Жорж Байяр
Мишель и старинный фотоаппарат
16
Был уже первый час ночи, когда мальчики решили вернуться домой. Видимо, Лорьо еще не знал о предстоящем празднике.
Они покинули свой наблюдательный пункт и направились в сторону Ситэ-Флери. Однако на полдороге до их ушей донеслось сначала звяканье цепи, а потом плеск воды под веслами.
– Мы ушли слишком рано! – воскликнул Мишель.
Они повернулись и побежали обратно. В этот момент из камышей, окружавших остров, показалась лодка…
– Странно, – прошептал Даниель. – Откуда он приплыл на остров? Мы его не заметили – значит, с противоположной стороны?
– Да, со стороны поселка, – согласился Артур. – Нам его не было видно за островом. Там, где мы сидели, мы могли бы караулить его до самого утра!
– Он возвращается туда, откуда приплыл, – заметил Мишель. – Быстрее! Мы успеем добежать до причала раньше, чем он там окажется!
Пригнувшись, чтобы их не было видно за камышами, мальчики бросились вперед. Добежав до причала, они остановились, вытирая пот с разгоряченных лиц и переводя дыхание.
До лодки было метров пятьдесят. Они разглядели сидевшего в ней мужчину в матросской шапочке. Его гребки были короткими и ровными, как у человека, которому часто приходится браться за весла.
Скоро лодка ткнулась носом в причал.
Мальчики притаились в камышах, с» трудом сдерживая нетерпение…
Они услышали, как мужчина звякает цепью, обматывая ее вокруг столба. Потом по причалу затопали тяжелые сапоги.
За спиной мужчина нес тяжелый мешок. Он подбросил его резким движением плеч, чтобы перехватить поудобнее, и направился к тропинке.
– Пора! – прошептал Мишель.
По этому сигналу мальчики выскочили из камышей и зажгли фонари.
Мужчина вздрогнул, отпрянул назад, как будто собираясь бежать, и тут мальчики с удивлением узнали его.
– Мсье Барле! – воскликнул Мишель. – Вот так сюрприз!
Сосед поднес руку к глазам, защищая их от яркого света.
– В чем дело? – повторял он. – В чем дело? Что вы здесь делаете в такое время?
– Гуляем, – ответил Мишель. – А вы? Много поймали рыбы?
Барле понадобилось некоторое время, чтобы понять иронию мальчика. Он растерялся и плохо соображал.
– Много, – проговорил он наконец, видимо, надеясь, что, вопреки очевидности, ему удастся провести друзей.
– Вам, должно быть, тяжело. Может, помочь? – предложил Артур.
Он зашел Барле за спину и направил луч фонаря на мешок. Тот в одном месте прорвался, и сквозь дыру виднелся угол черного ящичка, узнать который было совсем не трудно…
– О-о! Так дело не пойдет, мсье Барле! У вас дырка в мешке! Фотоаппарат того и гляди выпадет!
Мишеля и Даниеля эти слова поразили не меньше, чем того, кому они были адресованы. Братья, в свою очередь, заглянули Барле за спину и сразу же узнали черный футляр.
– Странно, – сказал Мишель. – Очень странно. Похоже… Ну конечно же! Это фотоаппарат мадам Перо. Где вы его нашли, мсье Барле? Я ужасно рад! Готов биться об заклад, что вы собирались отнести его хозяйке!
Сосед, который совсем потерял голову от случившегося, не упустил предоставленный ему шанс.
– Ну конечно! – воскликнул он. – Я нашел его в шалаше… Наверно, его там спрятал вор. И я сказал себе: «Нужно отнести фотоаппарат мадам Перо!»
Даниель отошел на несколько шагов в сторону я взвел затвор «рефлекса». Фотовспышка на мгновение ослепила присутствующих. Барле поднял руку, чтобы загородиться, однако было слишком поздно.
– Нужно будет оставить фотографию на паять об этом историческом моменте! – усмехнулся Артур. – А теперь сними, как мы с Мишелем помогаем мсье Барле.
Даниель снова нажал на спуск фотоаппарата.
Сосед, видимо, решил, что теперь ему остается только отправиться домой, и сделал несколько шагов по тропинке.
– Подождите, мсье Барле! – остановил его Мишель. – Ваш мешок слишком тяжел. Троим его будет легче нести, чем одному. И вам не придется утруждать себя, тащить мешок до дома мадам Перо. Она будет очень рада получить назад свое имущество. Кстати, нужно будет сообщить жандармам, что аппарат нашелся и они могут прекратить его поиски!
И, не дожидаясь согласия соседа, Артур и Мишель сняли мешок с его спины и потащили по направлению к вилле мадам Перо.
Даниель вместе с Барле шел следом. Мальчик слышал, как тяжело дышит его попутчик. Едва ли это был самый приятный момент в его жизни!
Некоторое время никто не произносил ни слова, однако, когда маленькая процессия достигла улицы Жюля Валлеса, Барле остановился.
– Скажите, ребята… Я бы хотел… Если только это возможно…
– Да, мсье Барле? Что вы хотите? – спросил Мишель.
– Я бы предпочел сам объяснить мадам Перо, что произошло. Сейчас она, наверно, спит… Если же разбудить ее среди ночи, она наверняка разволнуется…
– Хорошо, мсье Барле. Мы будем ждать вас завтра рано утром. Я уверен, что на вас можно положиться.
И, оставив соседа у забора его дома, мальчики направились к «Глициниям».
Они бесшумно открыли входную дверь и прошли в гостиную. Затаив дыхание, мальчики разрезали веревку, которой был завязан мешок, и обнаружили пакет, завернутый в прозрачный полиэтилен. Рядом, в футляре, как и следовало ожидать, лежал фотоаппарат.
Друзья сняли полиэтилен, сорвали оберточную бумагу. Под ней оказалась синяя картонная папка, на которой было написано черными чернилами: «Сообщение, сделанное в Обществе археологических исследований провинции Артуа Эженом Марньи, проживающим во Врефане, на улице Жюля Валлеса. Май 1943 года».
Мишель, Даниель и Артур не верили собственным глазам. Перед ними лежали те самые документы, которые они безуспешно искали уже несколько дней!
– Интересно, как это попало в руки Барле?! – воскликнул Даниель. – И какое объяснение он придумает?
– Мы это скоро узнаем, – сказал Мишель. – А пока глупо было бы подвергать себя риску повторного ограбления!
Мишель и Артур были настолько взволнованы открытием, что на следующее утро вскочили чуть свет, хотя накануне легли очень поздно. Даже Даниель поворчал лишь для порядка, когда двоюродный брат разбудил его.
– Смотри, пропустишь самое интересное, – предупредил Мишель.
Фотоаппарат и папку они положили на стол в гостиной.
– Теперь остается только ждать. Мадам Перо скоро встанет.
Однако раньше, чем ее бабушка, в гостиной оказалась Мартина. Она сразу же обратила внимание на трофеи, принесенные друзьями.
– Не может быть! Я просто не верю своим глазам! Вы могли бы рассказать мне обо всем вечером, когда вернулись! – И девочка бросилась к лестнице, крича: – Бабушка! Бабушка! Иди скорее!
Появилась встревоженная мадам Перо.
– Что произошло? – спросила она, входя в комнату.
Увидев папку и фотоаппарат, пожилая женщина умолкла и поднесла руки ко рту. Она подошла к столу, прочла надпись на папке – и неожиданно разразилась рыданиями.
Мишель, Даниель и Артур стояли, не зная, что предпринять. Мартина утешала бабушку, которая наконец успокоилась, вытерла глаза и попыталась улыбнуться.
– Извините меня, – сказала она слабым голосом. – Когда я увидела почерк отца…
Она не смогла договорить: слезы душили ее. Прошло еще несколько минут, прежде чем ей удалось окончательно взять себя в руки.
– Где вы это нашли? – спросила она. – Это так неожиданно!
Мишель начал рассказывать, как мальчики напали на след документов и решили устроить засаду Лорьо.
– Так это Лорьо?! – воскликнула мадам Перо. – Кто бы мог подумать!
– Нет, это не Лорьо, – ответил Мишель. – Это… ваш сосед Барле!
Если бы в гостиную попала молния, хозяйка дома не поразилась бы сильнее.
– Барле? – повторила она бесцветным голосом. – Мсье Барле?! Вы в этом уверены?
Мальчику пришлось во всех подробностях описать то, что произошло ночью. В конечном итоге мадам Перо пришлось поверить услышанному.
– Как это могло случиться?! – повторяла она. – Как это могло случиться?!
– Он должен скоро прийти и все объяснить, – сказал Даниель.
– Если только не передумает! – заметила Мартина.
– Он, несомненно, предпочтет объясняться с вами, мадам, а не с жандармами, – проговорил Артур.
– Кстати, нужно будет обо всем сообщить в полицию, – решила пожилая женщина.
– У нас есть более срочные дела, мадам, – остановил ее Мишель. – Мы должны ознакомиться с содержимым папки и позвонить мсье Девиллеру, если оно окажется интересным.
– Вы правы… Пожалуйста, займитесь этим сами… Я слишком взволнована!
Друзья уселись за стол и открыли папку.
В ней лежало несколько прекрасно сохранившихся листов бумаги, исписанных четким, почти каллиграфическим почерком Эжена Марньи. Прадедушка Мартины писал об открытии, которое он сделал, когда рыл убежище.
– Поселение эпохи Меровингов! – воскликнул Артур. – Ничего себе!
Описав в общих чертах суть своего открытия, Эжен Марньи объяснял, что сначала избрал неверное направление для раскопок, тогда как нужно было рыть от стены сада в сторону леса.
– Вот почему мы там ничего не нашли, – заметил Мишель. – Нужно было копать вправо. Мальчики продолжали чтение документа.
– «Деревянное изображение головы человека, – перечислял Даниель, – резное панно, осколки керамической посуды, ножи, наконечники копий…»
Эжен Марньи подробно описывал каждый предмет. Из текста следовало, что он предполагал проиллюстрировать сообщение сделанными им же фотографиями.
В заключение он упоминал, что из осторожности спрятал найденные им предметы в надежном месте.
«Я не хочу потерять их, если в мой дом попадет бомба, – писал он. – ОАИПА, несомненно, сумеет принять необходимые меры для того, чтобы сохранить все эти сокровища».
– Подумать только! Если бы не ярмарка подержанных вещей, мы бы даже не заподозрили о его открытии! – воскликнула мадам Перо.
– И все равно мы едва его не упустили! – добавила Мартина.
В этот момент кто-то позвонил в дверь. Девочка пошла открывать.
В гостиную вслед за ней вошел Барле. Друзья смотрели на него без удивления, однако на их лицах отражалось нетерпеливое ожидание.
17
Судя по виду Барле, ночью он почти не спал.
Мальчики не знали, что им следует делать. Разговор между мадам Перо и ее соседом обещал быть трудным, особенно для последи г
Хозяйка дома поняла, о чем думают друзья, и сделала им знак остаться, потом предложила посетителю сесть. Все устроились вокруг стола.
– Мне непросто говорить вам об этом, – начал Барле. – Я и есть тот сосед… Тот молодой сосед, о котором писала «Курье де ля Тэрнуаз». Во время войны я уже жил с родителями в том самом доме, где и сейчас.
Он умолк, погрузившись в воспоминания.
– Значит, это вы нашли тело моего отца после бомбардировки? – прервала молчание мадам Перо.
– Да! Для шестнадцатилетнего парнишки это было тяжелое испытание. Раньше я никогда не видел людей, погибших во время воздушных налетов… Вы должны меня понять! Я не сразу осознал, что произошло, думал, он просто без сознания…
Позвал отца, он и сказал, что мсье Марньи мертв. Это ему пришло в голову, что до вашего возвращения дом останется пустым. Он предложил перенести пока к нам наиболее ценные вещи, в том числе и фотоаппарат.
Барле снова сделал паузу и обвел взглядом тех, кто находился в комнате. Вероятно, он ждал одобрения с их стороны.
– Я решил захватить и папку. В то время я еще не знал, какую ценность она представляет. На ней были написаны фамилия мсье Марньи и название археологического общества…
– Но в то время, когда я вернулась из эвакуации, вы жили где-то в другом месте? – спросила мадам Перо.
– Вы правы… Мои родители умерли вскоре после гибели мсье Марньи.
– Тоже во время воздушного налета?
– Нет. Это был несчастный случай. Они ехали на тандеме[11] —тогда их было очень много – и попали под военный грузовик. Меня взяла к себе племянница отца, она жила с мужем в Бутрэ…
– На улице Монахов? – вырвалось у Мишеля. Барле удивленно посмотрел на него.
– Да, на улице Монахов. Их фамилия была Лорьо. Там я и познакомился с их дочерью… Мы поженились через несколько лет после войны и переехали сюда.
За этим заявлением последовала глубокая тишина. Конечно, еще не все стало ясно, но покров тайны был уже приподнят. На языке у всех, кто сидел за столом, вертелся один вопрос… Не дожидаясь, пока ему его зададут, сосед снова заговорил:
– Я взял с собой на улицу Монахов кое-какие вещи… В том числе папку и фотоаппарат. Отцу Рене – так зовут мою жену – я объяснил, откуда они взялись. А он сказал, что никто не поверит, будто мы хотели просто сохранить все эти вещи, нас скорее обвинят в ограблении дома мсье Марньи. Я тогда был совсем молоденьким и поверил ему. Фотоаппарат я спрятал на чердаке.
– И папку тоже? – задала вопрос Мартина.
– Нет. Ее спрятать было куда проще. Я всегда держал ее вместе со своими вещами.
– Как же вы могли ничего не сказать мне об этих вещах после того, как я вернулась?! – воскликнула мадам Перо.
На губах ее соседа появилась смущенная улыбка.
– Знаете… Я по-прежнему боялся, что меня обвинят в краже. Так что, возвращаясь в Ситэ-Флери, я оставил фотоаппарат на чердаке, только спрятал его получше, а с собой взял лишь папку. Моя жена ничего не знала об этом и не знает до сих пор.
– Значит, Жюльен Денуэт действительно нашел фотоаппарат на чердаке, – заметил Мишель.
– Да. Я увидел вас, когда вы возвращались с ярмарки, и сразу подумал, что скоро у меня начнутся неприятности. Рано или поздно выяснится, что я жил в доме на улице Монахов, и тогда меня обвинят в краже. Поэтому я заставил Жюльена той же ночью украсть у вас аппарат. Я сказал ему, что иначе его обвинят в укрывательстве краденого. А так как у меня был ключ от вашей двери…
– У вас был мой ключ?! – возмущенно воскликнула мадам Перо.
– Простите меня, мадам. Его взял мой отец еще во время войны. Он запер ваш дом, думая, что это может спасти его от разграбления. Я вспомнил об этом только в воскресенье. К несчастью, Жюльен оказался очень неловким и разбудил одного из мальчиков. Он был вынужден даже ударить его, чтобы убежать. При этом он оставил ключ в замке, так что мне пришлось зайти к вам, чтобы забрать его. Фотоаппарат Жюльен принес мне позже. Я решил спрятать его в шалаше вместе С папкой, завернув ее в полиэтилен, чтобы предохранить от сырости. Вот так все и было…
Все чувствовали неловкость. Слова Барле казались вполне искренними… Но кто же тогда написал письмо Фромару, пытаясь его шантажировать?
Об этом и спросила соседа мадам Перо.
На лице Барле отразилось непритворное недоумение.
– Угрожающее письмо? – повторил он. – В первый раз слышу об этом! Кто же мог его написать?! Клянусь, мадам Перо, я здесь ни при чем!
– Я верю вам, мсье Барле!
– Но кто же тогда решился на шантаж? – спросила Мартина. – Может быть, Жюльен Денуэт?
– Он не подозревал о существовании папки с текстом сообщения мсье Марньи, – возразил сосед.
Мишеля заинтересовала еще одна деталь.
– А мсье Лорьо – не ваш родственник? – спросил он.
– Нет, разумеется! В наших краях Лорьо – очень распространенная фамилия.
– А как вы догадались, что фотоаппарат, который выменяли мальчики на ярмарке, раньше принадлежал моему отцу? – спросила мадам Перо. – Ведь существует множество старых аппаратов, и многие из них похожи друг на друга.
– О! Это очень просто… Мальчик, который печатал фотографии в моей лаборатории, оставил в корзине для бумаг пробный отпечаток. Я сразу узнал снимок, сделанный в вашем саду, мадам… Знаете, для меня это был настоящий удар!
Все кончилось тем, что хозяйка дома успокоила соседа, пообещав ему забрать из жандармерии заявление о краже фотоаппарата и никому не сообщать о тех обстоятельствах, при которых в ее руки попала синяя папка.
Не успел Барле откланяться, как пришел Девиллер. Мадам Перо объявила ему о своем решении и попросила никому не рассказывать о роли, которую сыграл в этой истории ее сосед.
– Теперь мы сумеем добиться включения Ситэ-Флери в реестр исторических памятников, а остальное не имеет значения! – воскликнул председатель комитета по защите поселка. – Вы совершенно правы! Будем думать о главном: мы победили. Сегодня же утром я обращусь в муниципалитет и займусь необходимыми формальностями. Фромару останется только убраться отсюда. Хотел бы я посмотреть, какое у него будет выражение лица, когда до него дойдет эта новость!
Но всех волновала и еще одна проблема. Нужно было как можно быстрее продолжить раскопки в направлении, указанном в сообщении мсье Марньи, то есть в сторону теперь уже наполовину выкорчеванного леса.
В документе объяснялось также, почему отец мадам Перо не сообщил соседям о своем открытии. Зная о том, что фашисты вывозят исторические и художественные сокровища завоеванных ими стран, то есть, по сути, грабят их, он решил сделать публичное сообщение о своей находке только после окончания войны.
На основе исследования документов из библиотеки Арраса он пришел к выводу, что в нескольких километрах от современного Врефана когда-то располагался римский оппидум[12], на фундаменте которого в эпоху Меровингов был построен поселок. Эжен Марньи был уверен, что наткнулся на остатки именно этого поселка.
«Нет никакого сомнения, – писал он, – что, еще больше углубившись в землю в том месте, где находится мое убежище, мы наткнемся на остатки оппидума, одного из укрепленных городов, какие римляне возводили в первом веке нашей эры».
* * *
Мартина позвонила Ноэлю Месмэ, и журналист почти сразу же примчался на виллу. Нежелание мадам Перо предавать гласности обстоятельства, при которых она обнаружила документы, показалось ему вполне понятным. Однако он тут же загорелся мыслью написать подробную статью о поселении эпохи Меровингов и сфотографировал добровольцев, которые продолжили раскопки – теперь уже по другую сторону стены.
– Выкорчевав здесь лес, Фромар только облегчил работу археологам, – заметил Месмэ. – Деревья все равно пришлось бы срубить, чтобы отрыть остатки поселения. – Он как-то странно улыбнулся и добавил: – Пожалуй, вам следовало бы прогуляться по улицам Ситэ-Флери. На то, что там творится, стоит посмотреть!
И действительно, когда друзья, последовав совету журналиста, вышли за калитку виллы, их глазам открылось потрясающее зрелище.
Благодаря членам комитета по защите поселка новость распространилась почти мгновенно, после чего сразу же началось всеобщее ликование.
Из огромных коробок были извлечены на свет предметы, обычно используемые во время больших праздников: хоругви из цветной бумаги, гирлянды, бумажные фонарики и флаги. Некоторые жители принялись украшать свои дома новогодними гирляндами, золотой и серебряной мишурой и разноцветными стеклянными шарами.
Все высыпали на улицы и весело переговаривались между собой. Наиболее трудолюбивые занялись обработкой огородов, которые совсем было забросили за последние недели.
– В сущности, все эти люди обязаны своим счастьем нашему Даниелю, – заявил Артур.
– Что я такого сделал?! – запротестовал тот.
– Если бы ты не решил коллекционировать фотоаппараты, аппарат мсье Марньи никогда бы не попал нам в руки.
– Как жаль, что его нельзя будет выставлять вместе с теми находками, которые будут сделаны на месте поселения эпохи Меровингов, – с сожалением произнес Даниель. – Он принадлежит совсем другому времени!
Возвращаясь на виллу и уже повернув на улицу Жюля Валлеса, друзья услышали шум мощных моторов, встревоживший их. Они бросились к месту, откуда доносился шум.
То, что они увидели, еще более обрадовало их.
Фромар, судя по всему, понял, что потерпел поражение. Во всяком случае, он отдал приказ убрать машины, занятые до этого на корчевке леса.
– У всех вокруг праздничное настроение! – сказала ребятам мадам Перо. – Я уверена, этот день надолго останется в памяти всех жителей Ситэ-Флери.
Жандармы, с удивлением узнав о том, что хозяйка «Глициний» решила отозвать заявление о краже фотоаппарата, явились на виллу. Однако, несмотря на их настойчивые расспросы, мадам Перо не открыла им причину своего поступка.
Она изумилась, когда на виллу явился Фромар собственной персоной. Как человек, умеющий не только выигрывать, но и проигрывать, подрядчик принес ей золотую монету, найденную его рабочими, и изъявил желание, чтобы она была принесена в дар от имени Эжена Марньи археологическому музею, который будет создан во Врефане.
– Вы нашли шантажиста, мсье Фромар? – поинтересовалась мадам Перо.
Подрядчик решительно махнул рукой.
– Никакого письма с угрозами не было, – заявил он. – Я придумал его, чтобы не позволить вам воспрепятствовать осуществлению моего плана. Я надеялся, что благодаря этому шагу вы не посмеете пустить в дело документы, которые, как я полагал, находятся у вас в руках.
– Иначе говоря, мсье, шантажом занимались вы сами! – воскликнула бабушка Мартины. – Думаю, вам не стоит гордиться этим!
Фромар снова пренебрежительно махнул рукой.
Друзья поняли: для этого человека ничего, кроме денег, не существует. Проблемы других людей он попросту не принимал в расчет.
В тот день на виллу «Глицинии» приходили все новые и новые посетители.
В спасенный Ситэ-Флери прибыл, чтобы поздравить мадам Перо и ее юных друзей, сам мэр в сопровождении нескольких муниципальных советников.
– Мне только что сделали очень интересное предложение, – сказал он. – Почему бы нам не переименовать улицу Жюля Валлеса в честь мсье Марньи? Мне эта мысль представляется весьма удачной.
Мадам Перо нахмурилась.
– Прошу вас, господин мэр, не нужно этого делать. Мой отец очень ценил Жюля Валлеса[13] как писателя и, я уверена, ни за что бы не согласился на подобный шаг. Если же вы действительно хотите воздать должное его памяти, назовите его именем место будущих раскопок.
– А вы не боитесь, мадам Перо, что из-за раскопок лишитесь части своего сада? – спросил мэр.
– Когда это еще случится, мсье?! – воскликнула хозяйка «Глициний». – К тому же я не такая эгоистка, чтобы пожалеть несколько квадратных метров своего сада ради сохранения всего поселка!
Этот богатый событиями день завершился балом. Мадам Перо пригласила на ужин Лорьо. О тех подозрениях, которые когда-то высказывались в его адрес, никто больше не вспоминал.
– Вы, конечно, сообщили о том, что произошло, в Общество археологических исследований провинции Артуа? – полюбопытствовал гость. – Более чем через сорок лет сообщение, подготовленное вашим отцом, все-таки найдет адресата!
* * *
Не прошло и нескольких недель, как место раскопок, которое было названо именем Эжена Марньи, стало одной из достопримечательностей округа. Теперь сюда приезжали на автобусах десятки туристов.
Конечно, остатки римского оппидума еще не были обнаружены, однако некоторые признаки позволяли полагать, что это случится в самом ближайшем времени.
– Вы еще долго будете здесь копать? – наивно спросил один из туристов у Артура, который вместе со своими приятелями участвовал в раскопках на правах археолога-любителя.
Мальчик немедленно напустил на себя чрезвычайно серьезный вид, хорошо знакомый Мишелю и Даниелю.
– Долго?! – переспросил он. – Ну конечно! Дело в том, что мы непременно должны добраться до одного интереснейшего исторического слоя, лежащего под остатками оппидума?
Любопытный турист сразу попался на удочку.
– До интереснейшего исторического слоя?! Что вы имеете в виду?
– Разумеется, развалины Трои! – ответил Артур, даже не улыбнувшись.
Мишель, Даниель и Мартина делали неимоверные усилия, чтобы не расхохотаться, а бедняга турист так и стоял с открытым от изумления ртом. Это была не последняя шутка Артура. Он не перестанет шутить до тех пор, пока не переведутся простодушные зеваки, то есть никогда!
