Беверли Прайд
Служба Дружеских Связей

Глава 5

За неделю до начала занятий в его голове окончательно сформировались две армии аргументов. Первая рассуждала об ответственности, этике, необратимых последствиях. Вторая спекулировала ощущениями, требовала разрядки, напоминала, что формально возраст согласия достигнут и подбрасывала воображению картинки: как он берет Иверин в рабочем кабинете…, у себя дома…

Первая армия была разумнее, вторая громче.

Поэтому часть вечеров он думал о том, как будет подчеркнуто вежливо вести себя с Иверин Ривер на своих занятиях, замечая ее только в случае необходимости.

Другую часть вечеров он мысленно подбирал предлоги, чтобы попросить ее задержаться в учебной аудитории. Память беспринципно примкнула к стороне ощущений – ему не нужно было придумывать или угадывать особенности ее фигуры, они были ему уже знакомы.

Какого же было его разочарование, когда, перечитав списки несколько раз, он обнаружил, что Иверин Ривер не записалась к нему на курс.

Ему все показалось? Он все себе придумал?

Армия профессионализма ликовала: «Так лучше. Так лучше!»

Армия ощущений устроила бунт-протест: «Разберись! Испррравь!»

Но он понимал, что это невозможно. Слишком активный поиск конкретной курсантки – это лишнее и плохо объяснимое внимание со стороны преподавателя. Нетипичное поведение. А значит, последующий поиск причин и мониторинг развития ситуации со стороны администрации и Службы Дружеских Связей – очень плохой вариант развития событий.

Армия ощущений вдруг стала опасно спокойной.

«Хорошо. Она не записалась. План B?»

Глава 6

На следующей неделе после начала занятий Иверин отказалась от поездки домой вместе с Люкой, сказав, что забыла забрать учебник. Подруга спешила на углубленный курс колористики, поэтому Иверин точно знала, что сегодня она не захочет ее ждать.

Основные занятия закончились, проектные тоже, сейчас в корпусе не было почти никого. Иверин, стараясь не привлекать к себе внимания, направилась в техническое крыло, где в компании родственных дисциплин располагался кабинет информационной безопасности. Сердце стучало громче, чем ее шаги в пустом коридоре.

Дверь кабинета была приоткрыта. Отогнав ассоциацию с венериной мухоловкой, Иверин постаралась успокоиться.

«Стучать?» – она усмехнулась своей робости и опустила уже занесенную руку.

Просто открыла дверь и вошла. Он сидел за учительским столом в конце кабинета, сосредоточившись на экране электронного помощника.

– Можно, – из-за волнения не то спросила, не то констатировала она, привлекая его внимание.

Он поднял голову и посмотрел на нее. Это была радость? Она стояла у входа, ожидая его реакции на ее присутствие. Они не виделись около двух месяцев. У него появилась небольшая борода, смягчающая черты лица.

«Ему идет», – с раздражением отметила про себя она.

Пауза затягивалась.

Он сложил экран электронного помощника, выключая его, и поднялся из-за стола, не сводя с нее глаз.

– Я ждал вас, Иверин, – тихо сообщил он.

Она развернулась, пряча довольную кошачью улыбку, закрыла дверь, помедлила и повернула замок в позицию «не беспокоить», как делали педагоги во время контрольных тестов. Нервничая и стараясь не влететь ни в один из учебных столов по дороге, она подошла к нему.

Рядом он казался выше и больше, чем она помнила.

«Пришла. Она здесь», – не веря своим глазам, повторил про себя Эшсен. Ему нужно было какое-то материальное доказательство. Он взял ее руку, перевернул внутренней стороной вверх и поднял к своим губам. Сначала едва касаясь, затем смелее он поцеловал ее запястье, словно завершая прерванный ранее ритуал.

Иверин прислушалась к одобрительному мурчанию своих ощущений. Его жест придал ей уверенности.

Она положила руку ему на грудь.

Эшсен накрыл ее руку своей, удерживая, не давая разорвать контакт.

Она рассматривала их руки, соединенные вместе, оттягивая момент, когда нужно будет посмотреть ему в глаза.

Он не торопил ее и не отпускал.

Иверин положила его руки себе на талию, он соскользнул оттуда к спине, поглаживая ее и привлекая к себе. Она провела кончиками пальцев по его плечам, шее, коснулась его бороды, привыкая. Она хотела его, но еще больше хотела, чтобы он хотел ее.

Его глаза обжигали, не отпускали, словно он боялся, что она исчезнет.

Она потянулась к нему и чуть коснулась губами его губ. Полукасание, полуласка, разрешение. Иверин отстранилась, дразня его, но он притянул ее ближе.

Поцелуй – сначала бережный и очень нежный – запустил собственную необратимую реакцию, становясь все откровеннее, интимнее.

Она провела язычком по его губам.

Он ответил, запуская пальцы в ее волосы. Чем более контролирующими, демонстрирующими желание, становились его движения, тем большим возбуждением отзывалось ее тело.

Они остановились. Переводя дыхание, жадно вглядываясь друг в друга, словно боясь, что морок исчезнет и реальность вернется. Остановились, пытаясь осознать уже пройденные точки невозврата и то, как далеко они готовы зайти сегодня.

Эшсен по-прежнему не инициировал продолжения, готовый остановиться в любую минуту, если она захочет. Странным образом это заводило.

Она стянула зеленую форменную жилетку через голову и бросила на учительский стол. Взяла его руку и кончиками его пальцев провела по своей шее. Села на край стола и направила его руку ниже, к расстегнутым верхним пуговицам рубашки.

Он повторил это путь поцелуями, спускаясь к ее ключицам.

Иверин не смогла сдержать стон, прикосновения его губ и бороды дразнили, смешивая нежность и жесткость. Хотелось большего, ее пальцы потянулись к пуговицам на ее рубашке, нетерпеливо расстегивая их сверху вниз.

Он продолжил спускаться ниже, жадно целуя ее грудь через тонкую кружевную майку на бретелях.

Соски стали твердыми, он ласкал их, целуя. Через кружево она чувствовала его щетину, это сводило с ума. Она притянула его к себе и спустила бретельки с плеч. Опустила кружево ниже, давая еще одно разрешение.

Он играл с сосками, обводил языком, легко покусывал, сжимал их, чередуя нежное и слишком сильное, почти болезненное, прикосновение.

Она несколько раз почти остановила его. Возбуждение смешивалось с оттенками дискомфорта, почти доходя до болевой отметки, тут же возвращаясь к ласке. Она словно проверяла себя, но вместо желания прекратить чувствовала только растущее возбуждение и азарт любопытства. Иверин нетерпеливо расстегнула ремень на своих брюках.

Эшсен посмотрел на нее, любуясь, – он хотел бы взять ее прямо здесь.

«Она не готова!» – одернул он себя.

Он мягко поставил ее у стола, запустил пальцы под ее трусики. Ему хотелось попробовать ее запах там, но он сдержался. Прижав ее к столу, встал рядом с ней.

Иверин притянула его ближе к себе, разрешая, впуская его. Эшсен неторопливо и с наслаждением исследовал ее тело, внимательно запоминая ее реакции.

Он играл с клитором, скользя в ее шелковой смазке, усиливая прикосновения и сразу после этого делая их легкими, нежными. Он целовал ее шею, и прикосновения бороды в сочетании с его пальцами внизу вызывали в ее голове еще более неприличные желания. Наконец, она не выдержала, и сама направила его руку глубже. Горячая и тесная, сама того не зная, она значительно усложняла для него задачу быть осторожным.

Эшсен сел на учительское кресло и посадил ее к себе на колени. Он хотел, чтобы она кончила только от его ласки, но пока знал ее тело недостаточно. Приглашающе опустил ее руку вниз, заставляя прикоснуться к себе самой. Лаская себя под его взглядом и одновременно чувствуя его пальцы внутри, Иверин одновременно чувствовала себя смелой и пошлой. Она старалась прижаться к нему плотнее. Но когда она коснулась ширинки его джинсов, проведя по напряженному члену рукой, Эшсен замер и мягко вернул ее руку обратно в область ее собственного удовольствия.

Он снова запустил пальцы в ее волосы и немного потянул назад, обозначая контроль и не давая отстраниться, вернулся поцелуями к шее. Она отреагировала неожиданно для самой себя, открываясь ему навстречу и впуская его пальцы глубже. Довольный ее ответом, он заставил ее больше запрокинуть голову, удерживая и открывая жадным поцелуям шею и ключицы.

Он сменил нежные движения на резкие, почти грубые. Ее дыхание стало прерывистым, он почувствовал, как ее мышцы внизу сжались вокруг его пальцев, она плотнее прижалась к нему и сорвалась в терпкий оргазм.

Он остановился. Бережно прижимая Иверин к себе, он чувствовал, как восстанавливается ее дыхание. Он не получил разрядки, возбуждение отзывалось болью, но он знал, что сегодня это было верное решение.

«Возможно, единственное», – печально заметил он.

Находясь так близко, она вдыхала его запах… даже не парфюма, а скорее, геля для душа.

«Холодный, но не резкий, – определила она, – какой-то универсальный, обезличенный».

Сейчас он смягчался, смешиваясь с легким шлейфом ее духов.

Нужно было собраться, привести мысли в порядок.

Глава 7

Время работало против них. Она не могла решить, с чего лучше начать.

«Дома будут волноваться, если я не появлюсь к ужину…», – подумала она, вдруг смутившись и почувствовав себя неуместной.

– Эшсен?..

Он тяжело вздохнул, но продолжил прижимать ее к себе.

– Если не появлюсь через час, меня начнут искать, – посмотрела на часы Иверин.

– Я подвезу, – предложил Эшсен, рассчитывая остаться рядом с ней дольше.

– Сам заешь, что не подвезешь, – жестче, чем хотела, сказала она.

Она была права. Ее присутствие в его машине пришлось бы объяснять.

Продуманная обстановка учебного класса контрастировала с их внешним видом и состоянием.

Она мягко отстранилась и начала одеваться.

Эшсен не хотел отпускать ее так.

– Полчаса, – произнес он.

Иверин поймала себя на мысли, что ей нравится его голос. Он звучал спокойно и уверенно, как говорят люди, привыкшие хорошо продумывать свои слова и знающие, что к их мнению прислушиваются. Появляющиеся иногда интонации были едва намечены, словно приглашая в эмоциональный квест.

– Хорошо, – отозвалась она, стараясь смягчить свою недавнюю резкость.

Кабинет мешал думать, заставляя мысленно возвращаться к произошедшему.

Они перешли в лаборантскую. Она села на старый диванчик, осматриваясь. Он подумал и сел на пол, напротив нее, спиной к столу. В маленькой комнатке из этой позиции он мог касаться Иверин. Почему-то ему казалось, если он сохранит физический контакт, остальное будет легче.

– Хорошо, – он задумчиво поглаживал ее по ноге, решая, с чего начать.

Иверин молчала.

– Вы с Ареном пара? – рискнул он.

– Дурацкий вопрос.

– И?

– Иногда, – с вызовом посмотрела Иверин.

– Хорошо, – он ожидал чего-то в этом духе. – Почему ты не пришла? – задал он вопрос, который несколько раз обещал себе не задавать.

Иверин обдумала услышанное.

– Чтобы ты думал обо мне, – улыбнулась она. – Сработало?

– Да, – кивнул Эшсен. – В зале… вы были парой? – с усилием сформулировал он.

Она спустилась с дивана на пол, оказавшись у него между ног.

– Эшсен, правильно ли я поняла, ты хочешь знать, имел ли меня Арен до того, как ты вмешался? – вкрадчиво спросила она, положив руку ему на колено.

– Да, Иверин, – подтвердил он, подавляя незваное возбуждение и стараясь приготовиться к любому ее ответу, справедливо полагая, что ему самому есть в чем признаться. – Я хочу знать.

– В тот раз нет, – легко ответила она и почувствовала, как он расслабился. Она раздумывала, стоит ли откровенничать и как сильно. – Я знала, что ты дежуришь.

– Откуда? – недоверчиво спросил он, иррационально, по-мальчишески надеясь, что так оно и было.

– Летнее волонтерство. Помогала Тильде – секретарю Скай. График дежурств валялся у нее на столе, так что в этом моей заслуги нет, – призналась она, чертя круги кончиками пальцев по текстуре джинсовой ткани на его колене.

Он мысленно повторил ее ответ в своей голове.

– А в чем есть?

«Боги, – подумала она, – видимо, к этому придется привыкнуть». Откровенничать дальше было рискованно.

– Тильде было скучно, летом тихо, – осторожно начала Иверин. – Мы обсуждали последние новости: отставку Вудсона, поиск нового учителя… И я почти совсем не видела твой файл, когда она обедала, забыв выйти из системы. – Иверин приняла максимально невинный вид. – Хотя все основное Тильда и так рассказала, можно было даже не спрашивать, просто слушать.

Эшсен подумал о том, как много из его жизненной ситуации могло попасть в личное дело на уровне учебного корпуса. Данные об образовании, карьере, наградах – наверняка, остальное – маловероятно.

– Что там про здоровье? – спросил он.

Иверин задумалась, припоминая.

– Спортивные награды в профессиональном корпусе, кажется, – ответила она.

Он кивнул. «Что ж, не так уж и страшно», – успокоившись, решил он.

– Твое любопытство приятно… – искренне сказал он. – И я надеюсь, ты простишь меня.

– За что? – настороженно спросила она.

«Сейчас или никогда».

– Выслушай меня, хорошо?

Она кивнула.

– Твое дело мало информативно, – он замолчал, снова пытаясь подобрать слова, смягчающие ситуацию.

– И? – не выдержала она.

– Данных не было, – медленно начал он, – Но есть Сеть… Я отслеживал твою активность.

– Активность? – в ее голосе прозвучали тревожные нотки.

– Ресурсы, которые ты посещаешь. Все, кроме личной переписки, – честно добавил он. – Открытые страницы… и старую Сеть.

«Все, – подумал он, – сейчас она меня пошлет». Он замер, остановив свою руку на ее лодыжке, ожидая последствий своего признания.

– Но это невозможно, у меня были временные пароли… – недоверие сменилось удивлением.

– Вспомни, где я работал, – спокойно сказал он.

Она сложила руки на груди, отстраняясь и раздумывая.

«Его осведомленность – это хорошо или плохо?»

– Сейчас ты так не делаешь?

– Нет.

– Но ты скажешь, если начнешь?

Такого поворота он не ожидал.

– Хорошо.

– Обещай!

– Обещаю, – покорно произнес он.

– Хорошо, – она посмотрела на него новым взглядом. – Как ты относишься к тому, что ты увидел?

Переход был более резким, чем он ожидал.

«К этому легко привыкнуть», – подумал Эшсен. Он взял ее за руку и примирительно поцеловал запястье.

– Преподаватель и курсант – плохой прогноз, – честно ответил он. – О нас узнают. Из-за меня пострадает твое личное дело.

Иверин улыбнулась, а затем мягко отстранилась.

– Мне пора ехать, – она встала, опираясь на его плечо. – А ты не ответил, как относишься к теме.

Эшсен внимательно посмотрел на нее.

– Я ответил, – с мягким упреком произнес он.

Иверин наклонилась к нему, не желая лишать себя удовольствия поцеловать его еще раз и одновременно смягчая неловкое прощание.

– Опаздываю. Остальное обсудим позже?

– Принял, – кивнул он.

Она вышла из лаборантской, чувствуя на себе взгляд Эшсена.

Иверин не спеша ехала домой, переключая радио, когда музыка переставала ей нравиться. Время в дороге позволяло думать.

Глава 8

Она вошла домой, встретив настороженный взгляд Мамы Ричи и шумное беспокойство Папы Лари по поводу опоздания к ужину. Она обняла Ларти, убеждая его, что все в порядке, и, собравшись с духом, обратилась к матери.

– Мам, нужно поговорить.

– Что-то случилось, вы поругались с Ареном? – тут же вмешался Ларти.

– С Ареном все хорошо и со мной тоже. У всех все хорошо, честно, не переживай.

Мама Ричи внимательно смотрела на дочь, принимая решение.

– Время семь двадцать, – Ричардин перешла на профессионально-дружественный тон, который Иверин уже давно научилась считывать, как искусственный. – Пойди приведи себя в порядок, мы подогреем ужин и спокойно поедим. А потом поговорим. Идет?

– Я быстро, – согласилась она, направляясь в свою комнату. – Пап, извини еще раз за ужин.

– Все плохо? – спросил Ларти, когда они с женой остались одни в гостиной.

– Знаешь, мне всегда казалось, что с Ареном ей скучновато, – пространно заметила Ричардин.

Ужин прошел приправленный тревожным ожиданием. Семья перешла в гостиную, с традиционным вечерним чаем. Иверин залезла на диван, поджав под себя ноги, родители выжидающе смотрели на нее.

– Мне нужен совет Мамы Ричи, потому что… возникла нетипичная ситуация, – аккуратно расставила она подходящие слова.

Родители терпеливо ждали продолжения.

– И мне нужна поддержка Папы Лари, потому что…

– Иверин, ближе к делу, – прервала Ричардин, поймав ее попытку применить стратегии медиаторов. – И кончай таскать книги из моего кабинета! Пожалуйста, – мягче добавила она.

Она скрыла улыбку за кружкой, подумав, что очень немногие из этих книг стоит читать дважды.

– Я хочу предупредить вас о чем-то, что, боюсь вам не понравится. – перешла к сути она. – Помните нового педагога, который работает в корпусе с этого года?

Ричардин поджала губы, ожидая развязки.

– Эшсен Джайн, кажется. Про него была родительская рассылка: блестящий выпускник и все такое… – начал Ларти и осекся на полуслове, посмотрев на дочь.

– Есть некоторая вероятность, – продолжила Иверин, – сексуальных отношений между нами, – с облегчением выдохнула она, передавая информацию в надежные руки. – Наверное, лучше, чтобы вы были в курсе. И мне нужно понять, к каким последствиям это может привести.

Ларти поставил чашку на стол и поднес руку к виску.

– Но у вас же разница… Сколько ему? – спросил он, ни к кому конкретно не обращаясь.

– Двадцать шесть, – вместе ответили Иверин и Ричардин.

– Семь лет разницы… – грустно подытожил Ларти и вопросительно посмотрел на Ричардин в поисках поддержки.

– Ты посещаешь его курс?

– Закончила эту программу в прошлом году.

Ларти взял кружку, потом снова поставил ее и с тревогой посмотрел на дочь.

Ричардин молчала, Иверин знала, что означает это молчание. В ее голове прокладывались разные линии развития событий, затем оценивались как деструктивные, нейтральные и оптимальные, оценивалась их вероятность, сопутствующие запускающие факторы. Но поделившись с матерью, она словно передала проделанную ею ту же работу на проверку.

– Детка, ну почему он? – задал риторический вопрос Ларти. – У вас столько замечательных ребят на вашем потоке и… А как же Арен? Через год вы разъедетесь по профессиональным корпусам, появятся новые знакомства.

– Иверин, – начала Ричардин, и они с Ларти повернулись к ней, обратившись в слух. – Ты права, ситуация нетипичная. Формально вы ничего не нарушаете, возраст согласия пройден, тебе девятнадцать. Но этически картина другая. Начав отношения с курсанткой, он создает плохой прецедент. Что если другие преподаватели последуют его примеру? Что если ему разонравится эта курсантка и он захочет сменить ее на другую? – Иверин опустила глаза, послушно играя скромность. – Да, это неприятно, но фантазии отличаются от реальности, – продолжила она. – Для корпуса эта ситуация не желательна, они постараются устранить ее и не допустить повторения. У него и у тебя в личном деле появится соответствующая запись. Я не буду спрашивать, стоит ли оно того. Но я прошу, чтобы ты хорошо подумала.

Вердикт был вынесен.

– Ив, подумай о профессиональном распределении. Вдруг для направления, которое ты выберешь, это окажется критичным? – поделился своими опасениями Папа Лари.

– Спасибо. Это все, что мне нужно было услышать, – Иверин улыбнулась. – Мам, как думаешь, сколько мы сможем встречаться до того, как корпус узнает?

Ричардин задумалась, раскидывая в уме очередную сеть подсчетов.

– Если вы не будете пересекаться в корпусе, встречаться только у него… Насколько я помню, у Вудсона, которого сменил Джайн, была стойкая неприязнь к учебному городку, и коттедж он снимал ближе к выезду из городской зоны…

– Из-за пасеки, – улыбнулась Иверин, вспомнив чудаковатого преподавателя.

– … позитивный расклад – около двух месяцев. Потом регулярность ваших встреч вызовет внимание в учебном корпусе, а до этого, естественно, у Службы Дружеских Связей.

– Значит, я рассчитываю на полтора, – подвела итог Иверин. – Мам, а что у него со здоровьем?

– Информация закрыта для обсуждения, – покачала головой Ричардин.

Это означало, что настаивать бесполезно.

– И что, мы будем делать вид, что все в порядке? – уточнил Ларти.

– Решать Иверин.

В своей комнате, в мессенджере, ее ждало сообщение

«Спокойной ночи, Иверин»

«Мог найти мой ник в мессенджере в общей учительской базе», – успокоила себя она, отгоняя мысли о том, где и что еще он мог найти. «Не буду отвечать», – она перевернула коммуникатор экраном вниз, решив проигнорировать его самовольное вторжение.

Но спустя минуту передумала.

«Спокойной ночи, Эшсен»

Глава 9

Суббота – день творческой работы и волонтерства. Нужно было связаться с Люкой, скоординироваться на сегодня. Сделать свои обычные дела по дому.

Позавтракав, она уехала к Люке. Волонтерство в Садовом центре до трех, приобщение к природе и ценности чистых продуктов. Подруги с удовольствием выбирали овощи из мягкой земли, взяв задание у кураторов. Чтобы избежать рассказов о себе, Иверин расспрашивала Люку о покупках для ее нового творческого проекта, стараясь незаметно проверять, который час. В три они попрощались с сотрудниками центра, пообещав приехать на следующей неделе. В три тридцать она уже была дома, пытаясь одновременно съесть тост и принять душ.

Остановившись на шортах, майке и рубашке, выехала к нему. По договоренности он ждал ее у себя в коттедже. Она прислонила велосипед к забору когда-то белого, заросшего домика, входя на его территорию. Он сидел на крыльце, ожидая ее. Она подошла и села рядом.

– Привет, – поздоровалась она.

Эшсен не ответил. Она подвинулась ближе. Он хотел обнять ее, но не был уверен что это уместно. Поэтому он сделал лишь небольшое встречное движение, пересев плотнее к ней.

– Зеркалишь? – спросила она.

Эшсен подумал, что она права, он чувствует себя менее виноватым, когда инициатива исходит от нее.

– Боюсь тебя спугнуть, – улыбнулся он.

Она положила свою руку на его, переплетая их пальцы в замок. Ей понравилось ощущение и то, как их руки выглядят вместе.

– А что бы сделал, если бы не боялся? – спросила она.

Он посмотрел на нее. Она почувствовала, как он сжимает сильнее ее пальцы, сплетенные с его. Она выдержала его взгляд, не убирая руку, разрешая ему делать то, что он хочет.

– Дальше, – тихо попросила она.

Он встал, не выпуская ее руки, так что ей пришлось встать вместе с ним.

– Еще дальше? – уточнил он.

Она медленно кивнула. Эшсен подошел к двери и также за руку провел ее в дом. Иверин шла за ним, осматриваясь.

Пустующие полки намекали, что у бывшего владельца имущества было значительно больше, чем у настоящего. Маленькая гостиная и кухня с легкостью могли выглядеть столь же нетронутыми в нежилом доме. Спальня выходила окнами в сад, стеклянная дверь отсюда вела на небольшую террасу. Ни одной фотографии или брошенной книги, а ведь он живет здесь уже несколько месяцев. По-военному безупречно заправленная постель с темно-зеленым покрывалом. Гардероб с зеркалом на дверце. Единственное украшение – замершие часы на стене напротив кровати.

Эшсен остановился. «Если бы у меня были мозги, я бы ее отпустил», – подумал он. Выпустил ее руку и отошел к стене.

Она увидела на его лице уже знакомое выражение.

– Иверин… – начал он.

Она не дала ему продолжить, подошла к нему и поцеловала. Он ответил на поцелуй, обнимая, прижимая ее к себе, стараясь запомнить ощущение ее присутствия в своих руках.

«Пусть она останется, пусть останется», – мысленно попросил он.

Она отстранилась, оставаясь в его объятиях. Провела руками по его груди, спускаясь вниз, чтобы найти края футболки. Потянула вверх, заставляя Эшсена снять ее. Он был выше ее, но не на много. Его телосложение говорило скорее о выносливости, чем о работе над рельефом мышц, который так ценили ее сверстники.

Она скользила кончиками пальцев по его плечам, груди, животу, спускаясь ниже. Взялась за ремень его джинсов. Эшсен остановил ее руку, смотря на нее тем же печальным взглядом. В ответ она сняла с себя рубашку и шорты, бесцеремонно бросив одежду на пол.

Иверин сделала шаг назад, с удовольствием отмечая, как он смотрит на нее. Она подошла к зеркалу и встала перед ним.

– Подойди ко мне, – попросила она.

Эшсен подошел, оказавшись за ее спиной. На его фоне Иверин казалась маленькой. Он смотрел, как она поднимает свою майку не снимая, но оставляя над грудью. Как она касается своей груди, легко сжимает соски, прижимаясь к его обнаженному телу спиной.

Он нежно поцеловал ее шею и положил руку ей на живот.

– Еще, – прошептала она.

Он прижал ее к себе, так что она почувствовала его возбужденный член. Она сделала движение из стороны в сторону, потершись о него.

– Еще, – требовательнее повторила она.

Он продолжил целовать ее шею, нежно сжимая грудь, жадно рассматривая отражение. Он прижался к ней сильнее, так что ей пришлось положить руки по обе стороны от зеркала, чтобы сохранить равновесие. Его рука скользнула ей в трусики.

Она смотрела на отражение, наслаждаясь своей смелостью и его лаской. Эшсен едва сдерживался. Горячая и шелковая там, она отвечала на его прикосновения прерывистым дыханием и стонами. Он впитывал ее эмоции, стараясь продлить и усилить их. Он хотел бы контролировать себя лучше, но мешало собственное возбуждение.

Его палец легко скользнул в нее, она застонала, впуская его.

– Еще, – прошептала Иверин.

Он ввел второй палец, она прикрыла глаза, давая себе привыкнуть, пока он медленно ласкал ее двумя пальцами.

– Еще! – выдохнула она.

Он аккуратно добавил третий палец, она вскрикнула. Он замер, в ответ она положила свою руку на его сверху, разрешая продолжить.

Горячая и тесная, такая желанная, стирающая все разумные и правильные мысли из его головы.

– Иверин, никакого секса сегодня, – хрипло произнес он, призывая остатки самообладания. – Нет контрацепции – нет секса.

Она улыбнулась, разворачиваясь к нему.

– Все курсанты с семнадцати лет на обязательной долговременной контрацепции до персонального разрешения СДС об ее прекращении, – она провела рукой по бугру на его джинсах, поцеловала его грудь, продолжая ласкать член через ткань. – Ты не знал?

Она дала ему время осознать услышанное. Затем медленно расстегнула ремень, джинсы и коснулась руками его члена.

Иверин представляла его размер, касаясь через ткань, но он оказался под стать владельцу – шире и больше, чем она ожидала.

Эшсен успел заметить ее реакцию.

– Мы можем остановиться, – сделав над собой усилие, мягко сказал он.

Ее пальцы легко скользили вверх и вниз по стволу его члена, он стал тверже в ее руках.

«Остановимся в другой раз», – нетерпеливо подумала Иверин, обводя пальцем очертания головки.

– Мы, правда… можем… – начал Эшсен, но его самоконтроль терял позиции с каждым нежным движением Иверин.

Ей хотелось лизнуть его, попробовать взять головку в рот, но она боялась, что он кончит, и сегодня хотела иной развязки.

Она подошла у нему вплотную, чтобы было удобно шептать ему на ухо.

– Я скажу, если мне будет больно. Скажу, если захочу, чтобы ты остановился. Но прямо сейчас я очень, очень хочу, чтобы ты сделал то, что ты хочешь.

«Боги, почему это так заводит?» – успел подумать Эшсен.

Он обнял ее и поцеловал. Запустив пальцы ей в волосы, он контролировал поцелуй, с удовольствием ощущая ее волнение. Он положил ее на кровать, снял с нее майку и трусики. Быстро освободившись от одежды, лег рядом, скользя рукой по ее телу.

Эшсен соединил ее запястья у нее за головой, удерживая своей рукой. Лег на нее сверху, и она очередной раз почувствовала каким возбуждением реагирует на него ее тело. Хотелось стонать, не сдерживаясь, расцарапать ему спину, хотелось все, что он готов сделать с ней.

Он начал ласкать ее между ног своим членом: обводил клитор, приближаясь к горячему входу, чуть нажимая и сразу убирая выше. Повторив это несколько раз, Эшсен с удовольствием отметил, что она нетерпеливо отвечает на его движения.

Контроль его рук и необходимость следовать его темпу пьянили и обостряли эмоции. Она хотела притянуть его ближе, но ее руки оставались в его власти. Мысли путались.

– Эшсен…

Он понял, что она готова.

Приставив головку члена ко влажному входу и внимательно наблюдая за реакцией Иверин, он сделал первое движение вперед. Она смотрела ему в глаза, стараясь сохранить контакт. Стараясь дышать глубже, она сосредоточилась на своих ощущениях.

«Расслабься. Дыши». – она развела ноги шире, давая понять, что он может двигаться дальше.

Еще одно движение вперед. Эшсен контролировал ее и себя, стараясь быть нежным.

Движение вперед. Она обняла его ногами, прижимая к себе. Было немного больно, немного слишком.

Вперед. «Тесная девочка. Медленнее» – он старался двигаться осторожно. До конца. Эшсен чуть не кончил от мысли, что вошел в нее. Остановился, целуя, давая ей привыкнуть, а себе успокоиться.

Иверин наслаждалась каждой секундой, восторг тела сплетался с предвкушением.

– Еще, – выдохнула она.

Он недоверчиво посмотрел на нее, медленно вышел и снова вошел в нее, на этот раз чуть легче. Сделал усилие над собой, чтобы не повторить это движение быстрее и резче.

Она видела, что он балансирует между желанием позаботиться о ней и значительно менее цивилизованным желанием. Ей понравилась тень зверя в его глазах. Иверин мягко высвободила руки и обняла его, притягивая к себе.

– Еще, – разрешила она.

С таким трудом удерживаемое желание, получив одобрение, обрело свободу. Эшсен начал двигаться смелее, а потом, не выдержав, резко вошел в нее. Она вскрикнула, но вместо того, чтобы отстраниться, руками нашла спинку кровати, упираясь в нее, давая ему возможность войти глубже.

Ее очевидное удовольствие от продолжения отозвалось в нем потерей остатков контроля. Крики заводили и усиливали возбуждение, хотелось снова услышать ее.

Сделав несколько резких движений, он кончил, оставаясь голодным, почти не веря в реальность происходящего. Все еще желая ее, сгребая в медвежьи объятья, вдыхая ее запах, Эшсен не мог заставить себя отпустить ее.