Еврейская лимита и парижская доброта – Борис Носик
Это поразительная история о том, как ватага нищих выходцев с окраин былой Российской Империи по существу создала знаменитую Парижскую Школу живописи… О том, как в начале прошлого века на западной окраине Парижа в былом винном павильоне, подобранном добряком-скульптором на Всемирной выставке, возникла самая дешевая во французской столице (а может, и в мире) общага художников, в которую потянулись из Восточной Европы странные молодые люди, имевшие пристрастие лепить скульптуры и водить кистью по холсту. Все они считали себя гениями, все мечтали прославить свое имя, а если нет – подохнуть с голоду. Париж предоставил им обе эти возможности. Зато звук их местечковых имен завлекает сегодня в парижские музеи, на бульвар Монпарнас, в кафе «Ротонда», на западную окраину столицы и к их скромным французским надгробьям многотысячные толпы туристов… Многие из этих имен (Шагал, Сутин, Архипенко, Цадкин, Кикоин, Кремень, Воловик, Липшиц, Мещанинов, Кислинг) стали всемирно известными. Много ли знают об их судьбах на родине?
Видео
Купилась на название. Ну, думаю, сейчас в традиционной еврейской мягко-ироничной манере начнётся рассказ о богемном мире парижских художников украинского происхождения. Рассказ был – мягкости в изложении не было. Иногда даже казалось, что ирония автора неоправданно зла.«Улей» – дом, где обрели себе пристанище люди искусства: художники, скульпторы, музыканты. Не парижане – иммигранты, покинувшие Украину, Белоруссию, Польшу, Россию. Многие бежали от революции, это и понятно. При таком раскладе вещей, пропал бы их талант в местечковых домах культуры. А так смогли пробиться, предъявить себя миру. Большая часть из них позиционировала себя с новым искусством – футуризмом, имажинизмом, кубизмом, экспрессионизмом, конструктивизмом. Поскольку половина имён мне была не известна, а уж работы этих художников прошли мимо меня, особым интересом было найти эти картины, познакомиться с ними. Огорчает одно. Новых имён для меня было столько, что, боюсь, большинство выветрится из головы.И ещё одна особенность автора оказалась очень досадной. У него очень много скобок, а в скобках – вставных конструкций. Иногда они так уводят в бок от основной мысли предложения, что забываешь, о чём автор начал вести разговор. Очень отвлекает.
Люблю воспоминания о делах давно минувших дней.
Во Франции в начале двадцатого века существовал такой дом, под названием «Улей», который представлял собой круглое здание в виде ротонды, в котором находилось большое количество студий, где ютилась тамошняя богема.
Основал его меценат Альфред Буше. Купил клочок земли, взял павильон, сохранившийся от международной выставки, и сделал общежитие. Сдавал комнаты-студии за символическую плату художникам и писателям. Многие из обитателей впоследствии прославились – Марк Шагал, Хаим Сутин, Амедео Модильяни, а кто-то так и не добился признания.
Бесшабашность и переменчивость этих людей очень ярко описана Борисом Носиком – известным журналистом и писателем. Он штудировал воспоминания и документы, которые могли помочь представить более полно, объемно героев. Серьезный труд и интересный, ироничный взгляд на них.
Марк Шагал, например, представлен человеком нарциссического склада, Хаим Сутин психопатоподобным, брутальным человеком, который «не терпел, чтоб смотрели, как он работает. Даже, чтоб смотрели при нем его вещи. Даже, чтоб стояли рядом, когда он смотрит на чужую картину». У Модильяни был роман с Анной Ахматовой, который начался и бурно развивался как раз во время ее свадебного путешествия с мужем…
Много любопытных фактов из жизни талантливых людей. Очень советую.