Руслан Белов
Два брата

Когда миска, принимая в себя кость, загремела, Шарик проснулся. Побегав по двору и полаяв на прохожих ради спокойствия хозяев, он схватил кость и побежал к маме. На соседнем дворе, отделявшем дом Шарика от дома его матери, сторожевых собак, к счастью, не было. Вернее, время от времени собаки появлялись там (запах их чувствовался повсюду), но все они, пожив с месячишко, легкомысленно убегали на рынок, изобиловавший дармовой едой.

* * *

…Нельзя сказать, что мама Шарика обрадовалась визиту сына. Как мы говорили, у собак есть родословные, но нет родственников. Но сахарная кость выглядела такой аппетитной, и на ней было так мною хрящиков и даже мяса, что мама Шарика великодушно разрешила ему побыть у себя на дворе.

Шарик смотрел, как самозабвенно мама грызет кость, и думал, что он, наверное, был плохим сыном: не давал маме спать, беспокоил ее возней с братьями, может, даже выпивал слишком много молока или делал ее соскам больно. И поэтому мама разлюбила его…

Вновь почувствовав себя одиноким, он чуть не заплакал. А мама, расправившись с мясом и хрящиками, подняла глаза на сына и поняла, почему он принес ей сахарную косточку.

"Понимаешь, – подумала она своему тридцать пятому сыну (она хорошо его помнила – он, большой, головастый в позапрошлом году родился первым), – понимаешь, сынок, человек нас придумал, вывел из волка для того, чтобы мы ему, и только ему, служили. И любили только его… И поэтому мы такие – как только становимся на ноги, забываем о родственниках и начинаем думать только о человеке, только о его пользе. И я такая, и все собаки такие, значит, и ты должен быть таким. А то хозяин выгонит тебя, и ты останешься наедине с безжалостной улицей… А теперь иди, разве ты не чувствуешь, что твой хозяин вылил в твою миску скисшее молоко и удивляется, почему тебя нет?"

Сказав, она поднялась на ноги и, схватив кость, понесла ее закапывать под развесистым кустом черноплодной рябины. Но, пройдя несколько шагов, обернулась к тридцать пятому своему сыну и сообщила: "Твой брат живет на Береговой улице, в самом ее конце, над Клязьмой… Сходи к нему… Может быть, он такой же… такой же, как ты".

* * *

Береговая улица была далеко. Так далеко, что самовольно убежать туда Шарик не решился. И стал ждать случая, то есть гостей – летом к Хозяину часто приезжали друзья, они жарили и ели во дворе шашлык, а потом гурьбой шли на Клязьму купаться. И, конечно, брали с собой Шарика.