Эрик Берн
Введение в психиатрию и психоанализ для непосвященных. Главная книга по транзактному анализу
Глава 3. Рост индивида
1. Чем взрослый отличается от ребенка
Взрослые гораздо больше похожи на детей, чем дети на взрослых. Для многих детей грузовик – это Большая Машина. Они долго не могут понять, что грузовик устроен для транспортировки товаров, а обыкновенная легковушка – для перевозки людей. Точно так же для многих взрослых ребенок – это Маленький Взрослый. Они не понимают, что у детей другие проблемы. Хотя взрослый временами ведет себя и даже должен вести себя как Большой Ребенок, дети – это не Маленькие Взрослые.
Представление о том, что ребенок – это взрослый в миниатюре, можно назвать представлением о гомункулусе (гомункулусом называется маленький смышленый человечек). Чем же ребенок отличается от взрослого?
Ребенок беспомощен. По мере взросления, он становится менее беспомощным, но по-прежнему зависит от родителей, которые обязаны многому его научить. Пока его учат делать то или иное, у него появляются все новые предметы для усвоения, но, как уже говорилось, ребенок не способен научиться тому, к чему еще не готова его нервная система. Время, к которому у него созревают различные нервы, например, ног или кишечника, зависит от качества нервной системы, унаследованной им от родителей. Если ребенок родился преждевременно, иногда его приходится держать в инкубаторном устройстве, прежде чем его тело достаточно созреет для колыбели.
Образы у детей смутные. Вначале ребенок в состоянии лишь отделить внешний мир от самого себя. Он учится фокусироваться на отдельных предметах, и образы его становятся точнее. Взрослым требуется много лет, чтобы уточнить образы, но даже потом они не так уж хорошо выделяют существенные предметы. У ребенка подобного опыта нет совсем, пока он учится, и сам он и его родители должны проявлять выдержку и терпение.
Минерва Сейфус всегда была для своего возраста необычайно развитым ребенком. Но, когда училась ходить, она время от времени роняла разные вещи, как и все дети в этот период. Однажды Минерва перевернула пепельницу, и ее отругали, чтобы она больше так не делала. Для ее матери было важно, чтобы пепел оставался в пепельнице, но в возрасте Минервы при всей ее развитости внимание девочки привлекало что-то более простое: не содержимое пепельницы, а внешний вид. Ребенку хотелось угодить матери, и у Минервы создалось ложное впечатление – так как пепельница была голубого цвета, девочка решила, что будет слушаться и никогда больше не тронет голубые предметы.
На другой день она принялась играть светло-зеленой пепельницей, и мать опять ее отругала, восклицая: «Ведь я велела никогда больше не играть с пепельницей!» Минерва растерялась: она тщательно избегала всех голубых тарелок исходя из своего понимания требования матери, так почему ее бранят за то, что она играла зеленой! Когда мать поняла, в чем ошиблась, она объяснила дочери: «Посмотри, это пепел. Для него и нужны такие тарелочки. В пепельницы складывают вот эти серые пылинки. Не трогай ничего, в чем они лежат!» И тогда Минерва впервые поняла, что пепельница – это не голубая тарелка, а предмет, в котором находится серый порошок. И все наладилось.
Если мать недооценивает проблемы ребенка и не объясняет ему достаточно ясно, чтобы избежать недоразумений, то наказание теряет всякий смысл. А если это повторяется раз за разом, в конце концов ребенок уже и не старается быть хорошим и ведет себя, как ему вздумается, поскольку чувствует, что не способен понять, чего от него хотят. Он приходит к выводу, что наказания – нечто вроде непредсказуемых «актов Провидения», периодически поражающих его независимо от поступков. Это вызывает у него обиду, и ребенок начинает совершать дурные поступки, чтобы отомстить матери. В ряде случаев всего подобного можно избежать, следуя примеру миссис Сейфус, то есть ясно и недвусмысленно объясняя ребенку, чего от него требуют.
Младенец занят главным образом основными аспектами жизнедеятельности – дыханием и едой. Взрослому известно (с определенной степенью достоверности), что при нормальных условиях он поест в надлежащее время. Ребенок не имеет подобной уверенности, поскольку не понимает, каковы необходимые условия, он знает только, что все зависит от матери. У него создается представление, что первая гарантия защищенности от испуга и голода – любовь матери, и он старается завоевать эту любовь. Если он не уверен в материнской любви, то становится беспокойным и пугливым. Если мать делает вещи, которые он в его возрасте не в состоянии понять, ребенок расстроится, как бы ясно ни осознавала свои действия его мать. Если она прерывает кормление, чтобы позаботиться о больном отце, не приласкав ребенка, это может точно так же его испугать, как если бы мать его бросила.
Запуганный ребенок несчастен и труден. Когда он находит возможность отомстить за испуг, вроде описанного выше, он ею пользуется. Ребенок не способен мыслить достаточно ясно, чтобы понять – такое поведение принесет ему больше вреда, чем пользы.
Жизнь ребенка полна потрясений и поразительных явлений, которых мы, взрослые, не способны понастоящему оценить. Представьте, какое потрясение для ребенка – родиться! И как он должен удивиться, впервые увидев книгу! Мать говорит ему, что написанные в ней черные значки означают «кошка». Но ведь он прекрасно знает, что кошка – это пушистое животное. Как черные значки могут быть пушистым животным? Разве это не удивительно! И ему уже хочется узнать побольше.
2. О чем думает новорожденный?
В действительности этот вопрос нелогичен, поскольку новорожденный, скорее всего, не думает. Насколько нам известно, его психическая жизнь состоит из чувств и влечений, тем самым напоминая чистую поэзию.
Новорожденный только что совершил одно из самых трудных путешествий в своей жизни, пройдя через родовые пути во внешний мир, где его безопасность и благополучие полностью зависят от других людей. Он даже не знает, как сообщить о своих потребностях, пока не обнаруживает, что плач отчасти помогает. Теперь его сердце проталкивает кровь через тело совершенно новым способом, потому что некоторые из кровеносных сосудов не применялись до рождения, и его кровообращение вначале неидеально. А между тем он сильнее нуждается в снабжении кровью, особенно голова, потому что мозг требует добавочного питания для роста. Легким также требуется время, чтобы окончательно приспособиться к новой работе, так что и с дыханием могут возникнуть проблемы.
Теперь ему приходится сосать молоко, чтобы получить пищу, которую раньше получал из материнской крови. Первое время ему трудно даже тут, так как нервы и мышцы, отвечающие за данное действие, не координированы надлежащим образом.
Мать помогает ему, максимально возможно имитируя прежнее внутриутробное состояние. Убаюкивая ребенка, она носит его на руках, тесно прижимает его к груди, источнику его пищи. Ее тепло и близость отчасти удовлетворяют его потребности и несколько облегчают беспокойство, а покачивания и ласки помогают дыханию и кровообращению.
По мере того как развивается мозг, младенец начинает обходиться без материнских рук и все увереннее чувствует себя в мире, потому что лучше его понимает. Есть основания полагать, что ребенок, которого не ласкают, просто позволяя ему вволю сосать, развивается медленнее и более пуглив, чем дети, которых ласкают. Кроме того, наблюдая за развитием сотен детей, ученые пришли к выводу, что когда ребенка по-настоящему любят, это способствует развитию его мозга. Во всяком случае мать, привязанная к ребенку, лучше справляется со своим делом, чем равнодушная.
Как бы тщательно она ни выполняла все необходимое для благополучия ребенка, этого недостаточно, если она, кроме того, не поглаживает и не прижимает ребенка к себе. Известны даже случаи, когда дети, вовсе лишенные ласки, погибали от функционального расстройства при обильном питании и безупречном гигиеническом уходе.
Следует иметь в виду, что младенец боится мира и, вероятно, тоскует о месте, в которое уже не вернуться. Думать он не способен и не имеет действенных внутренних способов справиться со своими страхами и желаниями. Чтобы наполнить его желудок, достаточно и бутылочки со смесью, но лучший способ внушить ему ощущение безопасности и побудить развиваться – это материнские объятия.
3. Эмоциональное развитие сосущего младенца
Чтобы понять эмоции ребенка в период грудного вскармливания, остерегайтесь ошибочного представления о «гомункулусе», выраженного в вопросе: «Как бы я себя чувствовал с моим уровнем психического развития, будь я младенцем?» Вместо этого следует спрашивать: «Как себя чувствует ребенок с его психическим аппаратом?» У ребенка нет ни политических взглядов, ни представлений о скромности, чистоте и вежливости, ни опыта во взрослых удовольствиях. Единственное, что руководит его поведением – примитивные желания и беспокойства.
Какой же образ мира складывается у ребенка на данной стадии развития? Младенец находится в переменчивой среде, в которой в любой момент «может что-то случиться» и на самом деле случаются ужасные вещи.
А где-то есть нечто теплое и любящее, дающее ему ощущение безопасности. Оно утоляет голод ребенка, поглаживает ему спину, отчего приходит успокоительный сон. Это теплое и любящее – основа его безопасности. Когда оно исчезает или когда очевидный или скрытый недостаток материнской любви дает ему почувствовать, что он покинут, – тогда ребенок несчастен. Когда же он на руках у любящей матери или слышит ее ласковый голос, тогда он счастлив и спокоен.
Вначале его стремления, видимо, направлены на поглощение: тепла, молока и любви. Его образ мира настолько смутный, что данные вещи почти взаимозаменяемы. Если ребенку недостаточно молока, ему нужно больше любви. Если ему не хватает любви, то понадобится больше молока, и он жадно впитывает инфракрасные лучи, исходящие от материнской кожи.
Сосание – его первая «общественная деятельность», то есть первая от рождения деятельность, требующая участия другого лица. Складывается впечатление, будто у ребенка есть врожденная потребность в некотором объеме сосания, и если она не удовлетворяется в более раннем возрасте, то должна быть удовлетворена впоследствии (так же обстоит дело с потребностью клевать у цыплят и с сосанием у щенков).
Обычно сосание груди лучше удовлетворяет эту потребность, чем сосание какого-нибудь другого предмета в это же время. Если кормление не вполне удовлетворяет подобное желание, младенец пытается восполнить недостаток любым другим путем, например, сосет большой палец между кормлениями. Если это не помогает, возникает раннее сильное беспокойство в зоне рта, которое может сохраниться и в зрелые годы, даже если человек не сознает этого напряжения.
Сознательно или бессознательно он ищет удовлетворения, и это отражается на его поведении. Младенец пытается сохранить связь с «бутылочкой» любым способом, который дозволяет окружение или собственное самоуважение: он посасывает трубку или пьет из бутылки, но иное содержимое. В обычных обстоятельствах человек может совершенно забыть о данном желании, сохраняя, однако, глубоко скрытое ощущение, что он еще не вырос из детской привычки. Но переживая потерю, с которой ничего не в силах поделать, иногда он возвращается к прошлому, пытаясь восполнить ее удовлетворением первого в жизни большого стремления – младенческого желания пользоваться своим ртом. Поэтому многие разочарованные начинают злоупотреблять курением, алкоголем, едой или иной деятельностью, связанной со ртом, снимающей также и другие виды напряжения, помимо того, о котором идет речь.
При благоприятных условиях потребность в сосании со временем более или менее удовлетворяется, и ребенок естественным образом «перерастает» привязанность к материнской груди и бутылочке. Возможно, это отчасти связано с тем, что по мере развития нервной системы он приобретает способность удовлетворять другие напряжения. Теперь он может получить больше удовольствия, с одной стороны, например, взаимодействуя с предметами при помощи рук. С другой стороны, развитие нервов кишечника и мочевого пузыря тоже дает ему возможность испытать новые и странные наслаждения, когда он управляет данными органами.
Нетрудно понять, что стремление класть в рот и обсасывать разные вещи является «слиянием», поэтому сосание – первое проявление либидо. Свое главное либидо младенец удовлетворяет через рот, который поддается его управлению лучше остальных органов. Понятно, почему материнская грудь приносит ему больше радости, чем бутылочка: более близкая связь удовлетворяет либидо более прямым путем. Те же напряжения, которые на данном жизненном этапе удовлетворяются близостью матери, впоследствии играют роль в его стремлении сблизиться с другими женщинами.
И у младенцев, и у взрослых прямое удовлетворение либидо сопровождается набуханием некоторых пористых тканей. В первые месяцы жизни во рту младенца имеются губчатые образования, набухающие после кормления грудью (при искусственном вскармливании подобное происходит редко). Между удовлетворением либидо у сосущего младенца и у взрослого существует физическое и психическое сходство.
Теперь рассмотрим, каким образом кормление младенца сказывается на мортидо. Предположим, мать, вместо того, чтобы помочь ему удовлетворить либидо, препятствует этому, отнимая сосок или бутылочку, прежде чем ребенок насытится. Младенец не способен задаться вопросом: «Требовалось ли ей на самом деле уйти или она могла остаться со мною?» Поскольку ему препятствуют и поскольку он младенец, ребенок сразу же ищет другие способы удовлетворения своих напряжений, и если ему это не удается за счет либидо, он пытается найти облегчение за счет мортидо (то же относится и к другим видам фрустраций).
Не умея толком управлять конечностями, он в состоянии сделать это немногими способами, притом достаточно бесхитростными. Взрослый способен бежать или сражаться, младенцу недоступно ни то ни другое.
Основная возможная для него пассивная реакция – лежать неподвижно, отказавшись сосать. В некоторых случаях он отказывается даже переваривать пищу, что вызывает опасное истощение и болезнь под названием дистрофия, нередко приводящую к смерти. Еще задолго до возникновения современной психиатрии многие опытные врачи интуитивно чувствовали и знали из практики, что лучшее лечение столь своеобразной «депрессии», вызывающей дистрофию, – материнская любовь, забота и кормлении грудью.
Чтобы реагировать активно, младенцу приходится пользоваться имеющимися в его распоряжении мышцами. В первые месяцы, помимо мышц, связанных с сосанием, он способен управлять главным образом мышцами, служащими для дыхания и растягивания тела. Поэтому, когда «сердится», младенец задерживает дыхание, пока не посинеет, кроме того, он растягивает мускулы и держит их в напряженном состоянии, выгибаясь дугой.
Несколько позже ребенок выражает свой гнев еще более агрессивно: он кусается. Ребенок может укусить материнскую грудь настолько сильно, что она начнет кровоточить. В данном случае для удовлетворения мортидо используется тот же объект, что и для удовлетворения либидо, точно так же, как в случае, когда мужчина убивает любимую женщину. Для младенца в этом возрасте лучший способ «устранить» какой-либо предмет – съесть его. И если он хочет, чтобы обидевшая его грудь исчезла, он пытается ее укусить (предполагая, что после такого наказания грудь появится снова и продолжит надлежащим образом его кормить). К счастью, отсутствие зубов обычно не позволяет ему зайти слишком далеко.
Кусание сосков некоторым образом напоминает каннибализм, и это не просто совпадение. Аналогично поступают в некоторых племенах, с особыми церемониями поедая человеческие органы, которым приписывается важнейшее значение.
Особенности сосания роковым образом влияют на развитие у младенца деструктивных импульсов. Чересчур сильная фрустрация пробуждает, по-видимому, некоторое количество разрушительных стремлений. Если они не находят выход своевременно, то накапливаются в инстинктах Ид, пытаясь получить удовлетворение на протяжении всей человеческой жизни. Такие глубоко заложенные стремления, которые сопровождают человека с младенчества, отчасти объясняют, почему некоторые люди затрачивают столько времени и энергии на жестокие дела. У них скапливается огромное неудовлетворенное напряжение мортидо, требующее разрядки, и, поскольку в цивилизованном обществе его нельзя удовлетворить полностью, время от времени оно спускается, удовлетворяясь частично. Если какой-нибудь индивид или группа людей сбрасывают с себя личину цивилизованности, все их уродство может вырваться наружу с полной силой.
Чтобы предотвратить такое злополучное формирование личности, которое впоследствии наверняка повредит ей и окружающим, необходимо развивать уход за детьми, психотерапию для родителей и в определенной мере биохимические методы воздействия на данный процесс. Впрочем, родителям следует опасаться каких-либо нарушений в психологическом развитии ребенка лишь в случае, если тот часто повторяет некоторые виды дурного поведения, когда его нервная система уже готова к более серьезным задачам.
Хотя кусание груди обычно случается из-за фрустрации, оно может иметь и другие причины. Например, означать, что жевательные мышцы уже достаточно развиты, и ребенка пора отлучить от груди. Связано ли кусание с обидой и в какой степени, выясняется в каждом отдельном случае, возможно, с помощью доктора.
Полагают, что обильное кормление и позднее отлучение от груди способствуют развитию великодушия и оптимизма, а недостаточное кормление и раннее отлучение от груди провоцируют ущербность и жадность. Ричард Райт (Richard Wright) в автобиографии «Черный мальчик»[14] (Black Boy) рассказывает, что с детства, которое проходило в жуткой нищете, приобрел обыкновение прятать еду, сохранившееся и впоследствии, когда он точно знал, что ее достаточно. Нас преследуют наши ранние страхи, а наши ранние удовлетворения неизменно вызывают у нас доверие и благодарность.
4. Как ребенок учится себя вести
По мере того как у ребенка развивается нервная система, у него, видимо, появляется желание отказаться от прежних способов удовлетворения и перейти к новым, как только они становятся доступны. В основе данного желания лежит то, что мы условились называть термином «физис». Окружающие также вынуждают ребенка делать то, на что он способен, все сильнее предоставляя его самому себе перед лицом усложняющихся проблем, которые ставит перед ним жизнь.
Если описанные в предыдущем разделе процессы развития протекают нормально, ребенок удовлетворяет свои потребности сосать и кусать, а затем идет дальше. Чтобы выжить, он должен выполнить труднейшую работу – познакомиться с физическим миром вокруг него. Ребенок анализирует четырехмерный «пространственно-временной континуум», выделяя в нем важные элементы: время, пространство и тяготение.
Он знакомится с ними через трудный опыт. Поскольку удовлетворение больше не происходит автоматически, как в утробе матери, прежде всего он учится ждать, а его способность ждать, не впадая в отчаяние, как предполагалось выше, зависит от того, насколько эффективно его мозг способен сохранять энергию. Мозг проносит ее через время.
Потом ребенок узнает: вещи, способные удовлетворить его желания, которые раньше находились в одном месте, теперь часто оказываются в разных. Следовательно, он должен научиться ходить. Тело перемещает его в пространстве. Ждать и ходить (или ползать) – два важнейших урока, связанных с Принципом Реальности. Кратчайшим путем, позволяющим сократить и время, и пространство, сообщив свои желания другим, оказывается речь.
Одновременно жизненный опыт знакомит ребенка с тяготением. Малыш убеждается, что, если толкнуть какой-нибудь предмет, он всегда начнет падать, а не подниматься. Иногда ребенок не сразу соглашается признать подобный порядок вещей. Он ведет себя так, будто надеется рано или поздно найти что-нибудь, не подчиняющееся данному закону. И, конечно, он оказывается прав: именно по этой причине появились самолеты и ракеты.
Родители радуются, когда ребенок начинает ходить и говорить. Здесь обычно не возникает серьезных эмоциональных проблем, а успех зависит от поощрения. Подлинные трудности начинаются, когда малыш учится управлять своим кишечником и мочевым пузырем. Он быстро осознает, что, если до сих пор господство принадлежало родителям, теперь «главная роль» достается ему. Оказывается, для них важны движения его кишечника или стул. Это не удивляет ребенка, поскольку он и сам об этих вещах весьма высокого мнения. Ведь это первое, что он смог сам произвести, а потому очень важное. Откуда ему известно, что и родители высоко оценивают подобные вещи? Да потому, что они их у него просят.
Сидя на горшке, ребенок понимает, что мать с нетерпением ждет, когда он все сделает, и, если у него получится, она будет в восторге. Малыш также знает, что мать раздражается, когда он делает это не вовремя или не в том месте. Таким образом, ребенок впервые получает действенный способ управлять не только поступками людей – очень важных для него людей – но и их чувствами. Он может досадить им, произведя данные ценности в неурочное время или отказавшись произвести их, когда от него этого ждут, и он может угодить им, произведя требуемое в надлежащее время.
Попробуйте поставить себя на место ребенка, учитывая, что ему известно и чего он не знает, и вы поймете, насколько он чувствует себя могущественным. Это все равно, как если бы он имел целые пригоршни золота, когда мать нуждается в деньгах. Ему самому нравится вид желтоватого металла, и малыш видит, что мама тоже довольна его появлением. На данной стадии ребенок напоминает озорного мальчишку, заполучившего власть над всеми семейными финансами. Он может разбрасывать деньги или удерживать их при себе, огорчая близких, а может выдавать деньги по требованию, доставляя родным удовольствие.
Младенец словно восседает на троне и дает волю своему настроению: он либо разыгрывает благодушного монарха, выдавая матери, что она просит, либо наказывает ее за реальную или воображаемую ошибку, отказывая в требуемом или выдавая его не в том месте.
Сначала ситуация складывается в его пользу: он вызывает восхищение, когда производит то, что от него хотят, и его обычно не наказывают за отказ. Но когда ребенок становится старше, он теряет данное преимущество.
Привыкнув к одобрению, когда он все делает правильно, и к безнаказанности, когда не делает, ребенок обнаруживает, что его великодушие и усилия, увы, теперь уже считаются чем-то само собой разумеющимся, а любое уклонение вызывает все возрастающее осуждение (такова судьба всех великодушных монархов). Теперь он ничего не выигрывает, когда правильно делает, но проигрывает, когда не делает.
Он пока не подозревает, насколько часто подобное будет повторяться в его жизни. Но уже в нежном возрасте он впервые сталкивается с неблагодарностью.
Сначала ребенок повинуется, так как рядом с ним его мать, любовь которой он желает сохранить. А дальше происходит одна из самых удивительных вещей в природе. Он ведет себя так, как хотела бы, по его мнению, мать, даже если матери возле него нет![15]
Иными словами, он начинает действовать в соответствии с ее авторитетным образом. Чтобы контролировать поведение, действительность ему больше не нужна. Вначале этот образ является сознательным, но с течением времени он все глубже уходит в подсознание, так что навыки кишечника приобретают автоматический характер.
Образ матери, ожидающей стула, который постепенно внедряется в бессознательное младенца и который в течение всей оставшейся жизни воздействует так же, как если бы мать находилась рядом, является одним из первых элементов, составляющих Суперэго.
Материнский образ сопровождается собственным образом человека в виде хорошего мальчика, ведущего себя так, чтобы удовлетворить мать и собственное стремление к развитию или физис. Он является одним из первых элементов, составляющих его Идеал Эго – эталонную личность, которой он хотел бы быть.
Таким образом, выработка навыков кишечника зависит от развития нервной системы и Суперэго, в том числе Идеала Эго. Срывы в основном происходят в тех случаях, когда возникает раздражение и когда напряжение мортидо усиливается достаточно, чтобы преодолеть сдерживающие силы Суперэго. Обычно подобное связано с реальной или воображаемой обидой или с потерей любви.
Мортидо удовлетворяется либо активным, либо пассивным путем. Младенец становится упрямцем, активно задерживает свои «дары» и целыми днями отказывается приводить в действие кишечник, пока не будет устранена фрустрация или возвращена любовь. Или перестает управлять кишечником, пассивно допуская «происшествия». Они доставляют ему добавочное удовлетворение, когда он начинает понимать, что значит «грязное». Ребенок замечает, что унижает и наказывает мать, которой приходится за ним убирать.
Эти две формы возмездия и удовлетворения мортидо часто сохраняются и в зрелом возрасте у людей, развитие личности которых отчасти застревает на кишечной стадии поведения, или, как ее называют, на «анальной стадии». Конечно, Идеал Эго не позволяет им действовать настолько же грубо и прямолинейно, как в младенчестве, но в их поведении проявляются те же характерные особенности. Такие люди демонстрируют злобу или удрученность одним из двух способов: либо все портят, в буквальном или переносном смысле слова – это весьма легкий способ поведения, не требующий особой оригинальности, выдержки и решимости – либо упрямятся, задерживая все дела и пытаясь контролировать ситуацию мелочными придирками, скорее изматывающими, чем угрожающими. Они будто говорят: «Все будет происходить в таком порядке, какой я посчитаю нужным, даже если в конечном счете выиграете вы». Впрочем, если они проявляют больше решимости, то выигрыш остается за ними.
Если «анальное мортидо» не получит в детстве достаточного удовлетворения, оно может проявиться не только при особых обстоятельствах, но и стать основной движущей силой личности. Тогда формируются два типа «анальной» личности, которые встречаются как в чистом виде, так и в сочетании друг с другом. «Пассивный», или беспорядочный тип с характерными для него неопрятностью и выраженной нерешительностью часто страдает поносом или колитом. «Активный», или упорядоченный тип проявляет упрямство и язвительность, чрезмерную, но безотносительную придирчивость к деталям и часто страдает запором.
Сравнив анальный способ удовлетворения мортидо с более ранним «оральным» способом, мы увидим, насколько отличаются данные стадии развития. Пассивная форма оральной обиды проявляется в отказе от еды и в болезни, пассивная форма анальной обиды – во всякого рода порче. Активная форма орального возмущения выражается жестокими укусами, активная форма анальной злобы – упрямством и медлительностью, а иногда и своеобразным видом жестокости.
До сих пор не вполне ясно, почему некоторые люди так сильно привязаны к той или иной ранней фазе развития, демонстрируя во взрослом состоянии те же, но слегка замаскированные способы реагирования – анальный или оральный. Хотя сбои в развитии, о которых идет речь, обычно связаны с вынесенными из детства неудовлетворенными напряжениями, видимо, не последнюю роль играет и конституция индивида. Это заметнее всего у определенного вида анальной личности с типично эктоморфным телосложением. Возможно, имеет значение факт, что эктоморфы часто страдают несварением желудка и кишечника. Висцеротоники, по данным некоторых авторов, часто принадлежат к оральному типу.
Старый мистер Кроун, с которым мы уже знакомы как с одной из жертв Наны, представлял из себя почти чистый анальный тип. Он являлся выраженным эктоморфом – высоким, тощим и долговязым с длинными неуклюжими ногами и вытянутым лицом. У него была костлявая шея, торчащие уши, опущенные уголки рта и резкие движения. Его фигура выглядела жесткой, а кожа была тонкой и серой. Он никогда не имел друзей, потому что сильнее всего интересовался своим кишечником и своим бюджетом.
Мистер Кроун не нуждался в деньгах, но был скуп и проживал в маленькой комнатке на Рейлроуд-авеню, фактически питаясь хлебом и водой. Ежедневно он принимал одну и ту же пищу в одно и то же время в том же углу и каждый раз складывал тарелки в одно и то же место. По утрам он возился с чем-нибудь в ванной, днем подсчитывал вчерашние расходы, а вечером проверял счета за прошлые годы и просматривал собрание журналов.
Мистеру Кроуну было около семидесяти. Вот уже тридцать лет он дважды в неделю навещал доктора Нейджела, чтобы пожаловаться на свой кишечник. Всю жизнь он страдал запором, и у него в шкафу имелась целая полка со слабительными. Прежде чем у него поселилась Нана, единственным развлечением в его жизни была покупка лекарств, которую он делал каждые несколько дней. Всякий раз, посещая врача, он описывал работу своего кишечника во всех подробностях, иногда с гордостью, а иногда с сожалением в зависимости от силы и степени оригинальности, которые в ней усматривал. Что касается врача, тот, по его мнению и согласно замечанию известного автора, пишущего на медицинские темы, доктора Гарри Бекмана, обязан был мысленно сравнивать описания пациента со стандартной деятельностью кишечника, который хранился под стеклянным колпаком в парижском архиве рядом с эталоном метра.
Кроме того, у мистера Кроуна имелось хобби: он находил в своих журналах изображения голых женщин и уродливо разрисовывал их карандашом. А еще он очень ловко щипал за ягодицы проституток. Стоимость таких забав, включая проезд на автобусе, он вносил в свои бухгалтерские книги наряду с другими расходами, так что мог в любой момент открыть свой шкаф и найти точную сумму, затраченную им на щипки в 1937 году. Когда мистер Кроун заболел, он из упрямства не разрешал доктору Нейджелу его исследовать и в итоге умер от рака прямой кишки.
Мистер Кроун демонстрирует все признаки анальной личности: упрямство, уязвленность, мелочная привязчивость к порядку, жестокость и чрезмерный интерес к своему кишечнику, который приносил ему сильнейшие наслаждения.
Как мы убедились, кишечник может служить для удовлетворения как либидо, так и мортидо. Младенец получает бесхитростное удовольствие от сокращения своих кишок. Он наслаждается контролем над своим телом и своим «творчеством», поскольку это его основная «творческая» деятельность с видимым результатом. Иногда он даже любит поиграть с тем, что произвел. У взрослого такие откровенные кишечные радости встречаются главным образом при психических заболеваниях. То же случается в сновидениях.
