Бальтазар Магнум
Роза с железными шипами: Начало
Глава 2. Проникновение, переполох
Наступило утро. Люди спешили по своим делам, и за окном галдели птицы. С дороги доносился гул машин, город оживал. На кухне уже свистел чайник, и Александр собирался на работу. Позавтракал он сладким чаем, в который клал не меньше трех кусков сахара, бутербродом с сыром и наскоро приготовленной яичницей. В этот раз, начальник попросил Лаврентьева пробыть на рабочем месте двое суток. Саше пришлось взять с собой побольше еды, конечно же, так же приготовленной наспех. Стопка бутербродов, пять чайных пакетиков – вот что составляло его рацион на работе. Вообще, Александр был таким человеком, который был готов питаться чем угодно, лишь бы не тратить свое время на утомляющую долгую готовку и нудное мытье посуды. Дожевывая хлеб, Саня принялся надевать рубашку, параллельно что-то ища по шкафам. Собрав все необходимые вещи, причесавшись и выпив на дорогу стакан ледяной воды чтобы проснуться, закинул увесистую сумку на плечо, вышел из квартиры, захлопнул дверь и, закрыв дверь на три оборота ключа, Саша вышел из подъезда.
На улице кипела жизнь, но Лаврентьев не обращал на эту суматоху никакого внимания. Он шел неторопливо, изредка поворачивая голову в сторону дороги. В его мыслях был полнейший беспорядок. Размышляя о прошедшем вечере, пытаясь вспомнить все в точности как было, у него возникали из ниоткуда самые навязчивые и тяжелые мысли. Вроде с одной стороны, что, заведя новое знакомство с такой приятной и обаятельной девушкой, он был доволен жизнью, казалось, что может быть прекраснее этих чувств и эмоций, которые он испытал. Но к нему подползали какие-то сомнения. Перебирая в голове все недавние события, он находил погрешности, как опытный программист, находящий ошибки в своем коде. Саше становилось неловко, когда он вспоминал о том, как дерзко вел себя с Машей, в частности, когда пошел в более страстный танец. Припомнилось ему то, как он ненароком слегка придавил ногой Машину туфлю, кажется, даже оставив след. Он, тяжело вздохнув, протер лицо ладонью.
«Почему ничто не может быть идеально? – думал он. – А что она подумала о моей неуклюжести? Нужно было хотя бы спросить насчет того, как ей лучше танцевать. Нет ведь, взял и пошел. Ну и дурак же я конечно… А может даже и похуже…»
В момент, когда его мысли спутались окончательно, Саша заметил, что уже добрался до места назначения.
Штаб-квартира ФСБ представляла из себя комплекс из нескольких павильонов, соединенными между собой. Толстые стены с бронированными пластинами поверх несущей конструкции, которые могли выдержать прямое попадание снаряда из дула танка в упор, были установлены давно, на случай вооруженного штурма. К счастью, они не пригодились ни разу и выполняли роль красивой блестящей металлической отделки. Все окна в штабе были сделаны из бронестекла, как и было положено, толщиной не менее трех дюймов. Как бы это ни казалось безумным, но архитекторы не скупились на мудреность и сложность постройки. На проект были выделены немалые средства, строилось все более 10 лет. Огромный бронированный комплекс с высшим уровнем защиты, окруженный высокой бетонной стеной с колючей проволокой по периметру: вот что было местом работы Лаврентьева. Также, под натюрмортом внешних построек находилась довольно внушительная подземная часть корпусов. Помимо всякой необходимой для работы аппаратуры, системы связи и мощных компьютеров, в самом низу был расположен архив, который представлял из себя огромное помещение, с бесконечным лабиринтом стеллажей. Там, среди гор бумаг разного возраста, Саня и проводил свои однотипные серые рабочие дни. Его задачей был поиск и оформление документов, если они нужны кому-то из командующей «верхушки» штаба. По любому запросу на документы сразу звонили Лаврентьеву по внутреннему каналу связи. Но в основном, его занятием было бесцельное сидение и употребление чая, в ожидании каких-либо поручений. Лишь иногда ему приходилось вставать с кресла и бродить среди стеллажей в поисках нужного начальству документа.
Заранее подготовив себе чай с баранками, Саша сел на стул и от нечего делать, включил главный канал рации. Он долго сидел, подперев голову кулаком и слушал переговоры охраны и работающих специалистов. Иногда на линии проблескивали негромкие шумы: позвякивание и шипение динамика. Лаврентьев немного подкрутил рукоять настройки, пока звук не стал чистым. Из увесистого металлического ящика периодически доносились фразы: «Я третий, этаж 2, все спокойно», «Запрос на радар, пробейте объект…». И прочие разговоры. Также было соединение с камерами наблюдения: в командном центре находился огромный монитор с изображениями со всех камер. Лаврентьев просидел два часа, без какой-либо цели слушая эфир. Он уже начал клевать носом, как вдруг услышал какое-то движение в сети. Сквозь помехи начало пробиваться все больше обеспокоенных голосов, часто перебивая друг друга. Саша почуял неладное. Что-то ему было не по себе от этого волнения в эфире. Спрашивать он ничего не стал, лишь сильнее прислушивался, пытаясь войти в курс происходящего. Среди невнятных голосов попадались выкрики: «Где он?» «В коридоре смотри!» «На месте, все чисто». Саня еще больше насторожился.
«Что у них там происходит?» – с волнением думал он. У него заметно участился пульс. Вообще, Саша был человеком хладнокровным, но в то же время волнительным. Тревога нарастала все больше, как снежный ком, летящий с высокой горы – чем дольше катится, тем больше и тяжелее он становится. Так Саня следил, навострив уши, за эфиром.
Вдруг, неожиданно, все помещение загудело, так внезапно, что Саша дернулся. Была включена сирена.
«Внимание персонала! Проникновение! Подготовить отряды на перехват, всем дежурным доложить обстановку! Не покидайте свои рабочие места без приказа, полная боевая готовность!»
Саша вскочил. Он открыл сейф, находящийся рядом с его рабочим местом, ключами, которые всегда держал при себе. Он достал автомат и начал набивать патронами запасные магазины. Его пальцы тряслись, иногда не с первого раза вставляя патрон в гнездо. Закончив, он успокоился, положил автомат и заполненные три магазина перед собой на стол. Глубоко выдохнул. Прошло уже пятнадцать минут, и стало спокойнее, чем в первые минуты переполоха. Как ему сообщили по персональному каналу, диверсант всего один. Однако, его нужно обезвредить, так как в случае чего, штаб-квартира сразу помощь не получит, ведь находится поодаль каких-либо гражданских или военных строений. Комплекс зданий хорошо охранялся, поэтому случай проникновения почти невозможен, но все же, одному дерзкому лазутчику удалось просочится сквозь многоуровневую систему защиты.
– Лаврентьев! – прошипел голос из рации.
– Слушаю – ответил Саня, надавив на кнопку передачи на боку ящика.
– Возможно шпиону нужны архивные документы, будь бдителен. Мы уже направили к тебе отряд, но он отрезан от архива шлюзом, этот гад систему поломал. Помощь прибудет не сразу, поэтому приказ, по возможности, захватить нарушителя живым. Все ясно?
Система шлюзов, которую взломал диверсант – это самое гениальное изобретение на случай проникновения. В любой момент из командного пункта можно перекрыть определенный участок коридора, чтобы задержать нарушителя. Но никто не ожидал, что у этого лазутчика будут такие знания в схеме управления шлюзом. Он перестроил систему так, что шлюз по направлению в архив закрылся, без возможности открытия из командного пункта. Никто к такому не был готов.
Саша остался один на один с лазутчиком. Как два бойца в железной клетке, где некуда бежать. Выживет тот, кто сильнее, умнее и более подготовленный. У Лаврентьева в голове начало появляться более четкое представление о противнике. Он понимал, что обычный человек не может просто так взломать систему охраны бункера. Диверсант мастер своего дела: мозговитый, ловкий и рассудительный. Пробраться на территорию штаб-квартиры – уже везение, а этот сумел проникнуть внутрь, на самый нижний этаж, да к тому же взломать систему. Однозначно он уже не раз совершал подобное.
«Главное, не вступать с ним в ближний бой, держать на расстоянии» – решил Саша, затыкая заряженные магазины себе за ремень. Он взял автомат со стола и медленно пошел между стеллажами. Потолок светился красным светом, словно специально накаляя обстановку. Гробовая тишина, также делала свое дело. Лаврентьеву стало не по себе. Он готов был расстрелять все, что хоть слегка движется. Где-то сзади шипела рация, как гремучая змея, предупреждающая об опасности. В ушах звенело, и кровь в висках стучала, как бы подстраивая ритм для схватки. Саня решил, что лучше отбросить человечность и эмоции, а в первую очередь страх, ведь малейшее ненужное сокращение мышцы может стоить ему жизни.
Лаврентьев, глубоко выдохнув, резким уверенным движением передернул затвор. Эхом отозвался тяжелый звон стали, предназначенной для убийства. Дуло автомата блестело красным светом, будто уже обагрилось кровью. «Захватить шпиона живым, будет крайне трудно, товарищ командир…» – прошептал он и медленно пошел по длинному коридору стеллажей, не предвещавшему ничего доброго. Чем дальше он уходил, тем больше появлялось зловещих развилок. В архив был лишь один вход, и Саша пошел к нему уверенным шагом. Дверь оказалась заблокированной. Лаврентьев насторожился и почуял неладное. Он резко обернулся, осмотрел потолок и краем глаза заметил, что была открыта одна вентиляционная решетка.
«Он здесь» – подумал Саша, сжал автомат и передвинул палец на спуск.
Вдруг неподалеку упала стопка бумаг. Шелест выдал шпиона, дав шанс стрелку. Саня моментально развернулся и начал стрелять без разбору, короткими очередями, в сторону откуда был звук. Зал разразил грохот автомата и свист пуль, дополняемый звоном гильз, падающих на пол. Эхо выстрелов угасло, а на полу катались гильзы, изредка позвякивая, ударяясь друг об друга. Дуло испускало тонкую, еле заметную струйку дыма. Вытянув руки и уперев приклад в плечо, Лаврентьев уверенно пошел за угол, смотря сквозь прицел. На полу валялись папки с бумагами, все было перепутано, а стопки документов покосились на бок. Некоторые оказались надорванными. Сзади проскочило черное пятно. Саша сорвался с места и расстрелял коридор за собой, в попытке хотя бы ранить нарушителя. Грохот выстрелов закладывал уши, а гильзы со звяканьем покрыли пол. В воздухе поднялся ураган из разорванных листов со стеллажей, поднятых пулями. Они кружились как стая птиц, которую побеспокоили, бросив в нее камень.
«Черт, документы! Нельзя бездумно шмалять по всему что движется, бумага легко рвется. Нельзя повредить ни один экземпляр» – с ужасом подумал Лаврентьев, осознав свое крайне невыгодное положение. Мало того, что он оказался один на один с опасным противником, так еще не мог вести бой в полную силу. Тут уже побеждает тот, кто точнее попадет с первого выстрела. Это стало битвой не на жизнь, а на смерть.
«Почему он не стреляет в ответ? – задумался Александр –Уже давно, он мог вынести меня из-за угла. Не ужели с огнестрелом здесь только я?»
Эти мысли придали Лаврентьеву уверенности, но бдительность он снижать не стал. Осознав беду своего положения, он, не раздумывая, залез на верх одного из стеллажей при помощи ближайшей стремянки. С высока весь архив был как на ладони. Но противника, как след простыл. В архиве было пусто. Саша насторожился. Что-то было не так, он чувствовал, что-то подсказывало ему, что не стоило залезать наверх.
Вдруг по всему залу послышался металлический звон и скрежет. По всем коридорам, между стеллажами блеснула проволока. Лаврентьев не успел ничего предпринять, как дребезжание стало доносится изо всех углов. Скрежет пола, затем скрипение дерева, и, в тот же миг, все стойки, пошатнувшись, начали хаотично откланяться в разные стороны, зависая на мгновение, с грохотом валились, опрокидывая и утягивая за собой другие. Саша покачнулся на нетвердой опоре и вцепившись в полку, полетел вниз. Мощным толчком ногами, ему удалось отпрыгнуть от огромного шкафа, готового его размазать по полу как букашку. Мимо лица летели щепки и бумажки, осколки пластика, отломившегося от полок.
Вскочив и подобрав выпавший магазин, Саня стал нервно оглядываться, вдыхая полной грудью из-за перебившегося дыхания. Паника взяла верх и страх перед гениальным противником сделал Сашу жертвой, а не охотником. Совсем потеряв голову, он начал кричать:
«Хватит! Хватит, я сказал! Хватит прятаться, дерись по чести!» – кричал Александр, брызжа слюной.
«Ну давай» – донеслось басом из-за правого плеча Саши. Лаврентьев с ужасом открыл рот, в венах застучало. Не успел он повернуться, как ему в висок вонзился кулак, с колющей болью отшвырнув его в пол. В голове загудело, из уха хлынула кровь, непроизвольно, затуманенные глаза испустили слезы. «Как же так? – подумал Саня – я прокололся. Неужели просчитался?»
Он почти ничего не видел, еле был в сознании. Понимая, что следующим своим действием противник просто-напросто прикончит его, Саша медленно вставал на ноги. Но колени подкосились, и Александр вновь плашмя упал на пол. Вдруг в горло впился натянутый воротник от рубашки, и что-то потянуло его наверх. Преодолев боль и раскрыв глаза полностью, чтобы не лишиться обзора и видеть хоть что-то, Саша увидел человека в черной одежде с закрытым лицом, одной рукой держащего его за воротник, а второй делая замах, готовясь к удару. Огромный кулак, полетел ему прямо между глаз, но Саня на рефлексах отклонил голову, чем ему удалось избежать разбитого черепа. Диверсант промахнулся, попав в стену. На удивление Лаврентьева, шпион не закричал, даже не скорчился от боли. Он просто ударил кулаком о стену со всей силы, не издав ни звука. Саша пнул изо всех сил ногой лазутчика в живот, отбросив его тем самым подальше.
Когда противник поднялся, Саня смог разглядеть неприятеля получше. Он был в черных брюках, тонких тканевых ботинках, в черном костюме и маске-шлеме. На плече золотыми нитками была вышита какая-то эмблема. Костяшки на его кулаках были слегка покрасневшими, сквозь слегка стянутую с лица балаклаву, был виден глубокий шрам, начинающийся от самых волос и тянущийся до левой брови.
Диверсант двинулся на Сашу. Лаврентьев понял, что уходить некуда, так что придется драться насмерть. Он окинул взглядом пол: автомата по близости не было. Собрав в себе все силы, Александр сделал уверенный широкий шаг навстречу угрозе. Противник достал из-за пояса два тонких ножа. Подпрыгнув к Сане, он начал размахивать своим оружием, в попытке зацепить цель. Но Лаврентьев сразу же понял его намерения и стал ловко обходить все его удары. Выждав нужный момент, когда диверсант открылся, Саша нанес ему тяжелый массивный удар прямиком в солнечное сплетение. На секунду застыв и покачнувшись, лазутчик попятился, сжимая верх живота. Александр сделал два шага и со всей силы ударил его по челюсти. И снова, и снова. Лаврентьев почувствовал себя в доминирующем положении и стал наносить удары все реже, собирая все силы в кулак и с максимальной точностью попадая по уязвимым точкам на лице, голове и шее. Саня бил противника без остановки, пока тот не упал в полуобморочное состояние. Как только нарушитель хотел встать на ноги, после того как оклемался, его обступили вовремя подоспевшие патрульные, утыкав его со всех сторон автоматами. Послышались щелчки снятия предохранителей, и преступник покорно опустился на колени, сложив руки за голову. Ударная группа успела как раз вовремя, иначе Саша, который выбился из последних сил, больше не смог бы держаться. Лаврентьев выдохнул, сев, утер кровь с виска. Тяжело дыша, он в мыслях благодарил каждого из отряда. К нему подошел военный, протянув ему руку и помог подняться на ноги.
– Вася, это ты? – прохрипел Александр, прерывисто вдыхая полной грудью.
– Все хорошо, – ответил Дивидов. – ты справился с заданием.
– Кто это вообще такой? – Спросил Саня, указывая окровавленным пальцем на диверсанта.
– Шпион из Омеги – сказал Василий – это преступная военная организация, что-то забыла у нас в архиве. Нужно будет попросить начальство усилить здесь охрану.
Саша пригляделся к нашивке на плече у нарушителя. Среди абсолютно черного костюма сиял золотой символ. Греческая буква «омега» блестела как звезда на ночном небе. Он не знал, что это за организация, и как она связана с архивом штаб-квартиры. Расплывающимся взглядом он смотрел в одну точку на золотой эмблеме. Вдруг лазутчик медленно, басом сказал:
«Что ж, занятно было с вами тут поиграть, но, прошу меня простить, больше я здесь находиться не могу».
Он взглянул на Саню и громко, с некой усмешкой сказал:
«Ты меня удивил. Хорошо обучен, не всем удавалось меня даже ударить. А ты вон как меня измотал. Ну, еще увидимся!»
Шпион тряхнул ногой, и из-под нее выкатилась свето-шумовая граната. Отвратительно высокий звук хлестнул по ушам, а свет ударил в глаза. Никто не успел среагировать и все скрутились от шока, протирая обожженные глаза и пытаясь восстановить слух. Когда же все пришли в себя, то на месте нарушителя стоял большой черный мусорный мешок, набитый бумагой. От шпиона не осталось и следа. Бойцы занервничали, сразу была повторно поднята тревога. Саша сидел на полу, прикрывая рану на голове тканевой повязкой. Сирена трещала, где-то за дверью и в недрах архива, среди развалин стеллажей и бумаг, раздавались голоса и стук сапог. Но никто не мог найти улизнувшего диверсанта. Откуда-то доносились брань и крики. Лампы горели красным огнем, а в голове у Лаврентьева повторялись одни и те же слова, которые он услышал в последний момент: «Я удивлен», «Еще встретимся». В ухе стреляло, пальцы тряслись, а костяшки зудели. Первые безумные сутки дежурства подходил к концу. Миссия была провалена, а диверсант исчез.
Глава 3. Постижение тайн
Саше помогли подняться, и он пошел в медпункт. По пути ему встречались отряды патрулирования и спешащие по своим делам секретари. Шпион наделал много шума, поэтому командование решило усилить охрану по всем этажам. Саня шел медленно, никуда не торопясь. Разбитый висок и отшибленные кулаки иногда зудели колющей болью, но он терпел. Он думал о том, как ему, раненому, можно наконец отдохнуть, не вливаясь во всеобщую суету. Также, его порабощало любопытство насчет организации, из которой явился нарушитель. Он показался ему каким-то особенным, не похожим на простого убийцу. Лаврентьев понимал, что раз лазутчик сумел незаметно протянуть проволоку среди шкафов, то мог бы запросто убить беззащитного Сашку.
«Что мешало также незаметно подойти ко мне сзади и перерезать горло? Честь? Или нежелание убивать зря?»
Лаврентьев сильнее задумался, сдвинув брови.
«Как сказал Дивидов, жертв среди патрульных не было. Да и камеры засекли его уже на втором уровне. Убитых нет. Почему? Почему он никого не тронул? Знаю по себе, этот солдат силен, ловок и быстр. К тому же еще и умен. Как он сумел стянуть стеллажи проволокой, пока я стрелял в него. Странный какой-то. Думаю, убить меня было бы проще. Не было бы столько проблем. Так кто он?»
Саша остановился. Перед ним была дверь в медпункт. Он и не заметил, как доковылял, мысли поглотили его окончательно. Вздохнув, Саня постучался и вошел.
– Здравствуйте, чем могу помочь? – не отвлекаясь от заполнения каких-то бумаг спросила молодая медсестра. Высокая, с темными волосами и в очках, она устало сидела за своим столом, среди разных по высоте стопок документов. Белый халат был накинут поверх военной формы.
– Да меня бы тут подлатать… – с усмешкой сказал Саша.
Врач взглянула на него, и с испугом вскликнула:
– Боже ж ты мой, кто вас так? Скорее присаживайтесь, сейчас обработаю раны.
Саша сел на кресло рядом со столом, выдохнул и потер голову. Боль не утихала. Медсестра принесла моток бинта, несколько бутылочек с каким-то раствором и ровно отрезанный кусок ткани.
– Не уж то с нарушителем пересеклись? Повезло, что живы остались. Как вас зовут? – почти на одном дыхании монотонно произнесла девушка.
– Лаврентьев Александр.
Что-то мягкое коснулось его лба. Саша поднял глаза, но тут же врач обеими руками повернула его голову влево.
– Не дергайтесь, немного будет больно – Приказным тоном сказала медсестра и приложила вату к раненой части головы.
Саша почувствовал, как окровавленное ухо начинает жечь, боль распространяется сначала снаружи, постепенно проникая глубже. Он не выдержал и сжал кулак, чтобы хоть немного притупить ощущения.
– Терпите Александр, сейчас закончу – повернув голову в профиль и поправив очки сказала медик.
Через двадцать минут Саша покинул кабинет с перевязанным виском и кулаками, натертыми мазью от ушибов. Хоть это было не обязательно, но медсестра, которую, как оказалось, звали Светлана, делала свою работу блестяще. Она не задумывалась о том, что не обязательно лечить все. Но Светлана придерживалась принципа: все пациенты должны быть здоровы за короткий срок, чтобы всегда быть в строю. Она дала Саше заживляющий раствор, чтобы обрабатывать висок. Он ей, конечно, был благодарен за это, но еще раз переживать боль от разъедающей «бурды» он не имел ни малейшего желания. Поэтому, дав обещание обрабатывать каждый день, он просто поставит бутыль на самую верхнюю полку.
Лаврентьев направился в архив, где закончилось расследование инцидента, чтобы привести в порядок документы и снова разложить их по своим местам. По пути ему уже не встречался никто из людей, и для него это было прекрасно, так как после всей этой суматохи ему хотелось побыть какое-то время в тишине, да и с перевязанным ухом он выглядел довольно нелепо, как будто его неудачно потянули за уши в день рождения. Медсестра наложила на рану целую гору ваты, пропитанную раствором, из-за чего повязка была просто огромной.
Придя в архив, Саша закрыл дверь и сел на пол. Недолго посидев, зажав голову между коленей, пытаясь притупить боль в виске, он принялся ставить шкафы на свои законные места. Никто не пришел помочь, да и самому Лаврентьеву от этого было спокойнее. Работать, жить в тишине и одиночестве было ему под стать. После того, как долго обливаясь потом расставлял тяжелые стеллажи по своим местам, Саша сел на корточки и стал собирать все выпавшие папки, которые после собирался разложить по порядку букв и номеров. Сформировав около десяти стопок, высотой примерно в метр, Саня взял сверху несколько листков.
«Э-ф…» – загадочно длинно протянул букву, напечатанную на уголке листа. Распрямив документ, Лаврентьев встал и поставил его на вторую полку сверху огромного шкафа, где красовалась примотанная на скотч ламинированная бумажка с заглавной «Ф».
Следующие несколько часов Саша был занят неспешным хождением среди лабиринтов шкафов, выискивая ту, или иную позицию для документа. Он не прерывался на чай, лишь изредка присаживался на пол отдохнуть и поправить повязку на голове. Когда он сделал очередной «присест», отдышавшись, он понял, что устал. Ему хотелось как-то взбодриться. Тут его взгляд поймал старенький магнитофон, который редко когда включался за ненадобностью. Подойдя к нему, Саша сдул пыль с крышки и начал искать диски в маленькой тумбочке, на которой стояло это «чудо» техники. Отыскав диск с классикой, которую очень любил, (в его понимании она звучала намного лучше, чем самые, всеми уважаемые, современные стили музыки) Саня, вставив диск и подкрутив колесико громкости, пошел обратно заниматься своим скучным делом.
Из магнитофона полился нежный, затрагивающий душу, голос пианино. Скучное занятие превратилось в немного оживленное увлечение. Вальсируя среди стеллажей и раскидывая бумаги по полкам, Саша чувствовал себя превосходно, как цветок, политый после долгой засухи. Его ноги стали двигаться быстрее и изящнее, словно с них сбросили оковы. Иногда мыча что-то в тон музыке, Лаврентьев подолгу разглядывал буквы на документах и стеллажах. Когда магнитофон производил более душевные и чувственные произведения, Саша непроизвольно вспоминал Машу, как он с ней танцевал под оркестр. Снова и снова, представляя, как он берет ее под руку и ведет на ту самую цветочную поляну, заставляет ее кружиться и смеяться, он вздрагивал и делал широкий шаг навстречу шкафу.
Тут Саня нечаянно задел ногой аккуратно сложенную кипу бумаг. Это действие протрезвило его и выдернуло из мира грез и фантазий. Он сжал губы, недовольно фыркнул. Поняв, каким нелепым сейчас оказался, больше часа танцуя со стопками документов в руках, он выдохнул и заставил себя сосредоточиться на своем деле. Собрав раскиданные по полу папки, вдруг заметил край листка, с которого в глаза ему бросилась надпись: «Совершенно секретно».
На первый взгляд ему показалось что это самый обычный засекреченный документ, которых было довольно много по всему архиву. Но Лаврентьев остолбенел, когда из-под помятой обложки вылез титульный лист с ярко напечатанной греческой «омегой».
«Что? Неужели повезло? – подумал он – Я и сам хотел разузнать об этой организации больше, а тут все документы мне сами полезли в руки! Лучше и быть не может!» – Вслух восторгался Саша своему везению. Он раскрыл папку и начал бегло читать текст, напечатанный на пожелтевшей бумаге. В некоторых местах были пробелы, обозначенные пунктиром:
«Омега, организация, использующая незарегистрированные виды оружия и технологий, запрещенных государством. Была основана в 1973 году, основатель ……. Целью организации является устранение преступности и неудобных ей личностей негуманными методами. Штаб-квартира находится ……… Численность организации ……. Вооружение ……. боевых единиц.»
Саша почесал затылок. «Ничего не понимаю…» – протяжно прошептал Саша. Перелистнув страницу, он увидел чертежи. Саня прищурил глаза и начал вертеть чертеж, пока не нашел низ. Сквозь большое количество линий, точек и цифр, Лаврентьев разглядел контур, изображающий какую-то боевую машину, едва похожую на танк.
«Ни разу не видел такой техники. Вообще на танк не похож.» – подумал он.
Саша опустил глаза ниже и увидел надпись.
«Бронемашина городского типа с электромагнитной пушкой АЭУ 0.8»
Следующий чертеж был более зловещим. Среди паутины пунктирных линий ярко вырисовывался округлый силуэт снаряда. У Саши задрожали руки. По спине пробежал холод, не предвещавший ничего хорошего. Найдя надпись в углу, он медленно и внимательно, затаив дыхание стал читать.
«Снаряд массового поражения «Аngelus Мortis» Расчетная мощность: 1482 мегатонн»
«Сколько!?» – выкрикнул Саня. Испугавшись, что мог привлечь чье-либо внимание, он оглянулся. В архиве никого не было, и он, выдохнув, перевел свое внимание обратно на чертеж.
«1482 мегатонны? Это ж конец всему! Советская «Кузькина мать» в сотни раз меньше. Это же немыслимо! Одна такая бомба может снести пол страны! Какой безумец мог изобрести такое!? Понятно теперь, что это за «Омега» такая»
Дрожащими руками он закрыл папку и поставил ее на предопределенное ей место, не желая больше видеть правду о чудовищной организации. Но что-то не давало ему покоя. Фраза «Устранение преступности» была явно не к месту в документе, остро осуждающем организацию. Лаврентьев на долю секунды даже допустил мысль о том, что эта «Омега» как частный детектив, борющийся с преступностью, но чем-то насоливший государственным органам. Саша сел на пол и смотрел в потолок. Мысли в голове путались.
«Кто бы мог подумать? «Омега», вовсе не шуточная детская забава. И даже не наемные убийцы. Они ученые, отвергнутые государством как раз за такие детища науки. И это лишь то, что случайно попало в руки к ФСБ! Что у них еще есть в арсенале, Бог весть…»
Музыка из магнитофона все накалялась, превращаясь в более тревожную арию и нагоняя панику в атмосферу. Лаврентьев не выдержал и подойдя к зловредному проигрывателю, вроде бы ни в чем не виноватому, стукнул кулаком по кнопке стоп. Звук оборвался и в зале наступила гробовая тишина.
Было слышно лишь гудение ламп. В мрачных коридорах виднелись кипы бумаг, которые Саше предстояло разобрать. Закрыв тревожный документ, он пошел назад, к стеллажу, с которого выпал этот бесценный экспонат.
Вдруг сзади щелкнула дверь и невысокий молодой патрульный закричал:
– Александр Николаевич, вас вызывает начальство в командный центр!
– Тфу, чтоб ты провалился! – гневно закричал на него напуганный неожиданным явлением звонкоголосого гонца Саша – постучал хотя бы… Я чуть дубу не дал, наберут кого попало…
Он пытался выглядеть более естественно после просмотра документа, который он не имел права читать. Поправив воротник рубашки, он важно двинулся мимо растерянного и обруганного патрульного. Лаврентьев остановился в дверях и спросил:
– Что, все так серьезно, раз на ковер вызывают поголовно?
– Не знаю, наверное. Меня лишь попросили вас уведомить…
Саша, не дослушав, уже шел по коридору, вверх по лестнице. Ему было не по себе, ведь он был у командования лишь дважды: когда устраивался на работу и когда получил повышение. Зачем он понадобился в третий раз, понятия не имел. Саша догадывался, что возможно дело было в прямом контакте с преступником. Но все же, его не оставляло напряжение и беспокойство о том, что опять придется вести себя неестественно «идеально» перед начальством, чтобы не вызвать лишних расспросов.
Он вышел к нужному ему отделению. Длинный узкий коридор вел к многослойному шлюзу. Возле дверей стояло двое спецназовцев с автоматами и проверочными устройствами на шее. Саша подошел к ним вплотную и назвал свои имя и фамилию. Затем протянул пропуск одному из «стражников», который отсканировал данные. Проход был разрешен, после чего с металлическим скрежетом и свистом пневматических замков раскрылись горизонтально в стороны первые, затем вертикально вторые тяжелые двери. Саня вошел в командный центр, который чем-то походил на капитанский мостик. Среди множества компьютеров и сидящих за ними трудоголиков возвышался постамент, по которому ходили командующие, следящие за слаженной и эффективной работой и за поступлением приказов «сверху». Прямо перед ними висел огромный экран, как в кинотеатре, с кучей всплывающих окон, содержащих необходимую информацию.
«Лаврентьев Александр, рад вас видеть» – сказал пожилой командующий, махнув рукой, призывая Сашу подняться к нему. Саня понял, что разговор не светит приятными перспективами и послушно поднялся по металлическим ступенькам, постукивая каблуками берцев, разнося стук по тихой трудовой атмосфере командного центра.
– Присаживайтесь – сказал командующий и пододвинул к нему стул рядом с небольшим столиком – Меня очень интересует момент с диверсантом, вы единственный, кто с ним встретился лицом к лицу. Мне нужна вся информация, без исключения.