Ольга Коротаева
Пленник
Глава 13
София сидела у ворот Замка и задумчиво смотрела на тонкую линию горизонта. Сейчас, во время заката, та казалась смертельно-опасным лезвием меча, отсекающего по кусочку от кроваво-красного шара солнца. Яркие капли плоти таяли где-то за этой нескончаемой линией, которая жутко напоминала миг перехода человека из жизни в смерть. Где тот миг – никто не угадает, искать его бесполезно, но и убегать тоже совершенно глупо.
То, что девушка тоскует, было понятно и Чернышу, который тихо прятался в колючих кустах. Кот не знал Хозяина, но шкуркой ощущал его отсутствие: по грустному настроению Софии, по вялым цветам у ворот, по зелени мха, уже пробирающегося между камнями толстой стены.
Черныш теперь ведал больше, чем кто-либо из семейства кошачьих, когда-либо живших в этом мире. Можно было предположить, что всему причина его род, ибо колдовской кот не у всякой ведьмы есть. Но это не так. Сила, наполняющая Замок, признала кота и пропитала его своей магией.
Коту давно надоело строить мышей, он наигрался и с птицами. София все чаще избегала его общества, стремясь как можно чаще оставаться в одиночестве. Возможно, чтобы не заразить своей нескончаемой грустью любимца.
И тогда тот придумал новую забаву: Черныш вдруг обнаружил в себе способность управлять огнем. Так, ничего особенного. Но он мог зубами выбить искру, а выдохнув по-особенному, даже выдуть струйку пламени. Что было тут же испробовано на городских собаках.
Арлейн быстро наполнили ужасные слухи о кровавом оборотне, сжигающем все на своем пути. Хотя, кот от скуки всего лишь палил хвосты бездомным псам. Но заработанное в неравных боях со стаями бродячих животных прозвище «Горыныч», Черныш не променяет ни на что на свете!
Пока кот довольно щурился, вспоминая подробности утренней охоты, София все больше мрачнела. Словно тающее светило уносило с собой всю радость из девушки. Вот прошёл еще один день без Кошчи.
Взгляд Софии остановился на одинокой фигуре. Девушка с непроницаемым видом следила за молодым человеком, который карабкался к ним по тоненькой горной тропке. Парень пыхтел, оттирая пот, градом льющийся с высокого лба. Симпатичный, но ума недалекого…
София тяжело вздохнула:
– Ну что опять тебе надобно? Новый замок или золотое корыто? – простонала она.
– Нет, – ошарашено замотал головой путник. – Мне бы … это… женщину.
– Тебе завернуть или голая сойдет? – вяло уточнила девушка: парень все равно не поймет шутки. А вот он бы понял.
Посетитель растерянно моргнул, а потом на лице его отразилась радость и он быстро-быстро закивал:
– Так сойдет!
– Ну так иди за своим счастьем! Вон оно, по кустам шарится, – жестко усмехнувшись, София покачнула головой в сторону колючих кустов с чахлыми цветами.
Черныш прижал уши и зашипел: в кустах действительно кто-то шевелился. Через секунду Горыныч расслабился и вновь вальяжно развалился: сквозь сросшиеся прутья, цепляя остатки некогда роскошного платья за острые колючки кустарника, вылез лыбящийся Всериил.
– Не, – отчаянно замотал головой путник. – Эта страшная… старая… и на мужика похожа.
Глаза Всериила вытаращились. Он хохотнул и, высоко подбрасывая колени, поскакал вдоль стены. Ободранный шлейф колыхался в такт прыжкам бывшего советника, придавая «даме» сходство с кипящим чайником.
– А вам все молодых да красивых подавай, – мрачно ухмыльнулась София. И тяжело вздохнула: – Ну ладно, что же с тобой делать: чтобы найти свою судьбу, ты должен истоптать пару железных лаптей, сгрызть железный каравай и сбить железный посох. А теперь, повернись-ка к лесу передом, ко мне задом и получи напутствие волшебное…
И когда парень развернулся, София поманила пальчиком кота. Тот, сладко потянувшись, все-таки соизволил вперевалку подойти. Тонкая струйка пламени ужалила штаны гостя, который тут же взвыл и кубарем покатился вниз по тропинке. Горыныч гордо выпятил грудь, посмотрел на жертву свысока и лениво посеменил на нагретое местечко.
– Зачем ты так? – печально спросил молодой парень, который только что вышел из ворот замка. – За сегодня к нам приходила сотня народу и каждому ты давала какое-то странное, жестокое поручение, абсолютно лишенное смысла!
– Так хоть бы один пришел с чем-то стоящим, – зло ответила София. – Все такие мелочные, а желания такие огромные! Знаешь, Иван…
– Циоан, – ворчливо поправил принц.
– Ага, – рассеянно кивнула София. – Сначала я так старалась, помогала каждому, кто придет сюда, ощущая себя ответственной за Замок, за земли, оставленные Им без хозяйского присмотра. Но постепенно весь мой энтузиазм иссяк. С какого-то момента, я вдруг осознала, что уже почти ненавижу всех этих людей. Вместо того, чтобы что-то делать самим, они плачут, стенают и молят. Не о помощи… Нет, они молят: дай! Как малые дети, не слыша доводов разума, не понимая, к чему приведет их непомерная жадность, они маниакально твердят: дай, дай, дай! И я поняла, почему Кошчи так саркастично относился к людям. А я, глупая, корила его за холодность и за жестокость. Да он просто образец милосердия! Страшно подумать, сколько сот лет он живет в этом Замке, сколько добрых дел совершил… которые вернулись к нему злом.
Она тяжело вздохнула.
– Я сама прочувствовала это! Люди просто неспособны иначе на добро отвечать. И в определенный момент мне вдруг подумалось: а что, если не расходовать Силу, которая и так не особо мне подчиняется, а просто направить все эти хотелки в другое русло? И получилось! Многие почему-то добились своего, а кто не добился – нашли что-то иное. Да еще и согласились, что это иное им намного нужнее. В итоге все довольны! Люди сами решают свои проблемы, а я больше не вмешиваюсь в их жизни и не беру на себя чужой ответственности. Мне, хвала небу, и своей более чем достаточно!
Циоан сглотнул, любуясь девушкой. Все, что она говорила, конечно, нелепо. Но София невероятно хороша, и будь на то воля принца, он тут же увез бы девушку к матушке. Но пленница ничего не хотела слышать о свадьбе, дожидаясь своего невесть куда запропастившегося тюремщика.
Может быть, (и Циоан себя этим утешал) София хотела убедиться, что он настоящий рыцарь. И ждала Хозяина, чтобы принц победил чудовище в честном бою и спас ее по-настоящему…
Вот только встречаться с чудовищем пареньку не очень-то хотелось. Правда, и уехать без Софии он уже не мог. И дело тут было вовсе не в рыцарской доблести. Девушка, возможно, сама того не желая, навсегда покорила еще никем не тронутое сердце юного принца.
– Пойдем! – он предложил Софии руку. – Стол давно накрыт, а мне будет очень приятно, если ты разделишь со мной ужин.
Молодые люди вернулись в Замок и сели за большой стол, который ломился от разнообразнейших яств.
– Это все опять возникло, когда я расстелил ту самую скатерть! – гордо, словно сам все приготовил, продекламировал принц.
София тяжело вздохнула и достала из кармана собственноручно выращенную маленькую морковку: она больше не могла есть неживую еду. Девушке казалось, что она поглощает кусок деревенского мыла, даже если подносила к устам поджаристую ножку фазана.
А вот Циоан с заметным удовольствием набросился на еду. Принцу не приходило в голову, что Софии это невкусно: он просто решил, что девушка старается мало есть, чтобы сохранить дивную стройность линий изяшной фигурки.
– Где же ты бродишь? – печально прошептала София, задумчиво водя тонким пальчиком по краю золотого бокала, наполненного багряной жидкостью.
То ли это разыгравшееся воображение, то ли в действительности, но в глубине бокала сверкающие отражения пылающих свеч сложились в очертания знакомой фигуры на фоне океана…
***
Узкая песчаная полоса была границей между морем и вплотную примыкающими к нему горами. Хотя, на взгляд Хозяина, никакие это были не горы. Вокруг его замка действительно были горы, а тут… Так, каменные холмы.
– Ты бывала в Насаде? – спросил он ведьму.
Та отрицательно покачала головой. Немудрено: насадчане неохотно пускали к себе чужеземцев. Да и сами нечасто посещали иные земли. Не считая магов, конечно.
– Нам надо подняться наверх, – пробормотал он, выискивая взглядом подходящую расщелину.
На ведьму внимания особо он не обращал. Не отстанет, раз сама выбрала его общество. Путь оказался не слишком долгим, да и не особенно трудным. То, что с моря казалось горами, на деле было краем обширного, но узкого плато, который клином врезался в море. До противоположного его края было шагов пятьсот и, пройдя их, Хозяин остановился. Раздался его озадаченный свист, а ведьма тихонько охнула за его спиной.
Грандиозная бухта, которая раскинулась под ними, была заполнена боевыми насадскими ладьями. Именно заполнена: корабли стояли борт к борту, и количество их не поддавалось исчислению, но уж никак не меньше нескольких тысяч. То, что ладьи боевые, тоже не вызывало сомнений: узкие корпуса были обшиты бронзовыми листами, а на носу каждой стояло по старинному метательному орудию. И, если кому-нибудь могли прийти в голову сомнения, что столь архаичное вооружение не имеет солидного подкрепления в виде магии, Хозяину было бы искренне жаль подобного простака…
– Интересно, – пробормотал он, рассматривая огромный флот.
Из своих источников Хозяин знал об экспансии Насада, но то, что готовятся столь масштабные боевые действия, не предполагал никто. Разведка Его Величества заслуживала хорошей порки и ужина без сладкого… Противоположный пологий берег бухты покрывал военный лагерь. Его размеры поражали – конусы походных шатров уходили к горизонту. Миновать сторожевые посты было просто нереально, но и оставаться на месте было незачем. И Хозяин, набросив на себя личину Коула, двинулся вперёд, пока ещё слабо представляя – куда и зачем. Ведьма молча последовала за ним.
Узкая козья тропка петляла среди камней, и Коул пошагал по ней. Он попытался прислушаться к этому миру. Что-то было не так… Да, мир другой, и магия в нём другая, но вот ощущения… Он хорошо помнил, как воспринимал «пленившего» его насадчанина. Теперь же вокруг не было ничего похожего. В голову пришла неожиданная мысль – Насад не магическое княжество! Не все жители являются магами. Их может быть не больше, чем колдунов, ведьм и шаманов в остальном мире. Это требовалось обдумать…
Хозяин остановился так неожиданно, что ведьма уткнулась ему в спину. Она тут же отступила и, воспользовавшись случаем, присела на камень, чтобы отдохнуть и перевести дыхание. Хозяин не обратил на неё внимания, размышляя о новой версии симбиоза силы и человека.
Колдуны и шаманы ведь не рождаются таковыми. Конечно, что-то в них заложено от рождения, но без долгого обучения человек может прожить всю жизнь, так и не узнав, кем мог бы стать, встреть на своём пути Наставника.
Магия – иное дело. Она снисходит на избранного, как лавина, не оставляя ему выбора. И человек принимает этот дар на всю жизнь. То, что у себя на родине он один является носителем магии, вовсе не означает, что такая же картина во всём остальном мире. Что если в Насаде тоже есть источник, подобный тому, который создал Хозяина, но иной, и доступный не только хранителю?
Хозяин почувствовал странное возбуждение. Тем более странное, что это была эмоция, а значит нечто несвойственное ему. Впервые за века, он ощутил окружающий мир: прохладный ветер, поросшие мхом камни, запах моря… Словно впервые заметил ведьму, которая исподтишка наблюдала за ним. И вместе с новыми ощущениями пришло яркое понимание того, что ему необходимо сделать. Пока непонятно как, но цель определена, а значит пришло время действовать.
– Пойдём, – бросил он ведьме. – Что-то говорит мне, что наши пути скоро разойдутся. Не стоило тебе связываться со мной, хотя и выбора у тебя не было.
Хозяин оказался прав. Через час пути они наткнулись на военную стражу. Мрачного десятника и четвёрку звероватого вида воинов сопровождал классический насадский маг, и на лице его темнела полумаска.
Ведьма испуганно спряталась за спиной Кошчи, а тот, казалось, не замечал направленных ему в грудь четырёх копий, и с интересом ждал развития событий. И не ошибся. Маг обошёл их, рассматривая со всех сторон, а потом неожиданно ткнул посохом в плечо женщины и проскрипел:
– Ведьма!
Копья опустились, десятник шагнул вперёд и голосом, привыкшим отдавать команды, прорычал:
– Военное положение! Ведьмы и колдуны подлежат мобилизации. Иди в лагерь, девка! Этот солдат тебя проводит. Получишь назначение на ладью и полное княжеское довольствие. Отказываться нельзя.
Ведьма беспомощно оглянулась и с надеждой поймала взгляд Хозяина, но тот пожал плечами. Тем временем маг оглядел его самого и констатировал:
– Нет…
– Хочешь в армию, парень? – вмешался десятник.
– Нет, – постарался остаться серьёзным Кошчи.
– Тогда проваливай, – десятник мигом потерял к нему интерес. – Солдат, дай ему пропуск.
«Однако, – удивился Хозяин. – Интересные порядки!»
Стараясь не замечать умоляющего взгляда ведьмы, Кошчи взял из рук солдата металлическую пластинку, которая висела на тонком шнурке, и пошёл прочь. Патруль направился в противоположную сторону.
Лагерь княжеского войска своими размерами мог поразить самое больное воображение. А составом ввергнуть в ужас любого. Насадчане присутствовали в войске только на начальствующих постах, ни одного коренного жителя в чине ниже десятника Кошчи не заметил. Пушечное мясо представляли айварцы, болтийцы, називийцы, ардении и огромное количество иных народов, когда-то свободных и независимых, а ныне входящих в состав княжества. И, как положено, с мясом не церемонились. Дисциплина в насадской армии поддерживалась весьма радикальными методами. За то немалое время, что Хозяин брёл через лагерь, он насчитал не менее полусотни виселиц, отнюдь не пустовавших, а количество скамей для порки и деревянных клеток-карцеров и вовсе не поддавалось счёту.
За одним из шатров человек двадцать лупили дубинками кожаный мешок, в котором кто-то был, правда определить это можно было только по форме мешка, потому что этот кто-то уже не шевелился и не издавал звуков. На небольшом плацу кнутами гоняли по кругу лошадь. За ней на верёвке волочилось чьё-то тело. Оно ещё дёргалось и взвизгивало, но, похоже, кнутобойцы никуда не торопились. Ужас и смерть витали над армией княжества Насад, и не было сомнений, что накопившись, они выплеснутся на Шатру и живые позавидуют мёртвым…
Лагерь давно остался позади, а Кошчи всё брёл, не выбирая дороги. Лоб его прорезала глубокая складка. Предстояло понять многое, и это нервировало. Хозяин отвык от проблем.
Глава 14
Дорога вела прочь от моря, и это вполне устраивало Хозяина. То, что пролегала она по необитаемой местности, также было ему на руку. Слишком много мыслей. Однако, они не могли отвлечь его от наблюдений.
Вокруг стояла какая-то нереальная тишина. Нет, Кошчи слышал хруст веток и шуршание камней под ногами, шелест плаща и собственное дыхание. Однако эти привычные звуки окутывали его подобно кокону, за пределы которого вырываться не стремились. Хозяин замер и внимательно огляделся.
Ветер… Ветер, который дул ему навстречу, не нёс с собой шелеста листьев и птичьих голосов. Низкие холмы, между которых вилась дорога, были усеяны многочисленными пеньками, а трава полностью вытоптана. Похоже, что когда-то берег Насада был скрыт лесами, но военная колесница без жалости прошлась по ним.
Видимо те, для кого грядущая война была желанной целью, не планировали возвращаться, предпочитая своей родине новые, богатые и обширные земли. Кошчи усмехнулся. Обширные – да. Но вот будут ли они богатыми после того, как смерть пройдёт по ним своей косой?
В прошлой жизни он почти не думал о смерти. Еда и отдых не были непременными атрибутами его существования, при желании Хозяин мог обходиться без того и без другого. Однако, прошагав целый день пустынными холмами, он преисполнился любопытства – а как живут в Насаде люди, не впряжённые в колесницу войны? Самый простой способ узнать это – остановиться где-нибудь на ночлег. Скорее всего, через пару-тройку поворотов, дорога приведёт его к какому-нибудь постоялому двору или деревне. Вряд ли в Насаде они располагаются друг от друга дальше одного пешего перехода. Во всяком случае, в остальном мире принято именно так.
Ещё только начало смеркаться, как Кошчи убедился в своей правоте. Дороге иногда надоедало змеиться между холмов, тогда она, то взбиралась на один из них, то ныряла в низину. С одного из таких пригорков Хозяин и разглядел одинокую хибару. Внимательный взгляд сразу бы определил, что в былые времена она стояла на опушке леса. Увы, сейчас от него оставались лишь воспоминания в виде пней да редких кустов…
По мере приближения к постоялому двору, – ни на что другое хибара не походила даже издали – в душе Кошчи росло удивление. К окружающей тишине добавился едва слышный шелест листьев, но он был единственным звуком, проникшим извне. Ни голосов, ни ржания лошадей… Никаких признаков присутствия человека!
Вблизи хибара представляла собой удручающее зрелище. Было видно, что когда-то, ещё совсем недавно, это был добротный дом о двух этажах, скорее всего, именно постоялый двор. Сейчас от строения остался практически один скелет. Причём, было заметно, что его постигло не какое-нибудь разбойничье нападение. Дом разбирали, грубовато, но тщательно, выламывая только то, что нужно. Не пострадали ни окна, не двери. Но обшивка стен на первом этаже отсутствовала напрочь, пол сохранился лишь частично, а от конюшни остались только вкопанные в землю столбики коновязи.
Нельзя сказать, что творилось всё это с попустительства хозяев, об этом красноречиво намекала пара арбалетных болтов, засевших глубоко в двери, да холмик земли, прямо напротив входа. Видимо, владелец пытался отстоять своё добро, но у вояк (то, что это их рук дело, Хозяин не сомневался) была иная точка зрения.
Тем не менее Кошчи решил заночевать здесь. Ночь – не лучший спутник для пешего путника. К тому же из низких серых облаков, сопровождавших его весь день, начал накрапывать дождь. По сохранившейся лестнице Хозяин поднялся на второй этаж, где, как он и предполагал, находились комнаты для постояльцев. Все они были пусты, но маг и не рассчитывал на кровать с периной. Достаточно того, что целы окно и дверь. Растянувшись на пыльном полу и укутавшись плащом, Кошчи велел себе заснуть. У него получилось, но ненадолго.
Проснулся он среди ночи оттого, что тишина кончилась. По крыше и по окну стучали капли дождя. Кошчи мысленно похвалил себя за предусмотрительность: в темноте, в чужом краю, да ещё и в дождь не путешествуют даже самые отчаянные сорвиголовы. Он ещё раз прислушался к дому, но тот был мёртв. Даже мышей не слышно, – похоже, их здесь просто нет.
А вот снаружи к шуму дождя добавились ещё какие-то звуки. Пришлось вставать. Хозяин осторожно выглянул в окно. Благо комната, служившая ему пристанищем, выходила окном на дорогу. Та как раз ожила. К шороху дождя добавились чавканье шагов по успевшей размокнуть земле, скрип колёс, да грубые окрики.
Похоже, насадцы гнали к морю очередную партию пушечного мяса. Щёлканье кнутов говорило об этом весьма недвусмысленно. Мерцающий свет множества факелов высветил целую процессию. Чадящее пламя с переменным успехом боролось с ветром и дождём, но даже его хватило, чтобы заметить, как один из рекрутов вдруг бросился в сторону постоялого двора, посчитав его, видимо, каким-никаким укрытием. Щелчок арбалетной тетивы и короткий свист болта мгновенно доказал, что это ошибка. Конный арбалетчик не спеша взвёл оружие и что-то крикнул. От цепочки конвоиров отделились двое, неспешно приблизились к останкам постоялого двора и, широко размахнувшись, что-то кинули в его сторону.
Один снаряд пролетел куда-то внутрь, а второй разбился об стену, совсем рядом с окном, около которого притаился Кошчи. Из-под осколков брызнула блестящая жидкость, и стена мгновенно занялась ярким пламенем. Хозяин присвистнул, представив, что сейчас творится на останках первого этажа…
Оставаться не имело смысла, надеяться стоило только на собственные силы. Не теряя времени, Кошчи выскочил в коридор, куда уже добрался дым и запах горящего зелья, и метнулся в комнатушку напротив. Ему неслыханно повезло! По какой-то причине мародёры не разобрали здесь стену полностью, а выломали из обшивки лишь отдельные доски. По образовавшейся импровизированной лестнице смог бы спуститься даже ребёнок.
Дождь прекратился, не успев начаться в полную силу, и пламя быстро охватило весь дом, но Хозяин к этому времени уже успел укрыться в кустах. Там ему и пришлось дожидаться утра, поскольку процессия двигалась мимо догорающего двора почти всю ночь. Было уже довольно светло, когда Кошчи рискнул продолжить свой путь. Переступая через убитого рекрута, он мимолётно подумал об оставшейся на берегу ведьме. Повезло ли ей? И надолго ли…
К полудню, такому же хмурому, как весь вчерашний день, холмы кончились, и дорога перестала вилять, но это было единственным отличием от всего предшествующего пути. На равнине было так же пусто, и о том, что здесь бывают люди, напоминали лишь следы на дороге, да печальные последствия попыток бегства конвоируемых рекрутов. Бедняга, убитый у постоялого двора, был далеко не первым. Кошчи сначала считал встречавшиеся трупы, но вскоре сбился со счёта и оставил это занятие.
К вечеру на горизонте показались горы. В ясную погоду Хозяин увидел бы их раньше, но низкие облака прятали всё. К тому же равнину начал заволакивать туман, и именно из-за него Кошчи и не разглядел притулившуюся у дороги деревушку.
Впрочем, предосторожности оказались бы здесь лишними – деревня оказалось хоть и не разорённой, но брошенной. Куда делись жители, можно было только гадать. Мужчины, допустим, готовились к войне. Но где женщины и дети? Когда Хозяин выбрал домишко для ночлега, выяснилось, что кое-кто всё-таки здесь ещё живёт. Безумная старуха, вдруг возникшая у покосившейся ограды, пробормотала, не глядя на него:
– У-у… Пришёл! Туда тебе, туда!
И, махнув клюкой в сторону гор, исчезла так же внезапно, как и появилась. Озадаченный Кошчи не поленился в быстро наступающих сумерках обойти всю деревню заново, но старухи словно никогда здесь и не было…
Ночь прошла относительно спокойно. Насколько спокойным может быть полная тишина, ощущение пустоты и одиночества. Хозяин проснулся незадолго до пасмурного рассвета и с некоторым удивлением прислушался к своим ощущениям. В первую очередь к тому, что они вообще появились. Он вдруг понял, что устал за вчерашний день, а недолгий и неудобный сон принёс некоторое облегчение. Неприятные ощущения внутри его тела были определены, как голод, которого он не испытывал с незапамятных времён. А гнетущее напряжение, сопровождающее его с прошлой ночи, вообще относилось к разряду эмоций, то есть того, что не посещало его долгие века. Было что-то ещё, неосознанное и тревожащее, но с ним Кошчи разобрался позже, когда уже рассвело.
Солнца по-прежнему не было видно, и, подойдя к колодцу, чтобы утолить жажду, Хозяин попробовал, как не раз бывало, разогнать низкие облака. К Силе он решил прибегнуть лишь потому, что не ощутил вокруг себя на много миль ни единой живой души. Первая попытка вызвала недоумение. Силы не было. Кошчи почесал в затылке и попробовал заново: на облаках, на колодезном ведре, на жухлых травинках… Безрезультатно!
Нахмурившись, он начал вспоминать, когда последний раз пользовался своими возможностями. Выходило: что давно, ещё до принятия решения посетить Насад и разобраться во всех творящихся здесь странностях. Хозяин присвистнул: он уже вторые сутки бродил по территории врага, не подозревая о том, что полностью безоружен, ведь воспользовавшись личиной насадского мага он учёл всё, даже то, что те и ножей с собой не носят… Думая же, что незаметен для окружающих, являлся открытой книгой даже для безумной старухи. Это всё следовало учесть и не быть столь беззаботным. Ведь неизвестно: сказалась ли утрата Силы на бессмертии?
Быстро обшарив пару соседних дворов в тщетной надежде хоть чем-нибудь вооружиться, Кошчи покинул деревню. Более того, когда дорога свернула в сторону, вдоль подножия подступающих гор, он решительно перешагнул обочину и направился прямо, придерживаясь направления, указанного старухой.
На его счастье горы в этой части Насада были не те, что в его местах. Пологие склоны заросли травой и редким кустарником, а отдельные скалистые выступы виднелись только далеко впереди и, если бы не усиливающееся чувство голода, то подъём был бы довольно лёгким.
К середине дня Хозяин присел отдохнуть и уже корил себя, что не догадался найти в деревне хоть тыквенную флягу, чтобы набрать в дорогу воды. Оказывается, он успел забыть, каково это – быть обычным человеком. Однако всё, что он делал сейчас, было верным. Иначе с чего бы это судьбе преподносить ему неожиданные подарки?
Через некоторое время Хозяин набрёл на тропинку. Поскольку та вела в нужном направлении, хотя и немилосердно петляла, Кошчи принял решение воспользоваться ею. В траве всё чаще попадались камни, а уродовать ноги и сомневаться в мастерстве насадских сапожников не хотелось. Кто протоптал эту дорожку – пастухи или просто ходоки, желающие срезать часть пути через горы, неизвестно, однако о том, что в былые времена здесь было немало прохожих, Кошчи убедился за первой же скалой, к которой шёл, выбрав её в качестве ориентира.
Площадка, укрытая скалой от ветра, служила стоянкой для трёх мужиков звероватой внешности. То, что это были разбойники, сомнений не вызывало. Не удивило и то, что их так мало. Видимо, менее удачливые сотоварищи либо расстались с бренным миром, либо пополнили ряды армии. Судя по событиям, свидетелем которых Кошчи стал позапрошлой ночью, среди военных таких было немало. Похоже было также, что этот образ жизни их устраивает больше и расставаться с ним они не собираются. Потому как их реакции мог позавидовать любой боец с Южного Архипелага. Только три фразы:
– Чужак!
– Маг…
– Нет, он без маски.
И вот уже вся троица на ногах, и Кошчи почти окружён. Чувствовать себя потенциальной жертвой – это было таким непривычным, давно позабытым ощущением! Для его остроты даже не была нужна Сила! Вспомнились все уроки, которые Хозяин дал сам себе на заре своего пленения. В руках не было оружия, но оно в избытке имелось у разбойников. Пасмурный день, казалось, расцвёл новыми красками!
Раскрутилась, свистнула и пауком метнулась на самой землёй, хитрым образом сплетённая верёвка, усиленная свинцовыми шариками. В последний момент, когда снасть уже собиралась заплести ему ноги, Кошчи подпрыгнул, без труда уходя от удара.
Стало весело! Это не помешало ему краем глаза увидеть начало замаха и изящным движением уйти из-под удара. Ещё и прищёлкнуть языком от восхищения – фламберг в руках разбойника отличался высокохудожественным исполнением, вполне был достоин королевской коллекции. Даже в родном Замке у Хозяина такого не было.
С третьим разбойником было чуть сложнее, тот предпочитал дробящее оружие и в воздухе уже со свистом раскручивался шипастый шар. Впрочем, против цепного моргенштерна тоже есть свои ухватки. Кошчи их знал, а разбойник, похоже, нет. Иначе ему бы не пришлось спустя мгновение тяжело осесть на землю. Неестественно вывернутая шея его могла подсказать сотоварищам, что их компания сократилась на треть, если бы тем хватало времени оценивать ситуацию. А времени, как раз не было.
Моргенштерн полетел в сторону любителя неизвестных Хозяину снарядов, причём более удачно. Встреча шара с головой закончилась не в пользу слабой человеческой плоти. Перед Кошчи остался единственный соперник. Спору нет, фламберг в умелых руках – оружие смертельное. То, что разбойник – мастер меча, сомнений не вызывало. Однако он никогда не встречался с выходцами с Южного Архипелага. Убивая последнего разбойника, Хозяин с грустью вспомнил Арбучо…
Время потекло с обычной скоростью, и Кошчи присел у костерка и с удовольствием съел всё, что приготовили себе разбойники. По телу растекалась лёгкая усталость. Все эти чувства и эмоции осознавались с некоторым недоумением, ведь они не посещали Хозяина с самого начала его бессмертия! Однако, как оказалось, память сохранила и в нужный момент подсказала, как себя вести.
Позволив себе отдохнуть, Кошчи, со вздохом обыскал трупы. Он позаимствовал у одного кожаную перевязь с ножами, полюбовался фламбергом и покинул последнее пристанище разбойников… Возможно, последних разбойников Насада. Почему-то теперь он точно знал, куда ему идти. И догадывался, что за встреча ему предуготовлена…
Да, горы в Насаде были не те, что дома. Вот уже почти вершина, а склон не стал круче, а скальные выступы, хотя и встречались чаще, не сильно усложняли дорогу. Завернув за очередной, Кошчи оказался на маленьком плато. В самом центре, заметная со всех сторон, расположилась маленькая хибарка. Сторонний путник, вероятно, принял бы её за временное обиталище пастухов, годное для защиты от непогоды, но никак не для жизни. Очень долгой жизни… К сидевшему на пороге древнему старику он обратился просто:
– Приветствую тебя, Хозяин.
Старик медленно перевёл взгляд старческих слезящихся глаз на гостя, помолчал минуту, а потом глухо пробормотал:
– Я ждал тебя…
***
София резко проснулась, словно от удара. Сердечко сжалось в предчувствии. Что это было за чувство: предзнаменовало оно хорошее иль дурное, трудно было сказать. Но то, что скоро наступят перемены, она чувствовала.
Оставалось понять, что это за перемены и откуда их принесет непредсказуемая жизнь. Сон, привидевшийся сегодня, в точности повторял вчерашнее видение в бокале: знакомая фигура и холодный взгляд, тревожащий ее сердце… на совершенно незнакомом, хотя и очень привлекательном лице.
Что это означает? Важно ли видение? Ясно одно: если бы Кошчи хотел прислать ей весточку, то это было бы нечто более осязаемое. Скорее всего, Хозяин просто забыл о своей простушке–жертве.
Ощутив горький комок в горле, София подняла вверх наполнившиеся влагой глаза: сколько слез она оставила на этой подушке, одному Чернышу известно.
– И какой идиот сказал, что утро вечера мудренее? – пожаловалась она коту, который мирно свернулся калачиком в её ногах.
Черныш навострил уши, но глаз не открыл, верно посчитав, что время вставать еще не наступило. Да и София вскакивать с постели не спешила: спешить было некуда. А неприятности, если им так нужно встретиться с ней, найдут Софию везде. И это было уже доказано неоднократно.
София перебралась поближе к теплому комочку, и кот, ощутив руку хозяйки, сладко замурчал. Черныш знал, что этим он всегда поднимает ей настроение. София мягко водила пальцами по мягкой шерстке и слушала песню Горыныча, ощущая, как уходит тревога и печаль, оставляя лишь легкие тени. Конечно, тревога вновь вернётся вместе с темнотой. Но сейчас отступила. Ощутив легкость, и даже некий задор, София весело подскочила с кровати.
