Борис Васильев
Владимир Мономах
Глава третья
1
Вскоре очередной отчаянный и безрассудный конунг викингов Гильом, собрав ватагу столь же отчаянных и безрассудных головорезов, стайками и в одиночку бежавших от вечного голода в нищей Норвегии, провозгласил боевой поход. Неизвестно, правда, куда поход и против кого. И, как то водилось, запалил прощальный священный костер на берегу моря. Викинги – далеко не все, а лишь те, кто своевременно положил перед конунгом меч и щит, – собрались у костра. Это были самые бесстрашные, выразившие желание сражаться впереди всех голыми по пояс, за что им полагался выбор добычи и женщин. Их называли берсерками, и остальные воины их всегда побаивались и сторонились.
Берсерки кружили вокруг прощального пламени, глухо пели прощальную песню, отбивая ритм ударами мечей о щиты. Исполнив песню, они уселись вокруг костра, и конунг засыпал огонь охапками дикой конопли. Повалил густой дым, который с наслаждением вдыхала вся ватага берсерков. В конопле содержалось вещество, не только пробуждавшее невероятную ярость и бесстрашие, но и притуплявшее естественную осторожность воина. Берсерки были приучены вдыхать этот дым перед боем. Конопля давала им силу, неистовство и восторженное наслаждение в тяжелой сече.
Вскоре конунг повел норманнов в Данию. Они не собирались ее громить – разве что чуть пограбить на окраинах, так как даны были их ближайшими и весьма опасными соседями и никогда не простили бы разбоя.
Вот почему конунг не взял с собою в этот раз берсерков: в Дании они могли быть опасными. А остальных воинов сурово предупредил, что лично убьет каждого, кто совершит какое бы то ни было насилие над мирными жителями соседней страны.
– Городов не грабить! – предупредил он. – Женщин не обижать!
Переплыв гирло Балтийского моря на шнеках и ладьях, норманны вторглись в Данию. На их счастье, даны были в очередном набеге, оставленная стража почти не сопротивлялась. Казалось, разжившись продуктами и кое-каким скарбом, можно было спокойно двигаться дальше, но пришли хмурые представители местной власти, привели с собой двух женщин.
– Великий конунг, четверо твоих воинов обесчестили наших жен.
Конунг потемнел лицом.
– Командирам построить воинов в две шеренги. Быстро!
Приказание было тотчас исполнено.
– Будете смотреть в лица моим воинам, – сказал конунг представителям власти и женщинам. – Внимательно. Если никого не узнаете, зарежу за клевету. За мной.
И неторопливо пошел меж выстроенных шеренг. Понурые женщины и представитель власти шли за ним. Прошли всю первую шеренгу. Женщины никого не опознали.
– Здесь нет насильников.
– Смотрите в следующей.
Женщин подвели ко второму строю. И вот, дойдя до середины, одна из женщин остановилась.
– Вот, великий конунг. Двое.
Не решаясь показать рукой, она лишь дернула подбородком в сторону застывших перед ней воинов.
– Три шага вперед! – скомандовал конунг.
Два молодых воина дружно вышли из рядов.
– Эти?
– Да.
Конунг выхватил меч и поочередно вонзил его в животы провинившихся.
– Убрать за строй. Там – добить.
Молча пошли дальше.
– Вот они, – решительно сказала вторая женщина. – И тоже двое.
Еще два воина обреченно опустили свои головы.
– Они?
– Они, великий конунг. Я их до смертной минуты не забуду.
– Три шага вперед.
Шагнули. Один не выдержал, упал на колени.
– Конунг, помилуй…
Сверкнул меч – и голова струсившего воина покатилась по земле.
Конунг вонзил меч и в живот второго.
– Справедливость восторжествовала?
– Да, великий конунг.
– Тогда – вперед!
И простер окровавленный меч свой в замершем воздухе.
2
Воровским ветерком промчавшись по Дании, норманны ворвались в спокойную, сытую и тихую Голландию. Старики, немощные и женщины с детьми попрятались в многочисленных крепостях и замках, послав для переговоров к вожаку морских разбойников трех мудрых старцев.
– Зачем проливать кровь? – спросили мудрецы у конунга. – Ты застрянешь здесь, увязнув в наших каналах, и потеряешь больше, чем приобретешь, великий вождь. У нас нет золота, у нас есть торговля и торговый флот. Спеши во Францию – там много золота и всякого добра, которое французы захватывают в Крестовых походах. Мы накормим твоих людей, викинг, и дадим вам еды в дорогу.
Голоса мудрецов звучали негромко и убедительно, но викинг уловил в их речах легкую усмешку.
Конунг не разгневался, а призадумался. «Так разговаривают с детьми. Так разговаривают с подростками, уже созревшими для убийства, но пока не понимающими, зачем и во имя чего им следует отнимать чужие жизни. Золото уплывает из рук куда быстрее, чем попадает в руки… Добыча без цели…»
Он встряхнулся и помотал головой.
– Добыча без цели!..
Кажется, он сказал эти слова вслух. Мудрецы, странно посмотрев на него, переглянулись меж собой.
– Какая цель, викинг?
– Должна быть цель, иначе все будет бессмысленным. Всё – решительно.
Мудрецы вновь недоуменно переглянулись.
– Цель! – воскликнул конунг.
И вновь старики промолчали. Только один повторил неуверенно:
– Какая цель?
– Я должен найти свою цель. Цель, ради которой не жаль и собственной жизни.
Конунг вздохнул и неожиданно низко поклонился мудрецам.
– Примите мою благодарность, мудрые старцы. Вы подсказали мне путь, по которому следует идти, чтобы достигнуть цели.
– Ты не идешь во Францию, викинг? – растерянно спросил один из мудрецов.
– Я иду за целью. Я найду ее, а потом поступлю так, как она укажет.
– И покинешь Нидерланды?
– Немедленно.
И викинг уговорил своих людей уйти из Голландии с миром. Несогласные тут же наткнулись на его меч.
Держась океанского берега, норманны вторглись в Северную Францию. Французские рыцари были в походе, освобождая Святой Господний крест и беспощадно грабя местное население. И конунг норманнской шайки Гильом решил выждать время, а заодно короноваться герцогской короной. То и свершилось. Вчерашний бандит возложил на себя корону и стал герцогом Вильгельмом.
Титул Завоевателя ему присвоит сама История.
Глава четвертая
1
Бежавшие с Запада монахи рассказывали о герцоге Норманнском Вильгельме, кровью затопившем Европу. О многих тысячах убитых и искалеченных, о жестоких мучительных пытках стариков, невинных женщин и детей. О поголовных грабежах и издевательствах солдат норманнской армии.
– Дьявол!
В ужас приходили бояре и дворяне, зачастую и ведать не ведавшие, где она находится, эта самая Европа, в которой всегда неспокойно. Хмурились мужчины, утирали слезы женщины…
Мягонько русское сердце, с болью оно воспринимает чужую беду. И пошли по Руси слезы и причитания – за чужое горе горькое.
– Несчастные дети, несчастные матери!.. – вопили женщины. – Дьявол! Сам Дьявол спустил с цепи своего кровавого пса!..
– То предрекали! – грозно возвещали священники, не обретшие собственных церквей. – Предрекали святые провидцы и святые пророчицы!
Шумели мужчины. Женщины царапали себе щеки, бились в истерике.
– Дети…
– Норманны!..
– Дети! Безвинные дети!..
Великий князь Киевский Всеволод принимал в великокняжеском дворце всех странствующих монахов и иных беглецов из Европы. Принимал в обязательном порядке. Ему не нужен был переводчик, так как он свободно владел шестью языками, обучив им и сына Владимира, и Владимир постоянно присутствовал при его беседах с европейскими беглецами.
– Норманны – это варяги, батюшка?
– Нет. Норманны – из Норвегии, их еще викингами зовут. А варяги – из Швеции. Норманны грабят европейские страны, а наши варяги – речные разбойники. Но речных пиратов больше нет. Ты не застал их, сын. Они ушли, разграбив наши приднепровские княжества.
– Куда ушли, батюшка?
– В Средиземное море, в Византию. А уж куда потом подевались, про то не ведаю. – И, помолчав, великий князь добавил: – А может, то даны ушли в Средиземное море, а не шведы, сын.
– Значит, из-за них смоленские дворяне попросили отсрочки, – задумчиво сказал Смоленский князь. – Значит, поступили честно: шведов не хотят пропускать на Киевскую Русь.
– Какой отсрочки, сын?
Сын помолчал немного, подумал. Сказал убежденно:
– Дворянскую честь не запятнали…
2
Купцы, странствующие монахи, вдовы и дети-сироты, беглецы из европейских стран, всё шли и шли, всё тянулись к Киеву, к гостеприимному великому князю Киевскому Всеволоду. После европейских потрясений здесь можно было отдохнуть, узнать новости, а то и просто отсидеться в спокойной стране.
Но и в Киеве всё чаще и тревожнее говорили об отчаянном конунге викингов, возложившем на себя герцогскую корону под именем Вильгельма.
– Нахально, самостоятельно…
– Я бы сказал: самостоятельно и нахально…
– Слухи шли, что законно. Кто-то из князей церкви благословил…
– Силой заставили…
– Золотом награбленным купил…
Беглецы часто говорили все сразу, вразнобой, перебивая друг друга. Но великий князь Киевский слушал их терпеливо.
– Куда он дальше-то?
– Может, и на восток…
– Ну, это вряд ли, – великий князь усмехнулся. – У нас снега да вьюги – не французские вина в тепле, ласке да уюте. Затопчется.
И – как в воду глядел.
3
Без особых трудов ворвавшись в Северную Францию, Вильгельм в полной растерянности так и застрял в ней, потому что рыцари-крестоносцы вернулись раньше предполагаемого срока. Не решился Вильгельм со своим случайным сбродом идти на юг, навстречу хорошо вооруженным и обладающим навыками боя рыцарям, и по-прежнему сидел в Нормандии, утратив цель, но все еще на что-то надеясь. То ли на то, что рыцари сами уйдут, то ли на то, что сам при нужде успеет унести ноги.
Словом, затоптался, как то и предполагал великий князь Киевский.
А не видя поживы, его ватага начала помаленьку расползаться. Отряды таяли с каждым днем, и конунг ничего уже не мог с этим поделать.
Оставалось одно: устремиться в Англию.
И, спасая свою на глазах исчезающую армию, конунг Вильгельм повелел готовиться к вторжению в не тронутую грабежами и насилиями Англию. Он силой забрал весь флот, какой только мог сыскать поблизости, посадил на него берсерков и приказал им завоевать восточное английское побережье.
– Там ждут вас богатство, безнаказанность, женщины и добыча!..
Теперь и об этом с ужасом рассказывали многочисленные беглецы из Европы – монахи, бродяги, люди, которым надоело сидеть на месте в ожидании чего-то необыкновенного: то ли всеобщей гибели, то ли нового пришествия Иисуса Христа.
– Селенья жгут!..
– Города разрушают!..
– Детей продают в рабство!..
– И женщин!..
– В турецкие гаремы!
– Селища сжигают дотла!..
И опять каждый рассказывал о своем, не слушая, а то и перебивая соседа, такого же бедолагу-беглеца. Но великий князь понимал, что его гостями правит пережитый ужас.
Переполненная слухами, один страшнее другого, Европа уж и не надеялась на собственные силы. Оставалась одна надежда: на собственные ноги. И вся эта перепуганная и многообразная людская масса оседала при дворе гостеприимного великого князя Киевского Всеволода. Здесь бурлили страсти, вспенившиеся на дрожжах общеевропейского горя, страха и ненависти.
– У короля Англии Харальда малая армия, да и та раздроблена на две части. Он не может снять войска с севера, где даны грабят его города и села, продавая женщин и детей в рабство.
– Это сам Дьявол!..
– Дьявол пришел!..
Владимир и теперь старался присутствовать на отцовских встречах с купцами, монахами, священниками да и со всеми ужаснувшимися, а уж тем паче наблюдательными беглецами из Европы. Тем более из прибрежных стран Европейского Запада.
Почему это так волновало его тогда, в молодости? Он потом часто вспоминал об этом…
А слухи росли, роились, множились, слоились, как дурной туман.
– Вильгельм разгромил южное войско…
– Вильгельм разослал убийц для королевской семьи, намереваясь занять королевский престол…
Даже перепуганные мужчины толкались словами, перебивая друг друга:
– Супруга английского короля тайком посадила принцессу Гиту Английскую на торговое судно, идущее в северные страны…
– Неправда!
– Почему говоришь так?
– Потому что супруга Английского короля умерла во время родов!.. Она родила двойню, но выжила только девочка – принцесса Гита!
– А где она, эта Гита?
– Любовницу Английского короля схватили подосланные Вильгельмом убийцы, но она и под пытками не выдала, где сейчас законная принцесса Гита…
– А ее пытали долго и жестоко…
– Она все снесла молча…
– Ради принцессы…
Женщины нагнетали истерию…
В последнее время новости приносили и беженцы из Англии. Все боялись новоявленного герцога, каждый был объят своим ужасом и общим страхом. И все это выплескивалось в Стольном Киеве:
– Вильгельм разослал убийц по всем европейским странам.
– Он ищет Гиту Английскую.
– Чтобы по праву занять английский престол.
– При живом-то короле?
Женщины перебивали всех:
– Пытают огнем и каленым железом…
– Страшнее, чем кто бы то ни было…
– Все это выплеснется на вас, великий князь Киева. На вас…
И всё – на грани бестолковой женской истерики, с визгом и падением на пол.
Однако, молча выслушивая всех странников, великий князь Всеволод никогда не забывал о судьбе Великого Киевского княжения. Торговля с западными странами резко сократилась, но северные государства Вильгельм Завоеватель пока не трогал, а даны сами ушли на юг. Там они с яростью вторглись в бассейн Средиземного моря, берега которого начали беспрепятственно грабить.
Об этом тоже рассказывали беженцы.
– Что ж, даны ушли, – отметил про себя великий Киевский князь. И сказал: – Готовь, сын, торговый караван.
– Куда, батюшка?
– В Данию…
Распахнулась дверь, и в великокняжеские покои вошел весьма озабоченный Свирид.
– Прости, великий князь, что я без зова в твои покои…
– С чем пришел?
Свирид молчал, глядя на Владимира.
– Выйди, сын.
Мономах нехотя вышел.
– Говори.
– С горькой вестью, великий князь.
– Что за весть?
– Король Харальд пал в бою.
– Это точно?
– Я казню смертью своих разведчиков, если они приносят недостоверные вести.
Великий князь вздохнул, склонил голову. Помолчав, перекрестился:
– Вечная память.
– Завтра-послезавтра об этом узнает Киев, – негромко сказал Свирид.
– Решетом воду не удержишь.
– Зато другой новостью можно смыть с языков все прежние слухи.
– Какой – другой?
– Например, той, что Гиту спрятали в Испании.
– В Испании?.. – с великим удивлением переспросил великий князь.
– Слухи надо подкармливать, – скупо усмехнулся Свирид.
В Киев пришла новость, которую ждали и которой давно боялись:
– Английский король Харальд пал в бою!
Весь вечер об этом толковали. Как да что. Все ненавидели норвежского викинга.
– Вот и престол освободился, – вздохнул великий Киевский князь. – Теперь Вильгельму осталось только усесться на английском троне.
– Не усядется, батюшка, – сказал Владимир. – Не усядется.
– И кто же ему помешает?
– Трон принадлежит Гите Английской.
– А где она, Гита Английская? – горько покачал головой великий Киевский князь.
– Узнаем, батюшка.
На другой день – другая новость появилась. Ее передавали тайком, с уха на ухо.
– Английская законная королева нашла приют у Испанского короля…
– Да не у Испанского! В Сардинии она.
– Не в Сардинии, а в Португалии!
Ругались. Яростно спорили.
– Так где же все-таки? – вздохнул великий Киевский князь.
– Найду, батюшка, – жестко сказал Владимир. – Ты в Данию велел торговый караван отправить? Ну так поручи мне его охрану.
– Не торговый караван, а посольство, – перебил сына великий Киевский князь. – Посольство с предложением заключения договора о мире и взаимной помощи. Так мы скорее о Гите Английской позаботимся, а заодно узнаем, где именно скрывается она.
– И привлечем к ней внимание подосланных Вильгельмом убийц, батюшка? Нет, не годится так, не годится.
– А что по-твоему годится?
– Пора тебе, батюшка, всех своих европейских разведчиков мне передать, – помолчав, твердо сказал сын. – Пора. Пусть разузнают, где спрятана Английская принцесса… – Владимир вдруг замолчал.
– Почему примолк? – спросил отец.
– Да что я?.. Где законная Английская королева Гита убежище нашла от беспощадных убийц Вильгельма? В Испании? В Сардинии? В Дании?
Великий князь промолчал.
– В Дании? – настойчиво повторил сын.
И вновь промолчал великий князь.
– Значит, в Дании, – Владимир улыбнулся. – Вот и вели своему датскому разведчику тайно разузнать и сообщить в Киев.
– В Менск, – нехотя сказал Всеволод. – Связь через Менск. Позови Свирида, а сам не входи, пока не позову.
– А Свирид тут при чем?
– Он чуть ли не с детских лет моей разведкой занимается. Память у него хорошая.
– Свирид?.. – Владимир прямо оторопел. Сонный Свирид, постоянно жующий миндаль с орехами?..
– Я повелел тебе выйти.
– Точно так, батюшка.
В дверях Мономах столкнулся со Свиридом. Кое-как разошлись: Владимир вышел, Свирид вошел.
– Звали, великий князь?
– Точно разузнай, где Гита Английская.
– Через десять дней доложу.
– Это – всё?
– Постараюсь через восемь.
– Ступай. Ко мне – Владимира.
Свирид вышел. И почти тотчас же вошел Владимир Мономах.
И прямо с порога:
– Посольская поездка тоже охраны обоза требует, батюшка. Английскую принцессу Гиту скорее отыщем. И в твое тихое княжение привезем, подальше от всяких герцогов!
– Через десять дней, сын. Ровно через десять дней – час в час – ты выедешь по дороге, которую укажет Свирид.
– Да что он нам укажет…
– Дорогу!
– Только Вильгельма на нее наведет, – вновь заупрямился Смоленский князь.
– У него свои тропы, по которым конные подставы, и его никто не знает. А ты, мой наследник Владимир Мономах, сразу наведешь на принцессу, потому что торчишь на всех встречах гостей из Европы. А Свирид не торчит, и его никто не знает.
Сын в сомнении покачал головой.
– Он Гите не поможет.
– Десять дней. Жди десять дней, а там посмотрим. Десять!.. – Всеволод помолчал, подумал. – Пока поезжай в Смоленск. Кривичи многое о норманнах знают.
– Время терять?
– Я сказал, сын.
– Повинуюсь, батюшка.
Глава пятая
1
У начальника внешней разведки Свирида все было схвачено в единых руках. Его руках. Люди, в том числе иностранцы, дороги, тропы, конные подставы с готовыми всадниками, нужные знакомства – и полная секретность. Свирид докладывал истину великому князю с глазу на глаз, а неправду – специально отобранным людям и только по согласию великого князя.
Вот его-то и вызвал Всеволод. И начальник тайной разведки явился тотчас же.
– По вашему повелению…
– Пошли самого ловкого, чтобы узнал, где Гита Английская. Если, как я полагаю, в Дании, пусть кратко сообщит.
– Слушаюсь, великий князь.
– Связь – только через Менск.
– Только через Менск.
– Одним словом.
– Одним словом.
– Через надежного человека. И – одним словом. Даже если будут пытать…
– Он умрет молча.
– Ступай.
– Слушаюсь, великий князь.
– Владимира ко мне.
Свирид поклонился и вышел.
Вошел сын.
– Звали, батюшка?
– Собрался? Немедля гони в Смоленск. И попроси князя кривичей Воислава проследить дорогу на Менск.
– Будет исполнено, батюшка.
Наутро Владимир Мономах выехал в Смоленск. С личной конной стражей. По левому низменному берегу Днепра. Даже Ратибору подобрали огромного битюга и отковали длинный меч для его необъятной длани.
2
Ехали со всей возможной быстротой. Перекусывали в седлах, всухомятку, не рискуя разжигать костров, останавливались только ради того, чтобы напоить и попасти лошадей. Тут уж было не до княжеского стяга и не до веселых песен. Счет шел на минуты.
Домчались быстро по тем неспешным временам. Коней до худобы довели, но не загнали. Даже Ратиборов битюг довез своего тяжеленного хозяина до крутых смоленских валов.
– В город не въезжать, – повелел Мономах. – Выводить коней.
И тотчас ринулся к ведуну кривичей Воиславу, которого упорно именовал князем. Растолкал челядь и стражу.
– Дорогу мне! Дорогу!..
Ворвался в покои.
– Чуял, что прискачешь, Смоленский князь Мономах, – встретил его ведун кривичей.
– Здрав буди, князь кривичей. Что слыхать о Вильгельме?
Воислав усмехнулся:
– Не быть норманну Английским королем, Смоленский князь. А тебе – быть. Если Русь решишься предать. Но – не решишься.
Смоленский ведун точно читал мечты Смоленского князя. Мономаху это не понравилось.
– Гита – законная Английская королева. Норманн Вильгельм по всей Европе разослал убийц, чтобы захватить ее или убить.
– То мне ведомо.
– Где она спрятана, князь Воислав?
– Двоих из засланных Вильгельмом убийц захватили мои люди. Немца и испанца. Ты, князь Смоленский, знаешь эти языки?
– Знаю.
– Потолкуй с ними.
– С ними пусть Свирид лучше потолкует. Отправь их под доброй охраной в Киев, князь Воислав.
– Отправлю. А ты?..
– У меня другая задача.
– Сам ее решать будешь или вдвоем подумаем, князь Мономах?
– Без тебя мне ее не решить, князь. – Владимир помолчал. – Из Менска идет тайная тропа в Данию. По этой тропе гонец должен донести до Менска, а оттуда – до Киева одно слово. Слово это решит, как спасти Гиту Английскую. Гонец непременно должен добраться до Киева. Дай мне подмогу, чтобы прикрыть гонца по всей тропе.
– Это мы прикроем, – пообещал князь кривичей. – На каждых четырех саженях выставим по человеку. Но то – завтра, отдохнув с дороги. А сегодня – пир горой во славу Смоленского князя!
– Какой там пир!..
– Широкий, – усмехнулся князь кривичей.
Попировали, как то и полагалось при встрече дорогого гостя. В меру выпили, в меру медвежий окорок умяли, а заодно и тройную ушицу выхлебали. Попели застольные, а потом и дружинные песни и завалились спать, чтобы на трезвые головы прикрыть тайную тропу на торговый город Менск.
Князь Воислав поднял свое и Мономахово воинство еще до рассвета, при первых лучах денницы. Плотно позавтракав, тут же выехали на тайную тропу, ведущую неизвестно откуда, но приводящую к торговому въезду в Великое Киевское княжение – городу Менску. Он и назван-то был так издревле, когда только-только расцветала здесь меновая торговля.
Князь Владимир занял место у въезда в пригородный лесок. И – вовремя: уже стало светло, когда передовые посты князя Воислава перекатами голосов донесли:
– Проскакал. Проскакал. Проскакал…
Солнце подошло к полудню, когда послышался перестук копыт, и показался он Мономаху до крайности усталым. Шагнул Мономах на тропу и властно поднял руку.
Из кустов вынырнул всадник. Он лежал на потной шее загнанной лошади и уже не глядел на дорогу.
– Стой!..
Мономах схватил коня под уздцы.
– Кто ты? – прохрипел всадник.
– Сын великого Киевского князя Всеволода Владимир Мономах. Свирид – мой названый брат. Ты должен передать для Свирида только одно слово.
– Кронборг… – выдохнул всадник.
Владимир приказал немедленно отправить гонца к князю кривичей для отдыха и тут же со своей дружиной выехал в Киев, где его ждал названый брат.
3
Свирид спросил первым:
– Живого перехватил?
Мономах посмотрел на отца.
– Говори все.
– Гонец жив, но еле-еле. Коня загнал. Отправил его к кривичскому князю, пусть в себя придет. Прохрипел одно слово.
– Какое?
Владимир опять посмотрел на отца.
– Говори, – сказал великий князь.
– Кронборг.
– Что еще скажешь, сын? – спросил великий князь.
– Это все, что мне известно.
– Английская королева Гита в замке Кронборг, – сказал Свирид. – По другим сведениям, с нею две подруги, две горничных, камердинер, повар и четыре личных стражника.
Помолчали, раздумывая.
– Что скажешь, батюшка? – нетерпеливо спросил Владимир.
– Готовьте посольский обоз в Датское Королевство. Это – совместно с торговым, сыны. Посла определю сам, тут подумать надо. Начальником обоза назначить кого-либо из думных бояр, тут тоже подумать надо. Все обозники – дружинники моего сына. Оружие – под поклажу. Начальник охраны – Смоленский князь Владимир Мономах, и твои люди, Свирид, должны подчиняться ему без промедлений.
– Слушаюсь, великий князь.
– Обоз осмотрю сам.
– Слушаюсь…
– Коли вопросов нет, так и ступайте с Богом, сыны. Выезд через три дня.
Великий князь Всеволод почему-то любил откладывать исполнение собственных распоряжений на три дня. Всем казалось это странной привычкой, почти чудачеством, но это было не так. Три дня нужны были великому князю для тщательной проверки собственных распоряжений. Он старательно перебирал все обстоятельства, способствующие принятию этих распоряжений, а через три дня либо подтверждал собственные повеления, либо отдавал новые.
Выйдя из отцовской половины, Владимир сразу же прошел к матери.
– Здравствуй, светлая матушка моя.
Великая княгиня молча поцеловала сына.
– Попрощаться зашел, матушка.
– Знаю, что обозом командуешь. И обоз этот идет в Данию.
– Через три дня.
– Надеешься, что удастся спасти Английскую королеву Гиту?
Владимир уныло вздохнул:
– Батюшка собирается сватов засылать в Австрийское королевство.
– Спасение – это подвиг. А женитьба – сговор старших за твоей спиной, сын. Это – расчет, а не любовь. А жить без любви – великий грех перед Господом и собственной совестью.
– Что же делать, матушка?
– Спасать любовь, сын.
Вздохнул Владимир.
– Как?
– Думай, – мать притянула его голову, поцеловала в лоб. – Ступай, сын. И думай.
– Я буду думать.
– Это правильно.
На следующий день Владимир Мономах и его любимец Добрынька столковались с девушками и решили улизнуть к провалу. Однако Владимир, подумав, все же сказал отцу, что хочет поохотиться до отъезда в Данию с обозом и посольством.
– Косулю подстрели, – сказал великий князь. – Что-то давно ее не едали.
– Подстрелю, батюшка.
Мономах напросился на охоту совсем не потому, что стосковался по ней. Нет. Английская королева Гита не выходила у него из головы. Он уже и думать не думал о хорошенькой подружке своей сестры, да и сама мысль о ней казалась ему кощунственной, поскольку как бы приземляла мечты об осиротевшей Английской королеве Гите.
И вот молодежь весело выехала полюбоваться провалом.
Девушки – старшая сестра Владимира княжна Елена, младшая – княжна Татьяна и ее подружка-горничная Ольга – все еще оставались звонкими хохотушками, только Елена стала куда чаще таинственно улыбаться, нежели звонко хохотать. И украдкой поглядывать на всегда веселого, звонкого Добрыньку.
«Повзрослела моя сестренка, – усмехнулся в еле-еле начавшие отрастать усы Мономах. – Повзрослела и расцвела. Как же чудно хорошеют девушки, влюбляясь впервые в жизни…» И тут же понял, что время не стояло на месте, что шумная звонкая юность незаметно, исподволь сменилась улыбчивой молодостью, с ее трепетом и ожиданиями завтрашних волнений и забот, что девочки стали девушками, а юноши – мужчинами: вот и угрюмый Ратибор уже не идет пешком, а важно восседает на сером битюге с мечом у пояса. И он, Владимир Мономах, тоже едет на любимом жеребце и тоже при мече. Да и едет-то совсем не ради того, чтобы просто поглазеть на провал или украдкой перемигнуться с красивой горничной, а…
«Да, на охоту».
Владимир придержал коня. Звонкая дворцовая молодежь еще жила ярыми всплесками крови в юных и чистых жилах пробуждающейся юности, а он, Мономах, уже расстался с нею. Уже наречен Смоленским князем, уже ощутил на своих плечах тяжесть собственной власти, хлопоты, заботы о детях и стариках. А главное, уже полюбил умом таинственную королеву чужой и невероятно далекой от него державы.
Дождавшись, когда сестры и сопровождавший их кортеж скроются за последним подъемом к провалу, Мономах бросил поводья на шею отлично выезженного жеребца и взял в руки лук.
Отцу захотелось отведать косулю. А сыну – поскорее выехать в замок Кронборг.
4
Владимир подстрелил косулю сразу, как только выехал в степь. Первой же стрелой. Добил ножом, по-прежнему избегая ее предсмертного взгляда. Разделал, взвалил на жеребца и поскакал во дворец великого Киевского князя Всеволода.
– Это славно, – сказал великий князь. – Попируем.
И вызвал повара.
– Вымочить в кислом молоке, жарить целиком на можжевеловых дровах.
– Будет исполнено, – повар низко поклонился и вышел.
– Завтра выезжаешь? – спросил великий князь сына.
– Как ты повелел.
– Косули нам и на два дня хватит.
– Не получится, батюшка, – вздохнул Мономах. – Волки Вильгельма все страны прочесывают. Как-нибудь да и прознают про королеву Гиту Английскую и замок Кронборг.
Великий князь усмехнулся:
– Заочная любовь редко, но встречается. У нее множество обличий.
– Да при чем здесь любовь, – хмуро сказал Мономах. – Это скорее долг, батюшка.
– И это встречается, – великий князь погладил лежавшую перед ним на столе Библию. – Самая мудрая книга. В ней сказано, как некая Суламифь за танец потребовала голову Иоанна Крестителя. В долг.
– Тут не легенды, батюшка, тут совесть, – Мономах непроизвольно вздохнул. – Несчастная женщина, изгнанная из родной страны жестоким варваром, каждый день и каждый час рискует жизнью…
Вошел повар, низко поклонился, прижав руку к сердцу:
– Через полчаса, государь…
Звонкий, чистый, веселый девичий смех заглушил его слова.
– Вот и дочери вернулись, – улыбнулся Всеволод. – И вроде Свирид с ними. Вели в большой столовой накрывать.
Снова низко поклонившись, повар вышел.
– Когда молодой человек влюбчив, особой беды нет, – негромко сказал великий князь. – Но когда влюбчив наместник престола…
– Но я ни в кого не влюбился, батюшка!.. И не собираюсь…
– Помолчи, наследник, – сурово оборвал великий князь. – Влюбчивый молодец ни за кого не отвечает, но влюбчивый наследник отвечает за все Великое Киевское княжение! Наши предки с огромным трудом вытеснили гуннов в Венгрию, твой прадед, креститель Руси Святой, великий князь Владимир построил крепости, которыми с трудом сдержал нашествие печенегов. На твою долю достанутся половцы и княжеская усобица меж изгоями и прочими охотниками до Киевского Великокняжеского престола. Тебе предстоит сражаться как с половцами, так и со множеством родственников внутри страны. Да прибавь сюда еще князей-изгоев. Впрочем, я, кажется, уже упоминал о них. По Сеньке ли шапка, завтрашний Киевский великий князь?..
Владимир промолчал.
– Вот твой долг и твой тяжкий крест, Владимир Мономах!
Всеволод встал, шагнул к дверям в большую трапезную, остановился вдруг:
– Пировать пора, сын!
Владимир тоже нехотя поднялся. Отец положил руку ему на плечо:
– И – о женитьбе подумать. Я тебе добрую невесту присмотрел. Принцессу из Австрийского Дома. Хороша дева.
– Да знаю я, – с досадой ответил сын.
Навстречу им вошел Свирид.
– Прости, великий князь. Срочное сообщение от моих разведчиков.
– Говори.
– Трое из разосланных по Европе убийц, посланных Вильгельмом, вышли к замку Кронборг. Двое были убиты, один сумел убежать.
– Найти во что бы то ни стало.
– Выслал своих людей, великий князь. Приказал взять живым и доставить в Киев. В крайнем случае – доставить мертвым.
– Ладно, коли так. Пошли косулю есть. Вкусная! На можжевеловых дровах.
– Придется отложить пир, великий князь. В стычке возле замка Кронборг убит один из охранников королевы Гиты.