что существует, – это чувства «я» и «моё», рождённые из омрачённого и обманчивого чувственного опыта. Имея высшее постижение, можно понять, что здесь никто не рождается и, следовательно, не умирает и не возрождается вновь. Таким образом, все вопросы о возрождении неуместны и не имеют ничего общего с буддизмом.

Цель буддийского учения заключается в том, чтобы возвестить нам о том, что нет никакой личности, которая обладает «я» или чем-либо, принадлежащим «я». Ощущение самости – это мнимое представление заблуждающегося ума. Всё, что существует, – это лишь природный процесс ума и материи, который работает как механизм обработки, истолкования и преобразования чувственных данных. Если этот природный процесс работает неверно, он провоцирует появление заблуждения и неведения, которые заставляют считать данный процесс собой и принадлежащим себе. Если он работает правильно, то эти заблуждения не могут возникнуть. Вместо этого присутствуют памятование и мудрость (sati-paññā), основополагающее ясное постижение и истинное прозрение в отсутствие «я» и «моё».

Таким образом, мы приходим к тому, что в сфере учения Будды нет места для вопросов о возрождении и реинкарнации. Вместо этого следует спрашивать: «Существует ли страдание?» и «Каким образом оно исчезает?». Зная о том, что именно является корнем дуккхи, можно положить конец всем бедствиям. И корень, причина – это ложное представление о том, будто существует «я» и «моё».

Вопрос о «я» и «моё», о самомнении и себялюбии – это единственное, что имеет значение в буддизме. Именно это самоощущение, это чувство самости, должно быть сожжено дотла, обращено в пепел. И из этого вытекает, что в данном принципе заключены знание, постижение и практика всех элементов буддийского учения, без каких-либо исключений.

Одна-единственная горсть

Основополагающих, коренных принципов Дхаммы не так уж и много. Будда сказал, что его учение – это «одна-единственная горсть». Отрывок из «Самьютта-никаи»² проясняет это. Во время прогулки по лесу Будда собрал горсть упавших листьев и спросил присутствующих рядом монахов, чего больше – листьев в его руке или листьев во всём лесу. Конечно, они ответили, что листьев в лесу несравнимо больше. Представьте себе эту картину, и вы увидите сами, насколько велика разница. Затем Будда продолжил, что тех вещей, которые он познал, великое множество, как и листьев в лесу, однако вещей, которые познать необходимо, которые нужно выучить и практиковать, – мало, и их можно сравнить с количеством листьев в ладони.

Из вышесказанного можно сделать заключение, что в сравнении с великим множеством вещей в мире коренной принцип буддизма, который практикуется во имя угасания дуккхи, сравним с одной-единственной горстью. Нам следует ценить тот факт, что горсть эта вовсе не велика и это не что-то превосходящее наши способности постижения и достижения. Это первый ключевой аспект, который нам нужно удерживать в уме, если мы хотим заложить фундамент для правильного понимания учения Будды.

Мы должны прояснить само значение слова «буддизм» (Buddha-sāsanā). То, что им обозначают в наше время, весьма туманно и слишком обширно, не имеет ограничений и чётких определений. Во времена Будды использовалось другое слово. Это слово было Дхамма, и особенно оно относилось к тому учению, которое вело к прекращению страданий. Дхамма Будды именовалась «Дхамма саманы Готамы». Дхамма джайнов, которой обучал Нигантха Натапутта³, именовалась «Дхамма Нигантхи Натапутты». Человек, который интересовался какой-то конкретной Дхаммой, должен был изучать её, а затем практиковать в соответствии с изученным.

Дхамма Будды была чистой и превосходной, лишённой внешних атрибутов, тех многих вещей, которые пришли в неё в поздние времена. Сейчас же именно эти внешние атрибуты мы и называем буддизмом. Буддизм стал таким туманным именно из-за нашей беспечности, которая допустила включение в него прежде совершенно чуждых элементов.

Нужно наблюдать, чем является буддизм и чем является то, что связывают с ним. Количество всевозможных связанных вещей бесконечно и неисчерпаемо, потому что мы добавили их в то, что имелось изначально, и дали всему этому название «буддизм».

Количество буддийских учений так же изобильно, как число листьев в лесу. Однако то, что на самом деле заслуживает изучения и практики, можно сравнить с горстью листьев, умещающейся в руках. Сегодня мы включаем в буддизм те вещи, которые лишь косвенно связаны с учением, например историю религии или психологические аспекты Дхаммы. Возьмите Абхидхамму (высшую Дхамму) – что-то из неё стало психологией, а что-то – философией. И она постоянно расширяется, чтобы удовлетворить потребности разных наук. Помимо этого существуют и другие ответвления, и всё, что так или иначе связывают сейчас с буддизмом, поистине обширно. Оно сведено воедино под общей вывеской «буддизм», став чем-то огромным и необъятным.

Если мы мечемся, не ведая, как ухватить сущностный смысл, то можем решить, что здесь слишком много всего и не известно, как сделать выбор. Это как если бы вы оказались на ярмарке с множеством разнообразных товаров и впали в растерянность, когда приходит время что-то купить. И мы следуем своему обычному стилю: взять немного отсюда, немного оттуда, если это кажется нам подходящим. Зачастую мы берём какие-то вещи, находясь во власти омрачений, а вовсе не памятования и мудрости. Так духовность становится средоточием суеверий, обрядов и ритуалов, механическим накоплением заслуг или способом избавиться от своих страхов – и всё это не имеет никакого отношения к истинной Дхамме.

Давайте попробуем разобраться, как отделить Дхамму от разного рода вещей, которые в какой-то момент начали ассоциироваться с учением и затем были включены в него под тем же названием. Даже в самих учениях как таковых нам надо понять, как выделять коренные принципы и ключевые моменты.

2. Духовный доктор

В комментариях⁴ Будду называют духовным доктором, потому что он исцеляет «болезни духа». Следуя некоторым буддийским наставлениям и их последующим разъяснениям в комментариях, мы можем выделить две разновидности болезней – физическую и умственную. В древних текстах под умственными болезнями понимали нечто совсем иное, чем в наши дни. Во времена Будды умственными болезнями считались болезни воззрений или понимания (diṭṭhi), омрачения и жажды. Сейчас, однако, так обозначают обычные недомогания, связанные с умом и зависимые от тела и телесного состояния. Чтобы предотвратить путаницу в терминологии, которая породит непонимание, я бы хотел представить духовные болезни в качестве третьего определения. Давайте будем считать физические и умственные болезни просто физическими, а термин «духовные болезни» использовать в качестве аналога определения «умственные болезни», как это понималось во времена Будды.

Духовное заболевание

Слова «духовный» и «умственный» имеют очень разное значение. «Умственный» относится к тем ментальным факторам, которые связаны с телом и обусловлены им. Если мы мучимы каким-то умственным заболеванием, то отправляемся в психиатрическую лечебницу, и в этом нет никакой духовности. Слово «дух» в данном контексте не означает никакое привидения или призрака, овладевающего людьми, но относится к тем тонким качествам ума, которые не являются здоровыми вследствие захваченности омрачениями, в особенности неведением или ложными воззрениями. Ум, одержимый неведением или ложными воззрениями, страдает умственным заболеванием, потому что видит всё в искажённом свете. А видеть в искажённом свете означает думать, говорить и действовать искажённо. Соответственно заболевание находится прямо здесь – в искажённом мышлении, речи и действиях.

Вы немедленно обнаружите, что все без исключения люди страдают от духовных заболеваний. Что касается физических и умственных болезней, то они выпадают на долю лишь некоторых людей в то или иное время. Они не так ужасающи. Они не приносят людям постоянных мучений во время каждого вдоха и выдоха, как это делают духовные заболевания. Физические и умственные болезни не являются сферой рассмотрения буддизма. Учение Будды исцеляет от духовных заболеваний, а Будда именуется духовным доктором.

Памятуя о том, что Будда – это духовный доктор, мы можем лучше понимать друг друга, потому что от духовных недугов страдают все, и излечивать их необходимо при помощи духовных методов. Это лекарство и есть Дхамма, та самая одна-единственная горсть, которая должна быть постигнута, использована и усвоена во имя преодоления недуга.

Обратите внимание также на то, что человечество сейчас словно игнорирует духовные заболевания и всё становится только хуже как для одного человека, так и для общества в целом. Когда один человек болен, болен и весь мир. Это больной мир – и умственно, и духовно. Вместо того чтобы пребывать в неизменном покое, мы переживаем непрерывный упадок. Более того – несмотря на то что мы боремся и сражаемся, мы не обретаем покоя ни на мгновение. Это просто пустая трата сил – вести беседы о неизменном покое, когда всё вокруг поражено духовным недугом, поэтому в действительности речь идёт о постоянном создании дуккхи как для себя, так и для окружающих. В мире словно работает машина по производству дуккхи. Как же его обитатели надеются обрести покой?

Решение лежит в том, чтобы излечить духовное заболевание в людских сердцах. Как это сделать? Должно быть какое-то противоядие. Одна-единственная горсть.

Таким образом, это ответ на вопрос, почему в наши дни все эти учения не даруют людям прибежища, которое, как предполагалось, должен давать буддизм. Это правда, что буддизм развивается и распространяется сейчас намного активнее, чем раньше, и тех, кто обладает его интеллектуальным пониманием, значительно больше. Правда и то, что сейчас люди много изучают буддизм и понимают его. Однако если мы не отдаём себе отчёта в том, что больны в духовном отношении, как мы можем принять учение и извлечь из него пользу? Если мы не считаем себя нездоровыми, то мы не станем обращаться к доктору и принимать лекарства. Дхамма – это эффективное снадобье, которое следует принимать внутрь, но мы воспринимаем её как нечто внешнее, как интеллектуальное учение, отрицая свою болезнь и потребность в лекарстве. Мы поверхностно и небрежно относимся к этому лекарству, спеша спрятать его подальше в и без того заполненный шкаф. В других случаях мы используем Дхамму лишь в качестве предмета для споров, как основу для дискуссий и перепалок. Вот почему она не способна излечить мир.

Если мы намерены изучать Дхамму и основывать буддийские группы, нам нужно помнить о её высшем предназначении и решительно работать в этом направлении. Нужно прикладывать должные усилия, и тогда Дхамма будет излечивать быстро и эффективно. Не оставляйте своё целеполагание таким размытым, что вы теряете направление, в котором двигаетесь. Пусть целительного нектара будет всего лишь одна капля, но он будет использован по назначению. Только тогда практика Дхаммы станет поистине благотворной и не превратится в посмешище.

«Я» и «моё»

Сейчас мы объясним, что такое духовное заболевание и как одна-единственная горсть Дхаммы способна его излечить. Духовное заболевание – это та хворь, вирус которой находится в чувстве «я», «моё» или «мы», «наше», непрерывно присутствующем в уме. Этот вирус сначала преобразуется в чувство «я» и «моё», а затем под воздействием себялюбия превращается в жажду, ненависть и неведение, создавая проблемы для себя и окружающих. Это всё симптомы духовного заболевания, которое находится внутри нас. Чтобы легко его запомнить, вы можете называть его «я» и «моё».

«Я» и «моё» – это болезнь, которая есть у каждого. Мы вбираем в себя всё больше вирусов каждый раз, когда видим какую-то форму, слышим звук, вдыхаем запах, прикасаемся к чему-либо, ощущаем вкус или размышляем таким образом, как это делают заблуждающиеся люди. Другими словами, когда вещи вокруг нас – формы, звуки, запахи, прикосновения, вкусы и мысли – сталкиваются с соответствующим им органом чувств, управляемым неведением, то без правильного понимания эти вещи (объекты органов чувств) становятся вирусами, которые отравляют нас и вызывают недуг при каждом чувственном контакте (phassa).

Эти вирусы должны быть распознаны – они называются цеплянием (upādāna). Если цепляние обнаружено, это ведёт к пониманию, что оно двояко – есть цепляние к «я» и «моё». Цепляние к «я» – это чувство, что есть некая сущность, что это «я» такое-то, что «я более великий», и всё в таком духе. «Моё» – это принятие «на свой счёт» чего-то, что мне нравится, любимо и желанно. Даже если речь идёт о ненависти, это всё же «мой враг». Всё это называется «моим».

На языке пали⁵ «я» это attā, а «моё» – attanīyā. В качестве альтернативы можно использовать привычный для индийской философии термин ahaṁkāra, сотворение «я». Это означает «иметь, сотворять чувство самости». Слово происходит от слова aham, «я». Слово mamaṁkāra означает «сотворение „своего“», и оно происходит от слова mama, «моё».

Чувство «я» и «моё» столь опасно и токсично, что его можно назвать духовным заболеванием. Во времена Будды каждое философское течение стремилось истребить его, как стремилась и Дхамма. Даже последователи других учений хотели того же. Различие между ними и буддийскими учениками состояло в том, что первые, искоренив грубое чувство «я» и «моё», стали мнить оставшееся чувство неким истинным «я», чистым Брахманом, Личностью. Буддизм отказывался использовать такие наименования, чтобы не создавать новых привязанностей к самости или чему-то, принадлежащему самости. Состояние, которое свободно от сотворения «я» и «моё», полагается как совершенная пустотность. Эта пустотность и есть Ниббана, что выражено во фразе «Ниббана – это высшая пустотность» (Nibbānaṁ paramaṁ suññaṁ). Ниббана всецело свободна от «я» и «моё» во всех смыслах и безо всякого остатка. Такова Ниббана – завершение духовной болезни.

Проблему «я» и «моё» очень трудно увидеть. Если вы не испытываете к её изучению неподдельного интереса, то будете не в состоянии разглядеть эту силу, стоящую за спиной любой дуккхи, силу, которая стоит за любой духовной болезнью.

Самость, самомнение и себялюбие

То, что называют attā или самостью, перекликается с латинским словом ego. Если чувство «я», самосознание, возникает, мы именуем это себялюбием, потому что рождение чувства «я» естественным образом и неизбежно влечёт за собой рождение чувства «моё». Таким образом, чувство самости и того, что относится к ней, взятые совместно, – это себялюбие. Оно настолько естественно для живых существ, что является, по сути, их центром. В переводе на английский «самость» может быть переведена как soul («душа») – слово, связанное с греческим kentricon, «центр». В целом, разбирая эти слова, можно сделать заключение, что attā, самость или душа провозглашается как средоточие живого существа, как необходимое ядро. Из-за того что оно столь важно, обычным людям нелегко от него избавиться.

Из этого следует, что людям приходится испытывать чувство самости вновь и вновь. Несмотря на то что оно не возникает всё время, оно проявляет себя в каждый момент, когда человек видит форму, слышит звук, вкушает еду, вдыхает аромат, ощущает прикосновение или обдумывает возникшие в уме мысли. Каждый раз, когда чувство «я» и «моё» возникают, болезнь можно считать полностью развившейся, независимо от того, что именно её спровоцировало – видение форм, слушание звуков, вдыхание запахов или что-то ещё. Когда бы переживаемый опыт ни вызывал искры «я» и «моё», заболевание уже можно считать развившимся, в результате чего самомнение становится ещё сильнее.

Этот взбудораженный эгоизм сподвигает человека выбирать низменные, ложные пути, заботиться не о других, но лишь о самом себе. Всё, что человек делает, продиктовано эгоизмом. Он полностью во власти жажды, ненависти и неведения. Заболевание проявляется в себялюбии и причиняет вред своему владельцу и окружающим. Это величайшая угроза для мира. Мир сейчас взволнован и пребывает в такой сумятице именно потому, что каждый его житель эгоистичен, и такие люди объединяются в различные группировки, конкурирующие между собой. Они враждуют друг с другом, не имея при этом настоящего желания враждовать, движимые порывами, которыми не в силах управлять. Из-за отсутствия контроля болезнь пускает корни. Мир поразил вирус, который породил недуг, и никто не знает, как ему противостоять, потому что не знает сердцевину буддизма.