Кристофер Банч
Крылья Урагана
– Просто для того, чтобы подышать свежим воздухом? – скептически осведомился Хэл.
– Да, ничего больше.
– Сегодня и на земле столько свежего воздуха, что тебе вполне хватит, чтобы отморозить свой любопытный нос, – съязвил Хэл. – Да, не хочу называть более знатного лорда, чем я сам, вруном, но хотел бы узнать, в какой стороне отсюда водится самый лучший и свежий воздух?
– Ну и черт с тобой, – сказал Кантабри. – Я уже говорил им, что от тебя не будет никакого толку, если ты не будешь знать, зачем все это нужно. Северо-восток и восток. – Увидев на стене карту, он подошел к ней и ткнул пальцем. – Вот здесь.
Хэл приблизился к карте и внимательно изучил ее.
– Думаю, – сказал он, теперь уже не вполне уверенный, что его затея с Ти была удачной, – нам стоит выйти на улицу и проследить за тем, как нам седлают дракона.
Они вышли, надев теплые куртки и перчатки, чтобы защититься от пронизывающего ветра.
«Хорошо хоть, снег не идет», – подумал Хэл. Кантабри ухмыльнулся.
– Знаешь, давным-давно, еще командуя своим первым кавалерийским отрядом, я считал себя умнее других и отправлял своего самого доверенного сержанта подслушивать у палатки, когда встречался с командованием. Чтобы, если услышит что-нибудь важное для моих подчиненных, он мог заняться этим немедленно. Не стану утомлять тебя подробностями того, как попал в свою же ловушку... но попал.
Покраснеть сильнее, чем Хэл уже покраснел, вроде было нельзя, но, оказывается, он ошибся, и Кантабри разразился оглушительным хохотом.
– А теперь, – сказал он, отсмеявшись, – позволь посвятить тебя в детали. Добавлю, что этот план исходит непосредственно от короля, после того как он увидел несколько весьма многозначительных снов, которые, по словам его астролога, послали ему сами боги. Король, очевидно, решил, что его судьба как-то связана с великой рекой, поскольку ему так сказала одна ведьма, еще в детстве.
– Ох, – севшим голосом проговорил Хэл.
– Возможно, – согласился Кантабри. – Во-первых, не забывай, что его величество – не воин и презирает этот ужас, в который королева Норция да и, честно говоря, довоенная слабость Сэйджина, его вовлекли. Однако же он считает, что должен не ударить в грязь лицом.
Кантабри с Хэлом переглянулись. Лица у того и другого были совершенно белые.
– Он всегда считал, что вторжение в Калабас было идеей свыше, вместе с его планом вторгнуться в Роче по реке Ичили. Он очень жалеет, что совокупность определенных событий, возможно даже, по воле богов – король Азир очень твердо верит в богов, – помешали этому. Или, возможно, он выбрал неверное место.
– Понятно, – протянул Хэл, вспомнив карту. Кантабри указал на укрепленный город Оде, расположенный на полноводной реке Комталь. Он располагался примерно в полусотне миль от фронта и примерно в десяти милях от северного рочийского побережья. – Все как в прошлый раз?
– Примерно, – сказал Кантабри. – За тем исключением, что Оде поближе к Дирейну и подвозить провиант будет не так далеко. Мы даже начали строить суда для вторжения, но на этот раз это будет кое-что другое. Не мешанина из грузовых кораблей и тому подобного, а небольшие плоскодонные речные суда, способные в хорошую погоду пересечь Чикорские проливы.
– И разумеется, в Дирейне нет ни одного рочийского шпиона, который сообщил бы об этом строительстве и сделал сами собой напрашивающиеся выводы, – сказал Хэл.
– Король знает, что они есть, – с прохладцей в голосе сказал Кантабри.
Хэл напомнил себе, что лорд Кантабри не был и наполовину таким циником, каким считал себя Кэйлис.
– Давай дальше, – подтолкнул его Хэл.
– По всему северному фронту наведут чары смятения, – продолжил Кантабри. – Вместе с другими чарами, о которых я не могу сейчас рассказывать. Переходя к более материальному уровню, мы запретим все почтовые отправления за пределы Дирейна за неделю до атаки.
– И все это останется совершенно незамеченным рочийскими магами и шпионами, – цинично заметил Хэл. – И никто не станет следить за своими укреплениями, памятуя, что у короля Азира особая любовь к рекам.
– На этот раз мы не пойдем напролом, как в прошлый, – сказал Кантабри. – Надеюсь. Первая и Вторая армии поведут атаку на Оде. Все наши планы будут наводить на мысль, что это единственная наша цель и как только мы прорвем их рубежи, то сразу же перегруппируемся и двинемся на юг и запад к Карсаору. Мы же вместо этого, удерживая Оде, сможем контролировать сотню или даже больше миль вверх по течению Комталя. Наши баржи повезут войска вверх по реке, к Карсаору. На самый худой конец, удерживая Оде, мы вынудим рочийцев отойти со своих позиций и разрешим эту патовую ситуацию.
– Если мы возьмем Оде, – сказал Хэл, но очень тихо, себе под нос.
Хэл отыскал сэра Лоурена и Рэя Гэредиса, своих лучших пилотов, хотя, если сэр Нанпин действительно говорил правду о своих победах, возможно, выбрать стоило его.
Но Кэйлис, ставя безопасность человека, которого считал «самым главным дирейнским воином», выше всего, не хотел испытывать судьбу.
Ураган, уже оправившийся от долгого странствия и ранений, был спокоен и, когда понял, что ему предстоит полет, взревел от удовольствия.
Хэл вместе с двумя подручными из обслуги подготовили Урагана к вылету, установив двойное седло. Новый арбалет, пять десятиболтовых магазинов, горн и подзорная труба довершили снаряжение Хэла.
Два других всадника были экипированы сходным образом.
– Ладно, – сказал Хэл. – А теперь осталось только забраться...
Он пристально взглянул на лорда Кантабри и увидел, что тот выглядит таким же бледным, как тогда, когда лежал в госпитале. Хэл испугался, не скрывает ли он каких-нибудь ран, о которых никому не известно.
Потом его осенило.
– Э-э-э... Бэб... Только не обижайся, но сколько раз ты летал на драконе?
Тот отозвался странно сдавленным голосом:
– Сейчас будет первый.
– Может быть, тебе лучше остаться на земле? Мои всадники вполне могут осмотреть окрестности Оде сами.
– Нет, – отрезал Кантабри. В его голосе прозвенела сталь. – Я должен своими глазами увидеть то, с чем нам предстоит столкнуться.
– Что ж, хорошо. Позволь мне помочь тебе.
Хэл посчитал, что в данном случае не стоит добавлять его обычное предостережение. О том, что если новичка вырвет прямо на всадника, то новичку несдобровать.
Он уселся в седло, проверил, что лорд Кантабри крепко держится, и хлопнул по шее Урагана поводьями.
Дракон вперевалку выбежал из огромного сарая, взметнул крылья, с силой опустил их – и оторвался от земли.
Следом за ним в воздух поднялись сэр Лоурен и Рэй Гэредис.
Хэл оглянулся через плечо и увидел Кантабри, крепко зажмурившегося и вцепившегося в чешую дракона с такой силой, что, казалось, он вот-вот вырвет какую-нибудь из чешуек с мясом.
Как и было велено, они набрали высоту, перелетев через линию фронта и зорко выглядывая рочийские патрули, потом спикировали вниз, оставив далеко позади всех лучников и арбалетчиков.
Они направились на восток, пока внизу не осталось ни одного солдата, потом свернули к северу, на Оде.
Хэл пролетел мимо пригорка, потом чуть набрал высоту и приземлился на его гладкой вершине. Гэредис с сэром Лоуреном кружили в небе, скрытые от него бугром, и вели наблюдение на случай появления рочийских драконов.
Перед ними, на той стороне долины реки Комталь, лежал Оде.
– Вот мы и приехали, – сказал он, выбираясь из седла.
Сэр Кантабри принял предложенную ему руку, кое-как спустился, едва держась на ногах, потом направился к ближайшему кустарнику, где его и вырвало.
Когда он вернулся обратно, Хэл передал ему свою флягу.
– Нет, – отказался Кантабри. – Дай мне мою. У меня там бренди.
Хэл подчинился. Кантабри прополоскал рот, потом сделал глоток, вздохнул.
– Я был бы вам очень признателен, лорд Кэйлис, – сказал он, вопреки недавней беседе, очень формально, – если бы вы не обсуждали мои телесные слабости без крайней на то необходимости. Должен признаться, я отчаянно боюсь высоты.
Хэл был удивлен, и не столько тем, что Кантабри вообще чего-то боялся, сколько тем, что у него хватило мужества в этом признаться.
Он подумал, что ему предстоит еще многое узнать о мужестве, вытащил подзорную трубу и принялся разглядывать Оде. Кантабри поступил так же. Комталь, глубокий, полноводный, непроходимый, защищал подступы к городу с трех сторон. Это был настоящий город, лишь немногим уступавший Паэстуму.
Но если Паэстум давно разросся, выйдя за городские стены, Оде все еще скрывался за ними. Город стоял на высоком утесе, окруженный крепкими двойными стенами с башенками и навесными бойницами, которые к тому же еще и бдительно охранялись.
За второй стеной расстилался город с извилистыми узкими улочками, которые – Хэл это знал – будет неимоверно трудно взять и очень легко защищать. И эти улочки вели к цитадели, окруженной еще одной стеной круглой крепости.
С третьей стороны была наклонная площадка, надежно защищенная парой соединяющихся сторожевых башен.
Попытка напасть на замок была сущим самоубийством. Хэл не думал, чтобы какая-то человеческая армия была в состоянии его взять. Разве что в ней будет столько солдат, готовых полечь штабелями, что эти штабели достанут до краев стен, и остальные смогут перебраться по ним, чтобы, в свою очередь, погибнуть там, за этими стенами.
Хэл вспомнил слова сержанта Ти и еле удержался, чтобы не взглянуть на руки Кантабри – а действительно, не капает ли с них кровь?
33
Стояло солнечное весеннее утро, когда под рокот барабанов и цокот копыт Первая и Вторая армии пошли в атаку.
Хэл со своей эскадрильей проводили разведку для Первой армии, и с высоты это было захватывающее зрелище – рочийские рубежи прорвала тяжелая кавалерия, и сквозь зияющие прорехи туда хлынула легкая конница, а затем и мощный поток пехоты, до того охранявшей позиции.
Это, с радостью отметил Хэл, совершенно не походило на неудачное вторжение в Калабас. На этот раз лорд Эджиби раздал командирам подробнейшие инструкции, которые они должны были выполнить при любой представившейся возможности.
Хэл увидел двух драконов – среди них не было ни одного черного – и вместе со своим звеном бросился в атаку, загнав их в кровожадные руки солдат внизу.
Их прорыв тоже увенчался успехом, и они нескончаемыми колоннами маршировали на северо-северо-запад, к Оде и реке Комталь.
Они заметили трех драконов, сбили двух, а третьему удалось улететь.
В тот вечер большинство всадников в лагере ликовали, уверенные, что столь успешно начатое наступление не может не завершиться успехом.
Хэл пытался сдерживать их энтузиазм, но против своей воли сам чувствовал теплившуюся у него в душе надежду.
За следующие несколько дней они еще оттеснили рочийцев назад, и сейчас Хэл, проносясь над самыми головами солдат, слышал пение и видел, что они идут, сгибаясь под тяжестью трофеев, которые чуть раньше рочийцы отобрали у бедных окрестных крестьян.
Хэл, взяв Гэредиса и Гарт, пролетел над рочийскими укреплениями и углубился в их территорию. Потом в голову ему пришла мысль, и он заиграл в свой горн и махнул рукой, приказывая изменить курс на восток-юго-восток.
То, что он там увидел, или, вернее, не увидел, заставило его мчаться назад во весь дух, далеко опередив своих ошарашенных товарищей, пока он не заметил знамена Объединенного штаба армий.
Он приземлился, велел Гэредису присмотреть за Ураганом и отправился на поиски Кантабри.
– Ты уверен? – спросил лорд Бэб.
– Абсолютно, – ответил Хэл.
– Значит, ты дважды счастливчик, – сказал Кантабри. – Я помню, чего ты не увидел в тот день, когда мы атаковали Калабас.
– Надеюсь, что результат будет другой, – отозвался Хэл.
– Будет, если я приложу к этому руку. А теперь идем к лорду Эджиби и Десмоцерасу.
Глаза Бэба блестели.
– Хэл, это может помочь нам выиграть войну через неделю, самое большое – через месяц. Идем, парень!
– На юге рочийских полков не оказалось? – сдерживая недоверие, переспросил Эджиби.
– Нет, сэр, – ответил Хэл. – Я видел разрозненную легкую конницу, и они улепетывали во весь дух.
– Это поразительно, – сказал лорд Десмоцерас, сэйджинец, командующий Второй армией. Это был худощавый человек чуть ниже среднего роста, но его лицо и тело избороздили многочисленные шрамы, доказывавшие, что он боец, каких еще поискать.
– Я полностью доверяю лорду Кэйлису, – сказал Эджиби, но в его голосе прозвучало слабое сомнение.
– Как и я, – сказал Кантабри, но в его голосе не было даже намека на сомнение.
– Благодарю вас, господа, – сказал Хэл. – Лорд Десмоцерас, я опытный всадник. Я смотрел очень внимательно, но нигде не заметил ни замаскированных лагерей, ни войск. По-видимому, рочийцы расколоты на две половины. Я бы предположил, что часть из них отступает к Оде, а остальные, вероятно, присоединятся к другим подразделениям на юге. Я готов вылететь на разведку всей эскадрильей и выяснить, где они находятся.
Эджиби кивнул, но на предложение Хэла никак не ответил.
– А вы что думаете? – спросил он Десмоцераса. Сэйджинец потер кончик носа.
– Я думаю, что наш Совет баронов голову с меня снимет за то, что я не подчинился их приказам и свернул в сторону от Оде. Не говоря уж о том, что у нас не готовы никакие заклинания, а для того, чтобы дать армии другие приказы, понадобится никак не меньше двух дней. Я и сам могу только гадать, что подумает король Азир, если я изменю план атаки. Во-первых, у нас возникнут проблемы со снабжением, ведь мы отойдем в сторону от реки Комталь, а во-вторых...
– Думаю, мы вполне удовольствуемся тем, что оставили при отступлении рочийцы, – подал голос Хэл, сам несколько удивленный собственным нахальством.
Лорд Эджиби обернулся к нему, наливаясь краской. Потом взял себя в руки.
– Да. Благодарю вас, лорд Кэйлис, – сказал он холодно. – Не соблаговолите ли вы подождать снаружи, чтобы мы могли посовещаться о дальнейшем порядке действий?
Хэл, еле сдерживаясь, отсалютовал и вышел.
Через час вышел Кантабри, с поджатыми губами, судорожно сжимая рукоятку меча, как будто хотел убить первого же, кто попадется ему на глаза.
Хэл не стал даже задавать вопрос, каково было решение.
– Продолжаем атаку? – полуутвердительно спросил он.
Кантабри кивнул, слишком разозленный, чтобы говорить.
Хэл бросился обратно к своему дракону и, взмыв в воздух, помчался в летный лагерь, не заботясь, последовали ли его примеру товарищи.
В голове у него барабанной дробью выстукивало: мы могли выиграть войну, мы могли выиграть войну, мы могли выиграть войну...
На следующий день наступление на Оде продолжилось.
34
Прошло два дня, а Хэл так и не остыл.
Первые разведчики добрались до реки Комталь, встретив слабое сопротивление со стороны рочийцев. Следом за ними шли инженерные войска, которые изучили глубокую, непроходимую реку и начали обдирать местные леса, запасаясь материалами для строительства моста.
Затем появилась пехота, осмотрела реку, крепкие стены Оде, поморщилась и встала на берегу лагерем – ждать.
Бревна подтаскивали к берегу реки, складывая в штабеля.
В ту ночь на берегу мерцали костры, и бревна, хотя и свежесрубленные, быстро охватил огонь. Маги из Оде времени не теряли.
На следующее утро Хэлу с его эскадрильей было приказано отвезти высокопоставленных магов на пригорок, с которого Кантабри первый раз осматривал город.
Посовещавшись, маги приказали своим помощникам раскладывать ленты в некоем загадочном узоре, понятном исключительно одним им, и затянули подготовительные заклинания.
Хэл заметил, что Ураган издает негромкие страдальческие звуки, словно от боли. Он внимательно осмотрел дракона, не заметил ничего подозрительного, потом увидел, что другие драконы тоже выказывают признаки беспокойства.
Магия, догадался он. Оказывается, огромным зверям она была по вкусу ничуть не больше, чем людям.
Он сообщил главному магу о том, что драконы беспокоятся, и сказал, что поднимет их в воздух и будет летать над пригорком, а вернется, когда его вызовут.
Через несколько минут ему тоже стало не по себе, и он понял, что заклинаниям магов Оде противопоставили могущественные чары.
Потом все неприятные ощущения вдруг прошли, и он увидел внизу крошечную фигурку в мантии, машущую им руками.
Он посадил эскадрилью, забрал магов вместе с их утварью и отвез назад, в тыл, где разместилось командование.
Саперы снова взялись за дело, и на этот раз их сваленные в штабеля бревна остались целыми и невредимыми.
От одного человека – у него был друг, который подслушивал, когда допрашивали кого-то из дезертиров, – Хэл узнал, что какая-то ужасная невидимая сила поразила рочийских колдунов, убив не меньше дюжины разом.
Ему, довольно скептически относящемуся к правдивости армейских слухов, и не без основания, оставалось только гадать, какая часть этого была правдой.
Прибыло пополнение – и ни одного всадника в их числе, – болтавшее о новых небольших кораблях и речных баржах, стоящих на приколе в Паэстуме или еще не сошедших со стапелей дирейнских верфей. Тем временем два моста через реку Комталь росли дюйм за дюймом под сенью зловещих стен Оде.
Если рочийцы не подозревали о плане короля Азира, то, они, по мнению Хэла, должны были быть совсем глухими и слепыми.
* * *
Мосты перекинулись на другую сторону, и по ним зашагали колонны пехотинцев, собираясь в боевые порядки.
Со стен ударили катапульты, разом выпустив тучу стрел длиной в человеческий рост; к катапультам присоединились несколько арбалетчиков, явно неопытных, раз решились выстрелить со столь большого расстояния.
Хэл, паривший над городом, увидел, как городские ворота, выходившие на берег, распахнулись, выпустив полсотни рыцарей.
Он нацарапал что-то в своем блокнотике и направил Урагана к дирейнской пехоте, дуя в горн. Его услышали, и солдаты образовали клин, побежав навстречу кавалерии.
Хэл указал на распахнутые ворота, спикировал на них и обстрелял из арбалета солдат, рассыпанных по вершине стены.
Дирейнская легкая конница объехала своих солдат и врезалась в гущу рочийских всадников.
Потом показались рочийские драконы, и ему стало некогда наблюдать за разворачивавшимися на земле событиями. На него бросились два дракона, и он пригвоздил всадника первого к его дракону стрелой, дернул рукоятку зарядного устройства назад, вперед и выстрелил второму всаднику в живот. Тот с криком упал вниз, а его дракон, оставшись без всадника, улетел прочь.
На него налетело вражеское звено – все завертелось ревущим вихрем рычащих чудищ и пронзительно кричащих людей. Грудь Хэла задело кончиком крыла, и он чуть не слетел со спины Урагана. Он выпустил в своего преследователя болт" и полетел дальше, не выясняя, попал или нет.
Сэра Лоурена преследовал дракон, стремительно сокращая разделявшее их расстояние. Рочийский всадник не следил за собственным тылом, и Хэл налетел на него, выстрелив в спину. Сэр Лоурен благодарно помахал ему, но Хэл уже унесся прочь.
Он огляделся по сторонам и понял, что летит почти над самым Оде. Он промчался над огромной крепостью с остроконечными башнями, где могла бы приземлиться целая дюжина драконов, приблизился к главным воротам. Лучники, подняв свои луки, выпускали в него стрелу за стрелой. Он ткнул Урагана, и дракон метнулся прочь, пролетев над самыми стенами, потом над рекой и снова над Оде.
Остатки рочийской конницы разбили наголову, и дирейнские всадники понеслись вперед, спеша ко все еще открытым воротам.
Хэлу показалось, что он вполне готов начать бормотать какую-нибудь молитву. Если кавалерии удастся ворваться внутрь, битва может быть выиграна еще до того, как начнется.
Тяжелая кавалерия, сотрясая землю галопом, вылетела от реки и помчалась вдоль стены к воротам помочь легким всадникам.
В воздухе над стеной кишели драконы – звено Хэла и еще одно подразделение. Рочийских зверей осталось всего два, и один из них, поджав крыло, камнем полетел вниз, рухнув на зубцы внешней стены. Хэл пошарил глазами вокруг, ища второго, но тот словно сквозь землю провалился.
Дирейнская легкая кавалерия оказалась за внешними городскими стенами, и навстречу им выбежали копьеносцы, встав стеной перед внутренними воротами. Дирейнские скакуны, взвившись на дыбы, повернули прочь – ни один конь не станет нападать на сплошную массу людей, ну разве что на патетических батальных полотнах. Хэл увидел, что внешние ворота закрываются, а рочийские солдаты отважно не обращают никакого внимания на конницу у них за спиной.
Хэл услышал лязг металлических ворот с высоты в двести футов, увидел, как лучники, притаившиеся на стенах с обеих сторон, расстреливают остатки оказавшейся в западне конницы. Шанс на быструю победу испарился.
Теперь, если не произойдет чуда, битва за Оде превратится в долгую кровавую осаду.
Всадники еще не успели успокоиться после битвы, и в казарме стоял взбудораженный гул.
– Скольких вы сбили... сэр? – крикнул сэр Нанпин. Хэл покачал головой. Как обычно, он не задумался о том, чтобы вести счет.
– Он убил четырех... четырех нескладех! – складывая, по своему обыкновению, слова в рифмы, пропел Фаррен Мария.
У Трегони вытянулось лицо, и он отвернулся.
– Угадай, – ухмыльнулась Минта Гарт, передавая Хэлу четверть пинты эля, – кто здесь хвалился своими тремя победами?
Пиво, охлажденное при помощи колдовства, занимало Кэйлиса куда больше, чем настроение сэра Нанпина Трегони.
– Мне кажется, у нас есть проблема, сэр, – доложил сержант Ти.
– Ну разумеется, у нас полно проблем, – сказал Хэл. – Мы же солдаты, разве не так?
Ти не улыбнулся.
– Ладно, – сказал Хэл. – Итак, у нас проблема.
– Серьезная. Кто-то крадет наши запасы, сэр.
Хэл поморщился.
– Какие?
– Всякие, – ответил Ти. – В клубе недостача бренди, на складе пропала одежда, ботинки, куртки. А я недосчитался кое-каких карт.
Хэл неожиданно понял, что дело обстоит серьезнее некуда. Единственными не имеющими отношения к армии людьми, которых интересовали бы карты, могли быть историки, коллекционеры и... шпионы.
Хэл сомневался, чтобы в лесах в окрестностях Оде в изобилии водились коллекционеры.
– Что за карты?
– С пометками, сэр. Там были обозначены позиции наших войск на прошлой неделе, включая и окрестности Паэстума тоже.
– Которые мы, естественно, вместо того чтобы уничтожать, приберегаем про запас, хотя приказы это строжайше запрещают.
Ти развел руками.
– Покажите мне кого-нибудь, кто не хранит документы. Больше документов, чем нужно.
Хэл неохотно кивнул, задумался.
– Вы упомянули одежду. Какого-то определенного размера?
– Я первым делом именно об этом и подумал, сэр, – сказал Ти. – Нет, размеры разные, а это означает, что вор ее продает.
– Я предложил бы согнать всех вместе, – сказал Хэл, – и прочитать им проповедь о воровстве, а потом пригрозить повесить того, кто будет в нем уличен, на первом же попавшемся драконе. Но это если бы не пропали эти треклятые карты. Это наводит на мысли кое о чем еще. У вас есть какие-нибудь идеи относительно того, кто может быть виноват?
– Никакой зацепки, сэр, – покачал головой Ти. – Так что мне приходится подозревать всех и вся.
– Итак, придется поиграть в сторожей и заодно попытаться расследовать это дело.
– Так точно, сэр, – отозвался Ти. – И лучше бы, чтобы мерзавец не знал ни сном ни духом, что мы начеку. Может быть, мне удастся выследить и поймать его.
– Возможно, это неплохая идея, – сказал Хэл. – И возможно, будь у меня время, я сделал бы то же самое. Это же сущий ад, когда не знаешь, кому ты можешь доверять, а кому – нет.
– Да, сэр.
Хэлу, вызванному к лорду Эджиби, сообщили, что атака устья Комталя увенчалась успехом и Дирейн с Сэйджином собираются превратить портовый город в неприступную крепость.
Теперь грузовые баржи и маленькие корабли могли подняться вверх по реке, сами или на буксире, со своими запасами и подкреплениями.
– Однако, – добавил Эджиби, – наши разведчики докладывают о том, что на берегах реки орудуют партизаны – рочийские ополченцы. На наш первый конвой, пытавшийся подняться по реке, напали из засады и вынудили отступить. Возьмите своих драконов, лорд Кэйлис, и высматривайте засады, а также прижмите этих партизан. От имени короля даю вам разрешение приземляться и жечь любые деревни, которые вы заподозрите в поддержке врага.
– Нет, сэр, – твердо сказал Хэл. – Этого я делать не стану.
Где-то в стане штабных офицеров громко ахнули, а лорд Кантабри подавил усмешку.
– А почему это вы у нас не подчиняетесь приказам? – осведомился Эджиби голосом, который вполне мог сойти за летний гром.
– Потому, – ответил Хэл, – что мы сейчас находимся в Роче. Все деревни, которые поддерживают партизан – а партизаны эти, готов побиться об заклад, всего лишь рочийские солдаты, отбившиеся от своих частей, – просто патриоты. Думаю, что вы – и король Азир тоже – ожидали бы от нашего населения такой же стойкости, если бы нашу страну вдруг оккупировали.
Эджиби испепелил его взглядом, но Хэл упорно не отводил глаз.
– Полагаю, – сказал Эджиби, – вы правы. Разрази меня гром, вы правы. Отлично. Идите, ведите свою высоконравственную войну.
Хэл повел все свое звено вниз по течению реки Ком-таль, к морю. Поднявшись над землей, они увидели саперов, занятых сооружением осадных машин.
Хэл сосредоточился на выискивании мест возможных осад, пролетая совсем низко, почти над самой водой.
Он услышал торжествующий крик, обернулся и увидел дракона Фаррена, вытащившего голову из воды. В зубах у него была зажата гигантская щука.
Хэл заметил кое-какие подозрительные места, несколько раз видел всадников, выскакивающих из зарослей, но не стал их преследовать.
После двухчасового полета они увидели на реке лодки. Опасаясь, как бы собственные солдаты не подстрелили их, Хэл свесил с шеи Урагана дирейнский флаг и принялся кружить в воздухе, пока ему не замахали с земли.
Он приземлился на берегу, и одна из барж подошла поближе.
– Видели рочийцев? – спросил офицер на носу.
– Похоже на то, – сказал Хэл. – Мы прогнали их, но я уверен, что они еще вернутся. Мы покружим над вашими передними кораблями и дадим знак, если они все еще что-нибудь замышляют.
– Превосходно! – отозвался офицер, а кто-то на корабле прокричал:
– Слава драконам!
Обратная дорога в Оде заняла два дня. Трижды драконы обнаруживали ловушки, пикируя с небес на злоумышленников и осыпая их градом болтов, а сопровождавшие конвой по берегу солдаты довершали работу.
Потом, когда показался Оде, они передали свои обязанности кавалерии и Хэл просигналил, чтобы его звено вернулось на свою базу.
Он заметил приближающийся грозовой фронт и с радостью понял, что непогода привяжет их к земле по меньшей мере на день. Его всадники и главное драконы нуждались в отдыхе.
Буря бушевала дольше, чем ожидалось, и на третий день Хэл уже не знал, чем ему занять своих людей.
Сержант Ти доложил, что поиски вора не увенчались успехом, но Хэл приказал ему продолжать наблюдение.
– Я так и поступлю, сэр, – зевая, сказал Ти. – Но чертовски трудно присматривать за эскадрильей днем и ползать по кустам ночью. Мне уже начало казаться, будто я снова очутился в пехоте.
Хэла тряс дежурный офицер.
– Сэр. У нас чрезвычайное происшествие.
– У нас только чрезвычайные происшествия и случаются, – пробурчал Хэл, выбираясь из постели и торопливо натягивая брюки с ботинками.
– Вам лучше бы вооружиться, сэр, – посоветовал офицер.
Хэл прицепил перевязь с мечом и вышел в дождь.
В штабной палатке горели факелы.
Мужчины и женщины сгрудились вокруг тела в дирейнской форме, лежащего ничком.
– Должно быть, застукал какого-нибудь проклятого рочийца, – пробормотал кто-то.
Хэл склонился над телом, перевернул его на спину.
Это был сержант Ти – с широко распахнутыми глазами и раскрытым ртом. Из груди у него торчал длинный нож.
Хэл знал этот нож.
Это был кинжал, полагавшийся только всадникам.
