Александр Беляев
ВЦБИД
Это было рискованное предприятие, но они ставили на карту все.
Опять двинулись в путь, но через два часа принуждены были остановиться. Началась песчаная буря. К машине подошли, точно призраки, верблюды заблудившегося каравана и в изнеможении упали. Буря прошла скорее, чем можно было ожидать, но люди и животные изнемогали от жажды. До ближайшего колодца было несколько часов пути. Положение казалось почти безнадежным. И вот тут Лэйт и Ножин решили, что пора действовать. Они соорудили небольшую башенку, установили аппарат и объявили людям, которые покорно ожидали смерти, лежа возле изнемогавших верблюдов, что сейчас вызовут дождь. Ибрагим покачал недоверчиво головой:
– Здесь никогда не бывает дождя. Аллах запечатал все источники воды на земле и на небе.
– А вот мы заставим аллаха отпечатать эти источники, – отвечал Ножин.
Мотор заработал. Никогда еще Лэйт не волновался так, как в этот раз. Башня была невысокая, диэлектрический слой должен быть очень толст, сухость воздуха громадна, мотор небольшой мощности. Действительно, более неблагоприятных условий для опыта трудно было придумать. Сейчас решалась окончательно судьба этого ценного изобретения. Все с нетерпением смотрели на небо, хотя Ибрагим и его соотечественники и не верили в чудо. Прошло десять – пятнадцать минут, а небо казалось таким же безоблачным, как всегда. Лэйт начал не на шутку волноваться.
Наконец вверху над ними появилось очень слабое, тонкое туманное кольцо, через которое было видно небо. Но это было начало. Лэйт и Ножин оживились и набрались терпения. Туманное пятно уплотнялось, росло, густело, темнело и наконец превратилось в настоящее облако, совершенно круглое. Мусульмане с суеверным ужасом смотрели то на это облако, то на людей, которые могут совершать такие чудеса, то на их удивительную машину.
И вот случилось чудо. Пошел дождь. Капли дождя ловили руками, пересохшими губами, люди плакали от радости, не веря глазам своим, набирали воду куда только можно, пили и поили верблюдов.
Это была победа, бесспорная и совершенная. Ибрагим подошел к Ножину и крикнул:
– Теперь я знаю! Нет аллаха! Есть машина и человеческая голова.
А шофер от радости начал гудеть в рожок с такой силой, что верблюды шарахнулись в сторону.
– Ну вот видишь, Ибрагим, мы и сняли с этой пустыни проклятие аллаха. И скоро мы превратим эту проклятую пустыню в зеленый сад.
А через несколько минут радисты Союза принимали радиотелеграмму: «Опыт удался блестяще. Мокнем под дождем. Высылайте аэро немедленно с запасами горючего».
Через несколько недель неутомимые путешественники уже устанавливали башню искусственного дождевания в колхозе на нижней Волге, и самый настоящий дождь, но искусственно вызванный, через несколько часов поливал удивленные головы колхозников.
Где делают погоду
Таксомотор подкатил к большому новому четырехэтажному зданию на Девичьем поле в Москве и остановился у подъезда с широкими ступенями. Человек с портфелем, бритый, в дорожном кепи и пальто из непромокаемой материи, прежде чем выйти из автомобиля, с любопытством осмотрел здание. Оно было довольно длинное, с огромными, во всю стену, окнами. На крыше здания помещалась высокая антенна, а от боковых стен в разные стороны протянулась густая сеть телефонных и телеграфных проводов. Входная дверь помещалась в небольшой нише. С правой стороны двери помещался большой барометр, с левой – термометр, на высоте второго этажа – часы, а над самой дверью скромная, но внушительная вывеска черного толстого блестящего стекла, на котором четко выделялись пять золотых букв.
ВЦБИД
Шофер нетерпеливо обернулся. Человек с портфелем спросил на ломаном русском языке: «Сколько?» – расплатился, вышел из автомобиля и поднялся по ступеням.
– Можно мне видеть инженера Лэйта? – спросил он швейцара.
– Третий этаж, правый коридор, комната номер семьдесят восемь, – быстро ответил швейцар, провожая посетителя к кабине лифта.
Через минуту человек с портфелем входил в комнату номер семьдесят восемь. Это был довольно просторный, светлый кабинет с большим столом, на котором виднелись разложенные карты СССР и чертежи. Лэйт поднялся из – за стола и спросил по – английски:
– С кем имею честь говорить?
– Смит. Вы не узнали меня? Помните нефтяную вышку в Помонской долине? Помните, я первый выследил вас за опытами искусственного дождевания?
Да, Лэйт вспомнил этого юркого корреспондента, который так разозлил Босса.
– Вот где пришлось нам встретиться вторично, – продолжал корреспондент как будто с некоторым упреком в голосе по адресу Лэйта.
– Кто же в этом виноват? – ответил Лэйт. – Вы хотите осмотреть Вецебид?
– О, да. Но прежде всего прошу расшифровать мне эти странные звуки: Вецебид.
– Это очень просто, – ответил Лэйт и сказал по – русски: – Всесоюзное центральное бюро искусственного дождевания, – переведя затем эти слова на английский язык. – Да, признаюсь, ваш брат корреспондент отнимает у меня немало времени. Ну что ж, идем, – покорно закончил он.
И они отправились осматривать ВЦБИД.
Лэйт и Смит спустились вниз и вошли в большой зал.
– Это приемная радиостанция, – пояснял Лэйт. – Машинное отделение находится внизу, сюда же передаются телеграммы и телефонограммы, которые записываются автоматически вот этими аппаратами сразу в нескольких экземплярах. Работающие здесь люди рассылают эти телеграммы пневматической почтой по отделам: Центральному метеорологическому бюро, в контроль, в отдел исполнения, в статистический, экономический и прочее. – Лэйт подошел к одному столу, взял небольшой листок и прочитал: «1936.6 – 1, 20.18 – 0, 30». Это значит, что район, обслуживаемый станцией искусственного дождевания, номер 1936, если не ошибаюсь, она находится около Кругловска, просит дождя на завтра в шесть часов утра в продолжение часа двадцати минут и в шесть часов вечера – на полчаса.
– Простите, а где этот Кругловск?
– Это новый город в хлопковом районе Узбекистана, названный именем товарища Круглова. Искусственное дождевание создало много городов там, где раньше была только одна пустыня. Кстати, если вы увидите мистера Гайдна, то передайте ему от меня, что на том самом месте, где нас предал Косой Джим, надеюсь, хорошо известный мистеру Гайдну, – красуется прекрасный город, утопающий в садах. А вот еще одна телеграмма. Она довольно необычайна: «7 – 5С». Вы знаете, что это значит? Это значит, что седьмая станция просит произвести дождь непрерывно в продолжение пяти суток.
– Но этак вы зальете все поля! – удивился Смит.
– Похоже, что так, – рассмеялся Лэйт. – Дело идет, видно, о том, что мелководье не позволяет сплавить лес по реке. И вот нас просят поднять уровень рек хорошим ливнем в продолжение нескольких суток. А вот еще, смотрите. Новое дело. «А. 499. Т». Если это расшифровать, то получится: «Аэродром номер 499. Туман». Туман, очевидно, мешает посадке аэропланов и дирижаблей. Требуется разогнать туман.
– Вы, значит, занимаетесь не только дождеванием, но и рассеиванием туч и туманов?
– Ну да. Я полагал, что вам известно об этом. Ведь мы свои аппараты для рассеивания тумана употребляем и на море, чтобы предупредить столкновение кораблей. Поднимемся теперь этажом выше, я покажу вам тот центр, где у нас делается погода.
Смит вошел следом за Лэйтом в очень большой зал через боковую дверь. Налево от него были окна во всю стену, а направо – стена, на которой находилась карта СССР в два десятка квадратных метров величиною, нарисованная, по – видимому, на матовом стекле. Смит с любопытством начал рассматривать эту карту. Она была в красках, и Смит сам скоро догадался, что они означали разного рода растительность, злаки, плантации и пр.
– Вот белые хлопковые поля, вот желтоватая рожь, пшеница, вот тучные травы для скота, мериносовых овец.
– Но почему некоторые места на карте, отмеченные номерами, изменяют цвет, то белея, то вдруг синея, и, наконец, вновь возвращаются к первоначальному цвету? – спросил Смит.
– Номера и небольшие точки около них – это все станции искусственного дождевания.
– Так много? – изумился Смит, глядя на карту, всю испещренную точками с номерами.
– Более трех тысяч, – ответил Лэйт. – На карте белеют те пункты, которые просят дождя. Когда аппарат приведен в действие, то пункт на карте синеет, – это значит: там дождь идет. А когда дождь оканчивается, все приходит в норму. Вот тот человек, который в настоящее время делает дождь. Познакомьтесь! Инженер и мой друг Ножин, которому я так многим обязан.
