Борис Хавкин
Нацизм. Третий рейх. Сопротивление
Об определении понятий «фашизм» и «нацизм»
Сложность определения этих понятий связана с тем, что фашизм и его разновидности обладают удивительной способностью к изменениям: они, подобно вирусам, мутируют, быстро приспосабливаются к изменяющейся обстановке. Фашизм многогранен и многолик. Он и его национальные проявления существуют в виде индивидуального и группового сознания и поведения, идеологии, общественно-политического движения, политического режима вождистского типа, террористической диктатуры.
Толковый словарь русского языка дает такое определение: «Фашизм – это идеология воинствующего расизма, антисемитизма и шовинизма, опирающиеся на нее политические течения, а также открытая террористическая диктатура одной господствующей партии, созданный ею репрессивный режим, направленный на подавление прогрессивных общественных движений, на уничтожение демократии и развязывание войны».
На обстоятельство, что «фашизм – не только кровавая и террористическая диктатура наиболее реакционных кругов монополистической буржуазии, не только террор и безудержная социальная демагогия, но и состояние массового и даже индивидуального сознания, уникальная по характеру система создания противоречащих интересам народа ложных “национальных единств”, особый механизм формирования социально-психологических настроений, основывающихся на негативной, деструктивной базе», в 80-е годы XX века обратил внимание советский историк Александр Бланк.
Система ложных «национальных единств» составляла фундамент государственной идеологии Третьего рейха. Эта идеология основывалась не на объективной реальности, а на политических мифах – о «высшей» («арийской») расе, «корпоративном государстве», «германском народном сообществе», «национальном социализме». На базе нацистских мифов формировалось архетипическое мышление немцев, необходимое для создания национальной идентичности.
Зачастую научные понятия «фашизм» и «нацизм» превращаются в пропагандистское клише, используемое в политических целях. Как отмечал немецкий историк Вольфганг Випперман, «понятие “фашизм” (как и “антифашизм”) заняло некое промежуточное место между теорией и полемикой. Такое положение не изменилось и до сих пор. Многие из наших современников используют понятие “фашизм” как простой боевой клич или как ругательство, которым они обмениваются друг с другом». Випперман выделяет три варианта фашизма: итальянский «нормальный» фашизм, немецкий «радикальный» фашизм и фашизм «сверху» в некоторых европейских странах.
Автор «Доктрины фашизма», итальянский дуче Бенито Муссолини так отвечал на вопрос, что такое фашизм: «Как всякая цельная политическая концепция, фашизм есть одновременно действие и мысль: действие, которому присуща доктрина, и доктрина, которая, возникнув на основе данной системы исторических сил, включается в последнюю и затем действует в качестве внутренней силы. Из обломков либеральных, социалистических и демократических доктрин фашизм извлекает еще ценные и жизненные элементы. Он сохраняет так называемые завоевания истории и отвергает все остальное… Фашизм, будучи системой правительства, также и прежде всего есть система мысли… Фашизм – это социализм, взявший все лучшее от социализма, но социализм национальный, не ориентированный на мировую революцию, и государственно-корпоративный, а не стремящийся к отмиранию государства».
Что такое фашизм с точки зрения современной историографии и политологии
В научной литературе обсуждается точка зрения английского исследователя Роджера Гриффина, который считал, что в своем мифологическом ядре фашистская идеология нацелена не на возрождение нации (как другие националистически-популистские идеологии), а на ее «сотворение заново».
По мнению современного немецкого историка Андреаса Умланда, постсоветское российское толкование фашизма подверглось фрагментации, а использование термина «фашизм» в публичном дискурсе страдает от «гиперинфляции». Умланд выделяет как минимум четыре различные тенденции в трактовке понятия «фашизм» в современной России.
Во-первых, это более или менее видоизмененные версии классического марксистского определения фашизма, данного в резолюции XIII пленума Исполкома Коминтерна и повторенного на VII Конгрессе Коминтерна Георгием Димитровым: «Фашизм – это открытая террористическая диктатура наиболее реакционных, наиболее шовинистических, наиболее империалистических элементов финансового капитала… Фашизм – это не надклассовая власть и не власть мелкой буржуазии или люмпен-пролетариата над финансовым капиталом. Фашизм – это власть самого финансового капитала. Это организация террористической расправы с рабочим классом и революционной частью крестьянства и интеллигенции. Фашизм во внешней политике – это шовинизм в самой грубейшей форме, культивирующий зоологическую ненависть против других народов».
Это определение наряду с теорией «социал-фашизма» оказало крайне негативное действие, так как привело к недооценке фашизма и дезориентировало левое антифашистское движение Европы в предвоенный период. По язвительному определению Льва Троцкого, самого острого коммунистического критика гитлеризма и сталинизма, «теория социал-фашизма, в которой невежество Сталина сочетается с легкомыслием Мануильского (секретаря Исполкома Коминтерна. – Б.Х.), стала петлей на шее немецкого пролетариата».
Во-вторых, это авторы, представлявшие фашизм как западную, по своей сути, форму экстремизма, которая по определению не является российской.
В-третьих, российские публицисты, чрезмерно свободно толкующие термин «фашизм» и называющие «фашистскими» широкий спектр авторитарных и националистических направлений.
В-четвертых, это российские ученые, близкие к западным в своем понимании термина «фашизм», такие как Валерий Михайленко, Валентин Буханов и старейший советский и российский исследователь фашизма, ветеран Великой Отечественной войны Александр Галкин (он умер в 2022 году, в год своего 100 летия).
Галкин объединил свои предыдущие определения фашизма общей дефиницией «правоконсервативный революционаризм, стремящийся снять общественные противоречия, разрушая все, что воспринимается им как препятствие сохранению и возрождению фундаменталистски трактуемых извечных основ бытия». На взгляд Галкина, фашизм представляет собой «иррациональную, неадекватную реакцию современного общества на острейшие кризисные процессы, разрушающие устоявшиеся экономические, социальные, политические и духовные структуры». Историк полагает, что Россия обладает устойчивым иммунитетом к фашизму. Однако иммунитет не бывает абсолютным. При определенных условиях возможно обеспечение успеха фашизму. Эти условия реализуются при «длительных экономических неурядицах, кризисе политической системы, очевидной потере веры в демократию как принцип управления общественными делами, укоренении в массовом сознании чувства ущемленности национального достоинства». Прогнозируя возможные пути развития постсоветской России, Александр Галкин отмечает, что в разных слоях российского общества велики симпатии к сильной власти. Глубинные причины этих настроений он находит в системном кризисе, социальной напряженности, идейной дезорганизации, разочаровании населения в эффективности существующей системы власти.
Для режимов фашистского типа характерно усиление регулирующей роли государства как в экономике, так и в идеологии: корпоративизация государства посредством создания системы массовых организаций и социальных объединений, насильственные методы подавления инакомыслия, неприятие принципов экономического и политического либерализма. Основными чертами идеологии фашизма являются: ярко выраженный национализм, традиционализм, экстремизм, этатизм, корпоративизм, популизм, антилиберализм, антикоммунизм, милитаризм, вождизм, декларирование опоры на широкие слои населения, не относящиеся к правящим классам. Для германского национал-социализма как «образцового» фашизма был характерен крайний антисемитизм.
Такому пониманию фашизма близко определение, данное писателем Борисом Стругацким: «Фашизм есть диктатура националистов. Соответственно, фашист – это человек, исповедующий (и проповедующий) превосходство одной нации над другими и при этом активный поборник “железной руки”, “дисциплины-порядка”, “ежовых рукавиц” и прочих прелестей тоталитаризма. И все. Больше ничего в основе фашизма нет. Диктатура плюс национализм. Тоталитарное правление одной нации. А все остальное – тайная полиция, лагеря, костры из книг, война – прорастает из этого ядовитого зерна, как смерть из раковой клетки».
По мнению историка Игоря Мазурова, фашизм как государственная система правления – это не авторитаризм, а тоталитаризм; между ними есть существенная разница.
В 1995 году Российская академия наук в связи с Указом Президента России Бориса Ельцина от 23 марта 1995 г. «О мерах по обеспечению согласованных действий органов государственной власти в борьбе с проявлениями фашизма и иных форм политического экстремизма в Российской Федерации» дала следующее определение фашизма: «Фашизм – это идеология и практика, утверждающая превосходство и исключительность определенной нации или расы и направленная на разжигание национальной нетерпимости, обоснование дискриминации в отношении представителей иных народов, отрицание демократии, установление культа вождя, применение насилия и террора для подавления политических противников и любых форм инакомыслия, оправдание войны как средства решения межгосударственных проблем».
Это определение нашло свое отражение в Федеральном законе от 19 мая 1995 г. «Об увековечении Победы советского народа в Великой Отечественной Войне 1941–1945 годов».
Однако при всей универсальности приведенного определения, оно называет признаки (крайние формы расизма и ксенофобии, культ вождя, антидемократизм, террор и насилие и т. д.), но не дает сущностных характеристик этого сложного социального явления, выступающего в разных формах и обладающего развитой способностью к мимикрии.
Признаки ур-фашизма
Итальянский писатель и ученый Умберто Эко в 1995 году составил список 14 типических характеристик «вечного», или «ур-фашизма», как он назвал фашизм в разных его видах и исторических проявлениях:
«1. Традиционализм, культ традиции. Нет места развитию знания. Истина уже провозглашена раз и навсегда.
2. Традиционализм неизбежно ведет к неприятию модернизма. Век Рационализма видится как начало современного разврата. Поэтому ур-фашизм может быть определен как иррационализм.
3. Иррационализм крепко связан с культом действия ради действия. Подозрительность по отношению к интеллектуальному миру. Обвинение современной фашизму культуры и либеральной интеллигенции в отходе от вековечных ценностей.
4. Никакая форма синкретизма не допускает критики.
5. Несогласие – это еще и знак инаковости. Первейшие лозунги движения направлены против инородцев. Ур-фашизм, таким образом, по определению замешен на расизме.
6. Все разновидности фашизма опирались на фрустрированные средние классы, пострадавшие от какого-либо экономического либо политического кризиса и испытывающие страх перед угрозой со стороны раздраженных низов.
7. Единственное, что может сплотить нацию, – это враги. Отсюда одержимость идеей заговора, по возможности международного. Лучший способ сосредоточить аудиторию на заговоре – использовать пружины ксенофобии. Однако годится и заговор внутренний, для этого хорошо подходят евреи, потому что они одновременно как бы внутри и как бы вне.
8. Сторонники фашизма должны чувствовать себя оскорбленными из-за того, что враги выставляют напоказ богатство, бравируют силой. Они представляются в одно и то же время как и чересчур сильные, и чересчур слабые. По этой причине фашизмы обречены всегда проигрывать войны: они не в состоянии объективно оценивать боеспособность противника.
9. Пацифизм однозначен братанию с врагом. Он предосудителен, поскольку жизнь есть вечная борьба. Поскольку враг должен быть – и будет – уничтожен, значит, состоится последний бой, в результате которого данное движение приобретет полный контроль над миром.
10. Популистский элитаризм. Рядовые граждане составляют собой наилучший народ на свете. Партия составляется из наилучших рядовых граждан. Рядовой гражданин может (либо обязан) сделаться членом партии.
11. Каждого воспитывают, чтобы он стал героем. В мифах герой воплощает собой редкое, экстраординарное существо; однако в идеологии ур-фашизма героизм – это норма.
12. Стремление к власти переносится на половую сферу. На этом основан культ мужественности (то есть пренебрежение к женщине и беспощадное преследование любых неконформистских сексуальных привычек: от целомудрия до гомосексуализма).
13. Качественный (квалитативный) популизм. Индивидуум не имеет прав личности, а Народ предстает как качество, как монолитное единство, выражающее совокупную волю. Вождь претендует на то, чтобы представительствовать от всех.
14. Новояз. И нацистские, и фашистские учебники отличались бедной лексикой и примитивным синтаксисом, желая максимально ограничить для школьника набор инструментов сложного критического мышления. Другая форма Новояза – невинное на первый взгляд популярное телевизионное ток-шоу».
Элементы ур-фашизма свойственны разным диктатурам. Согласно Умберто Эко, достаточно наличия 6–7 из 14 признаков, чтобы понять, что общество близко к наступлению фашизма.
Что такое германский национал-социализм (нацизм)
На этот вопрос можно дать простой, но мало что объясняющий ответ: это доведенный до образцовости (как все, за что берутся немцы) вариант фашизма. С таким толкованием согласны, несмотря на существующие различия, как многие отечественные, так и западные исследователи.
Фюрер национал-социалистов Германии Адольф Гитлер признавал серьезное воздействие итальянского фашизма на формирование Национал-социалистической немецкой рабочей партии (НСДАП). В Германии в 1933–1945 гг. был национал-социализм, то есть попытка построить спаянное единой идеологией арийское национальное государство и создать германское «народное сообщество», которое с помощью военной силы тоталитарного государства завоюет для себя «жизненное пространство», освободив его от «неполноценных» рас и народов.
В советской пропаганде термин «национал-социализм» не применялся – нацистов называли фашистами. В речи 6 ноября 1941 г. председатель Государственного Комитета Обороны СССР Иосиф Сталин объяснил это так: «Немецких захватчиков, то есть гитлеровцев, у нас обычно называют фашистами. Гитлеровцы, оказывается, считают это неправильным и упорно продолжают называть себя “национал-социалистами”. Следовательно, немцы хотят уверить нас, что партия гитлеровцев, партия немецких захватчиков, грабящая Европу и организовавшая злодейское нападение на наше социалистическое государство, является партией социалистической. Возможно ли это? Что может быть общего между социализмом и гитлеровскими озверелыми захватчиками, грабящими и угнетающими народы Европы?
Можно ли считать гитлеровцев националистами? Нет, нельзя. На самом деле гитлеровцы являются теперь не националистами, а империалистами. Пока гитлеровцы занимались собиранием немецких земель и воссоединением Рейнской области, Австрии и т. п., их можно было с известным основанием считать националистами. Но после того, как они захватили чужие территории и поработили европейские нации – чехов, словаков, поляков, норвежцев, датчан, голландцев, бельгийцев, французов, сербов, греков, украинцев, белорусов, прибалтов и т. д. и стали добиваться мирового господства, – гитлеровская партия перестала быть националистической, ибо она с этого момента стала партией империалистической, захватнической, угнетательской.
Партия гитлеровцев есть партия империалистов, притом наиболее хищнических и разбойничьих империалистов среди всех империалистов мира.
Можно ли считать гитлеровцев социалистами? Нет, нельзя. На самом деле гитлеровцы являются заклятыми врагами социализма, злейшими реакционерами и черносотенцами, лишившими рабочий класс и народы Европы элементарных демократических свобод. Чтобы прикрыть свою реакционно-черносотенную сущность, гитлеровцы ругают англо-американский внутренний режим плутократическим режимом. Но в Англии и США имеются элементарные демократические свободы, существуют профсоюзы рабочих и служащих, существуют рабочие партии, существует парламент, а в Германии при гитлеровском режиме уничтожены все эти институты. Стоит только сопоставить эти два ряда фактов, чтобы понять реакционную сущность гитлеровского режима и всю фальшь болтовни немецких фашистов об англо-американском плутократическом режиме. По сути дела, гитлеровский режим является копией того реакционного режима, который существовал в России при царизме. Известно, что гитлеровцы так же охотно попирают права рабочих, права интеллигенции и права народов, как попирал их царский режим, что они так же охотно устраивают средневековые еврейские погромы, как устраивал их царский режим.
Гитлеровская партия есть партия врагов демократических свобод, партия средневековой реакции и черносотенных погромов.
И если эти оголтелые империалисты и злейшие реакционеры все еще продолжают рядиться в тогу “националистов” и “социалистов”, то это они делают для того, чтобы обмануть народ, одурачить простаков и прикрыть флагом “национализма” и “социализма” свою разбойничью империалистическую сущность».
При всех пропагандистских упрощениях («гитлеровский режим является копией того реакционного режима, который существовал в России при царизме») в речи Сталина есть констатация факта, что «гитлеровская партия есть партия врагов демократических свобод, партия средневековой реакции и черносотенных погромов». Речь Сталина призывала к борьбе с врагами – немецкими фашистами.
Однако немецкие национал-социалисты никогда не называли себя фашистами. Между итальянским фашизмом и германским национал-социализмом были существенные различия. Если итальянский фашизм «видел свою цель прежде всего в строительстве сильного государства, Stato Totalitario как основы обновленной Impero Romano, то главной гитлеровской идеей была ведущая роль расы, расистские основания будущей империи, в создании которой сильное государство было только средством, но никак не самоцелью», – писал историк Карл Дитрих Брахер (ФРГ).
Национал-социализм – это в первую очередь реакция на проигранную Германией Первую мировую войну. С приходом в 1933 году к власти германского нацизма его идеология и политическая практика не стали в одночасье государственной политикой. Однако быстро развивавшийся процесс тоталитаризации и унификации превратил государство казарм в одну государственную казарму. Именно в этом и состояла его новизна, связанная с тотальной мобилизацией общества на поиск внутреннего и внешнего врага.
Этим врагом были объявлены евреи. Большевистская Россия отождествлялась Гитлером с еврейством, захватившим власть. Цель «еврейского заговора», по Гитлеру, – создание всемирного государства под контролем евреев, что грозит суверенитету других стран, в особенности Германии, нуждающейся в расширении жизненного пространства. Отсюда берет начало использование теории «жизненного пространства» как аргумента в пользу завоевательных войн и установления «мирового господства» с целью освобождения мира «от еврейско-христианско-марксистского учения». Таким образом, цель национал-социалистического движения – завоевание и утверждение в перманентной войне безусловного суверенитета для осуществления германского расового господства.
Как утверждал немецкий историк Эрнст Нольте, приход национал-социалистов к власти легальным путем в условиях Веймарской республики – единственная в своем роде консервативная революция, революция против революции. Специфический тоталитарный германский вариант фашизма должен был обязательно приобрести милитаристский характер и всю свою ударную мощь обрушить на великого соседа на востоке – Советскую Россию. Гитлер поверил сам и смог убедить Германию в том, что приход к власти нацистов убережет страну от победы коммунизма.
В то же время Нольте предложил версию о «вторичности» гитлеровской диктатуры и ее преступлений, которая якобы была лишь вынужденным «ответом на большевизм». По его словам, гитлеровская идеология видела в евреях основных носителей большевизма и агентов темных сил, враждебных самой природе, поэтому считала необходимым уничтожить их ради «спасения» человечества. «Аушвиц был столь же естественно заложен в расистской доктрине нацистов, как плод бывает заложен в семени». По Нольте, суверенитет Германии ассоциировался с расширением жизненного пространства для «высшей расы» завоевательными войнами, освобождением от «всемирного еврейско-христианско-марксистского заговора».
Западногерманский историк Фриц Фишер подверг тезисы Нольте резкой критике и напомнил о связи версии Нольте «о вторичной природе» гитлеризма с прежними тезисами консервативных историков. Так начался знаменитый «спор немецких историков» 1980-х годов о фашизме, нацизме и войне», отголоски которого слышны до сих пор.
