Борис Бабкин
Заплати жизнью
Вологодская область, поселок Шанги
– Не идут к коммерсанту! – ехидно хихикнула дородная женщина.
– Да кто ж тут покупать-то будет? – усмехнулась сидящая на лавочке худая женщина в темном платке. – Навез, как в ресторан. Вона Пашка Рябой хлебушко возит и имеет деньгу. И закажешь чего – привезет. А Денису ничего никто не заказывает. Жаль мужика. Детдомовский, воевал и Наташку, жену, любит. К ее сыну, Лешке, как к своему относится. Тот его папой зовет. Но вот не везет ему с торговлей.
– А где он денег-то взял, чтоб все это построить и товар закупить? – удивленно спросила толстая пожилая женщина.
– Так занял у кого-то, – ответила дородная. – Сейчас, говорят, приезжают к нему и требуют, чтобы вернул. А чего он вернет? – Она опять хихикнула.
– Злыдня ты, Ефросинья! – сказала молчавшая до этого сгорбленная старушка. – Мужик пытается сделать все, чтоб жить лучше. Не то что наши алкаши, – махнула она рукой. – И сына воспитывает. Правда, Наташка уж больно ставит из себя. Скандалы устраивает и к родителям своим уезжает. А Денис и за хозяйством приглядывает, и магазин у него, и вообще…
– К родителям она ездит, – хмыкнула Ефросинья. – Да к Косте, своему мужу бывшему, катается.
– А ты что, – сердито поинтересовалась старушка, – со свечкой стояла? Ты не разноси такое по деревне-то. А то ведь развалишь. Наташка хоть и ведет себя, как королева, гордая больно, но Дениса любит и изменять ему не будет. А то, что ты говоришь…
– Видели, как ее Костя привозил, – сказала Ефросинья. – До перекрестка довез, а дальше она пешком шла, как будто с автобуса.
– Тише вы, – шикнула на них худая, – Денис идет.
– Здравствуйте, – проходя, кивнул рослый молодой мужчина.
– Доброго тебе здоровьица, Денис Викторович, – ехидно отозвалась Ефросинья.
– Глянь-ка, – стоя у окна, сказала симпатичная молодая женщина, – снова приехали эти на джипе. Значит, все-таки решили побить Дениса.
– А чего он хотел-то? – усмехнулся сидящий за столом плотный бородач и налил себе пива. – Если взаймы взял, отдай. Кто ж тебе дарить деньги будет?
– Это правильно, конечно, – кивнула женщина. – Но ведь он не отказывается, а отдает сколько может.
– Не надо им сколько может. Взял до такого-то числа, тогда и отдай.
– Да что отдать, он же сам, считай, голый ходит. По счетам платит, да и за магазин этот дурацкий…
– Погоди, Оль, что это ты так за него переживаешь? Приглянулся, что ли?
– Да ну тебя, дурак бородатый! Как скажешь чего, хоть бери сковородку да по башке твоей глупой.
– Ну, ты это… – Бородач поднялся и прижал Ольгу к себе. – Пошутил я. Я ж знал, на ком женюсь. А что касается Дениса, так темная лошадка он. Явился откуда-то, вроде, говорят, воевал в Чечне. А я когда хотел с ним поговорить, он слова мне не сказал. И вообще о себе ничего не говорит и ни с кем не сходится. Странный тип.
– Ну конечно, если не пьет с вами, то, значит, ненормальный.
– Ну, ты хватила. Я что, алкаш, что ли? Так, с мужиками после баньки попьем пива, ну бутылочку самогона на пятерых раздавим. И все. А ты уж из меня алкоголика сделала. И чего ты так за этого Мороза заступаешься?
– Да если честно сказать, то жалко мужика. Ребенок чужой, но папой его зовет. Да и Костя этот не уймется никак. Все к Наташке пытается подход найти. И специально ведь подвез ее позавчера, чтоб видели. И к Лешке стал чаще приезжать, подарки привозит. А ведь раньше и не звонил даже. А эти, – Ольга кивнула на окно, – точно бандиты.
– А кто ж еще? – Муж подошел к окну. Увидел джип у калитки дома напротив и сидящих в нем четверых крепких парней. – Да, тяжко Дениске придется. А вот и он идет.
Парни тоже увидели подходящего Дениса и вышли из машины.
– Если бить начнут, – сказала Ольга, – я участковому позвоню.
– Пока он придет, Мороза убьют, – хмыкнул муж.
– А ты, Иван, неужели не поможешь?
– Оль, ты не поняла, что это мафия? Вмешаешься – и ему не поможешь, и сам неприятностей кучу огребешь. А у нас дети. Ты ведь не хочешь, чтобы…
– Извини, – вздохнула Ольга.
– Ну чё, земеля, – остановил Дениса длинноволосый парень, – бабки нашел?
– Но я же разговаривал с Олегом Павловичем, – сказал Мороз. – И он говорил, что все понял и подождет. И Гусев с Заикиным тоже согласились.
– Так-то оно так, – усмехнулся парень. – Но они же теряют в бабках. Деньги работать должны. Короче, вот что, земеля, если бабки сейчас не отдашь, на проценты ставим. Через неделю не вернешь – счетчик включаем. По штуке за день…
– Подождите! – Денис вздохнул. – Давайте я поговорю с Олегом Павловичем.
– Базарь! – Парень протянул ему сотовый.
Поселок Брусенец
– Ну что с тобой сделаешь? – сказал по телефону плотный плешивый мужчина. – Жаль, конечно, тебя. Но ты сам пойми, Мороз, бабки немалые, а они работать должны. Короче, вот что – неделю даю тебе. С Гусем и Заикой я добазарюсь. Да только неделю, больше не могу.
– Да за неделю я не смогу, – послышалось в ответ. – Я же вам предложил – двадцать тысяч отдам сразу и процент от выручки…
– Да какой у тебя там процент?… Но если через неделю не получим бабки, меры примем. Понял, Мороз?
– Понял. Спасибо и до свидания.
– Пока! – Плешивый отключил сотовый.
– Но вы же обещали надавить на него, – недовольно произнес мускулистый молодой мужчина.
– Слушай, ты, – плешивый презрительно посмотрел на него, – я свои дела делаю. А ты говоришь, обещал. Я вот что-то не пойму, Костя, – ты зачем снова к Натке клеишься? Бросил, а теперь по новой лезешь. И сына, вижу, к себе приучать стал. С чего это вдруг?
– Да я ведь не хотел разводиться, – смешался Костя. – Отец Натки на меня постоянно наезжал, я и решил их проучить…
– Кому ты лапшу на уши вешаешь? Из-за денег, которые Натка по завещанию деда получит. Там, правда, не так уж много, но ведь ты не хочешь, чтоб она жила более-менее нормально. Поэтому ты нас с Денисом свел, чтоб мы на него надавили. Мужики так не поступают. Сука ты, Костик!
– Олег Павлович, зачем же так? Не я начал давить на Мороза, – покачал головой Константин. – Да, я разозлился, думал, Натка приползет ко мне.
– Отвали! – кивнул на дверь Олег Павлович. – И больше чтоб я тебя не видел. Понятно?
– Зря вы так! – Константин поднялся. – Я просто…
– У тебя что-то со слухом? Сдернул отсюда!
В комнату вошел плотный высокий парень.
– Ухожу… – Константин, стараясь не коснуться парня, боком проскользнул в дверь.
– Отработайте его, – пробурчал Олег Павлович.
– Что-то я не пойму тебя, Олежек. – Из соседней комнаты вышла женщина. – Почему ты на Костю взъелся?
– А ты ничего не поняла, что ли? – усмехнулся он. – Мне просто по-человечески жаль Наташку. Он же ее, сучонок, ни с чем оставил. Она с ребенком в халупу перебралась, а квартиру в Вологде он себе оставил.
– Какой ты жалостливый стал, Олежек! – Женщина поцеловала его в макушку. – Что-то ты крутишь, но в чем причина, понять не могу.
– Умная ты у меня баба, Полина! – рассмеялся он. – А почему ты так решила?
– Да ты никогда никого не жалел, а тут вдруг и про пацаненка вспомнил, и про Наташку. Я удивилась, когда ты по весне дал взаймы десять тысяч евро этому детдомовцу.
– Да пожалел я мужика.
– Не надо держать меня за дурочку. Сейчас я, кажется, поняла. Ты говорил о каком-то завещании деда Наташкиного. Там что-то серьезное крутится?
– Нет, ничего серьезного. Оставил он ей дом-развалюху, «Запорожец» старенький и двадцать пять тысяч рублей. Я терпеть не могу, когда мужики ведут себя, как Костик.
– А ты, кажется, собираешься выкупить долг Мороза у Гусева и Заикина. Так это, или Людка Заикина что-то не так поняла?
– Вот бабы, и тут языком чешут!… И откуда все знают? А-а, наверное, Сашка проболтался. Бабам информацию легко добывать. Дело тут в другом.
– В чем?
– А тебе что за дело? Не суй нос в мои дела, я не люблю этого. Понятно?
– Ясно, – недовольно отозвалась Полина и вышла.
– Да я согласен, – сказал по телефону сидящий в «ауди» рыжебородый мужчина в очках. – Надо проценты с него получать, и прибыль будет. Лучше его подоить, а ты хочешь за него долг отдать. Мне это не выгодно. Я прежде чем бабки Морозу дать, прикинул варианты и понял, что смогу наварить полтысченки баксов. – Он засмеялся. – Вроде мелочь, а приятно!
– Ну ты, Заика, и фрукт! – усмехнулся Олег Павлович. – Значит, хочешь, чтобы я тебе и процент выплатил, тогда ты мне отдашь долг. А Гусев согласился.
– Это его дело. Я сам буду получать с Мороза. Сегодня пошлю к нему парнишек, пусть объяснят ему ситуацию.
– А если он не сможет отдать?
– Пришибу на хрен!
– Но тогда ты вообще ни черта не получишь.
– А зачем он тебе нужен? Ведь в натуре есть такой вариант, что он ничего вернуть не сможет.
– Да жаль мужика. Но ты бабе своей, Людке, говорил, что переведешь долг Мороза на меня.
– Был такой базар. Насчет твоей жалости я очень сильно сомневаюсь. Что-то ты крутишь, Олег. А Генка, значит, согласился перевести долг?
– Геннадий думает. Ты-то с Гусевым говорил?
– Нет. Мы уже пару недель не виделись. Он вроде в Москву укатил. Что-то насчет леса хочет выкрутить. Он же сейчас на Голубева работает.
– На Голубя? Вот блин. Ладно, нет – значит, нет. – Олег Павлович отключил телефон.
– Интересно, зачем тебе нужны долги Мороза? – усмехнулся Заикин. – Но ты же, Потапов, говорил, что Гусь уже согласен. Вот сучара!… Хотя на кой хрен ему это нужно?
Вологда
– Да я давно предлагал вывести его из дела, – вздохнул тучный лысый мужчина. – Он нам не нужен. Теперь с покупателями мы сами договариваемся, поставка тоже наша. Зачем он нужен?…
– Но дело начал он, – сказал невысокий мужчина. – К тому же у него хорошие знакомые в Китае, в Финляндии и Литве. И отлично налажен маршрут. У нас все-таки бывают накладки, и мы теряем товар и деньги. Правда, пока прибыль намного превышает…
– Просто несколько раз мы попали под комиссии, – перебил тучный, – и не успели остановить товар.
– Но с ним такого не было.
– Да мне надоело с ним бабки делить, – вмешался кавказец. – Работу в основном выполняем мы. Вначале он искал и маршрут, и покупателей. Но сейчас мы все делаем сами. И на кой черт он нам нужен? Лучше делить на три, чем на четыре части, – сказал он невысокому. – Я не понимаю тебя, Феликс.
– Объясню, – улыбнулся Феликс. – При нем не было проколов, товар уходил полностью. А мы уже трижды потеряли товар. Вот что, господа, я приму решение и свяжусь с вами. – Он пошел к двери.
– Феликс, – попытался остановить его кавказец, – но так дела не делаются.
– Я приму решение и сообщу о нем, – повторил Феликс.
– Что делать будем? – посмотрел на тучного кавказец.
– Во-первых, никуда Феликс не денется. Во-вторых, в конце концов на двоих делить еще лучше! – Он подмигнул кавказцу.
– Не понял, – нахмурился тот.
– А чего понимать-то? Убрать Феликса, и все дела. Киллера я, кстати, знаю.
– Я давно ждал этого предложения. Платить не придется. У меня есть специалист.
– Отлично! И мы сработаемся, Армен.
– Я всегда был уверен в этом. Ты, Валерьян Адамович, настоящий мужчина, и голова у тебя есть. Умеешь принимать правильные решения. Убирать будем обоих?
Валерьян кивнул.
– Сахно, – заявил по телефону сидящий на заднем сиденье «мерседеса» Феликс, – нужна будет твоя помощь. Джагарян и Шустович вывели из дела Потапова, и мы теряем все. Сам знаешь, что без Олега мы будем иметь крохи со стола Валерьяна и Армена. Ты понимаешь, что я не драматизирую ситуацию?
– Конечно. И я скажу тебе вот что – тебя и Олега вполне могут убрать. Это решит их проблемы. Ты об этом не думал?
– Была такая мысль. Но не думаю, что они пойдут на это.
– Армен раньше рэкетом занимался, потом неожиданно разбогател. Ты не думал, откуда появились деньги?
– Он говорил, дед с бабкой наследство оставили. Я, кажется, понимаю к чему ты клонишь. Но это мне не подходит. Даже если Джагарян и Шустович попытаются меня убрать, у них это не получится, а я не замедлю с ответом. Сейчас я размышляю о том, что надо в союзе с Потаповым и с тобой брать дело под свой контроль. Ты, Сахно, будешь отвечать за безопасность…
– Давно пора. Сегодня вечером мы с тобой поедем к Олегу и там все решим.
Москва
– Конечно, это не тот объем, – усмехнулся невысокий китаец. – Но, как говорят русские, с паршивой овцы хоть шерсти клок.
Скуластый японец рассмеялся:
– Россия – большая страна дураков. В этой стране есть все, чтобы всем жить достойно. А хорошо живут единицы. Бензин для соотечественников продается по той же цене, что в странах-импортерах. Лес всюду вырубается и продается за гроши. А продавцы считают, что отлично зарабатывают. С удовольствием берут вашу китайскую продукцию, хотя уже давно прекрасно понимают, что это в основном подделка. Большинство русских живут бедно.
– Хватит политики, Ямато, – остановил его китаец. – Сейчас русские взялись за сохранение леса, риск увеличивается. Поэтому лес лучше брать там, где налажена доставка. И сопроводительные документы делают. Правда, сейчас у них, как я понял, возникли какие-то разногласия.
– Тебе не кажется, Сяо, что цена завышена?
– Тогда, может, вы сами попробуете доставлять лес в Японию? Во-первых, я не уверен, что у вас это получится, а во-вторых, даже если сможете наладить поставку морем, сколько это будет стоить? Да и не думаю, что это получится.
– Но ты забыл, что у нас одно дело, – усмехнулся Ямато.
– Подожди. Я знаю, что ты лес продаешь сам, к тому же, как и я, работаешь на себя. Наша работа в «Триаде» никак с этим не связана. Ты понимаешь, что будет, если Совет узнает?
– А ты умнее, чем я думал.
– Стараемся. Есть опасение, что Совет узнает об этом, и тогда нам отрежут пальцы на руках, чтоб не брали деньги, вырвут язык, чтоб не договаривались, выжгут глаза, чтобы помнили, что стыд глаза жжет. И выбросят в Шанхае. Там поймут, что мы наказаны «Триадой» и никакой помощи не окажут. Чтобы этого не произошло, нам надо быть вместе, а не выяснять, кто больше денег получает.
– Согласен.
– Что делать с русским? – приоткрыл дверь плотный мужчина.
– А я и забыл, что нас ждет Геннадий, – улыбнулся Ямато. – Пусть войдет. – Плотный отступил, пропуская вперед полного молодого мужчину. – Садись, Геннадий.
– Добрый день, – кивнул китаец.
– Привет, – сказал вошедший. – Вы меня, как бродяжку, перед дверью держите.
– Садись, Гена-сан, – поклонился ему Ямато. Тот сел. – Что будешь пить? Коньяк, виски…
– Водку, – буркнул Геннадий.
Японец достал бутылку, налил рюмку и поставил перед русским.
– Стакан налей, – проворчал тот.
– Хватит, – сказал японец. – Работа требует трезвого ума.
– Да ты меня не учи, как дела делать, узкоглазый! – Русский схватил бутылку. Японец поймал его кисть и резко завернул руку за спину. Геннадий вскрикнул и упал.
– Надо говорить негромко и спокойно, – улыбнулся Ямато. – Вставайте, наш русский друг! – Он подал руку Геннадию.
Китаец улыбался. С помощью японца Геннадий поднялся. И сразу сел в кресло. Японец подвинул ему рюмку.
– Не хочу, – отказался Геннадий.
– Значит, вы говорите, что партия леса будет ждать нас в Хабаровске? – спросил Сяо.
– Да, через десять дней.
– Вот, значит, как, – сказал по телефону пожилой мужчина с пышными усами. – И что вы думаете делать?
– Феликс ушел, – ответил Армен. – Потапова вроде как наладили, а Шустович почти готов на убийство.
– Отлично, – кивнул усатый. – Молодец, армяшка.
– Армянин, – холодно поправил его Армен.
– Как хочу, так и говорю, – равнодушно ответил усатый. – Ну и помоги товарищу. А потом и его вслед за компаньонами отправь. Никак у меня не получается права на землю предъявить. Ведь мой прадед владел той землей, но я себе сильно биографию подпортил. Ты там гляди, армяшка, чтоб без накладок и выкрутасов. А то знаю я вашего брата – армяшек, все норовите за чужой счет прокатиться. Я промашки не потерплю.
– Семен Игнатьевич, – недовольно произнес Армен, – ну не надо так. В конце концов, у меня есть имя, кличка наконец. Я не зову вас, например, лапотником.
– Еще бы ты, едрена вошь, называл меня так. Живешь в России – живи спокойно. Ты на меня работаешь, поэтому как хочу, так и называю. Если напортачишь, шкуру сниму! – Семен Игнатьевич отключил телефон. Подкрутил кончики усов и подмигнул своему отражению в зеркале. – И все-таки стану я боярином в тех местах, стану.
– Чего ты ворчишь, отец? – спросил, войдя, молодой здоровяк.
– Просто так. А ты, Степка, чего заявился? Снова за деньгами?
– Да ладно, отец, ты меня все еще за пацаненка держишь. Просто приехал узнать, как твое здоровье.
– Со своей кралей небось явился?
– Чем же я вас, папа, не устраиваю? – сердито спросила вошедшая следом за мужчиной симпатичная брюнетка.
– Ты ведь все ждешь, когда я Богу душу отдам, – усмехнулся Семен Игнатьевич. – Только напрасно. А если и придет мое время, ни хрена вы не получите, все детишкам в детский дом отдам. Сам там сколько годков провел. Мои-то папаня с маманей в лагерях сгинули!… – выругался он.
– Вы, Семен Игнатьевич, напрасно так обо мне думаете, – обиделась брюнетка. – У нас и так все есть.
– У вас? – хмыкнул Семен Игнатьевич. – Да, в общем, я сказал – если что со мной случится, все в детский дом отдам, ни гроша не получите.
– Зря вы так, папа, – вздохнула брюнетка.
– Сколько тебе говорить? Не зови ты меня так. Какой я, на хрен, тебе папа?!
– Так положено, отец, – сказал сын.
– Идите в твою комнату, и чтоб я вас не видел и не слышал. – Семен Игнатьевич махнул рукой на дверь.
– Пошли, Вера! – Степан поцеловал жену.
– Приперлись, – процедил Семен Игнатьевич. – Снова покоя не будет. Никак забеременеть не может, едрена вошь. Вот крякну, все оставлю сиротам, тогда вспомните меня не раз нехорошим словом.
– За что он так со мной? – сердито спросила Вера.
– Да ты сама виновата. – Степан с сигаретой вышел на балкон. – Ты говорила – пока тридцать пять не исполнится, беременеть не буду. А отец все внука ждет. И в натуре отдаст все детдомам. Он не шутит.
– Да я давно не предохраняюсь, а что-то не выходит у нас. Я и в больницу ездила. У меня все нормально. Может, ты…
– Заткнись!
– Хватит! – взвизгнула Вера. – Я не забыла, что ты дважды под следствием был. Я как дура тебя ждала, адвокатов нанимала, а ты… – Не договорив, она бросилась на кровать и зарыдала.
– Перестань! – Степан присел к ней. – Проверюсь я. Если честно, есть опасение, что из-за меня никак ты не забеременеешь. Завтра поеду и анализы сдам.
– А если выяснится, что из-за тебя у нас детей быть не может?
– Придумаем что-нибудь. Не хочется батькины сбережения терять, у него заначка хорошая и счет в банке приличный. Две квартиры и дача под Сочи. В общем, завтра я все выясню, а тогда будем думать.
– Понятно, – усмехнулся рослый молодой мужчина со шрамом на щеке. – Сделаем мы его.
– Имей в виду, Меченый, – строго проговорил мужчина, – вернуться он не должен. – Телефон отключился.
Шанги
– Заявилась, красавица, – покачала головой сгорбленная старушка. – Дождется она, уйдет Дениска, и что делать станет? Костя к ней не вернется. Сейчас просто играет, чтоб Дениса спровадить. А она, дурища, от такого мужика подолом вертит. И терпит ведь он ее.
– Ну, пришла снова, – усмехнулась Ольга. – Видно, решила дома побыть. И как ее Денис терпит?
– Может, хватит тебе за соседями подглядывать? – хмуро проговорил Иван. – Пусть живут как хочется. Денис не дурак и знал, на ком женится. Вот магазин он зря поставил. И денег назанимал, и оборота никакого. Конечно, если бы сам торговал, немного прибыли было бы. И эти уже чаще наезжать стали. Брал бы кредит в банке, все ж легче было бы.
– Грузины, которые пекарню строят, хотят у него магазин купить. Вчера вечером приезжали.
– Ну и хорошо: и долги отдаст, и себе еще немного останется.
– Здравствуй! – Вошла в комнату красивая молодая женщина.
– Привет, Наталья, – не глядя на нее, буркнул Денис.
– Мама! – повернувшись, соскочил с его колен мальчик лет пяти и бросился к женщине.
– Сынок! – Наталья обняла его. Денис вышел на кухню.
– Есть будешь? – послышался вопрос.
– Да… Не сердись! – Поцеловав сына, она вытащила из сумки машинку с пультом. – Я пытаюсь найти работу, но ничего не получается. Конечно, в Вологде…
– Тебя Костя устраивает? – спросил Денис. – Он же тебя подвозил.
– Он меня просто довез до поселка. – Наталья вошла в кухню. – Не надо меня ревновать, я тебе никогда не изменю. Но сейчас ты сам понимаешь, какое у нас положение. Долг почти двадцать тысяч долларов. Где мы соберем такие деньги? Магазин не дает никакой прибыли. Я стараюсь найти работу.
– Магазин я продаю. Вчера приезжали двое грузин. Они покупают за двадцать пять тысяч долларов. Так что…
– Этот магазин не купит никто. – Наталья вздохнула. – Понимают, что тут…
– Они хлеб и прочую выпечку продавать собираются, поэтому купят. Ты, Наташка, прекратила бы мотаться, а то поселковые задолбали уже разговорами. Да и мне это надоело. Если жить, так жить. А то получается, что я вроде домработницы и няньки. В общем, если не перестанешь, уйду я. Помнишь, как мы договаривались?
– Да все я понимаю! – Она уткнулась ему в грудь. – Но я вижу, как тебе тяжело, вот и хочу на работу устроиться, а не получается. Отец говорил, что попробует пристроить меня в лесничестве.
– Так и дома работы хватает. Сейчас магазинчик продадим и… – Денис тяжело вздохнул. – Не получилось из меня коммерсанта. Хорошо было бы, если бы купили. Обещали завтра приехать, в районе переоформлять…
– Я не думаю, что получится продать магазин, – повторила Наташа. А папа говорит, что тысяч пять в лесничестве я буду получать.
– Если магазин продадим, я устроюсь помощником егеря. И ты не уезжай больше, а то я ведь тоже не каменный. Да и по ушам ездят постоянно. То там тебя видели, то там с каким-то в кафе сидела. И про Костю докладывают…
– Я понимаю тебя, Денис! – Она поцеловала его. – Но ты тоже постарайся меня понять. Лешка тебе чужой, а общих у нас быть не может.
– Давай закончим этот разговор. Лешку я усыновлю, и все будет нормально. Ему в школу идти через два года, и пойдет под моей фамилией. Он меня папой и считает. Зря я решил коммерцией заняться. Ну какой из меня коммерсант! – Денис усмехнулся. – Хотя, с другой стороны, не попробуешь, не узнаешь, на что годен. С армией у меня тоже не получилось. Да мне и в училище говорили, что не выйдет из меня командира, командовать не умею. Все детство мной командовали. Директор наш постоянно на нас орал, а иногда и бил. И с тех пор я и сам не люблю командовать и когда мной командуют. Трудно в училище было, но терпел. А потом… – Он махнул рукой. – В общем, не выдержал и въехал одному полкану. Хорошо еще, что под трибунал не попал.
– Какому полкану? – не поняла Наташа.
– Полковнику. Впрочем, это неинтересно, давай договоримся – больше ты меня об этом спрашивать не будешь. Сейчас надо решить: будем мы вместе жить или нет? Я так больше не могу. Если еще раз исчезнешь, я дождусь твоего возвращения, чтобы Лешку одного не оставлять, и уеду.
– Денис… – Наташа вздохнула. – Но вдруг не купят магазин? А к тебе уже сколько раз приезжали от тех, которые в долг дали. Убьют тебя или дом отнимут.
– Купят. Все будет хорошо. Ну а если даже не купят, я поеду в Вологду и поговорю с банкиром. Есть у меня один знакомый, он мне, кстати, задолжал немного. Вернее, много… в общем, поговорю, может быть, получится и долг отдать, и магазин оставить. Конечно, должны будем этому банкиру, но он давить не станет.
– Да ты пойми, Реваз! – горячо проговорил худощавый мужчина. – Это нам очень выгодно. Через месяц мы вернем эти деньги, ну через три, уже точно, – увидев улыбку на лице полного грузина, поправился он.
– Это ты не хочешь понять, Миха, что если мы купим, то больше потеряем.
– А зачем им это нужно? Насколько я понял, они не собираются торговать там, и вдруг…
– Это уже не наше дело. Но к Денису мы не поедем. Придется искать место для строительства. Нам бы это было удобно. И устроили бы кафе-магазин. Но что поделаешь…
– Да послать их по-русски, – проговорил Михаил, – и делать свои дела. Ведь на строительство нужны деньги, а главное – время. Ты же сам говорил, мол, какая удача, что этот Мороз в долгах. А теперь хочешь отказаться от выгоды. В магазине есть и холодильник, и подсобные помещения, и свой трансформатор.
– Я так решил! – повысил голос Реваз. – Магазин мы не покупаем. Обсуждению это не подлежит.
– Подлежит, – возразил Михаил. – Я сегодня же позвоню Нодару, пусть он решит этот вопрос и с тобой, и с этими русскими. Работать себе в убыток я не буду.
– Да ты пойми, нас с тобой для начала изобьют и выгонят отсюда. У них, как я понял, есть связи в милиции и в прокуратуре. Мы с тобой здесь права быть не имеем. Нам лучше заручиться поддержкой этих русских и не вступать с ними в конфликт.
– Слушай, в конце концов у нас есть миграционные удостоверения.
– Не забывай, что Саакашвили сделал все, чтобы испортить отношения с Россией. А после убийства двух офицеров в Абхазии русские злы на нас. Помнишь проверку документов в Москве?
Реваз тяжело вздохнул.
– А раньше было не лучше. Я позвоню Нодару, и пусть все решит он.
– Я тоже поговорю с Нодаром, – недовольно сказал Реваз.
– Да не будут они покупать у Мороза ни хрена, – уверенно заявил крепкий парень. Отпив из горлышка пива, он усмехнулся: – Их хотели доить, но придется повременить. Жаль, мы бы с этих…
– Хватит, – буркнул Константин. – Главное, чтобы он не отдал долг. Когда я узнал о том, что грузины приезжали магазинчик смотреть, чуть от ярости не лопнул и о вас вспомнил.
– А бабки когда отдашь?
– Сейчас.
– Если что, обращайся, – сказал второй парень.
– Привет, Мороз, – кивнул Иван.
– Здорово, сосед, – отозвался, открыв дверь, Денис.
– Слышь, – Иван мотнул головой налево, – к грузинам, которые к тебе приезжали, сейчас двое из тех, кто насчет долга у тебя был, имей в виду. И вроде Костик у тетки своей. Парни эти с ним в хороших. До того как Костик с Наткой поженились, у Натки кавалер был, егерь. Он к Натке клеился, но поломали его крепко. Разговор шел, что по просьбе Костика егеря отметелили, он в больнице месяц пролежал, а потом уехал. В общем, у Костика есть шавки, которые за бабки запросто могут морду начистить. Я это к тому, чтобы ты поаккуратнее ходил, а то вечером поздно идешь от своего магазина, так запросто могут башку проломить. Пугать тебя, конечно, я не собираюсь, но осторожнее быть советую. А ты в каком году в Чечне был? – Денис, вздохнув, промолчал. – Понятно, – усмехнулся Иван. – Значит, штабная крыса. Поэтому и не лезешь в герои. Хоть в этом молодец. В общем, не забудь, что я сказал. И пока. – Он пошел к своим воротам.
– До свидания. – Денис качнул головой. – Наташа права, магазин я не продам. И с этими договориться не получится. Что делать? – Он посмотрел на темнеющее небо. Невесело. Но очень уж хотелось жить по-человечески. Работать я не умею. А как торговать, понял бы со временем. Наташа сначала согласилась торговать. А потом, когда неделю никто не приходил, ушла. Сам стал продавцом. В основном мелочью торгую – сигареты и напитки. На спиртное лицензию не дали. Да тут в основном самогон пьют. Сам на себя ярмо надел, а что теперь делать – ума не приложу. Дом не продам, потому что Наташке и Лешке жить негде будет. К Бузину обратиться? Не смогу, наверное. Тогда все было по-другому. Но что же сейчас делать?
– Денис, – позвала из дома Наташа, – ты где?
– Иду. С Иваном Зиминым поговорили.
– Кстати, Ольга Зимина постоянно за тебя перед всеми заступается. О магазине здесь говорят разное, но в основном…
– Хватит, Наташа! – Денис обнял ее. – Мне этот магазин как кость в горле. Зря я в это дело ввязался. Надо было на те деньги «Газель» купить и перевозками заниматься. Вот тогда толк был бы. А сейчас ума не приложу, что делать. Ты извини, я хотел как лучше, а получилось как всегда.
– Но ты говорил о банкире каком-то, что он тебе не откажет и даст сколько нужно. А мы потом потихоньку отдадим. Сюда скоро придут рабочие дорогу строить, и песчаный карьер откроют. Так что все у нас наладится. Грузины поэтому и магазин хотели купить. Кстати, они что, передумали?
– Да, не будут они покупать. Верно ты говорила. Ладно, пойдем чайку попьем. Скоро «Спокойной ночи, малыши!» начнутся. Лешка любит эту передачу.
* * *
– Значит, не продает Денис магазин? – вздохнула Оля.
– Слушай, жена, – недовольно сказал Иван, – чего ты все за него впрягаешься? Дело в конце концов его и…
– Я с ним в одном детском доме была, – тихо ответила Ольга. – В Саратове. Он старше меня на четыре года и заступался за нас маленьких. Я его лица не помню, но это был Денис Мороз. Его Денисом назвали потому, что его нашел милиционер Денис, фамилия Мороз, потому что мороз на улице крепкий был. Отчество дали простое – Иванович. Теперь ты понял?
– Извини! – Иван поцеловал ее. – А почему ты сразу не сказала?
– Не была уверена, что это тот Денис. Узнала у Наташи, она показала старые фотографии, и я узнала себя. Денис тогда нас защитил от местных хулиганов. Мне четырнадцать лет было, и к нам… – Не договорив, Оля обняла мужа и прижалась к нему.
– Извини, – снова попросил Иван. – Значит, теперь я Денису кое-что должен.
– Не говори ему ничего. Он не помнит, и слава Богу.
