bannerbannerbanner
Этот большой мир

Борис Батыршин
Этот большой мир

Полная версия

И вот, чтобы обеспечивать население и экономику своих стран массовым потоком недорогих товаров повседневного спроса – от пляжных тапочек и утюгов до асфальтоукладчиков и сельхозтехники – эти производства решено было развивать в Китае. По сути, было повторено то, что в нашей реальности привело к взрывному экономическому росту Поднебесной в 90-х и нулевых – специалисты ССР, США и Пятой Республики помогли построить там заводы, обучить персонал, и теперь китайские рабочие производили нужную продукцию, по большей части, из сырья, поставляемого с нашей стороны границы. Специально для обеспечения этой грандиозной программы в Восточной Сибири и на Дальнем Востоке были проложены несколько стратегических железнодорожных и автомобильных магистралей, вокруг которых, как грибы после дождя, стали расти шахты, шахтёрские посёлки, заводы и даже новые города. Программа активно действовала с начала шестидесятых; мне запало в память, что одним из её горячих сторонников стал выдвиженец Мао Ден Сяопин. В этом году он, уже в должности заместителя премьер-министра и члена ЦК КПК совершил грандиозное турне по СССР, Франции и США с целью начать переговоры о присоединении КНР к «Космической Программе Трёх». Вслед за ним в подобный вояж отправился и премьер-министр Японии и, как говорят, провёл несколько содержательных бесед. Во всяком случае, японский астронавт уже включён в списки одной из ближайших миссий «космического батута», а ведущие японские корпорации получили крупные заказы на электронное и иное оборудование для нужд Проекта.

Дед не зря столько говорил именно об этом китайском деятеле – оказывается, во время визита в СССР Дэн Сяопин завернул в Госплане, и дед имел с ним долгую беседу, о которой, впрочем, распространяться не стал. «Скучно тебе это, внук. – сказал он. – Это наши дела, металлургические: большой комбинат на севере Китая заложили, грандиозная будет стройка, и всё на нашем рудном концентрате, а как же…»

Возражать деду я не стал. Скучно мне, конечно, не было, даже наоборот – а вот мозг уже отказывался воспринимать новую, потрясающую информацию. Так и заснул в кресле, с учебником алгебры, и проспал бы до утра, если бы бабушка не заставила меня перебраться на диван.

Посреди ночи я проснулся в холодном поту – мне приснились Мао Цзедун и Хрущёв. В развевающихся одеждах, расшитых серпами и молотами вперемешку с китайскими драконами и цитатами из Конфуция, выполненными иероглифами, они, взявшись за руки, летали вокруг Луны, на каждом витке пытаясь попасть в висящие на орбите Звёздные Врата – и всякий раз промахивались и отчаянно ругались по-русски и по-китайски.

VII

– …В конце 48-го года советская палеонтологическая экспедиция, работавшая в монгольской пустыне, раскопала некий артефакт, крайне необычный и не имеющий никакого отношения к окаменелым останкам динозавров, ради которых экспедиция и была затеяна. – продолжал свой рассказ инженер. Между прочим, находку сделал начальник экспедиции Иван Ефремов – слыхал, надеюсь, о таком?

– Автор «Туманности Андромеды?» – радостно вскинулся Димка. Уж в чём-чём, а в фантастике он разбирался. – Ещё бы не слыхать!

– Он самый. – кивнул Геннадий Борисович. – Но сейчас нам интереснее другой его рассказ, «Олгой-хорхой».

– И и его знаю! – подтвердил Димка, обрадованный тем, что беседа свернула в знакомую колею. – Там ещё геодезист с монголом-проводником встречают в пустыне Гоби электрического такого червяка, огромного…

– Так и есть. С этим рассказом вот какая история: знатоки творчества Ивана Антоновича упорно твердят, что он стоит среди прочих его произведений как бы особняком. Не укладывается, понимаешь, в обычную для Ефремова эстетику романтики научного поиска, хоть ты тресни! Вспомните: сначала следует долгое, немного даже занудное описание мёртвых песков Гоби, экспедиционной рутины, а потом – бах! – и встреча с чем-то необъяснимым, за которым не следует вообще ничего!

– Ну… пожалуй, так. – Димка подал плечами. – Но ведь рассказ написан в сороковых, ещё во время войны, в эвакуации, и Ефремов только-только пробовал свои силы в литературе. Немудрено, что со временем изменился и он сам, и литературный стиль!

– Что ж, не исключено. Но есть и другой вариант, и он мне нравится больше: «Олгой-Хорхой» никакой не рассказ, а описание реальных событий, научный отчёт, переделанный в очерк для журнала.

– То есть, вы полагаете, что Ефремов сам видел этого электрического червя?

– Да, и, скорее всего, не один раз. Видишь ли, ты читал «Туманность Андромеды» в отредактированном варианте, в том, который пошёл в печать на страницах «Техники-Молодёжи» в пятьдесят седьмом…

– А что, был ещё какой-то вариант? – удивился Димка. – Не знал…

– Не ты один. На самом деле, в первоначальной версии романа экипаж «Тантры» находит на планете «Железной звезды» не чужой звездолёт-спиралодиск, а некое устройство под названием «звёздный обруч», с помощью которого представители цивилизации из галактики Туманность Андромеды мгновенно перемещались на огромные расстояния. По сюжету романа земляне отправляют на планету Железной звезды новую экспедицию, чтобы раскрыть тайну «звёздного обруча» и передать её всем прочим цивилизациям Великого Кольца.

– Очень интересно…. – ответил Димка. – Только я не понимаю: при чём тут пустыня Гоби и олгой-хорхой?

– Сейчас поймёшь. – пообещал инженер. – Дело в том, что найденный во время раскопок артефакт представлял из себя огромное, около десяти метров в диаметре, кольцо во спиральными выступами на поверхности. Кольцо было целиком засыпано песком, но согласно отчётам экспедиции, к нему был прорыт ход, что-то типа норы – собственно, по этому ходу его и обнаружили. Артефакт был изготовлен из неизвестного металла, и символы на его поверхности не соответствовали ничему, известному на Земле – поэтому Ефремов уже тогда выдвинул предположение, что это ни что иное, как творение инопланетной цивилизации, устройства, служащее для мгновенного перемещения в пространстве. А олгой-хорхой – суть обитатель иного мира, с которым «звёздный обруч» был связан, пока действовал.

– То есть эти электрические червяки повылезали на Землю с другой планеты? – опешил Димка.

– Именно! Местные кочевники-монголы встречавшие их на протяжении многих веков и не раз страдавшие от этих опасных тварей, сложили о них страшные легенды. Причём, судя по тому, что ведущую к «обручу» нору не успело засыпать песком – а барханы в Гоби находятся в постоянном движении, так что надолго она не сохранилась бы – последние инопланетные чудища выбрались оттуда буквально перед самым появлением археологов! Ефремов даже предположил, что раскапывая артефакт, они вызвали песчаный оползень, который его и повредил – потому что никаких признаков того, что эта штука действует, найти не удалось. Кстати, он и в первоначальном варианте «Туманности Андромеды эту мысль обыгрывает – вот вернёмся в Москву, дам тебе почитать…

– Было бы неплохо. – согласился Димка. У него в воображении уже складывались фантастические картинки с пустыней, электрческими инопланетными червяками, лезущими из полу-занесёнными чёрными гобийскими песками «звёздного обруча». – если дадите – почитаю с удовольствием. Но только какое отношение ко всему этому имеет проект «космического батута»?

– А ты ещё не догадался? – удивлённо хмыкнул Геннадий Борисович. – Похоже, напрасно мы назвали тебя сообразительным. Ну, давай, Дмитрий… как тебя там по батюшке, напомни?

– Олегович, но…

– Без «но». Ну же, Дмитрий Олегович, напряги воображение, не заставляй меня в тебе разочаровываться!

– Разработка «космического батута» как-то связана с изучением гобийской находки Ефремова? Видимо, те же физические принципы?..

– Можешь ведь, когда хочешь. – удовлетворённо кивнул инженер. – Когда артефакт был признан творением инопланетной цивилизации, всё, связанное с ним немедленно засекретили. Личным распоряжением Берии – он тогда руководил всеми работами по атомному проекту СССР – была создана специальная группа по его изучению. Работа шла ни шатко ни валко, поскольку материал «звёздного обруча по-прежнему не поддавался ни одному из известных способов воздействия. Через год пришлось признать, что работы зашли в тупик, и деятельность группы наверняка бы свернули, не случись одно из тех совпадений, что иногда, очень редко, кардинально меняют весь ход мировой истории.

Так уж получилось, что к работам по «звёздному обручу» привлекли в качестве консультанта одного из физиков, занимавшихся изучением материалов Манхэттенского проекта – он-то и высказал первым мысль, что американцы попытались пойти по тому же пути, по которому пошли некогда обитатели чужого мира, оставившие на Земле «звёздный обруч». Об этом было доложено Берии, а он распорядился слить два проекта.

– Тут-то дело и пошло на лад? – спросил Димка. Рассказ Геннадия Борисовича увлёк его по-настоящему, куда там фантастическим романам!

– Если бы! – вздохнул инженер. – Кое-какие подвижки действительно были, но, проработав ещё два года, исследователи снова упёрлись в глухую стену. Причём на этот раз дело было не только в таинственном материале «обруча» или чём-то в этом роде: в докладе тогдашнего руководителя группы указывалось, что им не хватает теоретических наработок, которые были у американцев, когда те брались за осуществление проекта «Рейнбоу». Видимо, всё-таки старик Эйнштейн и Никола Тесла всё же приложили руки к этой теме, потому что наши физики обломали об неё зубы.

Зато некоторые подвижки наметились в расшифровке символов, которыми была покрыта торцевая поверхность «обруча». Группа выдающихся учёных-лингвистов, работая в обстановке полнейшей секретности, совершила настоящий научный подвиг, на фоне которого расшифровка знаменитого Розеттского камня не более, чем разгадывание ребуса в воскресном номере газеты «Сельская жизнь». Они сумели частично прочесть письмена на инопланетном языке – и выяснили, что находка Ефремова действительно часть межзвёздной транспортной системы, своего рода терминал, установленный немыслимо давно в нашей Солнечной системе. Из того же расшифрованного фрагмента следовало, что кроме гобийского «обруча» имеются ещё по меньшей мере три: один на Луне, другой – на одном из спутников Марса. По поводу местонахождения третьего учёные спорят до сих пор, сходясь на том, что он, скорее всего, висит где-то в пространстве, вдали от крупных объектов вроде планет или планетоидов.

 

– А что же, Ефремов тоже участвовал в этих работах? – спросил Димка.

– Да, но в пятьдесят первом году Иван Антонович покинул группу. Его, видишь ли, тяготила собственная роль в исследованиях – он ведь был палеонтолог и не разбирался ни в физике, ни в лингвистике. По сути, его вклад сводился к тому, что он нашёл артефакт. Правда, в пятидесятом году он добился отправки ещё одной экспедиции в Гоби, с целью тщательно обыскать место находки. Экспедиция провела в песках три месяца, но так ничего и не добилась, а по возвращении Ефремов написал заявление об уходе из проекта.

– И что, его отпустили?

– Разумеется. – кивнул инженер. – Взяли, конечно, уйму всяких подписок, но это уж как водится в нашем благословенном отечестве. Но это не слишком-то помогло: Иван Антонович, будучи человеком творческим, а, как палеонтолог, далёким от государственных секретов, удержаться не сумел – недаром в первой версии «Туманности Андромеды» земляне как раз и находят устройство, по своему назначению соответствующее гобийскому артефакту! Берия, ознакомившись с первоначальным вариантом романа, запрещать его не стал, хотя такие предложение и звучали, но потребовал изъять из текста любые намёки на «звёздный обруч», что Ефремову и пришлось сделать. В результате, роман вышел в том варианте, который знаком читателям всего СССР. Что касается проекта – то он агонизировал ещё четыре года, и дело уверенно шло к сворачиванию работ. Но в пятьдесят пятом, незадолго до своей гибели в авиакатастрофе Лаврентий Павлович обращается к Сталину с неожиданным предложением: совместно с американцам создать научно-исследовательскую группу по изучению «звёздного обруча». В случае удачи, убеждал он вождя, обе державы, да и всё человечество могут получить доступ не просто в космос, но и во всю Галактику. И уж, во всяком случае, державам, принявшим участие в столь грандиозном проекте, надолго станет не до войн и прочих противостояний здесь, на Земле.

– И что, Сталин вот так просто взял и согласился? Но почему? Разве СССР и США тогда не враждовали?

Честно говоря, Димка не слишком интересовался недавней историей, знал её в рамках школьной программы. А там говорилось о жёстком противостоянии двух держав в начале пятидесятых, о создании атомной бомбы и войне в Корее. А тут – предложить вождю, известному своей подозрительностью, порой, на грани паранойи, не просто заключить союз со смертельным врагом, а ещё и передать ему сведения, перед которыми бледнеют любые ядерные секреты!

Геннадий Борисович пожал плечами.

– Согласен, сейчас такое решение выглядит достаточно странно. Но, как говорят, Иосиф Виссарионович обладал поразительной интуицией, и привык на неё полагаться в наиважнейших государственных делах. Конечно, это не отменяет того, что он детально вникал во все подробности, прежде чем принять решение – но, я думаю, что в данном случае вождь опирался именно на интуицию. Вряд ли мы когда-нибудь узнаем все подробности, разве что, лет через сто, когда это будет интересовать только историков – но уже через полтора месяца после той памятной беседы была созвана секретная научная конференция из ведущих учёных обеих стран. На которой и были выработаны рекомендации правительствам: как можно скорее бросить все силы на разработку нового проекта, получившего название «Космический батут». Были заключены соглашения о совместной работе по освоению Космоса и поставлена ближайшая цель: экспедиция на Луну для поисков второго «звёздного обруча». Извлечённые из архивов результаты американских исследований по проекту «Рейнбоу», как и ожидалось, дали новый импульс научным исследованиям. Вскоре состоялся большой прорыв, и учёные с уверенностью обещали создать первую рабочую установку уже через десять-пятнадцать лет.

– Но это ведь был только «космический батут», верно? – спросил Димка. – До этого самого «обруча», позволявшего путешествовать к звёздам, ему ещё далеко?

– Да, примерно как плоту из брёвен бальсы до подводной лодки с корпусом из титана и винтом, вращаемым энергией ядерного реактора. – согласился инженер. – Но не забывай, что именно на таком плоту Тур Хейердал и его товарищи пересекли Тихий океан. Так что мы, земное человечество, на верном пути. «Маленький шаг для одного человека…» – помнишь?

– «…и огромный скачок для всего человечества.» – закончил знаменитую фразу Димка. – Нейл Армстронг, миссия «Аполлона-11».

– Верно. Это самый маленький шаг состоялся в семьдесят втором году, когда первый действующий образец «космического батута», установленный здесь, на Байконуре, забросил на околоземную орбиту спутник связи. Он был совсем небольшой и проработал недолго, всего полгода – но за это время была построена новая установка в Штатах, на мысе Канаверал. Она отправила груз уже на орбиту Луны – автоматический зонд, которому предстояло совершить посадку на поверхность спутника нашей планеты. К сожалению, связь с зондом была потеряна, но было ясно: установка действует, и весь вопрос в том, чтобы довести её до ума. На это понадобилось три года, а результаты мы наблюдали несколько дней назад.

– Понятно. – Димка тряхнул головой в знак согласия. – А можно вопрос?

– Я полагаю, и не один? – улыбнулся Геннадий Борисович. – Валяй, чего уж теперь…

– Я о совместной экспедиции на Луну. Тогда в газетах сообщали, что была обследована какая-то пещера в кратере вблизи места посадки. Это как-то связано с поисками второго артефакта?

– Разумеется. И поиски эти увенчались успехом. В глубокой каверне в стене одного из лунных кратеров, ровно там, где это и было указано на первом «звёздном обруче», удалось найти второй – к сожалению, наполовину уничтоженный, видимо, прямым попаданием крупного метеора. Однако, часть надписей на его поверхности удалось разобрать, и теперь учёные уверены, что всё поняли правильно. Раса создателей «звёздных обручей» действительно путешествовала когда-то по всей Галактике, причём они могли обходиться без кораблей – на некоторых планетах, в частности, на Земле и Луне, «звёздные обручи» были установлены прямо на поверхности, что позволяло переместиться за сотни и тысячи световых лет так же легко, как выйти в калитку в заборе.

– Ясно. Наверное, из-за этого и лунную базу решили там строить? Ведь вряд ли находку смогли тогда доставить на Землю!

– Верно мыслишь, студент. – кивнул инженер. – Штука тяжеленная и здоровая, они не то, что переправить её к посадочным модулям – выкопать целиком из лунного грунта не сумели, так и оставили, пометив вешками и радиомаяками, питающимися от изотопных элементов. И, конечно, когда принимали решение о месте для будущего лунного поселения, именно это сыграло главную роль. К тому же, в глубине каверны нашли залежи водяного льда, и это стало дополнительным и весьма существенным аргументом в пользу выбора места.

– А что, аргументы против тоже были?

– Были, куда ж без них! Есть там несколько непростых моментов, связанных, по большей части с сейсмоактивностью – оказывается, Луну тоже нет-нет, да трясёт. Но об этом, с твоего позволения, в другой раз.

Какое-то время они шагали молча. Димка на ходу переваривал полученную информацию. Получалось не очень.

– Ну что, студент, ещё вопросы есть? – Геннадий Борисович вытащил из нагрудного кармана пачку сигарет «Космос» – их, Димка это знал точно, хоть сам и не курил, недавно начали выпускать на московской табачной фабрике «Ява». Стоила новинка шестьдесят копеек. Инженер повертел тёмно-синюю, с красной звездой и стилизованным изображением ракеты, пачку и вдруг решительно скомкал её, огляделся, и швырнул в ближайшую урну.

– Врачи велели бросать – вот и борюсь с соблазном. – объяснил он. – Да ты не стесняйся, спрашивай, я уже смирился, что ты меня весь вечер пытать будешь.

Димка немного помедлил – и решился.

– Значит, мне предстоит принять во всём этом участие?

– Нам. – инженер проводил взглядом смятую пачку, как показалось Димке, с некоторым сожалением. – Мне, тебе и ещё многим другим. На станции «Остров-1» будет работать не менее полутысячи человек, и часть техников для обслуживания орбитального «космического трамплина» решено обучить из таких как ты, студентов последних курсов профильных ВУЗов. Скажу тебе больше: в скором времени и у нас и в Штатах появятся специальные учебные заведения, где будут готовить специалистов для проекта «Великое Кольцо» – и поверь, это будут далеко не одни инженеры! Космические врачи, пилоты орбитальных кораблей, монтажники, да хотя бы повара и садовники для будущих гидропонных оранжерей!

– Но если грузы на станцию будет доставлять так просто, то зачем же на орбите ещё и гидропоника? Не легче ли возить свежие овощи и фрукты с Земли?

– На всякий случай, студент, на всякий случай. И потом – будет ведь ещё постоянное поселение на Луне, и когда ещё там смонтируют приёмный «космический батут»? А вот провизия и кислород понадобятся сразу. Его ведь тоже будут строить с размахом, не на десяток-другой учёных, а сразу на несколько сотен обитателей – так что и гидропоника ох, как пригодится!

– Скажите, Геннадий Борисович… – Димка замялся, но всё же решился спросить. – Почему вы мне так легко всё это рассказываете? Ведь раз никто – из обычных людей, я имею в виду, – не знает ни о гобийском артефакте, ни о лунной находке, ни об истинной подоплёке «Программы Трёх», то, значит, всё это держится в секрете? А я ведь всего-то подписку о неразглашении давал…

Собеседник покосился на Димку – на этот раз без тени иронии.

– Подписка – дело серьёзное, и я бы не рекомендовал с ней шутить. Но дело, конечно, не в подписке. Ты прав, разумеется: вся программа наглухо засекречена – «чернее ночи», как говорят наши американские коллеги. Но сейчас работы вышли на такую стадию, когда в них задействовано очень много людей, и скоро скрывать что-либо станет уже невозможно. Так что в течение ближайших двух месяцев о программе «Великое Кольцо» – такое официальное название она получит, решение на этот счёт уже принято – будет объявлено с трибуны Генассамблеи ООН. А после этого… – инженер снова улыбнулся. – После этого, друг ты мой Дмитрий Олегыч, наш мир изменится до неузнаваемости.

VIII

Вот он, сбывшийся кошмар попаданца: оказаться в мире, на первый взгляд, в повседневных, бытовых деталях неотличимый от того, ты оставил – и внезапно выяснить, что на фундаментальные сущности это сходство не распространяется! Что послезнание твоё не стоит выеденного яйца, что многое здесь, от карьер политических деятелей до тенденций технического прогресса, пошло по иной колее. И даже книги здесь пишут – и будут писать! – другие. Нет, не принципиально иные, но всё же, отличающиеся от тех, что тебе известны. К примеру, ефремовский «Час «Быка», в моей реальности вышедший в виде отрывков в технике Молодёжи» в шестьдесят, кажется, восьмом году – надо будет отыскать этот номер в библиотеке, хотя я и без того уверен, что увижу там совсем другое произведение, мало похожее на то, чем я зачитывался в своей юности. А с чего бы ему спрашивается, быть тем же самым? Я, конечно, тот ещё литературовед – но знаю, что в «том, другом» варианте истории «Час Быка» создавался под впечатлением культурной революции в Китае. Впрочем, не буду настаивать: может я и не прав, и могучий интеллект Ивана Антоновича обошёлся бы и без столь явных ассоциаций. Возможно и то, что он сознательно представлял свой роман как антимаоистский, на что ясно указывали журнальные иллюстрации, заранее предвидя обвинения в идеологических ошибках и клевете на советскую действительность – привет Юрию Андропову, поднявшему этот вопрос на заседании Секретариата ЦК… И недаром, наверное, Ефремов так высказывался о своём творении: „Ярая книга! Пропитана яростью, которая накопилась у нас. Это удивительно! Я их понять никак не могу. Они рубят сук, на котором сидят…“

Но ведь здесь этот сук никто не рубит, верно? Ладно, бог с ним, с Китаем, в котором «культурная революция», хоть и состоялась, но обошлась без иных уродливых перегибов и, соответственно, не вызвала такой реакции в нашей стране. Сам СССР стал другим за эти двадцать восемь без малого лет – если принять за точку бифуркации обнаружение «звёздного обруча» гобийской экспедицией Ефремова, что тоже, строго говоря, далеко не факт. История вышла… светлее, что ли? Добрее к людям и их судьбам? Мне трудно подобрать подходящие определения, но факт остаётся фактом: Карибского и Берлинского кризисов здесь не случилось, Вьетнамская война, как я уже успел выяснить, хоть и состоялась, но в «лайт-версии», без того ожесточения, что в «нашей реальности» – да и закончилась она на три года раньше. Да, ядерные субмарины с межконтинентальными ракетами на борту всё ещё бороздят океаны и прячутся подо льдами, а другие ракеты ждут своего часа в бетонированных стартовых шахтах – но, похоже, угрозу ядерной войны никто больше не рассматривает всерьёз, а ядерное разоружение, полное или частичное – не более, чем вопрос времени. Чехословацких событий шестьдесят восьмого здесь тоже не случилось, обошлись полицейскими мерами. Скорее всего, примерно так же было и в Венгрии. Не было, надо полагать, и Новочеркасского расстрела, не в последнюю очередь спровоцированного идиотскими решениями лысого кукурузника – а ведь все эти невесёлые события как раз и пришлись на то время, когда Иван Антонович работал над своим романом…

 

Для меня же вывод более, чем очевиден: обычное для попаданца занятие вроде «спасения СССР» тут не прокатит. Потому что – не от чего его спасать! Я иронизирую, разумеется, но ведь то, что я успел узнать и увидеть собственными глазами более всего напоминает тот светлый, полный надежды и грандиозных ожиданий мир, из которого стартовали космонавты "Зари" – и неудивительно, что здесь этот фильм практически не отличается от того, что я видел в своём детстве. Или – прошлое той Земли, где жила Алиса Селезнёва, и летали по галактике звездолёты и был в Москве удивительный «КосмоЗоо»…

Размечтался? А как не размечтаться, если в недавнем выпуске «Очевидного-невероятного» Капица долго и пространно рассуждал, когда люди доберутся до Юпитера и Сатурна – через три года, или всё же придётся подождать ещё десяток лет? А потом мы до хрипоты спорили о том же на занятии кружка юных космонавтов? И ведь не на пустом месте спорили – руководитель кружка развесил на доске плакаты, демонстрирующие действие «орбитальной катапульты» и долго объяснял, каким образом это устройство приблизит человечество к Дальнему Космосу. Кстати, оказалось, что специалисты называют его «космическим батутом» – услыхав это, я хрюкнул, сдерживая смех, поскольку на память немедленно пришёл язвительная рекомендация Рогозина, данный в своё время американцам: «летать на орбиту с помощью батута». Выходит, здесь его совету последовали?

Всё это здорово, разумеется, но мне, попаданцу, что теперь прикажете делать? То-то, вот и я понятия не имею. По всему выходит – просто жить. Жить – и радоваться тому, что здесь вполне могут сбыться те надежды, которые не сбылись там.

Но может, я чего-то ещё не знаю, и на самом деле картина не столь радужная? Как говорили, в недоброй памяти девяностых: «Если ты не понимаешь, кто в схеме лох, это значит что лох – ты сам». Что ж, как говорят в Одессе – будем посмотреть…

– Не секрет, что за семейные обстоятельства такие, что надо пропускать целый учебный день?

Разговор состоялся на следующий день, после пятого урока, которым был русский. Я передал классной дедову записку, получил официальное разрешение не приходить в школу в субботу, так что на вопрос свободно можно было и не отвечать. Но – зачем?

– Дед собирается в Запрудню, это посёлок под Москвой. Там его родня – живут, работают, и всё такое… Дед ездит иногда к ним в гости и вот, решил взять меня с собой.

Строго говоря, я сказал правду: в Запрудне немало дедовых родственников, и даже егерь дядя Семён, служащий в местном охотхозяйстве, приходится деду сколько-то – юродным то ли племянником, то ли братом. Хотя – чего мне скрывать? В конце концов, истинную цель этой поездки при некотором полёте воображения можно воспринять, как стремление пойти по стопам иных русских писателей, немало когда-то походивших по среднерусским лесам с ружьишком и собакой.

– А ещё мы собираемся поохотиться. Собаку вот попробовать, как она по вальдшнепу будет работать… Молодая ещё, года нет. Учить-то её учили, а на настоящую охоту до сих пор не брали – надо же когда-то и начинать? Да вон, Титова её видела, мы живём в соседних домах и каждый вечер вместе собак выгуливаем…

Ленка в ответ только захлопала глазами – с ней я своими планами поделиться забыл. Ещё две девчонки из нашего класса, слышавшие мой разговор с Татьяной Николаевной, изумлённо уставились на меня, причём Кудряшова (вот уж, действительно, в каждой бочке затычка!) изумлённо приоткрыла рот. Кажется, к моей репутации первого школьного хулигана и странного всезнайки добавился ещё один штришок, и весьма многозначительный.

– А птичек тебе не жаль? – удивлённо приподняла брови русичка. – Этих самых… вальдшнепов, да? Живые же!

…что ж, ты сам этого хотел, Жорж Данден!..

– А чего их жалеть? – Я демонстративно пожал плечами. – Дичь же! И потом: как думаете, Пришвин или, скажем, Тургенев тоже по поводу каждого подстреленного селезня слёзы проливали? А ведь оба знали толк в ружейной охоте, и даже в книгах об этом писали! Или вот вы, скажем, – я кивнул слушательницам, – вы сегодня на школьном завтраке съели по сосиске?

– Ну да, как и все. – подтвердила Кудряшова.

– Как полагаешь, корова, из которой её сделали, сама свела счёты с жизнью?

Против такого аргументов ни у кого не нашлось. Ленка, вовремя уловившая, к чему я клоню, послала мне озорную улыбку – незаметно для одноклассниц, разумеется. И так о нас с ней уже болтают невесть что…

– Ну, ладно, убедил. – учительница примирительно подняла перед собой ладони. – Но, раз уж ты пропускаешь литературу в субботу… Девочки, напомните – когда у нас урок на той неделе?

– Во вторник, Татьяна Николаевна! – с готовностью отозвалась Ленка, а я немедленно насторожился. И, как выяснилось, не напрасно.

– Вот и хорошо. Тогда вот тебе, Монахов, дополнительное домашнее задание. Раз уж ты так хорошо знаком с творчеством Пришвина – напиши дома небольшое сочинение, на пару страниц, посвящённое сравнению вашей охоты с той, о которой он писал. А я прочту твоё произведение перед классом, и мы все вместе его обсудим. Ну как, справишься?

– Пуркуа па? – пожимаю я плечами, замечая краем глаза, как расцветает в улыбке Ленка. Я уже знаю, что она видела в ТЮЗе «Трёх мушкетёров», где звучит песня «Пуркуа па?», так что намёк понят. – Правда, Пришвин, охотился по большей части, на русском Севере, в Олонецкой и Архангельской губерниях – но почему бы не попробовать? Вальдшнепы там тоже водятся, а бельгийский «Бердан» двадцатого калибра, его первое ружьё, не так уж и отличается от тульской двустволки из магазина «Охота»…

И, выпустив эту парфянскую стрелу, вышел из класса, оставив собеседниц изумлённо переглядываться.

Т-дах! Т-дах!

Вальдшнеп, встретившийся со снопом мелкой дроби, кувыркнулся в воздухе и пёстрым комком свалился в осоку, шагах в тридцати от стрелка. Дед переломил свой «Мосберг», ловко, одним движением, извлёк обе стреляные гильзы и воткнул вместо них новые патроны. Агат, нетерпеливо повизгивая, сделал стойку на подбитую птицу, но с места не сдвинулся – только крутил, словно вентилятором, куцым хвостиком. Бритька брала пример со «старшего товарища» – замерла, приподняв правую переднюю лапу и вытянувшись в струнку – идеально прямая линия от носа до кончика хвоста.

Т-дах! Т-дах!

Т-дах! Т-дах!

Это дядя Коля, сын дедова родного брата. Сам Георгий Петрович стоял в полусотне метров дальше по просеке, и его итальянский полуавтомат бодро отзывался на наши дуплеты.

Я присел на корточки, положив руку на загривок Бритьки – ощущалось, как дрожат под лохматой шкурой натянутые, как струна, мускулы. Весенняя охота, особенно, когда речь идёт об утках, весьма требовательна к подружейным собакам – им даже хорошая легавая не всегда может соответствовать. Требования к вальдшнепиной тяге несколько мягче, но и здесь собака тоже должна сидеть на месте, следить за небом и слушать, не хоркает ли в лесу подлетающий вальдшнеп. Сама тяга, объяснял дед, продолжается недолго, редко больше минут тридцать – но и за это время на выстрел может налететь с десяток лесных петушков. А значит, каждая минута на вес золота, и стоит чересчур энергичной или плохо обученной собаке подать голос или сорваться с места – всё, о тяге можно забыть. Зато потом, когда прозвучит последний выстрел – надо будет в сумерках собрать битую птицу и принести хозяевам.

1  2  3  4  5  6  7  8  9  10  11  12  13  14  15  16  17  18  19  20  21  22  23  24  25  26  27  28  29  30  31  32  33  34  35  36  37  38  39  40  41  42  43  44 
Рейтинг@Mail.ru