Бадди Фазуллин
Икра заморская баклажанная. Эпизод Третий
Анализ амбарной книги дал такой расклад: вместе с нами по маршруту ушло несколько команд разного толка и калибра. Вазунгов человек 50, не считая обслуги. Про людей московской наружности, кажется, уже говорил. Есть ещё немцы, голландцы, зеландцы. И японочки с виду, американки внутри, то есть по паспорту (подумать только: мой любимый цвет, мой любимый размер). Понравился голландец (с чего я решил, что он голландец?): высокий рыжий «сухостой», борода пламенная лопатой торчит, на шее фотогаубица дальнобойная. Весь в шортах-гетрах-ботах-свитерах-беретах. Ну чистый Магистр Рассеянных Наук, герой моего детства [37]. Возраст восходящих от 20-ти до 60-ти. Ну и мы где-то посерёдке выборки.
Оценив по списку общемировой тренд, особо загоняться не стали и тоже записались в среднестатистические «манагеры» [38] (и один «клоун» в придачу).
Machame Hut, very hot! [39]
19 октября, 18:30
Все становятся большим табором, слегка скучкованные по командам: расставляются, готовятся, едятся, отдыхаются перед очередным утренним броском. И все без исключения вазунги уже всё вышеперечисленное (про едятся и отдыхаются) над собой проделали. А мы всё стоим: ждём ужина, палаток, отдыха…
«А баран всё жевал траву» [40]
А дело всего лишь в том, что наши прекрасные организаторы во главе с Крисом забыли («сорри») снарядить нас столом и стульями. И с едой и палатками полное «поле-поле». А солнце, как по часам: ровно в шесть закатилось и стало конкретно не жарко – ноги ноют, коленки зябнут, хвостик девать некуда [41]:
«Аффрика – ффрио!» [42]
Палатки и коврики, те что «бесплатные», таковыми и оказались: бомжи и те лучше в жизни устроились. А где балдахины над спальниками, где вертушки на потолке? Где, в конце концов, шланг «не-в-бровь-а-в-глаз»? Прибился (с какого только боку?) к нам парнишка, натуральный алеман, в смысле – немец Мартин. Тот, вообще, в шоке: «Буду писать в Лонли Плэнет» [43]. Как он среди нас оказался? Поди, эти черти опять что-то мутят. На поваре его, скорее всего, сэкономили. Ну пиши, не пиши, а у нас желание бить рожи баклажанам стало превалировать над чувством усталости, голода и холода. К девяти (!) вечера, когда с нами наконец случилась еда, мы готовы были растерзать любого из темноты, кто хоть как-то косо на нас взглянет.
Но моё предложение «лучше день потерять, потом за пять минут долететь» [44] не нашло поддержки. Спускаться с утра вниз на поиски нормального оператора? Да и где мы в их Танзании нормальных операторов за день найдём, когда они все танзанийские. Да и деньги давно у Криса, включая будущие сафари. Мы отдали этому псу все деньги! То-то этот противный старикан Павлов в конвульсиях преставился, над нашей глупостью потешаясь. Вот же мы «кролики» последние! И где, кстати, эта макака черноразная? Где Крис? Сломать бы ему руку для начала (чтоб даже отсохнуть не успела), а потом и про столы-стулья-бесплатные-палатки поговорить.
К этому эмоциональному пику откуда-то из темноты нарисовался и второй наш гид Джошуа, типа главный:
– Сорри-акуна-матата-поле-поле. Вас понял: сейчас же беру помощников и выдвигаюсь вниз за недостающими палатками-ковриками-столами-стульями. Завтра в 9:00 как лист перед травой! Чесслово!
– А где Крис (хотя бы его рука)?
– А он сам уже давно на Гору не ходит. Он теперь внизу по кроликам главный. Поле-поле, акуна матата!
Суп из кукумбера
19 октября, 21:00
Когда все добропорядочные туристы давно мирно посапывали в своих добротных палатках, мы добрались до долгожданного «пикника на обочине» [45], в отсутствие столов-стульев устроившись на грязной сырой ледяной земле.
После всего пережитого и пяти часов вахты у неразожжённого «вечного огня» любая пища кажется божественной амброзией. Даже суп-пюре из неизведанного доселе зверя – «кукумбера» [46]. Правда, на вкус он больше напоминал кубик «Кнорра», но проглочен был молниеносно, даже костей не осталось. Было также и пюре картофельное, и даже с мясом. Но мясо готовить не умеют, хоть руки вырывай! И чай. Ко всем блюдам совершили по три подхода. Воистину: жрать захочешь, не то что чёрта лысого – чёрного Криса проглотишь!
Второй день Восхождения
Кили, Machame Hut. Взять!
20 октября, 09:00
Время «Че», то есть контрольные девять утра. А нашего Каурки-Джошуа со всем недостающим снизу так и нет. Кто бы сомневался. Корреляция на «танзанийское время» даёт 11 часов. Ждём до 11-ти? А если и тогда обещанного не дождёмся? Вчерашние эмоции вновь накатывают и страсти накаляются в лучах восходящего солнца. Вновь из ниоткуда появляется очередной, уже третий по счёту гид Тобиас из табакерки (откуда они все вываливаются?) [47]:
– Пойдёмте. Они (Джошуа-столы-палатки) нас по короткой дороге нагонят. В час уже на следующей точке будут с фанфарами встречать. Поле-поле, акуна матата…
– Бдясть! Мы ща тебе такую «акунаматату» устроим, по полю-полю размазать не останется! – от их бесконечных соррей, акун и матат уже конкретная аллергия и сыпь по всему телу.
Председатель Лео с окаменевшим лицом Командора [48] требует от толмача Алексашки передать сказанное им СЛОВО-В-СЛОВО. И словно Каа перед бандерлогами [49] цедит леденящим душу голосом:
– Скажи этому пи-пи-пи-и-и, что русские, сука, очень терпеливые, но и у них «терпелка» может сломаться. Если к нашему приходу в следующий лагерь твои слова не будут подкреплены конкретными столами, стульями, палатками, Джоушами и Крисами, я затолкаю ВОТ ЭТУ ПАЛКУ ТЕБЕ В ЖОПУ! Переведи ему, б…!
Я с Председателем знаком уже 17 лет, но даже мне стало не по себе: я его таким взбешённым не видел НИКОГДА. Полностью поддерживая речь предыдущего оратора, я всё же чуть отступил назад и прикрыл рукой своё трепещущее от страха отверстие №21 [50]. На всякий случай.
На словах «ПАЛКУ ТЕБЕ В…» Профессор засмущался и сказал, что стесняется это переводить:
– Да они и так всё поняли по интонации. Прости, Отец, не могу.
– Эх, добрый ты человек. Нивелир, б…! [51]
– Поймите, пацаны. Наша задача – ВЗЯТЬ ВЕРШИНУ! Как девку! Любыми средствами! Остальное второстепенно.
С мудрецом хрен поспоришь, особенно в части «взять девок». «Терпелки», и впрямь, у русских может хватить на многое. Если бы ещё не видели, как прекрасно может быть организованно восхождение на примере других вазунгов. Решили все громы и молнии, включая сломанные руки и палки в жопу, отложить до следующей контрольной точки и следующего означенного контрольного времени. А сейчас вкушать радость от природы, восхождения и самой Горы, которую мы «должны взять».
Смотрите, какая она в утренних лучах ПРЕКРАСНАЯ!
Деревянная вода
Коль объявился в нашем распоряжении настоящий сертифицированный гид (молодой Ефрем – всего лишь стажёр), спрашиваем у Тобиаса, что с собой в дорогу взять, и что на себя напялить. И как идти, и что дальше?
– Шорты, кроссовки, крем от солнца (не от дождя, от солнца? Точно?), и воду. Ну и поле-поле. И акунаматату.
Про два последних пункта мог и не говорить, в печёнках уже! А вот вода – это тема. Её положено в день выпивать не меньше четырёх литров! То-то мы вчера так на чай накинулись, по три кружки залпом жахнули, не запивая.
– Раз положено, то давайте. Да побольше!
Дают: для умывания две миски на семерых (с учётом прибившегося «фрица» Мартина), едва зубы почистить. И по литру питьевой воды в дорогу. А в питьевых бутылках, прям как у классиков, останки кораблекрушения [52] – какие-то непонятные деревяшки плавают. Зато теперь понятно, для чего та странная авиационная бочка подле будки рейнджера – это же перегонный ресивер-конденсатор. А проще – сточный бак! И вся труха с тростниковой крыши теперь есть и в наших ёмкостях с дождевой водой.
«Пойми, Саня: у тебя глупая деревянная вода!» [53]
Кили, по направлению к Shira Cave, 4000 м
Так змейкой и телепаемся: то вверх, то вниз. Волнами на Гору накатываем. Для адаптации организма к высоте и недостатку в нём кислорода. В плане забраться сегодня на 4000 метров, а затем вновь спуститься к лагерю на точку 3840.
Самое примечательное, что пройденный на Горе путь измеряется не километрами, как у простых прямоходящих по плоской земле обывателей, а часами пути и перепадами высот. Потому, сколько по факту своими ножками по горизонтали и под углом к ней протопали – одному африканскому Аллаху известно. Поиск в мировой «паутине» даёт довольно условную цифру маршрута 100 километров. И сегодня из них надо пройти… около трёх с половиной часов с общим набором высоты около 1000 метров. И угол сегодня куда как круче, чем вчера.
И ещё одно, о чём вчера некому нам было поведать. Ну не было вчера при нас опытных инструкторов! Так вот восходить надо так, словно потерял под ногами какую-то безделицу (к примеру – обручальное кольцо), и вяло пытаешься её отыскать. Стиль ходьбы называется… ну, кто самый сметливый? Правильно – «поле-поле»! Данный черепаший темп тоже очень важен для адаптации организма к высоте. Хорошо, что в этот раз в голове и хвосте колонны нас ограничивают уже целых два гида (а не ноль гидов, как вчера), и не дают чего сдуру разбежаться (как вчера).
В столь непривычном для моего шила темпе ходьбы со временем я обнаружил определённые плюсы и даже прелесть: есть масса времени на любование природой, неспешное её постижение и единение с ней, фотосессии на её же фоне со всех возможных ракурсов. Оставшееся же свободное время можно с пользой потратить на путевые записи в моём Африканском дневнике. Вот прямо сейчас наблюдаю, как за окном постепенно меняется пейзаж и переходит в очередную климатическую зону – «тропическую тундру»: кусты всё реже и ниже, и облака за ними тоже. На камнях мох да лишай. Хребты и пригорки тоже постепенно опускаются к нашим ногам, открывая бескрайнее небо над белой пучиной облаков. Но по общему мнению, красота наших Уральских гор ничуть не уступает африканским, и даже наоборот. Но это, скорее, очередное проявление «уральского снобизма». Должен же быть и у нас, заскорузлых провинциалов, в пику жителям столиц хоть какой свой посконный снобизм?
Попутчики
20 октября, 12:00
Несмотря на «самый малый вперёд» у кого-то из команд средняя крейсерская ещё более «поле-поле». Так опять обогнали американских японочек. Махали ветрилами и кричали им: «Привет, девчонки! Откуда вы? А мы Крэйзи Рашенс!» – чем немного пугали непривычных к подобной дури, расчерченных по линейке людей. Когда тропинка круто забрала вверх по склону холма, я даже предложил «сёстрам» своё мужеское вспоможение, но услуга была тактично и политкорректно отклонена. Тьфу на вас, суфражистки буржуинские [54]!
Нагнали мы также и граждан Московского государства, но несмотря на формальную схожесть «масковскава» диалекта с нашим великим русским языком, общего языка с ними так и не нашли. Ограничились дежурной рокировкой «как настроение, пацаны?» на «дождались своих рыг-пс-пс?» в ответ. Наверно, мы вели себя как-то вызывающе и абсолютно не располагали столь важных пись к контакту. Что с нас, с рыг взять: без палаток-столов-стульев, с одной палкой в руке?
В пути предусмотрен небольшой съестной привал. Для этого нас ежеутренне снабжали походными ланч-боксами с кусочеком куры в фольге и подобной нехитрой снедью: яйцо, банан, морковка, хлеб… такой стандартный набор рациона среднестатистического советского пассажира в плацкартном вагоне: дотянуть до следующего пункта назначения, дабы не кормить этих держиморд из вагона-ресторана. Место пикника на миниатюрном живописном плато крайне популярно не только среди туристов, но и среди местных птиц, помеси вороны с коршуном. Людей почти не боятся, потому что люди – это и для них неплохой пикничок на свежем воздухе, из куриных костей и недоеденных бутербродов с совершенно тошнотворным, солидолоподобным арахисовым маслом [55].
Наш третий гид Тобиас на поверку оказался весёлым свойским мужиком (не то что встреченные жители Московии). Было даже малость неудобно за «палку в жопе». Но, уверен, такая очистительная пилюля никогда не бывает лишней, особенно когда имеешь дело с танзанийцами и их временно́й воронкой. Всю дорогу Тобиас шутил, подбадривал нас своей «акуна мататой» и горланил песенки, которые отзывались чем-то близким и родным в наших африканских сердцах. Один мотивчик особенно пришёлся по духу, тем более половина слов уже была вызубрена нами до икотки: «джамбо», «акуна матата» и «Килиманджаро». Стали подпевать. Ведь жители Уральских гор тоже очень музыкальные. Хоть и рыги.
«Акуна матату» Тобиас переиначил в «акуна маТИТИ», чем немало позабавил и нас, и всех остальных людей, с которыми мы впоследствии делились этой шуткой. Потому что смысл её интернационален!
Кили, Shira Camp, 3840 м. Принять ситуацию
20 октября, 14:00
Прогулка была не в тягость, горы в облаках завораживают, солнце печёт и настроение отличное. Лагерь №2 «Shira Camp» расположен на обширнейшем плато. С одной стороны предполагается Вершина (сейчас укутана в облаках), с другой – вид на долину, где далеко внизу, в такой же плотной перине облаков затерялся крошка Моши. Подобную картину можно увидеть, разве что, из иллюминатора воздушного лайнера. А тут на: ты вроде ещё на земле, но уже немного на Небесах. Где-то посередине… витаешь.
Однако три с половиной «танзанийских» часа по планшетке на поверку все пять часов лёту дают. Прийти-то мы в итоге как-то поле-поле, а столов и палаток во главе со старшим гидом снизу всё так и нет. Что уже прогнозируемо. Хотя Тобиас божится всеми вуду-богами и акунамататами, что «только что созванивались: летят на всех парах, будут в четыре. Акуна матити…» Помня заветы Ильича Беловежского [56], пытаемся «принять ситуацию», только уже немного обречённо просим хоть чаем обеспечить, от обезвоживания уберечься. Всего через каких-то пару часов и многочисленных напоминаний-просьб-требований-угроз-палок-в-жопу хотя бы чаем нас всё-таки кормят.
Годовые кольца в пересчёте Боббы
А мы к тому моменту уже немного восстановили свой кислотно-щелочной баланс вискариком, и восполнили недостаток калорий Тоблероном, уже несколько раз поменявшим в пути своё физическое состояние. Теперь он – оплывший самородок неопределённой формы, ущерблённый бороздами от зубов по бокам. Взбодрившись, мы вновь готовы устроить небольшую заварушку типа войны: со сломанными руками и палками в жопе. Потому что видим, как сладкая парочка зеландцев по соседству уже пополдничали, почитали, пописали что-то в свои дневники, и уже играют за своим столом в карты. А мы лежим на драных ковриках на земле и пытаемся по-профессоробеловежски «принять ситуацию». Изо всех, сука, сил пытаемся, Саша! Пойми это!
Кто как. Капитан Бо, к примеру, занялся приписками и очковтирательством: пририсовал в Книге учёта нашему Песочному Баобабу Лео ещё одно годовое кольцо. Вышло 400! Когда журнал перекочевал обратно в руки рейнджеров, и в их компании случился небольшой, но яркий взрыв хохота. Но с нашим не сравнить: от нашего до сих пор пыль на Горе не улеглась и дым не развеялся!
Тобиас на коньяке [57]
Марик, неугомонная душа, пошёл справиться, как нашим тёмным товарищам шутка пришлась:
«А они там водку хлещут местную, «Коньяги». И наш Тобиас – главный выпивоха. Кстати, Коньяга их редкостная муйня!»
То есть Тобиас вот таким образом «принимает ситуацию» по отсутствию у нас палаток и стульев? А я думаю: до чего же весёлый и компанейский мужик. Алкоголик алкоголику глаза не выклюет? А тара… что там дьютивские пластиковые упаковки? Танзанийцы пошли ещё дальше: они нафасовали свою бодягу в полиэтиленовые пакетики емкостью в один «дринк». Полная и безоговорочная утилизация!
Комбинация Профессора
20 октября, 17:00
Игра называется «Профессор Беловежский как Гидрометцентр»: когда солнце прячется за очередную, проплывающую прямо сквозь нас тучу, становится резко «Аффрика – ффрио». После чего беловежский начинает натягивать на себя одни за другими терморейтузы:
«Поймите, одевайте «комплекты полярников», лета больше не будет… – Но уже через три минуты после тучи: – Пойми, Саня, снимай термокомбинацию. Лето опять настало!»
И так каждую проходящую тучу.
Жертвенник. Марк и подмастерья
20 октября, 17:30
Чтобы хоть как-то себя занять в ожидании невесть чего и унять позывы к творчеству, наш ДМ [58], в смысле Данила-мастер, и он же неугомонный дизайнер-Марк, взялся за сооружение небольшого мегалитического жертвенника, в чём преуспел – ПРОФЕССИОНАЛ! Венчал малую архитектурную форму деревянный тотем в виде головы совершенно натурального спилберговского Инопланетянина (E.T.) [59]. Мощь и энергетика Комплекса были такой силы, что и я не смог остаться в стороне от строительных потуг, довершив Килихендж [60] каменной оградой по кругу со стреловидным указателем на Вершину. Сама же стрелка была выложена из вулканического минерала чёрного цвета (сердолик вулканический?), словно специально для нас заблаговременно разбросанного повсюду. А вызвавшийся вторым подмастерьем Джимми добавил финальный штрих – выложил внутри круга надпись «Russia».
Налюбовавшись творением рук своих, мы с удивлением обнаружили, что тень от жертвенника, как и стрелка, также указывала на Вершину! Подумать только: и стрелка, и тень в данную минуту совпали, и обе указывают на главную Цель нашего тернистого предприятия. Бывают же такие удивительные совпадения! Но ещё через некоторое время удивление наше переросло в полнейший мистический трепет, местами переходящий во множественный экстаз: тень от Тотема ни на грамм не отклонилась от Курса, лишь вытянулась в лучах заходящего светила! Мы же рядом с Экватором. И солнце здесь из стороны в сторону над горизонтом не шатает по касательной, словно забулдыгу, как мы привыкли у себя, в стране вечно отмороженных сизых носов. И, стало быть, завтра оно (солнце) появится прямо над Вершиной! Very АXXXYЕТЬ!
Это нам ещё один Знак: Вершину надо ВЗЯТЬ любой ценой! Как девку!
«Килиманджаро» женского рода!
Женщина, она Женщина! Это точно. Мне так кажется… да нет, я уверен! Такая она загадочная: то застенчиво кутающаяся в сизой дымке, то игриво купающаяся в облачной пене. Вот она едва оголила один из своих хребтов, подразнила и вновь спряталась за белую вуаль. Или паранджу?
Она дразнит, она манит. Какой настоящий мужчина сможет устоять перед её чарами и удержаться соблазна покорить неприступную Красавицу? Вот и сейчас, если верить нашему Указателю, где-то там, за влажной пеленой туманов должна появиться Она. Но нет: туча в который раз меняет свою форму и растекается шлейфом по женственным склонам Кили.
Днём практически невозможно застать её врасплох. Лишь самым ранним утром, если повезёт, можно улучить мгновение, когда она, потягиваясь на своём ложе, томно и как бы случайно сбрасывает своё покрывало: нагая и прекрасная. Но поднимающееся солнце, словно старая верная горничная, быстро прячет её в туманные королевские мантии.
Вот-вот, казалось бы, ведь небо к вечеру очистилось от туч и облаков… но нет: красотка Килиманджаро не хочет расставаться со своим призрачным одеянием. И только ночью, при свете бесчисленных звёзд, поправив на снежной шапке перо Млечного Пути, она предстаёт пред нами во всём своём женском величии. Холодная и неприступная!
Скрижали
20 октября, 20:30
«Неужели до сих пор не поняли, что палатки-столы-стулья – очередная разводная легенда?» – пытался я докричаться до озябших соплеменников, когда мы кое-как разместились среди драных матов и мокрых рюкзаков, прижавшись друг к другу, потому что в «жёлтой жаркой Африке» наступала ледяная ночь. Портеры выделили нам самую большую палатку-шатёр, в которой мы наконец поужинали и уже собирались свально разместиться на ночлег.
Я жаждал крови. Днём, когда Мартин Фрицевич спросил у меня про мой крокодиловый амулет, вместо благостных воспоминаний про Остров моих Грёз, я зло огрызнулся: «Это зуб моего врага! И сегодня рядом с ним ещё появятся трофеи!» Но моё предложение устроить настоящее кровавое жертвоприношение нашему языческому Алтарю (с песнями и плясками, как и полагается по суровым законам Уральских гор) не нашло должного отклика. Даже кандидатура Тобиаса на заклание не вызвала в соплеменниках схожих кровожадных позывов. Да и самого Тобиаса уже пару часов дозваться не могли: он после неопределённого количества полиэтиленовых «дриньков» благополучно залёг в спячку где-то вне нашего стана. И был вне досягаемости палок в жопу.
Но морозный воздух и минуты, проведённые наедине с собой, отрезвили мой разум и я, как ветхозаветный Мойша, вышел из палатки к пытающимся согреться сигаретным дымом товарищам со скрижалями, озаглавленными:
Не хотите хлеб с маслом, сосите хрен с горчицей!
«Ефрем, буди всю бригаду, ищи этого алкоголика Тобиаса и переводи: с данной минуты у вас начинается совершенно другая «весёлая» жизнь – АРМЕЙСКАЯ (наш Полковник Леопольд с палкой наготове тому ярчайшее подтверждение)! Я же на правах замполита [61] довожу до личного состава следующее:
✔ ЧЁРНЫЕ не будут вкусно есть и сладко спать, пока мы не получим всех означенных и оплаченных нами благ и услуг.
✔ Деньги за работу получат только те, кто будет присутствовать на всех построениях личного состава: перед выходом, по прибытии в следующий лагерь и перед сном. Поголовно и поимённо. Список немедленно! Сколько на поверку сейчас? Шесть портеров и один гид против положенных 12-ти и трёх? Отлично!
✔ Утром мы убеждаемся, что все наши люди со всеми нашими вещами выдвинулись по маршруту. И только после этого отправляемся сами.
✔ К моменту нашего прихода на следующую точку наш лагерь уже подготовлен: палатки по линейке натянуты [62], чай дымится и обед на сковородке шкворчит.
✔ Теперь с едой: с завтрашнего дня помимо рожек и ножек из «кукумбера» в нашем рационе появляются и другие съедобные представители животного мира.
✔ Все без исключения «баклажаны» должны находиться в расположении части неотлучно. Гиды – в первую очередь. Дабы любая наша нужда, любое наше законное требование были исполнены точно и тотчас.
✔ Портеры животом своим отвечают за вверяемое им имущество. Больше никаких порванных, грязных и мокрых рюкзаков!
✔ Любое нарушение внутреннего распорядка и любая иная провинность карается финансовыми удержаниями.
Я хочу убедиться, что каждый пункт, каждое слово, отчеканенное на Скрижалях внутренней службы, дошли до мозгов этих… людей. В противном случае палка Полковника Леопольда наконец уже найдёт себе полезное применение. Найдёт цель, место и способ приложения. Сколько там заповедей получилось? Остальные додумаете сами, времени у вас до прихода наших палаток, стола и стульев – вся ночь! Акуна матата?! В-вольна-а-р-разойтись!»
…да, долгожданная экспедиция снизу всё-таки объявилась в расположении части 21:30. А что? В девять, как и обещали!
