Александр Беляев
Замок ведьм

7. Бунт

Иосиф Ганка занимался уборкой лаборатории рано утром, когда все аппараты были выключены.

Лаборатория занимала весь верхний этаж круглой башни и представляла собой огромную круглую комнату с высоким потолком. В глубине лаборатории, против окна, помещался импульсный генератор на несколько миллионов вольт. Как ни высок был потолок, пришлось в нем сделать отверстие для медной трубки, спиралью поднимавшейся высоко вверх. Огромные медные шары, больше метра в диаметре, служили разрядниками. У стены, на одинаковом расстоянии от окна и генератора, находился пульт управления; высокий помост с перилами, на который вела легкая винтовая лестница. Помост был огражден от ударов молнии многочисленными остриями громоотводов.

Однажды Губерман предложил Ганке присутствовать при опыте. «Присутствовать буду, но замыкать ток рубильником возле генератора откажусь», – решил Ганка, помня совет Марты.

Однако, к его удивлению, Губерман повел его с собой на помост и там на распределительной доске сам замкнул ток. Быть может, он просто перенес место включения?

Ганке стало жутко, когда аппарат заработал. Начали вспыхивать электрические лампочки, дрожали и гудели металлические предметы, на острых углах и остриях появлялись огоньки… Мощный разряд потряс старую башню. Молния пробила расстояние между шарами. Но это была не шаровая молния. Губерман выключил ток. Однако на трубах генератора еще оставалось электричество. Губерман сошел со своего мостика, вооружился разрядником – длинной палкой с металлическими развилками – и издали начал снимать остаточное электричество, тыкая концами развилок в генератор, как в пасть зверя. И подобно зверю, генератор отвечал на каждое движение Губермана сердитым потрескиванием, точно щелкал пастью.

– Вот и все, – сказал Губерман, когда аппарат был окончательно разряжен. – Ничего опасного, хотя без привычки, наверно, показалось страшным?

Но, как Ганка и предполагал, это совсем не было «все». Губерман для начала показал Ганке наиболее простое и наименее опасное – простой разряд. «Посмотрим, когда дело дойдет до осаживания шаровой молнии!» И ждать этого пришлось недолго.

– Я покажу тебе интересный опыт, – сказал Губерман. – Искусственное изготовление самой настоящей шаровой молнии.

– А для чего ее изготовлять? – с видом наивного простака спросил Ганка.

– Для того чтобы постигать тайны природы, – ответил Губерман.

И он взялся за подготовку опыта, попутно давая Ганке кое-какие объяснения.

– Сейчас мы изготовим такое огненное яблочко, в котором заключена сила тока в сотню тысяч ампер и напряжение в несколько миллионов вольт!

– Но где же генераторы? Электростанции? – спросил Ганка.

– А! Ты кое-что смыслишь в электричестве, – отозвался Губерман. – Наша электростанция помещается на чердаке. А генераторы? Генератором служит само небо! – И Губерман трескуче засмеялся. Ганка немного обиделся. Зачем Губерман потешается над ним? Как ни мало Ганка знает, ему все же понятно, что небо не может быть генератором.

А Губерман продолжал свои приготовления. Он открывал краны, из которых с шипением вырывался какой-то газ или пар. И бормотал:

– Это не шутка, получить шаровую молнию. Разряд происходит между проводниками. Впрочем, в этом ты ничего не понимаешь. В воздухе необходимо присутствие водяного пара и окисей азота… Впрочем, для тебя это китайская грамота… Шаровая молния капризна и своенравна. Бывали случаи, когда она проходила между телом и нижним бельем человека, не причиняя вреда, а бывали и такие, когда убивала наповал. Она появлялась из печки и улетала в форточку. А иногда разрывалась в доме, сжигая и дом и обитателей. С ней надо держать ухо востро. Вот и готово. Теперь слушай внимательно. Ты станешь вот в этой нише. Здесь безопасно. В нише распределительный щит. Каждый рычаг имеет номер. Очень просто. Я займу место на мостках верхнего пульта управления. Включу установку. Шаровая молния появится вот здесь. Она должна выйти на середину лаборатории. Я стану называть тебе номера, и ты будешь поворачивать соответствующую ручку. И мы прямехонько направим молнию в окно. Понял?

– Понял.

– Становись в нишу.

– В нишу я не стану, господин профессор, и трогать рубильники не буду, – решительно ответил Ганка.

– То есть как это не будешь? – с удивлением спросил Губерман. – Почему?

«Как объяснить Губерману, не выдавая Марты?» – подумал Ганка и тотчас ответил тоном простака:

– Потому что я трус, господин профессор. Я боюсь шаровой молнии. У меня и сейчас уже руки и ноги трясутся.

Такая откровенность несколько успокоила Губермана. Он даже улыбнулся и сказал:

– Вот не думал, что такой бравый парень может быть трусом. Стыдно, Ганка! Страхи твои неосновательны. Шаровая молния – безопасная вещь. Совершенно безопасная, уверяю тебя!

Ганка отрицательно покачал головой.

– Ты мне не веришь? – спросил Губерман.

– Вы же сами говорили, господин профессор, что шаровая молния капризна и своенравна.

Губерман рассердился. Он не ожидал, что «этот чешский увалень», как называл он Ганку за глаза, умеет запоминать, делать выводы и возражать, пользуясь его же, Губермана, словами.

– Вот осел! Ты, значит, ничего не понял. Ведь я говорил о естественной шаровой молнии, а это искусственная…

– Однако силою тока в сотню тысяч ампер, – сказал Ганка, – и в миллионы вольт напряжения.

– Но ведь мы управляем ею! – воскликнул Губерман.

– Еще не очень-то успешно, – возразил Ганка и прикусил губу – кажется, он сказал лишнее.

Губерман насторожился. Его темные брови собрались у переносицы.

– Откуда ты можешь об этом знать?

– Я собственными глазами видал ваши шаровые молнии, когда бродил по лесу, – ответил Ганка. – Не нужно много сообразительности, чтобы понять, что они чаще всего летели туда, куда им, а не вам хотелось.

Взбешенный профессор бросился к лесенке, ведущей к главному пульту управления, захлопнул за собою двери, чтобы Ганка не последовал за ним в это безопасное место, взбежал на площадку, отдышался, склонился над перилами и заговорил:

– Ну вот. Посмотрим теперь, как ты будешь бунтовать. Сейчас я включаю ток, и…

– Включайте, сколько хотите, – возразил Ганка и направился к двери.

Губерман хрипло рассмеялся:

– Ошибаешься! Не уйдешь! Не выйдешь! – крикнул он. – Дверь закрыта на задвижку снаружи. Ганс закрыл ее. Ты в мышеловке. Можешь выпрыгнуть только в окно. Не хотел повиноваться добровольно – сама молния заставит тебя меня слушать!

Ганка дернул дверь, она была заперта. Он подбежал к окну. А Губерман замкнул ток. Казалось, загудел, застонал сам воздух, Ганка невольно отступил от окна к нише, поглядывая на огромные шары-разрядники. Но шаровая молния родилась где-то в другом месте. Яркий свет за импульсным генератором возвестил о ее возникновении. Она родилась в пространстве между двумя дискообразными полупроводниками, оторвалась, как отрывается от трубки мыльный пузырь, и медленно поплыла к середине лаборатории.

– Прячься в нишу, если жизнь дорога! – скомандовал Губерман. – Поверни рубильник номер два!..

Ганке ничего не оставалось, как повиноваться. Он вошел в нишу и уже положил руку на рубильник, как вдруг дверь отворилась и на пороге показалась девушка.

– Нора!.. – Над головою Ганки раздался протяжный крик. – Нора! Уходи сейчас же! Немедленно! И закрой за собой дверь! Я приказываю тебе. Нора!

Нора исполнила только одну часть приказания – закрыла за собой дверь, но не ушла из лаборатории. Она даже сделала два шага вперед. Яркий свет шаровой молнии придавал ее бледному лицу призрачный характер. Она была похожа на привидение. Протянула руку вперед.

– Не протягивай руки! Не двигайся! – истерически закричал Губерман. – Рубильник два! Рубильник три! – Это уже относилось к Ганке. Иосиф повиновался. Но шаровая молния вместо того, чтобы уйти в окно, начала выписывать по лаборатории сложные петли, словно выискивая жертву, ослепляющая, но слепая убийца. А Нора с жутким спокойствием стояла, не обращая внимания на молнию, и говорила:

– Не надо больше опытов. Не надо больше смертей. Иосиф, уходите скорее отсюда…

Огненный шар быстро поднялся к потолку и затем медленно начал снижаться, приближаясь к Hope…

– Третий… пятый рычаг… – Губерман дико вскрикнул и бросился вниз по лестнице…

* * *

Мориц Вельтман и Берта сидели за ужином. В лесу бушевала буря. Дождь барабанил по стеклам окон. Вспыхивала молния. Горное эхо играло раскатами грома. Возле двери лежала собака и шевелила ушами, медленно поворачивая голову из стороны в сторону.

– Что-то наш Серый беспокоится, – сказал лесник, поглядывая на собаку.

Мориц Вельтман поднялся из-за стола. Тотчас вскочил и Серый. Но в этот момент постучались в окно.

– Ну вот! Я же говорил! – Мориц открыл дверь. Шум ветра и дождя ворвался в избушку. – Кто там?

– Разрешите войти прохожему? – послышался голос из темноты.

– Доброму человеку в приюте никогда не отказываем. Заходите, – ответил Мориц.

Пригнув голову, в комнату вошел высокий худощавый молодой человек. На нем был промокший до нитки тирольский костюм, за плечами – походная сумка; усы и борода давно не бриты.

– Прошу к очагу осушиться. Я сейчас подброшу дров, – гостеприимно пригласила гостя Берта, придвигая грубое деревянное кресло к очагу.

– Нет, нет, благодарю вас, я лучше посижу у порога, пока с меня стечет вода, – возразил путник.

– Что за церемонии, господин…

– Зовите меня просто Карл, – ответил молодой человек.

– Не надо стесняться, господин Карл, – продолжал Мориц. – Я дам вам свой костюм, а этот к утру высохнет.