Ф.М. – Борис Акунин

Почему решил прочитать: когда-то давно, покончив с циклом про Эраста Фандорина, взялся за цикл романов о его потомке

В итоге: произведения про приключения Николаса Фандорина в современной Москве и предков Эраста в разные времена существенно уступают по качеству самому известному циклу Акунина.

Настолько уступают, что между чтением второго и третьего романа у меня прошло несколько лет.

Начал читать «Ф. М.» и вспомнил, почему же я перестал читать «Приключения магистра» – меня раздражает малахольный англичанин Ника Фандорин. Как-то измельчало племя Фандориных за век.

Как и в других романах о магистре, современная линия уступает исторической части. Но в «Ф. М.» Акунину еще и чувство вкуса изменило. Многие сцены (и это не линия бойцовского трансвестита Вали) вызывали брезгливость. То ли это неуважение к читателю, то ли ужасная попытка сатиры на современное общество.

Несмотря на чёткую искусственную сконструированность и симметричность романа, автор допускает какую-то непростительную небрежность. Антагонисты впервые появляются в примечании!!! Вскользь, по касательной. Ничего не объясняя. Но при этом сводя на нет всю детективную интригу.

Современную линию несколько искупает «рукопись Достоевского». Здесь уже настоящая постмодернистская игра в классику. У следователя Порфирия Петровича из «Преступления и наказания» появляется фамилия! Догадайтесь, какая. Но и рукопись обрывается на полуслове, в самом финале.

Неряшливая поделка, издевательство над читателем. Вот уж никогда не думал, что напишу такое о творчестве уважаемого мной Акунина.

3(ПЛОХО)

18 марта.

За окном истерия по поводу коронавируса в самом разгаре. Мне больше нравилось жить в мрачном киберпанке, чем существовать в тупой антиутопии.

В который раз в искусстве поднимется весьма щекотливый вопрос на грани морали – тварь я дрожащая или право имею? Мешать или не мешать палачу? Признаюсь честно, для меня нет однозначного ответа. Я не из тех праведных людей, что считают любого человека априрои “добрым” и заслуживающим второго-третьего-тысячного шанса. В сюжете книги в книге ситуация разворачивается именно так: убийца действует не просто из личной неприязни к жертвам, он намернно истребляет тех, без кого, как он считает, мир станет не столь уж мерзким и мрачным. У палача есть своя логика, и она не так уж безумна, как кажется на первый взгляд. Или дело в том, что я потихоньку превращаюсь в жестокого циника и прекращаю ценить человеческую жизнь как таковую.Что касается основного сюжета, на мой взгляд, вышел средненький такой детективчик, автор сам отсылает читателя в комментарии с первых же страниц, где подробно “разоблачает” все загадочные происшествия с героями. Сам же “таинственный” персонаж – словно сова, натянутая на глобус – выглядит нелепо и неправдоподобно, натянуто. Возможно, где-то в мире существуют подобные отклонения от среднестатистического, но я люблю, чтобы сюжет был правдоподобным (ага, даже когда читаю фентази). Ведь согласитесь, в каждом выдуманном мире есть свои законы, нарушать которые было бы глупо. Никто не ждет спасательный вертолет за гномами, Бильбо и Гендальфом – за ними прилетают орлы. Даже Гарри Поттер не звонит Гермионе по телефону, хотя в их мире телефоны существуют, потому что так не принято в той среде, где крутятся ребятся и проходит ось повествования. Именно поэтому гений Акунина выглядит чужеродно в мире, претендующем на описание нашей реальности. Где на каждом шагу можно встретить идиота, а вот умного человека найти бывает довольно сложно.В целом, детективную историю “Достоевского” читать интереснее, чем расследование Фандорина – уж очень там все гладко и происходит как по маслу. Да и в целом по произведению – где искалеченные люди и судьбы, где кровь-кишки-слезы-измены-предательства? Где, я вас спрашиваю, треш и безумство в крайней его степени? (конечно же, искусно вшитые в реалистичную картину мира книги). Короче говоря, книга, пожалуй, будет подарком для ярых фанатов Акунина, но в мой мастрид точно не войдет.

Высокомерие Окуня по отношению не только к читателям, но и к классике русской литературы достигло всех возможных пределов.

Как известно, Акунин любит все «стилизовать», как выражаются его поклонники, то есть, писать произведения, подстраиваясь под чей-то стиль, манеру письма. Здесь за основу может быть взят какой-то жанр, а может быть взят и целый писатель.

Открою секрет – на деле у Акунина ничего в стиле не меняется. Ну да, добавляется определенный пакет специфических выражений, а где-то структура глав меняется. Например, в одном произведении главы звучат как «Глава, в которой Фандорин обосрался» (к примеру), а в другом главы просто нумеруются. Где-то сюжет нелинеен, а где-то линеен. Вот и все. А так типичные акунинские пассажи, тексты.

Здесь Акунин решил попробовать написать что-то а-ля Достоевский. По сюжету потомок его любимого Фандорина, какой-то добрый и вежливый (не то, что эти рюсские) ботаник английского происхождения Николас Фандорин находит рукопись Достоевского, как бы черновой вариант «Преступления и наказания», превращенный в бульварный детективчик. Акунин как бы попытался написать так, как мог бы написать Достоевский, думая, что мы, читатели, это схаваем. Но… нет. На Достоевского похоже очень мало. Акунин даже не старался!

Главным героем здесь становится следователь Порфирий Петрович, а не Раскольников. Раскольников (здесь я жестоко проспойлерю) вообще по замыслу Акунина не является преступником, а все преступления (там не только убийство процентщицы, а многих ей подобных) совершил… ха-ха-ха-ха! Свидригайлов!

Зачем Свидригайлову это понадобилось? Ну, просто так! По соображениям, схожим с теми, которые были у оригинального Раскольникова, но изложенным гораздо примитивнее и топорнее. Правда, Свидригайлов похитрее Раскольникова (во всех интерпретациях), и его изобличить очень сложно. И, как порядочный стереотипный злодей, он произносит в конце речь, где все-все-все объясняет Порфирию Петровичу.

Я только не понял, почему Свидригайлов убивал именно тех людей, которые связаны с Раскольниковым. Знал ли он старуху-процентщицу лично? Да вряд ли… Остается предполагать, что лишь для того, чтобы навести подозрение на Раскольникова.

Особенно выбешивал Порфирий Петрович. В оригинальном романе он нещадно злопоутреблял словоерсами – «Сударь-с», «Позвольте-с». Но у Достоевского он появлялся только в общении с Раскольниковым, и его манера речи была направлена исключительно на подозреваемого, с целью создать у Родиона ложный образ такого туповатенького следователя. Я очень сомневаюсь, что Порфирий Петрович всегда общался со всеми своими подозреваемыми, подчиненными и всеми окружающими людьми, добавляя звук -с к каждому второму слову! По сути Акунишка тупо скопировал внешние признаки Порфирия Петровича и из своих собственных соображений сделал его родственником Эраста Петровича.

Мало того, Акунин даже не довел выдуманную историю до конца и оставил открытый финал, мотивировав это тем, что Достоевскому не захотелось это дописывать. То есть, мало того, что история тупа, так у нее еще и концовки нет. Замечательно просто!

Зато у параллельной истории, происходящей в «наши дни», концовка есть. Только сама история попахивает жутким фимозом. Здесь понамешаны неправдоподобные детективные истории, нереалистичные фантастические персонажи, сказочные допущения и рояли в кустах. Это настолько плохо, что я еле заставлял себя вникнуть в суть.