Борис Рябов
Товарищ Н «Релокант»
Глава 6
Пришедшей нам на помощь грек, по дороге представился Йоргосом. Дойдя до его жилища, мы разместились в примыкающем к дому, плотно оплетённом лозами винограда, хозяйственном пристрое. В нем хранились плетёные корзины, под потолком на балке сохли пустые мешки, вдоль стены стоял длинный рабочий стол, на который мы перенесли Алексея.
Дом Йоргоса был крайним из примерно десяти похожих друг на друга одноэтажных белых домиков. Стояли они возле дороги, ведущей к морю. Это была маленькая деревенька. У каждого двора был свой небольшой огородик и сарай. На небольших, разделяющих территорию, каменных заборах были развешены рыбацкие сети.
Когда мы подходили к дому, на улицу вышла вся деревня, человек примерно сорок. И стар, и млад, хотели посмотреть на разбудивших их потерпевших крушение моряков. Йоргос негодуя, что-то высказывал встречающей его жене, обводя интересующуюся публику руками, но женщина с ним не соглашалась.
Соседи Йоргоса, пожилая супружеская пара, предложили, оживившейся при виде людей, Елене Андреевне переночевать у них. Но она отказалась, объяснив им, что сейчас ей нужно присматривать за раненым другом. Михри же с удовольствием принял их предложение. Он даже обещал заплатить им немного за неудобство, после того как деньги в его кармане высохнут.
Гостеприимный Йоргос, поняв, что Елена Андреевна останется ночевать в пристрое, принес из дома два плотных шерстяных покрывала, подушку и плетеную из все той же лозы кушетку. Мне был предложен непонятно чем набитый матрас на земле.
Когда гудящая толпа разошлась, наступила тишина. Елена Андреевна, проверив пульс и рану, которую она зашила Алексею, расстелила себе на принесенной кушетке одеяло и легла. Я стоял, переводя взгляд с себя на тонкий матрас из мешковины, и отчего-то не мог себе представить, как я на него лягу.
– Эх, шинелька-то моя, теперь где, – прошептал я сам себе, потупив взгляд на предложенное мне ложе.
За все это время во всех походах вместо покрывала и матраса у меня была она. Тысячи раз постиранная, но все такая же мягкая. Все члены команды, хотя бы раз, но пошутили из-за неё надо мной, предлагая пустить ее на тряпки для натирания палубы. Но я всегда отвечал, что я в ней еще домой поеду.
– Что, Михаил, не можете лечь? – глядя на моё исступление, спросила Елена Андреевна.
– Да. Что-то, как-то, – замялся я.
– Ложитесь, – устало попросила она. – Может её выкинет на берег, с утра найдете.
То, что Елена Андреевна, потерявшая, как мне казалось в эту ночь всё, приходила в себя, меня обрадовало. Конечно, мне было жаль её, так же как и Алексея, Платона Алексеевича, да и вообще всю команду. Все-таки многих я знал уже давно. И вот теперь, за исключением нас троих, все они были мертвы.
Я не питал иллюзий на счет выживших. Взрыв такой силы вряд ли оставил даже малейшие шансы тем, кто был внутри. Но то, что Елена Андреевна, хоть и была слаба, но держала себя в руках, обнадеживало.
Переживал я и из-за Михри, который оказался вообще не знай кто. Мне хотелось бы, чтобы он исчез на утро. Что бы он уехал, куда он там ехал, и не подходил больше к нам. Из-за него в моей и так болевшей голове крутилась масса вопросов: зачем он убил Пима? зачем скрывал, что он Русский? да и вообще кто он?
Второй раз в моей жизни, будущее скрылось за густым туманом и не было видно ни маяков, ни звезд, которые могли бы подсказать мне верный курс. Все, что мне сейчас оставалось, это в очередной раз надеяться на лучшее и держать ухо востро. Как любил говорить Платон Алексеевич, царство ему небесное: «Господь не выдаст, свинья не съест».
После того как я все-таки лег, Елена Андреевна притушила лампу, стоящую рядом с ней на деревянной скамеечке, и, повернувшись ко мне, поманила меня пальцем.
Удившись, я приподнялся и приблизился к ней. Она наклонилась к моему уху и шепотом, так что было еле слышно, прошептала:
– Михаил вы нужны мне сейчас, прошу, не оставляйте нас.
Я было хотел успокоить её, сказать, что я её не оставлю и Алексея, да и, вообще, как она могла такое обо мне подумать.
Но она шикнула, остановив мой порыв.
– Я вам верю. Тогда запомните, кто бы вас здесь, о чем не спрашивал, вы ничего не знаете. Мы были на палубе, вдруг взрыв, мы с вами вытащили Алексея. На берегу встретили Михри, он наш пассажир. Я ваше начальство, посылайте всех с лишними вопросами ко мне, – остановившись, она посмотрела в мои широко открывшиеся глаза.
Я с открытым ртом понимающе качнул головой.
– Я рада, что вы целы, – продолжила она. – Как только будет подходящая обстановка, я все вам объясню.
Закончив, она еще раз посмотрела на меня своими заплаканными, уставшими глазами и не отводила взгляда, пока не услышала от меня:
– Вы можете на меня положиться.
Тогда уголки ее губ дернулись, словно она хотела улыбнуться, но сил на это уже не осталось, отвернулась и погасила свет.
Глава 7
Несмотря на все произошедшие события, мне все же удалось уснуть. Как только начало светать я проснулся, проспав всего пару часов и те в каком-то бреду. Приподнявшись с постели, я посмотрел на Елену Андреевну. Она еще спала.
Алексей лежал в том же положении неподвижно и слегка сопел, будто вот-вот захрапит. То, что он спокойно сопит, мне показалось хорошим знаком, потихонечку встав и выпив воды из принесенной вечером Йоргосом бутылки, я отправился на берег.
К морю от дома вела не сильно широкая, длиной не более полукилометра дорога. Выйдя из деревни, я был уверен, что прибуду к месту крушения первым. Но оказалось, что это не так. На берегу, возле места, где на дне лежала наша шхуна, уже собралось шесть лодок и примерно пятнадцать человек. Одни ходили вдоль берега, то и дело поднимая что-то из воды и выбрасывая находки на песок. Другие грузили небольшие камни в лодки.
Увидев среди них одного человека в форме, я насторожился. Потом подумал, что это нормально и даже хорошо. Жандарм или кто бы он ни был, там для порядка.
«Незнайкой» прикидываться легко. Никакой актерский талант не нужен. Просто говори: не видел, не слышал или я вообще никуда не выходил, у себя в отсеке рыбу коптил.
Увидев меня, работы по погрузке камней в лодки и вылову того что осталось от шхуны остановились. Некоторые указывали на меня пальцем жандарму. Греческий я почти не знал, так несколько слов, которых было недостаточно для ведения беседы по существу, но кое-что я понимал. Подойдя к лодкам, я пожелал всем доброго утра.
Местные рыбаки, поздоровались в ответ. Смотрели они на меня сочувствующе, как на горемыку. Вид у меня и в правду был такой. Грязная рабочая одежда, заляпанная местами кровью Алексея, покрасневшие глаза и множество мелких царапин.
– Доброе утро, – поздоровался со мной жандарм по-гречески. – На каком языке я могу с вами говорить?
– Русский, французский, – пожав плечами, промычал я местному блюстителю порядка.
– Русский нет, нет, – зачертыхался он в ответ. – Французский, да.
Перейдя на французский, он представился, назвав должность, что-то вроде нашего участкового на данном острове. После чего пояснил, что уполномочен провести расследование, произошедшей с нами трагедии, и что у него ко мне есть несколько вопросов.
– Хорошо. Чем смогу помогу, – ответил я и тоже представился, – Михаил, механик.
– Откуда знаете язык? – ехидно прищурившись, спросил жандарм.
– Жизнь заставила выучить, это было условием начальства.
От моего ответа блюститель понимающе улыбнулся, но потом лицо его помрачнело.
– Идемте со мной Михаил, – пригласил он меня жестом в сторону того места, где еще вчера наш новый друг, одним ударом отправил Пима на тот свет.
Я поежился от всплывшей в голове картины произошедшего и направился за жандармом. Дойдя до небольшой гряды камней, блюститель закона остановился. За ней, в тени скалистого утеса, лежало четыре знакомых мне тела, среди которых был и Пим. Трое из них были сильно изувечены взрывом, так что смотреть на них было тяжело. Дыхание моё от такого зрелища перехватило.
– С вами все хорошо? – поинтересовался жандарм.
Я сглотнул и несколько раз утвердительно кивнул ему в ответ, отвернувшись.
– Знаете их? – спросил меня жандарм, не сводя с меня глаз.
Я снова кивнул.
Жандарм достал из нагрудного кармана ручку и приготовился писать:
– Назовите их имена.
Стараясь не смотреть на тела, я продиктовал ему имена и национальности лежащих на песке товарищей. Он, слегка кивая, записал все в блокнот, потом достал из кармана брюк бирки с номерами и прикрепил их к телам.
– Хорошо, – подытожил жандарм, посмотрев на меня с сочувствием.
Он похлопал меня по плечу и жестом предложил вернуться к лодкам. Но, не сделав и шагу, он вдруг остановил меня, повернул лицом к мертвецам и начал задавать вопросы. Вопросы звучали из его уст по-военному: четко, с железной интонацией. Рассусоливать ответы, мол, дайте вспомнить, он мне не давал. Это был допрос по всей форме.
Я даже сначала оторопел от такого натиска. Но старания блюстителя закона были тщетны. В моих ответах не было ничего подозрительного, на все его вопросы из моих уст он слышал только правду.
За исключение одного: «Видел ли я, как погиб Пим?». Здесь я соврал, помотав отрицательно головой. Про Михри он даже не спросил. Его больше интересовало, не ждали ли мы здесь какого-либо человека или может быть наоборот, кто-то сошел не берег.
Проведя допрос, и видимо оставшись довольным, жандарм еще раз сочувственно похлопал меня по плечу. На этот раз он уже не остановил меня, пригласив подойти к лодкам.
– Мы сейчас будем поднимать, то, что сможем с вашего корабля, – сменив строгость на сочувственную доброту, сказал жандарм. – Вы можете помочь. Расскажите ребятам, что и где лежало, может что-то важное, документы, деньги, ценный груз.
– А как вы будете это поднимать? – поинтересовался я.
– Нырять, цеплять, вытаскивать, – отчеканил жандарм.
Подойдя к лодке, я увидел, что в них помимо камней, лежат веревки, с привязанными к ним крюками.
– Разрешите пойти с ними? – обратился я к жандарму.
– Да, конечно, – ответил он. – Я и сам вам хотел предложить. Только нырять не советую, наткнетесь на тело, испугаетесь, воздуха на всплытие может не хватить.
Хорошо понимая предостережения блюстителя закона, я помог двум рыбакам сдвинуть нос лодки в воду и отправился с ними.
Солнце уже встало чуть выше и осветило все вокруг. Прозрачная бирюзовая вода тех мест позволяла видеть далеко вглубь и когда мы подплыли к месту затопления, я увидел шхуну. Она лежала на глубине метров девяти, может восьми. Удобно завалившись разорванной частью борта к верху, она словно приглашала нас войти.
Я рассказал ныряльщикам, что и где находилось, и они принялись за дело. Один человек брал камень и крюк, за который была привязана пеньковая веревка, и нырял, стараясь попасть прямо к большой дыре в центре. Проникнув в нее, он попадал трюм, в то место, где стоял груз и начинался спальный отсек. Зацепив на крюк находку, он дергал два раза и двое в лодке тащили назад его вместе с грузом. В этот момент с другой лодки, другой ныряльщик отправлялся к шхуне.
Так, наверное, всего часа за три, на берегу оказались еще шесть тел членов команды и второй пассажир. Платона Алексеевича достать не смогли. Стены и дверь в каюту перекосило взрывом так, что открыть ее даже при помощи багра было невозможно. Может быть, оно даже к лучшему, подумал я. Капитан остался со своим кораблем.
Кроме погибших друзей, на берег из трюма вытащили пару кожаных чемоданов, несколько мешков с личными вещами, часть груза и любимую винтовку Алексея. Из рубки подняли бортовую книгу, вторую аптечку Елены Андреевны с лекарствами и пиджак Платона Алексеевича. В кармане пиджака была дыра, через которую в подкладку проваливались монеты, он смеялся кода доставал их, но зашить Елене Андреевне не давал, говорил: «Так надёжнее, не выпадут».
С последним нырком к «Елене», обратно наверх поднялась рында. Пловец передал ее мне и все вокруг ненадолго замолчали. Взяв ее в руки, я сел, вглядываясь в позолоту на колоколе и поблагодарил всех за помощь.
Глава 8
Вернувшись назад к берегу, я увидел Михри. Он стоял возле одного черного чемодана и рассказывал жандарму о его содержимом. Потом он открыл его и показал блюстителю закона вещи, находящиеся внутри.
Увидев меня, Михри сухо поздоровался. Я с безразличием на лице чуть кивнул ему в ответ, ничего сказав, и спросил у жандарма, что он намерен делать с телами погибших.
– Мы похороним их. Здесь есть кладбище, недалеко от ближайшей деревни, – указал рукой жандарм и спросил в ответ, бросив взгляд на лежавшие кучей вещи, – Здесь есть что ваше?
– Нет, – ответив я осмотревшись. – Если позволите, я только заберу ящичек с лекарствами, рынду, пиджак и пойду.
Жандарм посмотрел на колокол, пиджак и ящик.
– Хорошо. Эти вещи я проверил, забирайте. И скажите вашей, – он вдруг замялся, – Начальнице, что я скоро приду поговорить с ней.
Я снова тупо кивнул, стараясь не смотреть на Михри, чтобы случайно не дать взглядом ушлому жандарму какого-либо повода для подозрений. После чего взяв под мышку небольшой деревянный ящик и глядя себе под ноги, побрел назад в деревню.
Дойдя до места нашего ночлега, я вошел во двор и увидел Елену Андреевну. Одета она была уже не в свою одежду, а в одолженный какой-то местной хозяйкой, длинный васильковый сарафан и черную косынку на голове. Занята она была тем, что мыла две тарелки в деревянном корытце. Выражение её лица было уставшим.
Увидев меня, она остановилась, вопросительно посмотрев на меня.
– Доброе утро Михаил, – спокойно сказала она. – Что там на берегу?
– Вот, – я протянул ей аптечку и показал рынду с пиджаком в другой руке. – В подкладке что-то звенит.
Она, вытерев тарелки, бросила печальный взгляд на корабельный колокол и предложила пойти поесть в пристрой.
Отрыв обвитую лозой дверь, я очень обрадовался. Алексей уже не лежал на столе, а сидел за ним, доедая из тарелки салат. Голова его была перебинтована, свежей повязкой. Сам он был умыт и тоже был уже не в своей, а в чистой рубахе.
От радости видеть его в сознании, я чуть не бросился к нему, чтобы обнять. Но зная, что Алексей не любит, как он выражался «телячьих нежностей» да еще и ранен, я лишь широко просиял улыбкой и подумал, Слава Богу!
Алексей тоже был рад меня видеть.
– Видишь, как хорошо быть стройным как кипарис, – сказал он, увидев меня. – В тебя ничем и не попало. Или это от того, что ты на шинели лежал?
Рассмеялся Алексей, сделав шутливое предположение.
– Она же после стольких лет стирок, как броня! Всю щепу на себя приняла!
Здорово было видеть его таким бодрым. Я даже немного позавидовал ему. Видимо за все пройдённые им сражения, он получил такую закалку, что никакие обстоятельства не могли сломить его дух. Когда он узнавал о чьей-то гибели, он хмурился, крестился, потом говорил: «Дай Бог ему царствие небесное» и сразу после этого становился обычным собой, мог даже шутку отвесить. Но о покойном он больше не говорил.
С улицы зашла Елена Андреевна и встала рядом с Алексеем. Присоединившись к завтраку, я рассказал им все что делал и видел утром. Сообщил про ныряльщиков и жандарма, который хочет видеть Елену Андреевну.
Елена Андреевна и Алексей иногда переспрашивали меня. Их интересовало, что и как я отвечал местному блюстителю порядка на его вопросы. Когда я рассказывал про обнаруженные тела и что Платона Алексеевича достать не смогли, Алексей перекрестился несколько раз, а Елена Андреевна отвела взгляд.
Как только я закончил свой рассказ и тарелки на столе опустели, в пристрой вошел, Жандарм. Он вежливо со всеми поздоровался и выразил свое глубочайшее соболезнование Елене Андреевне.
– Я бы хотел поговорить с вами наедине, – посмотрев на меня и Алексея, указал жандарм на Елену Андреевну.
Я поднялся со скамьи. Алексей последовал за мной. Его движения были медленными, двигаться быстро он пока еще не мог. Я, было, думал его придержать, когда, встав, он немного пошатнулся. Но Алексей остановил меня, сказав, что справиться сам.
Как только мы подошли к выходу, в дверях появился Михри. Он тоже поздоровался, но только с Еленой Андреевной.
– Если у вас больше нет ко мне вопросов, – посмотрел Михри на жандарма. – Я бы хотел отправиться в ту деревню, о которой вы говорили. Чтобы отправиться дальше.
Жандарм сначала заглянул в какие-то свои записи, потом ответил:
– Да, вы можете идти. Вопросов к Вам у меня больше нет.
– Что ж, тогда прощайте, – Михри еще раз выразил сочувствие всем присутствующими, развернулся и вышел за дверь.
– Постойте, – окликнула его Елена Андреевна.
Михри обернулся.
– Михаил, – обратилась она ко мне. – Сходите, пожалуйста, с ним до деревни. Узнайте там про ближайшие корабли. И да, посмотрите, нет ли там гостиницы.
Идти с новым нашим другом мне категорически не хотелось, но что делать.
– Хорошо, – ответил я, скрыв недовольство от своего попутчика, выдавив из себя улыбку.
Михри тоже мне улыбнулся, откланялся Елене Андреевне и, ничего больше не сказав, зашагал в сторону дороги.
Глава 9
В семи-восьми километрах он деревеньки, где мы располагались, находилась селение побольше. Туда попутно заходили торговые суда, которые следовали далее во всех направлениях.
Дорога туда была живописной. Она петляла между склонами вдоль побережья, находясь в тени. Иногда нам встречались небольшие водопады и мельницы. Михри бодро шагал впереди. Я, припоминая Пима, шел за ним в шагах в трех-четырех от него.
Отойдя от деревни, наверное, на километр, Михри остановился.
– Когда вы поняли, что я знаю русский? – обернувшись ко мне, поинтересовался он.
Я замер от неожиданного вопроса и осмотрелся по сторонам. Потом уставился на Михри, рассматривая его. С виду он не был настроен враждебно. Новый друг смотрел на меня больше заинтересованно.
Вспомнив слова Елены Андреевны, что я ей нужен и что она сама назвала его другом, я, престав тушеваться, с уверенностью ответил на его вопрос:
– Когда вы первый прыгнули в воду. После того как Алексей на русском крикнул: «Все за борт».
Додумался до этого я конечно не сразу. Да и вообще, если бы он сам не заговорил с нами на русском в ту ночь на пляже, я быт так и считал его турком. Это уже потом, пытаясь заснуть в пристрое, я наткнулся на эту мысль. Всё, вспоминая и размышляя, от чего сразу не заметил, что он не тот, за кого себя выдаёт…
– Хм, вот оно как бывает, – сожалеюще буркнул Михри. – Учтём.
Он внимательно посмотрел мне в глаза и затем продолжил:
– Давайте, мы свами Михаил вот как поступим. Я вижу, что вы человек прямой и точно знаю, что надежный, – спокойно, без нажима, начал разбрасывать свои сети новый друг. – У меня к вам есть предложение и я уверен, что оно будет вам интересно. Так что пока мы с вами идем, вы выслушаете меня, зададите вопросы и решите интересно вам это или нет.
– Я так понимаю, решить нужно будет немедленно?
– Приятно общаться с умным человеком. И могу вас заверить, Михаил, с моей стороны, никакой угрозы для вас нет. Поэтому хватит плестись сзади.
Я подошел к Михри поближе, и мы не спеша двинулись по дороге.
– Некоторые факты, которые вы сейчас узнаете, могут показаться вам не правдоподобными, – начал Михри. – Я не собираюсь вам ничего доказывать, нет времени. Просто примите услышанное сейчас на веру, а позже уточните у Елены Андреевны. Хорошо?
– Хорошо.
– Ну что же тогда давайте начнем. Моя работа Михаил, заключается в сборе интересующей моё руководство информации и выполнение конфиденциальных поручений. Вы человек не глупый, наверняка понимаете, о чем идет речь.
– Могу только догадываюсь, – ответил я равнодушно, хотя честно говоря, совсем не представлял о какой информации идет речь и что за руководство.
– Елена Андреевна и Платон Алексеевич, мне очень сильно в этом помогали. Можно сказать, что то, что они делали, было бесценно. Информация, которую они добывали, была очень полезна. Но теперь ситуация изменилась! Платона Алексеевича с нами нет, шхуна на дне. Мы хоть и ненадолго, но застряли на этом прекрасном острове. Конечно для меня и для Вас, произошедшее это очень большие потери. Но почти все это возможно восстановить! – Михри многозначительно посмотрел на меня и продолжил. – Немного в другом виде, но восстановить. Поэтому, я предлагаю вам сотрудничество.
– Ну… – не найдя с чего начать задавать вопросы, задумчиво промычал я.
– Если есть вопросы, задавайте, – перебил моё мычание Михри.
– А ваше руководство это кто? – уцепился я за первую попавшуюся мысль.
– Это наша в вами Родина Михаил.
От ответа Михри я, сильно удивившись, непроизвольно усмехнулся. Не понимая, как это? Я так часто слышал пожелания капитана и Елены Андреевны, чтобы все вот эти, кровожадные красные большевики сгорели в аду. Что и сам я, начал думать точно также. А тут получается, что все это время, они сами помогали этим же людям.
– Бред, – буркнул я ухмыльнувшись.
– Понимаю сложно поверить, – увидев мою реакцию, сказал невозмутимо Михри, – Но я вас предупредил. Еще вопросы?
– А что за информация?
– Да почти ничего секретного, – снова спокойно продолжил новый друг. – Например, список сбежавших во Францию чиновников Турции и их родственников, которых вы перевозили. Он кстати, только благодаря вам остался в сохранности. Вы же тогда спугнули ночного вора.
Тут уже мне стало совсем не до ухмылок. Я покосился на своего попутчика и чуть не матюгнулся вслух от удивления, окончательно осознав, что иду по дороге с настоящим красным разведчиком. И то что, я и подумать не мог, Елена Андреевна, ненавидящая советскую власть, оказывается, работает на советскую разведку.
В голове моей начало твориться черти что. Воспоминания, мысли, предположения, сомнения – всё стремились попасть в одну дверь, спасаясь от паралича мысли внутри меня.
– Давайте остановимся, – предложил Михри. – Воды?
Он достал из чемодана небольшую зеленую стеклянную флягу и протянул ее мне.
– Спасибо, – поблагодарил я его, сделав несколько глотков.
Новый друг подошел к груде больших валунов на краю дороги. Один из них был ровный словно стул. Он, смахнув с него пыль сел на него, закинул ногу на ногу и посмотрел на меня.
– Только не думайте плохого, Михаил. В такие вещи просто так людей не посвящают. Елена Андреевна и так, сделала для вас много чего. Можно сказать, взяла под крыло. А то где бы вы сейчас были? Грузчиком в порту у Бала, со сломанной спиной… и это в лучшем случае.
Голос разума говорил мне тоже самое. Да и то, что Михри считал с моего лица, приняв за обиду или гнев, было начинавшей нарастать паникой, из-за очередного разрушение мира вокруг меня.
– Вы просите меня о сотрудничестве, но я не знаю, я не умею этого… – забубнил я.
– Да все вы умеете, – уверенно произнес Михри. – Вы можете даже больше, чем сами себе представляете.
– Кто, я? – указав на себя пальцем, удивился я.
– Да, Вы, – сказал медленно Михри, обведя меня глазами. – А в чем Вы сомневаетесь?
Он откинулся спиной на камень еще большего размера, будто на спинку стула. Бросив взгляд в оба конца дороги, он снова перевел взгляд на меня, улыбнулся и, не услышав от меня ответа, продолжил.
– Вы приятный человек. Неплохо знаете и изъясняетесь по-турецки, говорите и читаете по-французски. В хорошей физической форме, вредных привычек не имеете. Нужные люди в портах вас знают, наверняка уважают. Конечно не как Платона Алексеевича, ну так это и к лучшему. Скромность, лучшее укрытие. Да и главное, вы никому, ничего, здесь, не должны.
Пока он буднично описывал меня, словно хороший инструмент, я не верил его словам. Хотя они действовали на меня успокаивающе. Михри словно погружал меня в гипноз, усыплял бдительность.
Я никогда не думал обо всем, что он сказал, как о каких-то достоинствах или преимуществах. В какой-то момент даже проскочила мысль, что он меня специально нахваливает, как лиса колобка. Из всего его рассказа меня насторожило только одно слово.
– Вы сказали: «Здесь»? – уточнил я.
– Да, Вы не ослышались. Здесь, – сменив тон с добродушного на холодный, ответил Михри. – А вы как думали? Наш человек вывел из строя буксир в Керчи, для того, чтобы нужный нам груз и люди не попали в Турцию. А вы Михаил что сделали? Я уж молчу про «Живого», упокой господь их души.
За десять лет я столько раз проклинал тот день, когда поднялся на палубу буксира, что зачерствел к этим воспоминаниям душой. Они уже не вызывали у меня ни сожаления, ни злости. Я опустил глаза, прислушавшись к своим эмоциям. В душе, после прошедшей паники, воцарился полный штиль, как на море прямо передо мной. Поэтому я абсолютно спокойно ответил в полголоса:
– Что сделал, то сделал, назад не вернешь.
– Не вернешь, – повторил за мной Михри.
На его лице снова появилась снисходительная улыбка, он медленно откинулся от камня и наклонился ко мне.
– Но можно все исправить, – снова буднично и спокойно продолжил он, – И вернуться.
Вернуться – забытое желание прозвучало в моей голове словно эхо. Снова прислушавшись к себе, я почувствовал, что это слово как брошенный в воду камень всколыхнуло моё спокойствие. Я поднял взгляд на Михри. Все мое нутро говорило, что от таких людей как он нужно держаться подальше или быть беде. Мысли снова беспорядочно начали скакать. Я не знал, за какую ухватиться, поэтому молчал.
– Вы же меня слышали сейчас, Михаил? – шутливо спросил искуситель и уже более серьезно добавил, – Вы на Родину вернуться хотите?
– Да, мне некуда? – пожав плечами, с сожалением промычал я.
– Как это некуда? – удивился Михри, – А семья?
Слово «семья», прозвучавшее из уст красного разведчика, на несколько секунд оглушило меня. Мне вдруг открылось, что человек, сидящий в метре от меня, знает обо мне гораздо больше, чем я думаю. Возможно, даже больше чем я сам знаю о себе и не только о себе, но и о моих близких.
Постаравшись скрыть бурю эмоций, которая пришла после оглушения, я, медленно и глубоко вдохнув, задержал дыхание.
– Вы что-то знаете? – выдохнул я.
– Ну, вот видите, Михаил. Я же говорю, вы себя недооцениваете. Вон, какую выдержку продемонстрировали сейчас, а это вещь очень полезная, – Михри снова откинулся на камень. – Вы же запросы делали, через наше представительство?
– Делал, – вспыхнул я, но взял себя в руки и продолжил, – Но ответа не приходило. Я и просто писал и через почту, и с товарняками передавал.
– Вы вот что, Михаил, – перебил меня Михри, – Еще один запрос сделайте, а вот ответят вам или нет, будет зависеть от того, о чем мы с вами договоримся дальше.
От этих слов я выпрямился и сосредоточился. Конечно, мне было не очень понятно, как договариваться с акулой, если ты в воде посередине океана. Но пока красный разведчик только кружил вокруг меня, серьезными угрозами не сыпал.
– Ладно, пойдемте уже, а то долго идем, – предложил Михри.
– Пойдемте, – согласился я.
Он встал с камня, взял свой чемодан и мы двинулись дальше.
– Я сейчас скажу вам Михаил, несколько важных условий, которые вы должны будете запомнить раз и навсегда, – спокойно в полголоса начал Михри.
Я подошёл поближе.
– Главное это то, что я Вам не гарантирую, не обещаю скорейшего воссоединения с семьёй. Поэтому вопросов «а когда?» и «сколько еще?» быть недолжно. Понимаете? – вопросительно посмотрел он на меня.
Как назло, именно эти вопросы первыми зароились у меня в голове. Но озвучивать я их не стал. Вместо этого, я, насколько возможно скрыв разочарование от начала разговора, буркнул:
– Понятно.
– Второе, что я хочу, чтобы вы усвоили навсегда, – не сводя с меня глаз, продолжил Михри, – Какими бы нелогичными, несвоевременными, странными или вовсе неуместными в дальнейшем вам не казались наши указания. Вы делаете ровно то, что вам сказано. Вам это ясно?
Здесь я только угукнул ему в ответ.
– Михаил, вы должны понимать то, что от ваших действий будет зависеть не только ваша жизнь, но и жизни других членов нашей группы. И не пытайтесь что-то: додумывать, предполагать. Так вам самому будет легче. Всей картины происходящего не будет видеть никто. Это залог безопасности других членов группы.
Выражение моего лица после его слов, наверное, было настолько выразительным, что он постарался меня успокоить:
– Да не пугайтесь вы, все это ничуть не опаснее того, чем вы здесь занимались ранее. Тем более, вы все это уже делали, только не знали об этом.
– Делал? – с удивлением поинтересовался я.
– Делали, делали, – усмехнулся Михри, – Ну так что, вот мы и пришли.
Остановившись на развилке дороги, разведчик посмотрел в сторону городка, расположенного на берегу широкой бухты и более холодным голосом произнес:
– Теперь я задам вам один вопрос ,Михаил. Я же правильно вас понял, вы с нами?
– Да, – утвердительно ответил я, своему новому начальству.
– Это хорошо, – Он протянул мне руку и продолжил – Ну что Михаил, тогда, несмотря на то, что наши дороги здесь расходятся. Дорога у нас с вами одна. И я настоятельно не советую вам с неё сворачивать, никакие извинения и мольбы в таком случае не помогут. Дальнейшие указания получите от Елены Андреевны. Подчиняетесь только ей. Кстати Алесей тоже с нами и постарайтесь дальше вести себя также естественно, как на пляже сегодня утром. А в остальном не волнуйтесь, товарищи Вам все подскажут.
Пожав руку новому начальнику, я кивнул. Михри одобрительно посмотрел на меня, дружески хлопнул по плечу и направился по дороге в сторону домов. Я не стал долго смотреть ему в след и направился по дороге, ведущей вниз к морю. Первое впечатление от него оставило у меня не приятный осадок, отец называл таких людей темными лошадками.