Вглядевшись, я понял, что это не я, умерший, жду его приближения, а она, моя спутница, глазами которой я стал смотреть, потому что кроме нее никого не стало.
Человек, вращая палкой, приблизился к ней (ко мне), и все повторилось: понимание того, что он прекратит ее (меня), и короткая стычка, и самоубийство.
Но она осталась.
Потому что была пространством.
Это был сон. Сине-зеленые тона начальных его кадров – это ядовитые тона жизни.
Моя спутница – моя надежда.
Мое женское начало.
Икс к моему игреку. XY.
Она – то, что не давало остановиться и питало.
Невысокая, кое-как одетая женщина на перроне – моя неустроенность, опоясанная веревочкой стремления обходиться тем, что есть.