Блейк Пирс
Когда связь крепка

ГЛАВА ШЕСТАЯ

Джен Ростон вся кипела негодованием, уходя со сцены преступления вместе с коллегами. Она плелась между деревьями за Райли и агентом Джеффрисом, следующими за начальником железнодорожной полиции Джудом Калленом к припаркованному транспорту.

«“Бык Каллен”, так он себя называет», – с презрением вспомнила она.

Она была рада, что между ним и ею идёт ещё два человека.

«Он пытался на мне показать удушающий захват!» – снова пришло ей в голову.

Она сомневалась, что он просто искал повод полапать её, нет. Скорее он стремился получить возможность физического контроля над ней. Но ей хватало уже и того, что он чувствовал потребность поучить её тому, как делается захват и какие у него могут быть последствия – как будто она без него этого не знала!

Она подумала, что им обоим крупно повезло, что Каллену не удалось довести до конца свой эксперимент – она вряд ли сумела бы контролировать себя. И хотя мужчина был до абсурда мускулистым, разобраться с ним не составило бы ей труда. Конечно, это было бы совершенно неуместно на месте убийства и не способствовало бы установлению между следователями хороших отношений. Так что всё к лучшему.

Вдобавок ко всему, теперь Каллен, похоже, бесится из-за того, что Джен и её коллеги не собираются уезжать сразу же и ему придётся делить с ними славу раскрытия этого дела.

«Обломись, придурок», – со злостью подумала Джен.

Группа вышла из-за деревьев и уселась в полицейский микроавтобус к Каллену. Мужчина не произнёс ни слова за всю поездку, все агенты ФБР тоже молчали. Джен решила, что её напарники, как и она, размышляют о чудовищной сцене убийства и о замечании Каллена о том, какие «крайне неприятные дела» их всё-таки ждут в участке.

Джен ненавидела загадки, отчасти потому, что Тётушка Кора в своих манипуляциях зачастую прибегала к шифрам и угрозам, а кроме того Джен ужасно не хотелось думать о том, что её прошлое может разрушить её сбывшуюся мечту стать агентом ФБР.

Когда Каллен припарковал машину перед зданием полиции, Джен и её коллеги вместе со всеми пошли внутрь. Там Каллен представил их шефу полиции Барнуэлла, Лукасу Пауэллу – мужчине средних лет с обвисшим подбородком.

– Идите за мной, – сказал Пауэлл. – Вас уже ждут. Мы с моей командой не имеем понятия, что со всем этим делать.

«Кто нас ждёт?» – терялась в догадках Джен.

И что он имеет в виду под «всем этим»?

Шеф Лукас Пауэлл повёл Джен с её коллегами и Каллена прямиком в комнату допросов. Внутри сидело двое мужчин, одетые в ярко-жёлтые светоотражающие жилеты. Один был высоким и худым мужчиной в возрасте, но бодрым на вид. Второй был не выше Джен и, по всей видимости, ненамного старше её.

Они пили кофе и просто смотрели на стол.

Пауэлл представил мужчин, начиная со старшего:

– Это Арло Стайн, проводник товарных поездов. А это Эверетт Бойнтон, его помощник. Когда поезд остановился, именно они вернулись и нашли тело.

Оба мужчины даже не подняли глаз на вошедших.

Джен сглотнула комок в горле. Они явно пережили психологическую травму.

И это действительно было «крайне неприятное дело».

Допрос этих мужчин будет непростым, но хуже всего то, что им, скорей всего, неизвестно ничего, что могло бы вывести их на убийцу.

Джен отступила назад, в то время как Райли села за стол к мужчинам и мягко произнесла:

– Мне ужасно жаль, что вам пришлось это пережить. Как вы держитесь?

Мужчина постарше, проводник, слегка пожал плечами.

– Я ничего, – сказал он. – Хотите верьте, хотите нет, но мне уже приходилось видеть нечто подобное. Я имею в виду убитых на путях людей. Я видел и более истерзанные тела. Не то чтобы к этому можно было привыкнуть, но…

Стайн кивнул на своего ассистента и добавил:

– А вот Эверетт столкнулся с этим впервые.

Парень поднял глаза от стола.

– Я нормально, – сказал он с неуверенным кивком головы, по-видимому, стараясь убедить в этом самого себя.

Райли сказала:

– Мне очень не хочется задавать вам этот вопрос, но вы не заметили жертвы до того, как…?

Бойнтон вздрогнул, но ничего не сказал.

Стайн ответил:

– Буквально один взгляд, только и всего. Мы оба были в кабине. Но я говорил по радиосвязи – плановый звонок на следующую станцию, а Эверетт производил вычисления для поворота, в который мы входили в этот момент. Когда машинист начал тормозить и дал свисток, мы подняли глаза и увидели… Мы не сразу поняли, что это вообще.

Стайн замолчал, а потом добавил:

– Но когда мы шли назад на то место, чтобы посмотреть, мы уже точно знали, что произошло.

Джен мысленно вернулась к исследованию, проведённому ею на борту самолёта. Она знала, что бригада товарного состава немногочисленна, тем не менее, по всему следовало, что одного человека не хватает.

– Где машинист? – спросила она.

– Командир? – спросил Бык Каллен. – Он в камере.

У Джен челюсть отпала от шока. Какого чёрта он там делает?

– Вы посадили его под стражу?! – переспросила она.

Пауэлл сказал:

– У нас не было другого выбора.

Старший проводник добавил:

– Бедняга… Он не стал ни с кем разговаривать. Всё, что он сказал после происшествия, это: «Посадите меня». Он просто повторял это снова и снова.

Местный шеф полиции сказал:

– Так что нам пришлось поступить именно так. Пока это кажется наилучшим вариантом.

Джен пришла в ярость.

– И вы не дали ему психолога?!

Представитель железнодорожной полиции сообщил:

– Мы вызвали из Чикаго психолога нашей компании. Таковы правила. Мы не знаем, когда он доберётся сюда.

Райли была просто поражена.

– Но не может же машинист винить себя в произошедшем! – воскликнула она.

– Конечно, может, – удивился старший кондуктор. – Это не его ошибка, но он никак этому не препятствовал. Он был тем, кто управляет поездом, и он чувствовал себя наиболее беспомощным. Это грызёт его изнутри. Мне больно видеть, как он закрылся после этого. Я правда пытался с ним поговорить, но он даже не посмотрел на меня! Мы не должны ждать, пока объявится чёртов железнодорожный мозгоправ. Кто-то должен помочь ему сейчас же, и плевать на правила. Он отличный командир и заслуживает лучшего.

Джен злилась всё сильнее. Она сказала Каллену:

– Вы не можете просто оставить его сидеть одного в камере! Мне плевать, что он сам хочет побыть один. Ему это сейчас вредно. Кто-то должен поговорить с ним.

Все присутствующие посмотрели на неё.

Джен заколебалась, а потом сказала:

– Хорошо, отведите меня в камеру. Я хочу видеть его.

Райли посмотрела на неё и сказала:

– Джен, я не думаю, что это хорошая идея…

Но Джен её проигнорировала.

– Как его зовут? – спросила она проводников.

– Брок Патнэм, – ответил Бойнтон.

– Отведите меня к нему, – настойчиво повторила Джен. – Сейчас же.

Шеф Пауэлл вывел Джен из комнаты для допросов и повёл по коридору. Она знала, что бывает слишком бестактной и прямолинейной, даже когда нужно проявить мягкость. У неё уж точно не было способности Райли в подходящие моменты включать сочувствие. И если сама Райли не нашла в себе силы взять на себя эту задачу, почему Джен решила, что она справится?

Но кто-то должен был взять это на себя.

Пауэлл отвёл её к ряду камер с прочными дверями и крохотными окошками и сказал:

– Хотите, я пойду с вами?

– Нет, – отказалась Джен. – Лучше я поговорю с ним наедине.

Пауэлл открыл дверь одной из камер, и Джен вошла внутрь. Пауэлл не стал запирать дверь, но отошёл от неё.

На краю койки сидел мужчина возрастом в тридцать с небольшим лет и смотрел прямо перед собой в стену. На нём была надета простая футболка и бейсболка задом наперёд.

Стоя в дверях, Джен мягко произнесла:

– Мистер Патнэм? Брок? Меня зовут Джен Ростон, я из ФБР. Мне ужасно жаль, что с вами такое произошло. Я всего лишь хотела узнать, могу ли я с вами… поговорить.

Патнэм не продемонстрировал никаких признаков того, что услышал её.

Он особенно старался не встречаться с нею глазами – как и со всеми остальными, поняла девушка.

Из своего исследования Джен прекрасно понимала, почему он так себя чувствует.

Она с усилием сглотнула комок волнения, образовавшийся в её горле.

Это будет ещё сложнее, чем она ожидала.

ГЛАВА СЕДЬМАЯ

Райли с тревогой проводила глазами уходящую Джен. Билл продолжал расспрашивать кондуктора и его ассистента, а она никак не могла перестать беспокоиться о Джен и машинисте.

Она не сомневалась в том, что мужчине сейчас приходится крайне нелегко, и, конечно, ей совсем не понравилось то, что нужно дожидаться железнодорожного психолога – который, скорей всего, является чиновничьей марионеткой и больше тревожится за благосостояние компании, нежели машиниста. Но разве у них есть выбор?

К тому же «зелёная» агент могла ещё больше усугубить состояние машиниста. Райли ни разу не замечала, чтобы Джен отличалась мастерством в работе с людьми.

И если Джен расстроит мужчину ещё больше, как это повлияет на её моральный дух? Она и так уже подумывает о том, чтобы уйти из ФБР из-за давления со стороны своей криминальной приёмной матери.

Несмотря на все переживания, Райли продолжала краем уха следить за тем, что обсуждалось в комнате.

Билл как раз говорил Стайну:

– Так вы утверждаете, что вам уже приходилось видеть подобное. Вы имеете в виду убийства на железной дороге?

– О, нет, – сказал Стайн. – Именно убийства, такие как это, случаются крайне редко. Тем не менее, люди погибают на путях, причём гораздо чаще, чем вы, вероятно, полагаете. В год случается несколько сотен жертв, часть из которых – безмозглые искатели острых ощущений, а другая часть – суицидники.

Его помощник нервно заёрзал на стуле и сказал:

– Что-то мне не хочется больше такое видеть. Хотя судя по тому, что говорит Арло – это часть работы.

Билл спросил кондуктора:

– Вы уверены, что машинист ничего не мог сделать?

Арло Стайн покачал головой.

– Более чем. Он уже сбавил скорость до пятидесяти километров в час, чтобы войти в поворот, но несмотря на это способа остановить дизельный локомотив с десятью гружёными вагонами достаточно быстро, чтобы хотя бы попытаться не навредить женщине, просто не существует. Нельзя нарушить законы физики и остановить несколько тысяч тон движущегося железа в одно мгновение. Позвольте я вам объясню…

Кондуктор стал описывать механизм торможения. Его речь была наполнена техническими подробностями и терминами и не представляла практически никакой пользы для Билла и Райли. Тем не менее, Райли понимала, что лучше дать Стайну выговориться – хотя бы для его личной пользы.

А пока Райли никак не могла перестать то и дело оборачиваться на дверь, гадая, как там дела у Джен с машинистом.

*

Джен встала рядом с койкой и нервно посмотрела на Брока Патнэма, молча уставившегося в стену.

Теперь, когда она оказалась рядом с мужчиной, как хотела, она поняла, что не имеет представления, что сказать или что сделать.

Она прекрасно понимала, почему он не может сейчас смотреть на неё или на кого-либо ещё – его грызло то, что часто преследовало машинистов, которым довелось пережить то, что пережил он.

Несколько минут назад кондуктор сказал, что они с помощником лишь мельком увидели жертву перед тем, как она погибла.

Но этот мужчина видел её гораздо дольше.

Из ветрового окна кабины он видел крайне жуткое зрелище, коего не заслуживает ни одно живое существо.

Поможет ли ему, если она скажет об этом вслух?

«Я не врач», – напомнила она себе.

Тем не менее, она чувствовала отчаянную нужду достучаться до него.

Медленно и осторожно Джен проговорила:

– Я знаю, что вы видели. Вы можете поговорить со мной об этом.

Спустя паузу, она добавила:

– Если хотите.

Повисло молчание.

«Кажется, он не хочет», – поняла Джен.

Она уже собралась встать, чтобы уйти, когда мужчина едва слышным шёпотом проговорил:

– Я умер там.

От его слов у Джен мороз пробежал по коже.

Она снова задумалась, есть ли у неё право это делать.

Она ничего не сказала, решив, что будет лучше дождаться, не хочет ли он чего-нибудь добавить. Прошло несколько секунд, каждая из которых тянулась вечно, и она уже почти надеялась, что мужчина будет молчать и она сможет просто уйти, когда он сказал:

– Я видел, как это случилось. Я смотрел… как в зеркало.

Он замолчал на мгновение, а потом добавил:

– Я видел собственную смерть. Почему же…почему я здесь?

Джен с усилием сглотнула.

Да, то, что с ним произошло, было именно тем, о чём она читала в самолёте. Сотни людей каждый год погибают на путях, заставляя машинистов слишком часто переживать моменты невообразимого ужаса.

Они встречаются глазами с людьми, которые умрут через несколько секунд.

Именно это случилось и с Броком Патнэмом. Именно поэтому он не мог смотреть никому в глаза – ведь он видел в них глаза жертвы. А отождествление себя с бедной женщиной терзало его душу. Он старался справиться со стрессом, убеждая себя, что никого не убил, а чувство вины заставляло его считать, что погиб он, и только он.

Джен заговорила ещё осторожней:

– Вы не погибли. Вы не смотрели в зеркало. Погиб другой человек. Но вы в этом не виноваты. Вы никак не могли бы это предотвратить. Вы знаете это, хотя и не можете пока принять. Вы ни в чём не виноваты.

Мужчина всё ещё не смотрел на неё, но из его горла вырвался всхлип.

Джен встревожилась. Не сделала ли она хуже?

«Нет», – подумала она.

Чутьё говорило ей, что это было правильно, это было необходимо.

Плечи мужчины затряслись, он продолжал беззвучно плакать.

Джен коснулась его плеча.

– Брок, вы не могли бы сделать кое-что ради меня? Я хочу, чтобы вы просто посмотрели на меня.

Его плечи перестали трястись, всхлипы прекратились.

Тогда он медленно повернулся на кровати и посмотрел на Джен.

Его широко раскрытые ярко-голубые глаза были до краёв наполнены слезами, в них читалась мольба – и смотрел он ими прямо в глаза Джен.

Джен изо всех сил старалась сама не расплакаться. Какой грубоватой и резкой, а иногда даже бестактной она обычно ни была, она поняла, что у неё никогда не было подобного взаимодействия с кем бы то ни было, по крайней мере на профессиональном поприще.

Она проглотила комок в горле и произнесла:

– Вы сейчас не смотрите в зеркало. Вы смотрите на меня. Вы видите мои глаза. И вы живы. У вас есть на то все права.

Брок Патнэм открыл рот, но не мог вымолвить ни слова.

Вместо этого он просто кивнул.

От облегчения у Джен едва не перехватило дыхание.

«Я это сделала! – внутренне ликовала она. – Я достучалась до него!»

Потом она сказала:

– Но вы заслуживаете и большего. Вы заслуживаете того, чтобы узнать, кто совершил этот ужасный поступок – не только по отношению к той бедной женщине, но и к вам. И вы заслуживаете справедливости. Вы должны знать, что он никогда не сделает этого снова. И я обещаю, что вы её получите. Я об этом позабочусь.

Он снова кивнул, на этот раз с лёгким намёком на улыбку.

Она улыбнулась в ответ и сказала:

– А теперь давайте отсюда выбираться. Два ваших товарища очень за вас переживают. Давайте встретимся с ними.

Она встала с койки, Брок тоже поднялся. Они вышли из камеры, где до сих пор ждал их шеф Пауэлл. Пауэлл был крайне удивлён увидеть такую перемену в поведении и лице Патнэма. Они вернулись к комнате допросов и зашли внутрь. Райли, Билл, Каллен и двое кондукторов всё ещё были там.

Стайн и Бойнтон изумлённо посмотрели на вошедших, а потом встали и крепко обнялись с Броком Патнэмом. Они сели все вместе за стол и стали негромко о чём-то переговариваться.

Джен посмотрела на представителя железнодорожной полиции Каллена и грозно произнесла:

– Надавите на кого следует и сделайте так, чтобы психолог появился здесь сейчас же.

Затем, повернувшись к шефу местной полиции, она скомандовала:

– И дайте этому человеку кофе.

Пауэлл беззвучно кивнул и вышел.

Райли отвела Джен в сторонку и тихо спросила:

– Ты считаешь, он сможет вернуться к работе?

Джен задумалась на мгновение, а затем покачала головой:

– Сомневаюсь.

Райли кивнула и сказала:

– Скорей всего, он будет бороться с этим до конца своей жизни. С таким трудно жить, – с улыбкой Райли добавила: – А ты отлично справилась!

От похвалы Райли Джен переполнило тёплое чувство.

Она вспомнила, как начался её день – с общения с Тётушкой Корой, после которого она чувствовала себя некомпетентной и неполноценной.

«Может быть, из меня ещё может выйти толк», – подумала она.

В конце концов, она всегда знала, что сочувствие – её слабая сторона, нуждающаяся в развитии. И теперь она наконец почувствовала, что сделала хотя бы шаг к тому, чтобы стать более чутким агентом.

Кроме того, она чувствовала прилив энергии от обещания, которое только что дала Броку Патнэму: «Вы заслуживаете справедливости, и об этом позабочусь».

Она была рада, что сказала это. Теперь это её долг.

«Я не подведу его», – подумала она.

Тем временем кондукторы и машинист продолжали негромко беседовать, делясь впечатлениями по поводу жуткого опыта, который им пришлось пережить и который тяжелей всего отозвался на Патнэме.

Неожиданно дверь открылась и в комнату заглянул шеф Пауэлл.

Он сказал Каллену и агентам ФБР:

– Пойдёмте за мной. Кажется, объявился свидетель.

В нетерпеливом возбуждении Джен вместе с остальными пошла по коридору.

Неужели дело сдвинулось с мёртвой точки?

ГЛАВА ВОСЬМАЯ

Шагая за Пауэллом вместе со остальными агентами ФБР и Быком Калленом, Райли гадала: «Свидетель? Неужели мы так быстро раскроем это дело?»

Многолетний опыт говорил ей, что это маловероятно.

Тем не менее, она не могла не надеяться, что на этот раз всё будет иначе. Было бы просто великолепно раскрыть это дело прежде, чем будет убит кто-то ещё.

Когда группа дошла до небольшого зала совещаний, все увидели внутри полную женщину лет пятидесяти, мерящую шагами комнату. Она была сильно накрашена, а волосы, окрашенные в самый светлый оттенок блонда, выглядели совершенно неестественно.

Увидев их, она бросилась навстречу:

– О, это так ужасно, – воскликнула она. – Я увидела её фото в новостях и сразу же её узнала. И такая жуткая смерть! Но я всегда чувствовала, что с ней связано что-то плохое. У меня было дурное предчувствие, можно так сказать.

Надежды Райли начали испаряться.

Как правило, когда свидетели начинали говорить о «дурном предчувствии», ничего хорошего это не предвещало.

Билл проводил женщину до стула.

– Садитесь, мадам, – предложил он. – Расслабьтесь и расскажите всё с самого начала. Как вас зовут?

Женщина села, но стала беспокойно вертеться на стуле.

Билл сел на соседний стул и повернулся к ней. Райли, Джен и все остальные тоже расселись вокруг стола в зале совещаний.

– Как вас зовут? – повторил свой вопрос Билл.

– Сара Диллон, – ответила женщина, широко улыбнувшись Биллу. – Я живу здесь, в Барнуэлле.

– И откуда вы знакомы с жертвой?

Женщина посмотрела на него, будто он сказал глупость.

– А я не была с ней знакома. Мы просто как-то раз обменялись с ней парой слов.

– Вы видели её в то утро? Перед тем как она была убита?

– Нет. С тех пор, как я видела её, прошло пара недель, а то и больше. Но какое это имеет значение?

Райли переглянулась с Биллом и Джен. Она знала, что все они думают об одном и том же.

«Пара недель, а то и больше?»

Конечно, это имело огромное значение!

Когда Пауэлл сказал, что объявился свидетель, Райли представила человека, который или знал жертву лично, или видел нечто, относящееся непосредственно к делу – например, процесс похищения или что-то в этом духе. Тем не менее, она понимала, что они должны изучить все возможные зацепки. Пока что у них нет ничего другого.

Райли попросила:

– Расскажите, пожалуйста, о вашем взаимодействии с жертвой.

Сара Диллон почесала подбородок.

– Ну, я видела её в городе. Я имею в виду временами. В магазинах, на улице. На вокзалах – и здесь, и в Чикаго. Я почти каждую неделю езжу в Чикаго, повидать сестру. И я часто видела, как она садилась на поезд или сходила с него здесь или в Чикаго. Иногда мы даже ехали в одном вагоне.

Тут у Сары Диллон забегали глаза.

– Как вы думаете, теперь мне угрожает опасность? – проговорила она почти шёпотом.

С каждой минутой женщина казалась Райли всё менее адекватной. Она не знала, как ответить на её вопрос. Почему женщина вообразила, что ей может угрожать опасность? Есть ли у неё вообще причины беспокоиться?

Райли в этом сомневалась хотя бы потому, что она хорошо рассмотрела труп на месте преступления и видела фотографию второй жертвы. Обе женщины были стройными и темноволосыми. На лицо они были тоже чем-то похожи. Если убийца зациклился на определённом типе жертв, то эта пышная цветущая женщина явно под него не подходила.

Райли спросила:

– Какой информацией вы обладаете?

Сара Диллон прищурилась.

– Информацией? Ну, информация не совсем точное слово. Но у меня сильное ощущение, очень, очень сильное. Что-то с той женщиной было не так. Я уже давно это знала.

– Почему? – спросила Джен.

– Однажды в поезде в Чикаго я попыталась с ней заговорить. Просто поболтать о погоде, о прошедшем дне, о моей сестре в Чикаго и её семье. Поначалу она казалась вполне себе дружелюбной, но когда я стала расспрашивать её о себе, она замкнулась. Я спросила её: «Что вы делаете в Чикаго?» Она сказала, что приехала навестить мать, которая находится в доме престарелых.

Сара Диллон нервно сжала сумочку.

– Тогда я стала расспрашивать о её матери – как её здоровье, давно ли она живёт в доме престарелых и всякое такое. Тогда она стала вдруг неприязненной, а спустя несколько минут и вовсе перестала со мной разговаривать. Она достала книгу и притворилась, что читает, как будто меня не существует. С тех пор, когда бы я ни встретила её в поезде, она всегда делала то же: притворялась, что незнакома со мной. Я тогда думала, что она просто необщительная грубиянка, но теперь… теперь я уверена, что дело в другом!

– И в чём же? – спросила Джен.

Женщина неодобрительно фыркнула.

– Вы работаете в правоохранительных органах, так что это вы должны мне сказать! Но она явно что-то скрывала. Готова поспорить, что она была замешана в каких-то незаконных делах. И её убили из-за этого. А теперь…

Её пробила дрожь.

– И всё же, по-вашему мне угрожает опасность? – снова спросила она, нервно заглядывая всем в глаза.

– Почему вы так полагаете? – поинтересовался Билл.

Сара Диллон как будто не могла поверить собственным ушам.

– Но ведь это же очевидно! В поезде были другие люди. В наше время вообще сложно кого-то назвать дружелюбным, но с тех пор, как я с ней заговорила в тот раз, я заметила, что некоторые из них стали на меня странно посматривать. Любой из них может быть убийцей! Она не рассказала мне, в чём замешана, и я ничего об этом не знаю. Но ведь убийца об этом не в курсе! Он может думать, что на самом деле, теперь мне известно то, чего я знать не должна.

Райли нетерпеливо вздохнула.

– Я сомневаюсь, что вам угрожает какая-либо опасность, мисс Диллон.

На самом деле, Райли была в этом совершенно уверена. Женщина просто-напросто страдала паранойей.

– Но вы не знаете этого наверняка, – воскликнула женщина, голос её уже стал совершенно пронзительным. – Вы не можете быть уверены. А меня терзает ужасное предчувствие. Вы должны что-то сделать. Вы должны меня защитить!

Шеф Пауэлл встал и мягко погладил её по плечу.

– Подождите пару минут, мэм, – сказал он. – Я сейчас вернусь.

Женщина кивнула и стала молча ждать. Она выглядела так, будто вот-вот разрыдается.

Шеф Пауэлл быстро вернулся с полицейским в форме и обратился к женщине:

– Знакомьтесь, это офицер Ринг. Он присмотрит за вами. А сейчас вам надо отправиться домой. Офицер Ринг позаботится о том, чтобы вы добрались целой и невредимой.

Женщина выдохнула с облегчением. Она встала со стула и вышла из комнаты с полицейским, счастливо поглядев на него, когда он придержал ей дверь.

Билл покачал головой и спросил шефа Пауэлла:

– Что вы собираетесь делать? Хотите обеспечить её круглосуточную защиту? Это же пустая трата времени и ресурсов.

Пауэлл рассмеялся.

– Не волнуйтесь, – сказал он. – Лэндри умеет успокаивать. У него в этом плане какие-то сверхъестественные способности. Поэтому я и отправил его проводить эту даму. К тому времени, когда они дойдут до её дома, Лэндри убедит её, что никакая опасность ей не угрожает, готов поспорить.

Джен нахмурилась.

– Мы потратили время понапрасну.

«Возможно», – подумала Райли.

Но её инстинкты подсказывали ей, что надо задуматься над словами жертвы… «Что-то с той женщиной было не так», «она явно что-то скрывала».

Райли чувствовала, что, возможно, Сара Диллон не совсем ошибается.

Она спросила Пауэлла и Каллена:

– У Риз Фишер есть родственники, живущие здесь, в Барнуэлле?

Пауэлл ответил:

– Только её муж Чейз, мануальный терапевт.

– Его уже допросили?

– Конечно, – ответил Бык Каллен. – Мы с шефом Пауэллом поговорили с ним. У него стопроцентное алиби – во время убийства он был на работе.

– Я хочу ещё раз с ним поговорить, – решила Райли.

Каллен и Пауэлл удивлённо переглянулись.

– Не уверен, что это хорошая идея. Он и без того очень потрясён.

Райли сама не понимала, что хочет выяснить. Но если Риз Фишер скрывала какой-то секрет, её муж мог приподнять им завесу тайны.

– Я хочу его видеть, – повторила Райли. – Сейчас же.