Борис Самуилович Казачков
Похвала Маттиасу Векманну
*
Векманн вне времени, вот что. Это не читатель обращается к нам, это мы обращаемся сами к себе: «Что твердите и твердите? И Бах вне времени, и Моцарт, и Гоголь!»
Векманн – загадка… В нём сидит что-то такое его собственное, что́ манит, не даёт покоя, сводит с ума. Векманн – idée fixe. Векманн это… Босх? Это единственное единственных, что-то до самого днища атипологическое. Он Векманн, и – баста!
У Векманна Шютц; у Баха – дядюшка Иоганн Кристоф. Это соответствие побуждает всё-таки задуматься о неслучайности и прочих, воспринимать этот биографический параллелизм как некий указатель Божьего Промысла… избирательное сродство. И отцы оставили их обоих сиротами в том же отроческом возрасте! Этот мотив тоже отделяет Векманна от северо-германского ландшафта и приближает его к ландшафту «тюрингскому», среднегерманско-баховскому…
Из одного этого дядиного Lamento: Wie bist du denn o Gott, in Zorn auf mich entbrannt (in e-Moll) – О как же Ты, о Боже, свой гнев на меня разжёг (источник текста неизвестен; не Плач Иеремии!) – видно, кем был для юного Иоганна Себастьяна Иоганн Кристоф. И какой потерей была для него смерть дяди в 1703 г. На всю жизнь (мы думаем) отпечатался в душе Баха этот ми минорный гештальт – вплоть до Crucifixus Высокой мессы и многого другого баховского ми минорного… Но эта сильная вещь, отмеченная таким напорно-патетическим пафосом, чуждым Векманну – с другими фигурами, гармонией, чтением текста – она всё ещё содержит в себе нечто векманновское, хотя и более проста, однолинейна и нет в ней ничего «итальянского»… Это не значит, разумеется, что они там с дядей забывали даже строить свой орган, а только штудировали Векманна… Может, и вообще не знали о его существовании…
«Дух дышит, где хочет, и голос его слышишь, и не знаешь, откуда приходит и куда уходит» (Ио. 3:8).
Муж сей дитя был счастья в век суровый,
А мы – несчастны в век гуманный сей.
Талант его расцвёл в музыке новой,
Толпы удел – некрополь и музей…
И он, так кротко, вопросил: Зачем их укоряешь,
А просветить не хочешь, и ворчишь?
Смотри и слушай: вот, мои звучанья
Во всех краях давно взметают тишь.
Едва ж в России слышно что, но привлеки вниманье
К музыке сей, доколе же ты спишь?
Мой дух он возбудил, и вот, им пробуждён,
А сон отринув, за перо я взялся,
На труд сей похвалы неленостно собрался,
Не славой временной, но вечностью пленён.
Петербург, сентябрь-декабрь 2023, апрель 2024.
Приложение
Безпримерная архитектоника хорального цикла O Lux beata Trinitas требует особого разсмотрения. Мы размышляли в книге о «крестовом» IV версусе, разделённом, единственный раз во всех девяти хоральных циклах, на 4 вариации. И это есть Крест, говорили мы. И больше ничего такого нет у Векманна.
А оказывается – есть! В этом же цикле! Вот три первых версуса этого цикла – три – Троица. Во всех трёх этих версусах cantus firmus прямой, целыми нотами, это – догмат, учение о Святой Троице. В первом версусе cantus firmus в педальном теноре, во втором – в мануальном (или педальном) сопрано, в третьем – опять в педальном теноре с ритурнелем на двух мануалах. Теперь вопрос: где какое Лицо Троицы? Бог-Отец в I версусе? Но Он, в органной музыке, не бывает в теноре. Бог-Сын во II? Но он не бывает в сопрано. Бог-Дух Святой в III? Но он не бывает в теноре. Итак, из трёх первых догматических версусов не усмотреть, не увидеть ясно Лиц Святой Троицы, ясно только, что их три.
Далее идёт составной IV версус с четырьмя сторонами Креста, о чём см. в основной части «Похвалы». Крест – основа христианской веры, это мы знаем. Но что привело Господа нашего Иисуса Христа на Крест, на казнь ради нашего спасения, которую заслужил не Он – заслужили мы? Любовь. К нам – виновным, грешным. И вот, в V версусе (5 язв Христа) нет прямого кантуса фирмуса, это не догмат, он проводится не целыми нотами, а – колоратурно! Что же это значит? Колоратура – это, конечно же, не догмат, но что? Экстатика, восторг, любовь. Вспомним, что эти грегорианские древние мелодии (как и O Lux beata Trinitas) – что они были когда-то давно не «кантусом фирмусом», не целыми безжизненными нотами, в которые их «превратили» позднейшие обработчики гимнов, а восторженными юбиляциями любви, высокого певческого искусства, сродного аскетике, цель которой какая? Чрез умерщвление земных чувств, страстей, помыслов придти именно к такому познанию Божества – к любви, к экстазу, но в котором перегорели все чувственные греховные устремления и действования падшей природы.
Векманн в своей колоратуре как бы и претворяет это древнее певческое искусство, окрылённое любовью и вот, очами любви, мы видим теперь, в этом версусе, Божественную Троицу лицом к лицу: да, сначала все три строфы гимна проведены в сопрано – Бог-Отец, далее – в теноре (с значительным заимствованием нот сопрано: «Я и Отец – Одно» – Ио. 10:30) – Бог-Сын, и опять в сопрано, но с перелётами в другие тесситуры (Дух вездесущий и всё наполняющий – молитва Св. Духу) – Бог-Святой Дух. Причём эта последовательность – сопрано – тенор – сопрано – есть обращение таковой же в первых трёх версусах – тенор – сопрано – тенор. Догматика тех трёх не увидела того, что увидела любовь – Бога лицом к лицу!
И теперь заключительный VI версус есть переплетение всего в едином, любви с догматикой, так что нет уже отдельно того и другого, но – единство в совершении этой тайны познания Божества. Здесь мелодия гимна проводится – единственный раз в цикле! – в басовом голосе, целыми нотами, в «догматическом» виде, но с подхватами ритма остальных (мануальных) голосов, наполненных экстатикой любви в этих чудно неизъяснимых хроматических излияниях мелодии и гармонии, которые посылают к небу восторженный и сияющий чистотою гимн ве́дения и любви, восторга и поклонения!
Таков этот цикл. Есть ли что подобное – у Векманна, у других? У нас нет теперь никаких сомнений, что Бах смотрел и видел эти знаки. Ибо, скажем так, сила интеллектуализма (в высоком смысле) того и другого (в Clavier-Übung III, в Канонических изменениях, о чём шла речь) – сила их одна и та же в обоих. И рядом с этим что поставишь? Тема эта – монографическая.
И потому говорим превентивно тем, которые обвинят нас (возможно) в некоей манипуляции: «Вы сами, не мы, не уверены в своём Векманне, и посему постоянно пытаетесь «дотянуть» его до Баха». Таким отвечаем: «Нет, господа, мы никого ни до кого не пытаемся дотянуть или измерить сантиметром, но Избирательное сродство не спрашивает человеческих мнений, когда ставит свою печать отличия на тех, кого избирает».
Ведь вот, смотрите какая вещь!
II версус Es ist das Heil uns kommen her Маттиаса Векманна… Надо мыслить гештальтно, и тогда многое открывается без всякого труда – одним созерцанием. Как хитро и просто здесь всё устроено! Cantus firmus в сопрано сопровождается тесным каноном в квинту в нижних голосах в глубине малой и большой октав. Мелодия хорала слышна хорошо, а вот что касается сопровождения, никто (кроме специалистов) не догадается, что здесь канон. Теперь – VI версус этого же цикла. Хоральная фантазия. Но что делает Векманн? Он берёт форму canto fermo in canto colorato (тип обработки-колоратуры) и начинает фантазию как колоратуру. Но потом развёртывает эту форму во-первых, пространно (отчего и устанавливается «аура» фантазии – это прежде всего форма пространная) и во-вторых, мотетно, строка за строкой. Вот уже и фантазия, больше ничего не нужно делать. Но Векманн делает и в третьих: он даёт педальному голосу такие партии, каких у него никогда не бывает в форме colorato – партии хоральные, проведения кантуса фирмуса, хоральной мелодии, для чего и понадобился предписанный самим композитором (!) Cornet 2`. (Хоральные партии проникают местами и в мануальные голоса оберверка, но это – частность, которую можем оставить на втором плане, они менее слышны – «красота партитуры».) Здесь и мощь звучания (сияющая трезвучная фанфарность хорала) и искусная контрапунктическая мудрость: и colorato и прямой cantus firmus: и догмат, и любовь вместе, в созвучии!
И это, конечно же, гештальтно увидел – услышал Бах!
Услышал глазами, увидел ушами.
Иоганн Себастьян Бах, IV версус Канонических изменений 769 = V версус 769а. Во-первых, здесь хорошо слышен хоральный cantus firmus педальной партии. Сопоставим это с II версусом Es ist das Heil… Векманна. Во-вторых, явственно выступает искусно-драгоценная оправа хоральной мелодии в свободном, т. е. не хоральном (в отличие от Векманна!) colorato правой руки. Это надо сопоставить (следите!) с VI версусом Es ist das Heil… Там то же сочетание colorato с хоральными партиями педали, только colorato хоральное (а впрочем, кто его там разберёт, тут и у специалиста закружится голова – может быть, где-то и не хоральное?). И в третьих, где-то в глубине – тут переходим опять к Баховскому опусу – в левой руке два «сопровождающих», «не ясно слышимых», голоса – один действительно свободный, дополняющий, а другой? Это мы сопоставляем с II версусом Es ist das Heil… У Векманна оба «сопровождающих», «не ясно слышимых» голоса канонические, а у Баха только один, потому что второй канонический голос образован от этого «другого» посредством уменьшения (или тот другой «посредством» увеличения – per augmentationem, пишет Бах) и есть то самое нехоральное colorato правой руки, то искусно-драгоценное обрамление хорала, о котором была речь выше. Представляете, какую немыслимо-головокружительную интеллектуальную и в то же время гештальтно-цельновосхитительную контаминацию этих двух векманновских версусов совершает Бах! Он как бы восклицает: «Вот здорово! Хорал, а сопровождает его канон, и этого никто не слышит! А здесь (в VI версусе) – и colorato, и cantus firmus – какая «bataglia», как всё резонирует!» И вот, этот сложный гештальт отпечатался у него в этом блистательном canone per augmentationem IV версуса 769 (он же – V версус 769а) – два в одном!
Оба хоральных цикла, баховский и векманновский, рождественские. Es ist das Heil uns kommen her значится, правда, в лютеранской Gesangbuch в другой рубрике, но тема его – рождественская. Господь Иисус Христос родился в тот же день, когда воскрес – в воскресенье, в день седьмой. Потому, наверное, и версусов в этом хоральном цикле Векманна 7. У Баха же рождественский цикл имеет 5 версусов – пять букв имени «Иисус» на всех языках.
Пройдут годы, и всё это и другое, что теперь ещё неясно и пребывает в темноте недоумения, выступит и явится воочию. Одно ясно и теперь. Всё это – знаки, отметки Творца, Который с нами, действует в нас, и не советуется ни с кем, кому и что даровать, кого и над чем поставить…
Следует: тематическое оглавление, которое не входит в текст книги – имеющей, в согласии с природой и характером сочинений Маттиаса Векманна, сквозную композицию, разделённую автором только для удобства читательской ориентации.
Набор, вёрстка: Д. Б. Процюк.
