Бритт Франк
План на все случаи жизни. Руководство по выходу из тупика для тех, кто задолбался на работе, в отношениях и в целом по жизни

Как пользоваться книгой

Помните серию детских книг-игр Choose Your Own Adventure^[3]? Вместо того чтобы начать читать с первой страницы и закончить на последней, вы определяете, как будут разворачиваться события. Каждый раз, начиная читать, вы проживали содержание книги по-новому. Стандартное чтение от начала и до конца никогда мне не нравилось, поэтому я продумала организовать книгу таким образом, чтобы вы могли усвоить ее части в любом порядке. Вы вольны выбрать один из трех путей, каждый из которых предлагает разные стратегии работы с изложенной информацией.

Путь 1. «У меня нет времени»

Необязательно читать эту книгу целиком. Выберите бросившуюся вам в глаза тему и листайте прямо до конца главы. Там вы найдете маркированный список выводов, короткий раздел с «можно» и «нельзя» и пятиминутные задания, доступные для выполнения уже сегодня. По ходу изучения материала вы будете замечать сноски на страницах – можете смело их пропускать.

Путь 2. «Мне любопытно узнать больше, но мое время ограничено»

Читайте любые, ценные, по вашему мнению, главы. Если у вас потрясающая семья, но вы пребываете в постоянной прокрастинации, пропускайте часть о семье и переходите к третьей главе «Миф о мотивации». Если у вас здоровые дружеские связи, но вы бесконтрольно совершаете покупки или едите, беритесь за восьмую главу, чтобы найти информацию о привычках и зависимостях. Читайте только актуальное для вас, не зацикливайтесь на всем прочем и обращайте внимание на выводы и упражнения в конце каждой главы. Игнорируйте сноски и возвращайтесь к ним, когда появится время.

Путь 3. «У меня достаточно времени. Расскажите мне абсолютно все»

Прочитайте каждую главу (в той последовательности, какая вам нравится) и выполните все пятиминутные задания. Возьмите текстовыделитель, ручку и тетрадь. В сносках в качестве бонуса вы найдете забавные факты и случайные мысли. Если сноски вас отвлекают, можете сначала прочитать главу целиком и вернуться к ним позже. Такие «перекусы для мозга» разбросаны по всей книге.

Наука… или псевдонаука?

Истина о том, что чем больше мы узнаем, тем чаще приходим к выводу о том, что не знаем ровным счетом ничего^[4], является повсеместно признанной^[5].

Например:

• Молния может ударить дважды в одно и то же место.

• Страусы не прячут голову в песок в попытке сбежать от хищников.

• Полярная звезда не самая яркая звезда на небе.

• Летучие мыши не слепы.

• Плутон не планета.

Хм-м-м.

Врачи XIX века «отменили» своего коллегу, так как он предположил, что мытье рук снижает смертность пациентов в больницах^[6]. Если бы вы загуглили в начале 2021 года «самое крупное живое существо на Земле», то прочитали бы о синем ките – но это неверно. Самым крупным живым существом на планете является гриб в штате Орегон, известный как Armillaria ostoyae и ласково названный humongous fungus^[7].

Что это значит лично для вас?

Когда речь заходит о понимании эмоций, поведенческих реакций и сознания, никто не может сказать вам с непоколебимой уверенностью: «Вот так работает мозг». Мозг – сложнейшая структура, вероятно, непостижимая во всей своей целостности. Прославленный ученый Карл Саган однажды написал: «Говорят, астрономия прививает смирение и воспитывает характер»^[8]. То же можно сказать о нейронауках, если посчитать клетки в вашей голове не менее озадачивающими и прекрасными, чем скопления галактик. С должным количеством времени и объемом исследований научный факт зачастую превращается в научную фантастику.

Насколько сильно бы мы ни желали иметь каменную скрижаль с непреложной научной истиной, ее не существует. Эта книга – тщательно организованная компиляция самых полезных сведений и инструментов, которые я применяла лично и со своими клиентами. Она не задумывалась как «теория всего», которая подойдет каждому человеку при любой проблеме во всех ситуациях.

Предупреждение

Как правило, наука изменяется без предварительного уведомления, и ученые оппозиционных лагерей по поводу какой-либо проблемы могут ссылаться на исследования и «доказывать» примерно что угодно. По этой причине трудно обозначить разницу между настоящей и не совсем наукой. Конфликты между учеными, выступающими за и против науки, часто имеют катастрофические последствия. Подобные примеры включают споры о том, реально ли глобальное потепление^[9] (оно реально) и спасают ли прививки жизни (спасают). Оптимальный способ применить науку к вашей ситуации – это спросить себя: может ли принятие данной идеи или использование данного упражнения навредить мне или другим? Большая часть моей работы в качестве психотерапевта отталкивается от аккуратных, чистых академических теорий, однако практика – более грязная игра.

Работающие постулаты этой книги следующие:

• Когда вы мыслите логично, это похоже на нахождение на водительском сиденье вашего мозга.

• Когда вы охвачены эмоциями, вы словно заперты в багажнике ускоряющегося автомобиля без тормозов.

• Ваша личность не одномерна, она состоит из частей и подчастей.

• Вы обладаете волей для изменения того, как вы мыслите (в той степени, в которой у вас есть выбор, готовность и доступ к ресурсам).

• Вы обладаете волей для изменения того, как вы действуете (в той степени, в которой у вас есть выбор, готовность и доступ к ресурсам).

Эмоциональное исцеление – в той же степени художественный/творческий процесс, в какой и конкретный/научный. Орсон Скотт Кард как-то написал: «Метафоры способны уместить максимальное количество правды на минимальной площади пространства». Примеры метафор по всей книге, которые не должны восприниматься буквально, включают:

• Выживающий мозг: это не буквальное описание вашей анатомии.

• Лимбическую систему: недавние открытия в нейробиологии опровергли предположение о существовании определенной психической области, где локализуются эмоции^[10].

• Запрограммированный мозг: мозг – непрерывно изменяющаяся и развивающаяся система. Мы не «запрограммированы» в буквальном смысле этого слова.

• Вкл./выкл. – переключатели мозга: если бы в наших головах были четко помеченные цепи и переключатели, то для улучшения своего самочувствия мы бы нуждались в мозговых электриках, а не психологах, коучах и книгах.

Одна из наиболее распространенных метафор, которую вы можете встретить в поп-культуре (несмотря на ее некорректность с научной точки зрения), – что мы якобы имеем «мозг ящерицы», или «рептильный мозг». Она проистекает из теории (устаревшей) о трехслойном строении мозга с нижним слоем упомянутого мозга ящерицы, средним слоем эмоционального мозга^[11] и верхним слоем так называемого исполнительного мозга. Сегодня ученые-нейробиологи утверждают: мозг – это единая система, а не многослойная конструкция. Исследования показывают, что эмоции формируются на основе нашего опыта; они не запрограммированы заранее и не привязаны к конкретной части мозга^[12].

Резонно. Но какой из двух взглядов более полезен лично для вас?

1. «Эти открытия вызвали к жизни концепции вентральной стриопаллидарной системы и увеличенного миндалевидного тела, а это изменило наш взгляд на функционально-анатомическую организацию базального переднего мозга. Они не так-то легко стыкуются с существующими моделями лимбической системы»^[13].

ИЛИ

2. Когда вы злитесь, в вашей голове словно щелкает переключатель, заставляющий вас попрощаться с логическим мозгом и сказать «Привет!» мозгу взбешенному.

В основании вашего черепа не сидит настоящая ящерица-демон, побуждающая вас писать бывшим или орать на своих детей^[14]. Если вы не знакомы с теорией рептильного мозга, посмотрите выступление комика Элайзы Шлезингер о «тусовочном гоблине». По ее выражению, «тусовочный гоблин спит в задней части вашего мозга… и просыпается, как только заслышит ваши слова: “Пожалуй, схожу куда-нибудь и немного выпью”». Является ли «тусовочный гоблин» непреложной научной истиной – и имеет ли это значение? Я порекомендовала видео Шлезингер достаточному количеству своих клиентов, потому что они забавны, всегда в тему и полезны.

Когда я была полностью погружена в проблемы сексуальной дисфункции и наркозависимости, удобоваримые порции информации и простые в применении техники удерживали меня на плаву. Тогда я нуждалась в том, что вы держите в руках сейчас: совокупность наиболее эффективных практик, которые я собрала за время моего путешествия. Возьмите полезное для вас и забудьте остальное. Эти средства придадут вам уверенности в близости, дружеских отношениях, привычках и прокрастинации. Вы не обязаны оставаться в тупике. Мой личный терапевт напомнил мне: «Работая над трудами о радикальном эмпиризме, Уильям Джеймс сказал: реально лишь то, что действует. Если ты говоришь о своем эмоциональном здоровье, значит, оно и вправду важно».

Я очень рада, что вы здесь. Добро пожаловать в мозговыносящее и стыдоподрывающее, я надеюсь, путешествие по этим страницам. Я призываю вас доброжелательно общаться с самими собой и прекратить огонь войны в вашей голове. Если вы ощущаете вину, поскольку «другим людям еще хуже», запомните: понимание – это хорошо, а вот сравнение – нет. Вы имеете право на существование. Вы имеете право на свое место на этой планете. Вы имеете право испытывать злость, страх и боль. И вы также имеете право чувствовать счастье и быть в своем теле как дома.

Давайте же выберемся из тупика.

Глава 1. Тревога – это суперсила. Без нее мы остаемся в тупике

Безумие необязательно является срывом.

Оно также может быть прорывом.

– Р. Д. Лэйнг

Когда лампочка «проверьте двигатель» загорается у вас в машине, вы сразу понимаете – настало время заглянуть под капот. Лампочка сама по себе не проблема – этот сигнал указывает вам на проблему. Попытки «избавиться» от тревоги так же непродуктивны, как попытки вывести из строя лампочку «проверьте двигатель» в вашем автомобиле. В некоторых случаях, прежде чем что-либо предпринять, необходимо медикаментозно вылечить тревогу как заболевание. Однако, если вы читаете данную книгу, есть большая вероятность, что ваша тревога служит сигнальной лампочкой. Пусть и пугающая, неприятная, непонятная, тревога на самом деле действительно суперсила, способная изменить ход времени, перепрыгнуть высокие здания одним махом и прожечь себе дорогу лазером сквозь бетонные преграды. Многие из нас привыкли считать тревогу противником. Данная глава научит вас смотреть на нее под совершенно иным углом.

Почему вы должны верить чему-либо из приведенной информации, тогда как популярная психология вещает совершенно другое?

К моменту, пока исследование преодолеет дебри издательского процесса, пройдет уже лет десять. Поэтому вы вряд ли услышите о новейших открытиях из ведущих СМИ. Такие идейные лидеры, как д-р Бессел ван дер Колк («Тело помнит все»), д-р Стивен Порджес («Карманное руководство по поливагальной теории»), д-р Питер А. Левин («Пробуждение тигра») и д-р Пэт Огден («Травма и тело»)^[15], предлагают море данных, которые подтверждают значимость осознания роли тела в ментальном здоровье. Тревога – один из физических сигналов, который подсказывает нам, когда у нас происходит диссонанс с внешней безопасностью и/или внутренней правдой. Тяжелые психотропные препараты и ярлыки ментального заболевания должны быть отклонением, не нормой.

Психиатр и авторитетный специалист по травме д-р Бессел ван дер Колк пишет: «Прошлое живет в форме гложущего внутреннего дискомфорта… и чтобы контролировать эти процессы, [люди] нередко становятся экспертами в игнорировании своих инстинктивных чувств и притуплении осознания того, что разворачивается у них внутри. Они привыкают прятаться от самих себя».

Поскольку тревога – знак, без нее вы так и останетесь в тупике. Знаю, быть поглощенным тревогой – крайне неприятное, ошеломляющее и порой даже парализующее чувство. И в то же время тревога 100 % необходима для разрешения тупиковой ситуации. Тревога не эмоция – это совокупность телесных ощущений. Она не нападает на вас, а пытается помочь. Вы не безумны и не сломлены, если изо всех сил стараетесь справиться с тревогой.

Погодите-ка… что?

«Но я ненавижу свою тревогу!»

«Я испытываю ее все время!»

«Но моя тревога мешает мне выполнять важные дела!»

«Но она разрушает меня!»

«Но моя тревога…»

ТАК, СТОП.

Большинство людей, когда я объясняю им, что тревога – один из важнейших компонентов в процессе выхода из тупика, смотрят на меня как на сторонницу теории заговора. В мире огромное количество задавленных паникой, зависимых, тревожных, перегруженных и соматически больных людей – возможно, в нашем понимании тревоги что-то неправильно. Она не удерживает вас в тупике. Тревога – это карта, показывающая вам выход из него.

По сообщению Американской ассоциации по борьбе с тревогой и депрессией, «тревожные расстройства – самые распространенные ментальные заболевания в США, от которых ежегодно страдают 40 млн человек, то есть 18,1 % взрослого населения страны».

Должны ли эти 40 млн человек терпеть неизлечимое психическое расстройство до конца своих дней или есть другой выход? Как лицензированный клинический социальный работник, я уполномочена диагностировать у вас генерализованное тревожное расстройство, паническое расстройство, обсессивно-компульсивное расстройство, биполярное аффективное или пограничное расстройство личности, сверив ваши симптомы со списком из пятого издания книги под названием «Диагностическое и статистическое руководство по психическим расстройствам» – DSM-5. DSM-5 – библия для специалистов в области психического здоровья^[16]. Однако большинство людей не знают, что на DSM оказывали влияние политические деятели, оно несовершенно с диагностической точки зрения и не принимает в расчет травмы и факторы внешней среды. Мой профессор психопатологии однажды сказал нам на занятии: «DSM должно быть руководством-стопором для дверей^[17], ибо оно годится только для того, чтобы держать дверь открытой»^[18].

А что, если проблема не внутри вас?

Никто во время моей практики в психиатрической больнице не учил меня спрашивать об угнетении, патриархате или системном расизме как о факторах, которые содействуют тревоге. Нигде во внушительной стопке книг и заданий от меня не требовалось изучать нервную систему и телесные реакции на стресс. Во время моей первой работы на позиции детского психотерапевта никто из врачей или других психотерапевтов не рассматривал тревогу не только как медицинское заболевание. Это малоизвестный факт: психотерапевты могут получить лицензию и практиковать безо всяких знаний о теле. Мне пришлось в течение многих лет проходить серьезную дополнительную подготовку (наряду с приличным количеством часов личной терапии), чтобы собрать и систематизировать информацию, изложенную здесь.

Тревога – это не весело. Иногда она дезориентирует и ощущается как угрожающее жизни состояние. Вы искали ответы снаружи – в этом есть свой смысл. Но внешние яркие сверкающие огни не прольют свет на ваше представление о проблеме. Ответы на имеющиеся у вас вопросы находятся в глубине лесов вашего собственного разума. Когда вы пытаетесь отстраниться или сбежать от тревоги через еду, алкоголь или одержимость взаимоотношениями, зависание в YouTube, сравнение себя с безупречными с виду публикациями в соцсетях, вы упускаете мощные сигналы вашего внутреннего мира, которые указывают на вашу подлинную суть. Если вы научитесь прислушиваться к ее голосу, тревога, как туманный и загадочный гид, сможет безопасно провести вас в и сквозь дебри вашего хаоса и вывести из них прочь. Мало кто желает пускаться в подобное путешествие, другие же неспособны его совершить. Как выразился М. Скотт Пек, который написал «Непроторенную дорогу», «ментальное здоровье – это приверженность реальности любой ценой».

И иногда действительность кажется действительно невыносимой.

Я вспоминаю себя в возрасте двадцати с небольшим лет, бесцельно плававшую в сточной яме тупиковости. На тот момент я жила в тесной квартирке в Санта-Барбаре с кучей набитых до отказа окурками банок из-под диетической «Кока-колы». Мой вес из-за анорексии снизился до такой степени, что у меня пропали месячные. Во время занятий на велотренажерах в Gold’s Gym с огромным количеством людей, где я тренировала по вечерам в понедельник и среду, я вдруг начинала потеть и дрожать, испытывая панический страх рухнуть в обморок прямо перед следившей за мной толпой.

Мои драмы во взаимоотношениях ничуть не уступали «Шоу Джерри Спрингера»^[19], и я только недавно пришла к осознанию, что мое «идеальное детство» на самом деле было вереницей размытых границ, газлайтинга, тайн и лжи – хотя внешне все выглядело совершенно нормально.

После болезненного окончания моего приключения в Санта-Барбаре я не имела ни малейшего понятия о том, что делать с собой дальше. Я собрала свои скудные финансы и сбежала в маленький горный городок в Северной Калифорнии, где решила выяснить, почему у меня как будто никогда не получается замедляться, расслабляться, дышать, слышать собственные мысли, доверять себе, наслаждаться сексом, поддерживать отношения или чувствовать себя дома в своем теле. В результате я нашла убежище в религиозной секте. Жизнь стала странной, но ни разу не скучной. Мой ежедневный распорядок включал часы молитвы: тогда можно было увидеть распластанных на полу или вышагивающих туда-сюда по коридорам и бормочущих про себя тексты священных писаний энтузиастов. После одного особенно изнурительного дня голодания я взяла свою Библию и почти четырехлитровый кувшин воды^[20] (так я могла смиренно хвалиться своим самоотверженным соратникам на духовном поприще тем, что выбираю воздержание от еды и существование на воде) и села в свою машину, чтобы выкурить несколько сигарет Marlboro Lights подряд и снова задаться вопросом: каким образом, черт побери, я докатилась до такого?

Ньюйоркцы точно не славятся беззаботностью и расслабленностью. Поскольку мой подростковый возраст пришелся на середину 1990-х гг., тревога у меня присутствовала преимущественно в форме лихорадочных посланий от матери остерегаться грабителей и сурового тона бабушки, каким она наставляла меня и говорила, что «настоящие» леди должны «делать своих мужчин счастливыми любой ценой». На первый взгляд абсолютно нормальная семья среднего класса была пропитана тревогой, потому что изнутри представляла собой странную мешанину из поведения без учета личностных границ и искаженных детско-родительских взаимодействий. Я выросла, считая себя чересчур чувствительной, слишком властной, крайне эмоциональной, чрезмерно нуждающейся, сверх меры прилипчивой и, конечно, трудноуправляемым наказанием для своих родителей. Я получила установку быть незначимой, тише воды и ниже травы, не злить отца и, ради всего святого, не думать так много. Когда я начала жить отдельно, тревога превратилась в моего постоянного компаньона и непосредственного участника выбора деструктивных линий поведения в сферах духовности, секса, финансов, взаимоотношений и здоровья.

Если бы я на самом деле открывалась людям (в те времена я предпочитала изоляцию со своим несчастьем), то говорила бы им, что стоит мне только найти правильного психотерапевта, правильные лекарства, правильную программу, правильного гуру – и я стану счастливой и открою предназначенную мне жизнь. Я не имела ни малейшего понятия, как могла выглядеть эта жизнь, но знала: в ней я способна есть пищу, не считая калорий, спать, не просыпаясь в поту, и смотреть на взаимоотношения критично, распознавая красные флаги и не путая их с красными розами.

Вы не сломлены

Индустрии психического здоровья, фармацевтической продукции, благополучия, красоты и фитнеса основываются главным образом на идее о том, что тревога – ваш порок и «улучшение себя» – верное решение этой проблемы. Всякий раз, когда вы слышите или видите рекламу, которая обещает свободу, радость, счастье или покой после покупки товара или услуги, то рискуете стать жертвой мифа нашей культуры, который призывает вас искать ответы снаружи. Решения многих проблем можно найти, только погрузившись в собственный разум. У большого числа моих клиентов тревога была результатом их игнорирования самих себя, а не признаком каких-то внутренних изъянов или беспомощности.

Тина страдала от расстройства пищевого поведения, навязчивых мыслей и генерализованной тревоги. Ее мать была контролирующим, агрессивным нарциссом, и Тина никогда не могла сказать ей «нет» или установить личностные границы. Даже будучи уже 32-летней женщиной, рядом с матерью она всегда чувствовала себя шестилеткой. Из-за нескончаемого потока сообщений, телефонных звонков и неожиданных визитов родительницы Тина жила в состоянии беспрерывного панического страха. В результате она потеряла парня и друзей, которым в итоге надоело терпеть ее отказ постоять за себя. Кроме того, женщина каждый раз застревала на рабочих местах, которые требовали более низкой, чем у нее, квалификации. Тина многократно повторяла: «Я знаю, мои отношения с матерью токсичны. Я знаю, что если бы мне удалось защитить себя, то я бы наконец-то стала счастливой, но я чувствую себя в тупике. Я просто не могу. Я не знаю, что со мной не так».

Сосредоточенность Тины на своей тревоге не давала ей увидеть вовлеченную в эту дисфункцию часть собственной личности, поскольку страх отстраниться эмоционально и начать принимать самостоятельные решения был слишком сильным. Когда клиентка столкнулась с этими страхами взросления, она смогла обозначить личные границы в отношениях с матерью и бесстрашно взялась за сложную и высокооплачиваемую работу, где вскоре добилась успеха. О трудностях взросления мы поговорим в девятой главе.

Наоми обратилась с проблемой вагинизма – самой распространенной формой сексуальной тревоги, о которой вы, скорее всего, никогда не слышали. Вагинизм провоцирует болезненные сокращения и спазмы мышц влагалища при любых попытках сексуального проникновения или использования тампонов. Муж Наоми старался проявлять сочувствие, но ее недостаточное желание разочаровывало его и сбивало с толку, и у него нередко случались приступы ярости. Наоми переполняло отвращение к самой себе; она боялась, что сходит с ума. Регулярный панический страх разрыва мужем отношений лишил ее сна. Хотя женщина и стремилась к коммуникации с людьми, во время вылазок с друзьями она никогда не чувствовала спокойствия, поскольку опасалась, что может начаться менструация и ее тайна будет раскрыта.

Тревога Наоми служила сигналом, указывающим на ее неудовлетворенность браком. Муж клиентки был алкоголиком с серьезными проблемами с управлением гневом, однако мысль о завершении отношений приводила ее в ужас. В качестве защитного механизма тело Наоми трансформировало психологическую боль в физическую проблему – этот процесс в области ментального здоровья известен как конверсионное расстройство. Я тоже боролась с вагинизмом и затрудняюсь вам сказать, сколько врачей говорили, что «все дело в моей голове». Они прописывали мне просто «выпить бокал вина» или «сделать несколько глубоких вдохов-выдохов». Но вагинизм не проблема настроя ума, а слишком реальное телесное нарушение. Безусловно, сначала всегда необходимо исключить заболевания органов с профильным специалистом, но зачастую хроническую боль можно облегчить и даже полностью убрать, столкнувшись с дискомфортными эмоциональными истинами. Когда я справилась со своей сексуальной травмой, симптомы вагинизма исчезли. Когда Наоми прислушалась к собственному желанию разорвать отношения и последовать за своей истиной, она наконец-то смогла получать удовольствие от секса и использовать тампоны.

Кейтлин пришла на терапию из-за стыда по поводу своей «проблемы первого мира»^[21]. У нее была прекрасная работа и идеально обставленный дом, она пользовалась большим уважением в обществе благодаря волонтерской деятельности в местной больнице для детей. Однако каждый вечер женщина втайне выпивала бутылку «Шардоне» и запиралась в своей комнате, не обращая внимания на просьбы ее детей поиграть с ними. Снаружи Кейтлин казалась совершенно целостной и гармоничной, но внутри распадалась на части. Она пропускала дедлайны на работе и забывала посещать важные совещания. Она считала себя кошмарным человеком, так как все время была нервной, беспокойной и раздраженной. «У меня есть любящий муж, замечательные дети, шикарный дом – все, о чем можно мечтать. Что со мной не так, если я словно неспособна расслабиться и наслаждаться жизнью? Я не хочу быть привилегированной злой стервой. Почему я такая?»

Тревога Кейтлин и ее жесткое обращение к себе были эффективным отвлекающим фактором от воспоминаний, которые она подавляла долгое время. Это были воспоминания о криках, наказаниях и порицании в ее адрес со стороны матери за попытки дочери спрятать в своей комнате маленьких животных или растения. Всякий раз, когда девочка с трепетом старалась тайно пронести свою добычу в дом после школы, мать жестоко выбрасывала то, что находила, в мусорное ведро или смывала в унитаз. Так как она воспитывалась в суровой семье, где взрослые были зациклены на дисциплине и чистоте, будучи уже взрослым человеком, клиентка никогда не позволяла себе исследовать творческий аспект жизни и природу. В рамках индивидуальной терапии мы нашли для нее варианты творческих отдушин, которые не требовали отказа от семьи, увольнения с работы или переезда из ее дома. Симптомы Кейтлин исчезли.

Джери пришла на терапию с жалобами на панические атаки, появившиеся после рождения второго ребенка, и с ощущением себя никудышной матерью. Как бы Джери ни хотела содержать дом в чистоте, на полу валялись грязные футбольные майки и заляпанные джинсы, а раковина наполнялась посудой, покрытой коркой остатков еды. Как бы она ни старалась быть хорошей матерью, читающей детям на ночь, клиентка часто вручала им iPad вместо того, чтобы уложить спать. «Я чувствую себя в полнейшем тупике насчет воспитания детей, – сказала она. – Я хочу быть хорошей матерью и сделаю ради них все, но я просто не могу стать тем опекуном, в котором, я знаю, они нуждаются. Что со мной не так?»

Тревога Джери подавляла запретное для матерей, но такое частое в реальном мире осознание: порой материнство – это действительно тяжело. Поскольку в общепринятом представлении никому нельзя открыто проявлять перегруженность проблемами воспитания и ухода за детьми, Джери чувствовала себя неудачницей. Я слышала от каждой сведущей и любящей матери, что она готова умереть за своих детей и сделает для них все возможное, однако какая-то ее часть иногда тоскует по беззаботному времени до материнства. Да, отдельные примеры инфлюенсеров, которые проводят идею, что «быть родителем иной раз не очень легко и приятно», встречаются в социальных сетях, но их недостаточно. Когда Джери удалось идентифицировать и проработать эти чувства, силы вернулись к ней, она перестала испытывать зависимость от алкоголя и смогла раскрыть себя для своей жизни и детей.

Что было общего у Тины, Наоми, Кейтлин и Джери? Они все считали, будто тревога является причиной их тупикового состояния. Так как голос тревоги говорил гораздо громче еле слышно бормотавшего внутреннего мира, первая оказалась в центре внимания. Но тревога выступала симптомом проблемы – не самой проблемой.