Александр Беляев
Подводные земледельцы
Глава 8
Пещерное эхо
Под сводами царила тишина. Уши были свободны от наушников, и Ванюшка слышал, как эхо перебрасывало шум шагов от стены к стене. Странное эхо! Как будто он не один шел в пещере, а несколько человек шагали впереди, сзади, с боков… Вот в такой обстановке зарождались легенды о духах, двойниках, привидениях. Ванюшка не верил всему этому и все же почувствовал холодок в спине, когда, крикнув, услышал многоголосое эхо: пещера играла звуками, перебрасывая их, как мяч.
– Ох! – крикнул Ванюшка.
«Ох! Ох! Ох! Ох! Ох! Ох!» – застонала пещера.
Ванюшка принужденно засмеялся, пещера подхватила его смех, унося раскаты его все дальше, пока они не замерли где-то далеко…
Хорошо, что у Ванюшки такая сильная лампа! При ярком свете не страшно.
Чем дальше Ванюшка подвигался вперед, тем наряднее, богаче, красивее становились стены пещеры. Фантастическими кружевами спускались с потолка сталактиты. Со дна пещеры навстречу им поднимались острия сталагмитов. Кое-где сталактиты встречались со сталагмитами, образуя вычурные колонны, напоминавшие китайскую резьбу по слоновой кости.
Пещера то суживалась, то расширялась. Ее своды иногда нависали так низко, что Ванюшке приходилось нагибать голову, и потом неожиданно поднимались высоко вверх, как в готическом храме. В обширных и высоких залах зияли темные входные провалы, расходящиеся в разные стороны коридоров. Ванюшка, чтобы не заблудиться, решил всегда поворачивать в крайний левый проход. Несколько раз он заходил в тупики, выбирался из них и снова поворачивал влево. Наконец дошел до большой пещеры, стены которой были покрыты зеленоватыми, розовыми и красными кристаллами. Кое-где эти кристаллы горели, как капли крови, в иных местах светились изумрудом молодой травы. Ванюшка залюбовался невиданным зрелищем.
«Может быть, все это – драгоценные камни. Вот богатство, фут возьми!» – думал Ванюшка, медленно направляя свет фонаря то в одну, то в другую сторону. Осветив почву под ногами, он увидал каменистый спуск, отлого бегущий вниз. В глубине, в стене было темное отверстие. «Подземный ход!» – подумал Ванюшка. Он смело двинулся вниз и вдруг вскрикнул от неожиданности. Ноги коснулись совершенно невидимой холодной воды или чего-то такого же холодного, как вода. Холодный газ? Ванюшка ударил ногой – и фонтаном взлетели сверкающие брызги. Да, это вода! Еще никогда в жизни Ванюшке не приходилось видеть такой чистой, прозрачной воды. Она была прозрачнее самого лучшего стекла. Дно подземного озера было видно на всем протяжении до малейшего камушка. Из этой пещеры был только один выход – назад, если не считать темного отверстия под водой, ведущего куда-то под землю. А что, если пойти вперед, в это темное отверстие?
Ванюшка еще раз попробовал воду. Холодна! Но ведь он привык к купанию. Надо только сразу окунуться!
Ванюшка прикрепил наносник, соединил трубки с аппаратом, вырабатывающим кислород, и бросился в воду. Вода тотчас наполнила резервуар в ранце, и аппарат начал выделять кислород.
Вода была так холодна, что Ванюшка едва не выбежал на берег, но усилием воли сдержал себя и заставил продвигаться вперед.
Вход в подземный туннель был довольно низкий. Ванюшке пришлось согнуться. Фонарь освещал гранитные стены, которые сжимались все теснее. Ванюшка то плыл, то полз на четвереньках. В одном месте возникло опасение, что не удастся пролезть дальше. Но когда это узкое место было преодолено, туннель начал быстро расширяться. Стены раздвигались, свод поднялся выше уровня воды. Ванюшка всплыл на поверхность и увидал, что он находится в огромной пещере, наполненной водой. Свисавшие с потолка пещеры сталактиты напоминали странных чудовищ. Чудовища тянулись к воде и отражались в ней; дно из серо-зеленого камня было видно совершенно отчетливо. Множество рыб плавало в этом подземном озере, где не имелось никакой растительности. Чем питались эти рыбы, помимо пожирания себе подобных? Ванюшка поймал рукой одну рыбу странного вида – колючую, сухую, негибкую – и убедился, что она была совершенно слепа. Вместо глаз у нее были только небольшие углубления. Все рыбы этого озера, никогда не видящего света, были слепы! Ванюшка обследовал стены пещеры под водою и убедился, что они имеют несколько боковых каналов, через которые беспрестанно вплывали и выплывали рыбы. Быть может, по соседству имелись водоемы, которые содержали все необходимое для поддержания жизни этого слепого царства.
Переплыв озеро, Ванюшка вышел на берег и пошел по огромному, все суживающемуся туннелю. И вдруг он вздрогнул и остановился, к чему-то внимательно прислушиваясь. Нет, все тихо. Ему померещилось. Это, вероятно, капризы эха. Разве здесь могут быть люди? Ванюшка сделал еще несколько шагов вперед и снова остановился. На этот раз до него достаточно отчетливо донеслись заглушенные расстоянием человеческие голоса – как будто мужской и женский, – о чем-то спорившие. Кто они, эти люди, и где они находятся? Как могли пробраться сюда? Любопытство Ванюшки было возбуждено до крайности. Он решил подкрасться незамеченным и понаблюдать за неизвестными. Закрыл ладонью свет фонаря, оставив только маленький лучик, и, осторожно ступая, направился в сторону, откуда доносились голоса.
Голоса раздавались все яснее, все ближе, а перед Ванюшкой были только бесплодные, мертвые своды пещеры. Впереди виднелась каменная гряда, не доходившая до верха пещеры. За прикрытием этой гряды Ванюшка мог подойти незамеченным на близкое расстояние. Теперь уже можно было разобрать отдельные слова.
– Смотрите, Борис Григорьевич, какой странный беловатый отсвет на своде пещеры! – сказал женский голос.
Ванюшка невольно поднял голову вверх и увидал, что один луч прикрытого рукою фонаря дает небольшой отблеск на своде пещеры. Этот отблеск и был замечен кем-то, находящимся по другую сторону каменной гряды. Ванюшка поспешил погасить фонарь. В то же время он заметил колеблющийся, то усиливающийся, то меркнущий красноватый свет на сводах пещеры. Такой свет мог исходить только от костра.
– Это тебе показалось, – ответил мужской низкий голос. – Игра теней… Да, так я и говорю, – продолжал мужской голос после небольшой паузы. – Меня, как чеховского Епиходова, преследуют двадцать два несчастья…
Ванюшка слышал не только человеческие голоса, но и доносившиеся откуда-то гуденье, шум ветра, завывание бури… Все объяснялось просто; Ванюшка, сделав дугу, заворачивал все время налево, должен был выйти к краю горной цепи, в которой находились пещеры. В горах, очевидно, имелось несколько пещер, соединенных друг с другом внутренними переходами. В одну из этих пещер и зашли люди, укрываясь от бури, так же как и Ванюшкины приятели. Но что же это за люди?! Ванюшка подкрался к самому краю скалистой гряды и заглянул, укрываясь меж камней.
Он увидал большую пещеру. Через узкое входное отверстие врывался ветер и колебал пламя костра. Ближе к выходу, у костра, лежал человек, прикрытый рваным тулупчиком; судя по ногам в синих штанах и китайской обуви, это был китаец. По другую сторону костра сидел высокий широкоплечий человек – лысый, с коротко подстриженными усами и черными бровями. Человек этот держал на палке над костром чайник.
«Чудак, – подумал Ванюшка. – И чай-то толком не умеет вскипятить, а тоже, по пещерам шляется».
А еще ближе к Ванюшке на фоне пламени костра четко выделялась фигура женщины или девушки, среднего роста, хорошо сложенной, в короткой юбке и кепи на голове. Ванюшка видел только черный силуэт. Подбоченясь и подняв голову вверх, девушка смотрела на свод пещеры, очевидно ожидая, не повторится ли странное световое явление.
«Молодая и, наверное, красивая», – решил Ванюшка.
Не опуская приподнятой головы, девушка сделала несколько шагов вперед и вдруг вскрикнула: ее ноги коснулись холодной, прозрачной до невидимости воды.
– Здесь вода! Кто бы мог думать? – сказала девушка удивленно, отдергивая ногу.
«И ты попалась на этот фокус, голубушка», – подумал Ванюшка и, не сдержавшись, тихо засмеялся.
– Ах! – испуганно вскрикнула девушка. – Тут кто-то есть! Я слышала смех.
– Тебе все мерещится, Аленка. Я не думал, что ты такая трусиха, – сказал мужчина с чайником. – Ты бы лучше помогла мне держать чайник. Рука устала. Это эхо здесь такое. Ты крикнула, эхо повторило.
– Но я крикнула «ах», а эхо повторило «ха-ха-ха», – наоборот, да еще в кубе. Так не бывает.
– А ну-ка, крикни! – предложил мужчина. Девушка снова крикнула коротко и отрывисто: «Ах!» Ванюшке пришла мысль позабавиться. Он вдруг ответил, понижая тон: «Ах-ах!»
Девушка подняла руки к голове, а мужчина уронил чайник в костер. Китаец под рваным полушубком заворочался, приподнялся и стал прислушиваться.
– Странное эхо! – сказал мужчина, стараясь палкой подцепить чайник за ручку. – Какое несчастье! Аленка! Из-за твоего эха я уронил чайник.
– Это не эхо, – ответила девушка. – Эхо не может изменять высоту тона. Здесь есть человек. – И, сделав несколько шагов вперед, она спросила: – Кто там?
Ванюшка тихо застонал, потом вдруг показал из-за камней свой большой черный нос и круглые стекла очков. Девушка крикнула и подалась назад. Китаец с причитаниями выбежал из пещеры; мужчина у костра сидел, широко раскрыв глаза и даже приоткрыв рот. Потом пошарил у себя в заднем кармане, вынул револьвер, схватил горящую головню и бросился к каменной гряде, за которой скрывался Ванюшка.
Что делать? Крикнуть «не стреляйте» или же убегать? Ванюшка решил до конца играть роль «пещерного духа». Он вдруг побежал к озеру и бросился в воду.
Опустившись на дно, обернулся к берегу и смотрел, что будет. Мужчина подбежал к воде, прицелился и выстрелил. Благодаря преломлению лучей в воде пуля не попала в цель. Ванюшка замахал руками, повернулся и исчез в туннеле.
«Завтра я увижу этих людей и расскажу им все, – подумал он. – А пока пусть поудивляются».
Ванюшка вернулся в пещеру, где находились Волков, Гузик и Конобеев.
Макар Иванович продолжал храпеть; Гузик, как статуя Будды, сидел с поджатыми ногами и с неподвижным взглядом, устремленным в космические глубины. Волков задремал рядом с Конобеевым, но проснулся при входе Ванюшки.
– Где ты шатался? – спросил он.
Ванюшка многозначительно махнул рукой:
– Такие дела, Семен Алексеевич! Я теперь не человек, а пефферное эхо. Завтра все расскажу, а теперь спать!.. – И, быстро сняв с себя водолазный аппарат, Ванюшка улегся.
Скоро его храп присоединился к храпу Макара Ивановича.
Глава 9
На плечах тайфуна
Утром ветер утих, но океан ревел и бушевал с ужасной силой. Пришлось ночевать в пещере. За утренним чаем Ванюшка рассказал о своем ночном приключении в подземных лабиринтах. Он решил, несмотря на дождь, сейчас же отправиться на поиски вчерашних людей, которых он так озадачил, и познакомиться с ними. Стройный силуэт девушки на фоне костра не выходил у него из головы. Этот силуэт рисовался ему на скалах, тучах, далеких горах – везде…
В дождь гораздо приятнее было бы путешествовать в одних трусах, но Ванюшка принарядился: надел длинные брюки, желтые ботинки и толстовку. Этот необычайный для такой погоды наряд заставил даже Гузика спуститься со своих надзвездных высот, чтобы выразить удивление, Волков делал вид, что не замечает желтых башмаков Ванюшки, а Конобеев хлопнул веслами-руками по бедрам и сказал кратко свое любимое:
– Однако!
Нагибаясь под сильными струями дождя, Ванюшка отправился бродить по окрестным пещерам. Без особого труда удалось найти ту, в которой он видел ночью людей у костра. Но увы! Теперь в этой пещере никого не было. Зола костра была еще теплая. На черных углях валялся распаявшийся чайник. Консервная банка «бычки в томате», пустая коробка из-под папирос, кусочек бечевы – вот все, что осталось от неизвестных путешественников. Да у самого выхода Ванюшка нашел китайскую туфлю. Испуганный китаец, очевидно, уронив ее с ноги во время бегства, уже не осмелился вернуться за нею. Теперь про эту пещеру, наверное, будет сложена легенда!..
Ванюшка обошел пещеру несколько раз, осмотрел все уголки за каменной грядой… Пусто! И никаких следов, которые указали бы, куда направились путники. Неужели он, Ванюшка, так напугал их, что они ушли, не дожидаясь рассвета? И зачем он не познакомился с ними вчера ночью? Ванюшка не мог простить себе этого.
Вернулся он в свою пещеру весь мокрый, грязный, усталый и раздраженный. Походил из угла в угол и вдруг заявил, что сейчас опустится на дно моря.
– Да ты и до воды не доберешься! Посмотри, что опять делается, – сказал Волков, указывая на выходное отверстие пещеры. Сквозь частую сетку дождя виден был бушующий океан и дрожащие под страшным напором ветра деревья.
– Очень просто дойду, – упрямо ответил Ванюшка. – Ходил же я пещеру искать.
– Тогда было тише, а сейчас опять разыгралось.
– Зато на дне тихо. Рыбы небось и не знают, что тут творится. Семен Алексеевич, да как и не идти-то? Ведь сами знаете, тайфуны как зарядят, так и пойдут крутить. Шутка сказать, от июня до ноября они вертят! Правда, не беспрерывно, а все-таки дуют да дуют. Так что же, мы все это время сложа руки сидеть будем? И так вся работа на берегу остановилась. Как хотите, а я пойду. Не сидится мне.
Ванюшка взял черный наносник и очки.
– Надень по крайней мере полужесткий водолазный костюм, – посоветовал Волков. – Посмотри, целые водяные горы обрушиваются на берег. Они размозжат тебя, раздавят, как яичную скорлупу.
– Что правда, то правда, – ответил Ванюшка и влез в полужесткий костюм, облегающий тело. Особенностью этого водолазного костюма была жесткая оболочка у груди, принимающая на себя давление воды.
– До свидания, товарищи! – сказал Ванюшка и надел на голову скафандр. Волков помог ему прикрепить ранец с аппаратом, доставляющим в скафандр кислород. Ванюшка тронулся в путь.
Между падением на берег волн проходило всего несколько секунд. За этот короткий промежуток времени Ванюшка хотел добраться до волнореза. Но об этом нечего было и думать Тяжелые свинцовые подошвы и не менее тяжелый свинцовый костюм связывали свободу движений на поверхности земли. Ванюшка походил вдоль берега и, махнув рукой, направился обратно. Однако Волков ошибся, думая, что благоразумие победило. Ванюшка отошел от берега и, сделав дугу, взошел на высокий обрыв. У подножия обрыва была довольно большая глубина, и Ванюшка не раз бросался здесь в воду и нырял. Теперь он решил использовать это место, чтобы опуститься на дно, избегая столкновения с волнами.
Ванюшка переждал, когда волна разбилась об утес, и бросился вниз. Это было тоже рискованно. Следующая волна, если бы он не успел опуститься достаточно глубоко, могла разбить его об утес. Волков внимательно смотрел, стоя у входа в пещеру, на волны. Ванюшки не видно. Он, очевидно, погрузился в глубину.
– Однако глянь-ка на небо! – услыхал Волков голос Макара Ивановича. Волков поднял глаза вверх по указанному рукой Конобеева направлению.
Среди косматых волнующихся свинцовых туч образовалось зловещее темное пятно. Пятно все увеличивалось – и вдруг из центра его показалась воронка, которая, вращаясь с ужасающей быстротой, начала спускаться все ниже и ниже, как хобот чудовищного животного. В то же время на поверхности океана под черным облаком кто-то невидимый смешал волны в одну клокочущую массу. Масса эта, вращаясь со все ускоряющейся быстротой, начала выпучиваться, превращаясь в воронку, обращенную заостренным концом вверх, и поднимаясь навстречу воронке, спускавшейся с неба.
– Смерч! – сказал Волков. Ему уже приходилось видеть смерчи – постоянные спутники тайфуна. Но на этот раз зрелище было на редкость интересное.
Обе воронки – спускающаяся из черного облака и поднимающаяся с поверхности океана – соединялись, образовав гигантский водяной столб, расширявшийся внизу и вверху. Этот столб двигался по поверхности океана со скоростью тридцати пяти километров в час. Посмотрев на верхний конец водяного столба, Волков увидел, что в том месте, где этот столб вливался в тучи, он как бы переходил в очень длинную водяную трубу, которая резко выделялась своим более светлым цветом на черном фоне тучи. Эта труба беспрерывно извивалась, как огромная змея. Иногда «змея» завивалась узлом, и на этом месте Волков видел черный круг с еще более черной точкой посредине. Эта водяная труба была в полтора раза длиннее самого смерча и пропадала где-то далеко в облаках. Жутко было смотреть на страшную вращающуюся водяную змею. Вот смерч побледнел, труба разорвалась у верхнего конца, и в то же время порвался смерч у нижнего конца. Нижняя воронка сровнялась с поверхностью океана, а верхняя, крутясь, поднялась к облакам и скрылась в черной туче… Через несколько минут явление повторилось, – снова гигантский столб двигался по поверхности взбаламученного океана. И еще раз смерч порвался, причем нижняя его воронка, постепенно опускаясь, помчалась по направлению к берегу и там разбилась. Было видно, как эта воронка налетела на берег и упала на высокий склон. Целая Ниагара воды вдруг забушевала на склонах берега, ниспадая в океан.
– Однако врагу не пожелаешь быть в это время в океане, – сказал Конобеев. – А приходилось.
Через двадцать минут смерчи исчезли. Небо очистилось. Далеко на востоке еще виднелся один столб, наклонившийся и медленно, словно с трудом, двигавшийся на север. Вот и он побледнел, разорвался внизу и исчез.
Тучи быстро уносило на север. Скоро выглянуло солнце. А к обеду небо было уже безоблачно, ветер утих, лишь океан продолжал бросать на берег волну за волной.
Ванюшка к обеду не вернулся. Проходил час за часом, его все не было. Волков, Гузик и Конобеев начали беспокоиться. Конобеев решил отправиться на поиски, хотя найти Ванюшку на дне океана было не легче, чем иголку в сене.
– Однако, может быть, его разбило волной около утеса! – говорил Конобеев. – Поищу! – И Конобеев опустился в водолазном костюме с того же места, с которого прыгнул в воду Ванюшка. Обшарил все дно вокруг утеса, но Ванюшки не нашел.
А к вечеру, при закате солнца, Ванюшку принесли на самодельных носилках рабочие промысла. Они нашли его в десятке километров от пещеры.
Когда Ванюшка окончательно пришел в себя, то рассказал своим друзьям, что произошло с ним.
– Не всякому человеку удается покататься на спине тайфуна и остаться в живых, – так начал он рассказ о своем необычайном приключении. – Спрыгнул я в глубину благополучно и пошел. Фонаря не зажигал, – он мало помог бы мне в мутной от песка и ила воде. Добрался до котловины, которая находится метрах в сорока от берега, знаете? Там было совсем тихо. Вода почти не двигалась. Буря катилась над моей головой. Я спокойно пошел по дну. «Теперь можно зажечь фонарь», – подумал я. Нажал кнопку. И, как вы думаете, что я увидел? Фут возьми, рыб! Видимо-невидимо! Их было здесь столько, что мне положительно приходилось проталкиваться через них, как будто я попал в сельдяную бочку. Понимаете? Они набились сюда в котловину из боязни, что буря выбросит их на берег. Умная тварь, хоть и не говорит! Тут и сельди, и треска, и горбуша, и иваси, разные жесткоперые, и большие, и малые. И даже не гоняются друг за другом – не до этого: животы спасают.
А уж сколько там водорослей в этой котловине – уйма! Прямо получился котел ухи с капустой. И водоросли не движутся, тихо. Разве только какую водоросль рыба большая двинет, тогда бурые ленты чуть шелохнутся и опять замрут. Иду я, иду, рыбки передо мной бочками сверкают серебряными, синими, медными, красными, иду и радуюсь. Как это хорошо выходит: там, над головой, светопреставление, а у меня тут тишь да гладь, и я сухой хожу! Тепло мне и сухо. Вот, думаю, отсижусь тут, пока рыбы наверх полезут, тогда, значит, будет ясно, что буре конец.
Прошел я несколько шагов и стал замечать, что как будто откуда-то ветерком понесло. Тихо-тихо начали водоросли в одну сторону поворачиваться, и у рыбок какое-то беспокойство замечается. Все они повернулись навстречу ветерку и зашевелились тревожно, будто шепчутся. Откуда, думаю, водяным ветерком потянуло? Может быть, я в такую струю попал? Вернулся назад метров на пять – ничего подобного. То есть я хочу сказать, что и здесь ветерок. Значит, дело не в струе, а в том, что почему-то вся вода в котловине в движение пришла, как будто кто большой ложкой мешать начал. И чем дальше, тем больше. И все в одну сторону. Натягиваются струнами ленты водорослей, работают рыбки плавниками, как корабельный винт во время шторма, а их все относит, и меня вместе с ними. Попробовал идти против течения. Куда тут!
Неужели, думаю, и здесь придется отлеживаться? Не иначе. Не успел я лечь, как вдруг сильное течение приподняло меня от земли и потянуло куда-то в сторону. Я руками, ногами за землю, за водоросли – ничего не помогает. Несет меня вместе со всем рыбным народом в неизвестном направлении, заворачивает по кругу, ровно на карусели.
Тут, должен вам признаться, растерялся я маленько, фонарь погасить забыл, хоть и не помогал он мне в таком происшествии. В глазах зарябило; рыбы, водоросли в один переплет сплелись.
Ну и покатался же я тут!.. Как чаинка в стакане чая, когда ложкой быстро сахар размешивают, так и я летал. Хорошо, что дух не захватывало, потому что кислород у меня собственный. А сердце замирало, скрывать не стану.
И вдруг чувствую я, что меня не только крутит, но и поднимает, прямо как по штопору вверх. Что за притча такая?.. И вдруг на одно мгновение вижу я дневной свет. И вижу, что высунулась моя голова из водяного столба, который над морем поднялся и вертится, и я верчусь вместе с ним. Увидел я берег и горы с лесом, и разбитый рыбацкий челн на берегу – и опять нырнул внутрь столба водяного. А меня так закрутило, что я ноги и руки подобрал поближе к телу, того и гляди оторвет. Рядом со мной какая-то рыба вертится, огромная, вот хоть обнимись с ней. Еще разок выглянул я на свет из столба водяного, а он пополам разорвался, и нижняя часть, в которой я был, на берег несется. Закачало, закрутило меня так, что я сознание потерял. А пришел в себя – двинуться не могу; сильно грохнуло и дышать тяжело – кислорода нет…
Ну и вот, спасибо, рабочие подоспели и скафандр открыли. Отдышался. Если бы не разорвался смерч, подняло бы меня выше туч, грохнулся бы я оттуда – и капут. Выходит, что на смерче я покатался, на самом тайфуне. Не шутите со мной, теперь я человек особенный.
Рядом с Ванюшкой рыбаки нашли мертвую акулу, жительницу южных морей, с распоротым на скалах брюхом. Тут же валялось содержимое ее желудка: задняя часть свиньи, передняя часть барана, голова породистого бульдога, корабельный скребок, карман клетчатого пальто с газетой «Таймс», целая кладовая трески, две эмалированные кружки и молодая акула.
Да, Ванюшка дешево отделался. После его рассказа Конобеев рассказал несколько случаев из своей долголетней рыбачьей практики, когда рыбацкие суда были захвачены водяным смерчем. И он не помнит случая, чтобы хоть один из людей вернулся живым из этого путешествия.
